Рассекая вечность

      Мальчику было скучно, хотелось в парк, на крышу — куда угодно. Его душили эти стены, но, видимо, в программу воспитания у его наставника прогулки не входили. На самом деле Римор наивно полагал, что в помещении за ребенком следить проще. Последние три недели стали для него сущим адом, он ходил дерганный, невыспавшийся, шугался от каждого шороха, всеми силами стараясь держаться от своего подопечного подальше и подольше. Вот и сейчас быстро выдав мальчику задание, он сбежал от него якобы по делам. Скорее бы Грег вернулся. Хотелось кричать и жаловаться. Эта маленькая бестия явно что-то готовила, что-то масштабное, наставник принца уже серьезно опасался за свое здоровье. Самым неприятным была невозможность что-либо изменить, ему просто никто не верил. Последние три недели, после выходки с фениксом, Рейзел вел себя просто идеально: не грубил, не сбегал, послушно выполнял все, даже самые скучные задания. И все время ему улыбался.       Такая реакция зануды-наставника мальчика только радовала, все-таки как же хорошо, что брат не рассказал никому про наказание. Обещание быть послушным до возвращения брата давалось ему нелегко поначалу, но ситуацию спас сам же источник проблемы, Римор просто не мог поверить во внезапное исправление, пугать его было очень забавно. Но к сожалению, тот начал очень быстро прятаться, оставляя ребенка наедине со скучнющими заданиями.       Вот и сейчас Рейзел сидел в небольшой мастерской и всей душой ненавидел стоящие на столике цветы. Не то чтобы он не любил рисовать, любил и еще как, но эти ромашки его совершенно не интересовали. А еще ему не нравились мелки, они не выдерживая его недовольства, постоянно ломались. Очередной мелок громко хрустнул, превращая начинавшуюся ромашку в очередной чертополох, и упал на пол. Наклонившись за ним, мальчик задел остальные, и они водопадом высыпались на пол, крошась и раскатываясь во все углы. Терпение лопнуло, он расшвырял близлежащие. Грохот привлек внимание еще одного обитателя комнаты. — Ну зачем же так, — расстроенно вздохнул парень, поднимая мелки. Акрий был учеником главного художника, он нравился мальчику своим спокойным характером, часто давал начинающему художнику советы, замечания делал тихо, его хотелось слушать. — Прости, сорвался. Они мне так надоели! — пожаловался ему Рейзел, помогая собирать мелки. — Заметно, — улыбнулся тот, — такие чертополохи в спокойном состоянии не рисуют. — Они сами такие получаются. Как посмотрю на них, линии сами острее становятся. — Когда рисуешь без желания хорошо редко выходит. Тебе надо успокоиться. Что бы ты хотел нарисовать? — Даже и не знаю. Что-нибудь большое и яркое, а мелками у меня всегда тускло выходит, а ничего другого мне не дали. — Хочешь, возьми мои краски? — попробовал успокоить расстроенного ребенка Акрий. И сразу понял, что не прогадал. В глазах мальчика появились огоньки надежды, возвращая им родной яркий цвет. — Правда можно? — поверить внезапному спасению сразу не получалось. — Конечно, — успокоил он его, — я все равно сейчас другим работаю. Давай подберем тебе холст. — Ура! — счастью не было предела. — Спасибо, Акрий! — Не за что. Покажешь потом, что получилось? — Обязательно, тебе первому покажу! — радостно пообещал он, вызвав очередную улыбку.       Через пять минут чуть ли не светящийся от радости мальчик сидел на окне перед большим холстом, почти с него самого размером, с заветными красками в руках. Все обиды и расстройства мгновенно улетучились, уступив место задумчивости — он не мог решить, что рисовать. Закрыв глаза, Рейзел погрузился в себя, пытаясь разобраться в своих переживаниях. Мысли сами раз за разом переходили на предмет его размышлений в последние три недели, и с каждым разом образ становился сильнее, четче, проявляясь в мельчайших деталях, словно требуя воплотить его на холсте. Кисть заскользила над ровной поверхостью, выводя все новые и новые элементы. Маленький художник абсолютно отключился от реальности, образ стоял перед ним как живой. Добрые глаза, отражающие небо, длинные волосы, пылающие костром в лучах низкого солнца… какой-то резкий звук прорвался в его размышления, заставив недовольно поморщиться… полу-призрачные крылья, мерцающие таинственным голубым огнем… кто-то совершенно нагло затряс его за плечо, пытаясь обратить на себя внимание. «Отстань, уходи, не мешай!»       Волна энергии прокатилась по телу, стряхивая упрямый раздражитель, вдруг стало так легко, свободно, словно исчезла сила, удерживающая его на земле. Отдаваясь внезапному потоку, мальчик парил, творя. Он чувствовал себя совершенно счастливым. ***       Акрий в ужасе несся по коридору дворца в поисках того, кто мог бы помочь. Он бежал ничего вокруг не замечая, даже, кажется, сбил пару человек. Не важно! Ему еще никогда не было так страшно. Скорее, скорее, где же все, он совершенно не знал, что делать. Влетев в очередную залу, он был пойман стражами, которых там оказалось неожиданно много. Его довольно грубо встряхнули. — Ты кто такой?! Чего тут носишься, сломя голову? — Акрий? — удивился кто-то, оказавшийся его учителем. — Откуда ты здесь? Ты же должен был присматривать за младшим принцем в мастерской! — Учитель, — облегченно выдохнул парень, — я наконец вас нашел. Мне нужна ваша помощь! Там Римор… и принц… — Что случилось с моим сыном? — обеспокоенно спросил Лорд. Похоже он прервал их беседу, ох и влетит ему потом, но сейчас его это мало волновало. — Принц… он… Скорее! — вырвавшись, он бросился обратно в мастерскую. Лорд, поколебавшись пару секунд между злостью и беспокойством, последовал за ним, увлекая за собой всех находящихся в зале. Несколько минут стремительного бега и все влетели в небольшое пространство мастерской. И застыли, не в силах произнести хоть слово, моментально забыв всю злость и раздражение.       Внутри царил хаос. У стены в обломках стола и шкафа валялся оглушенный Римор, он до сих пор не пришел в себя, с такой силой его приложило. А у окна окруженный алой сферой, по которой бегали кровавые вихри, примерно в метре от пола парил рисующий Рейзел. Совершенно не замечающий происходящего.