Рассекая вечность

      Из обсуждения проблем с пограничными кланами востока, объединяющимися под началом Кенезисов, Грега выдернуло тревожное письмо из главного дома. Адресовано оно, собственно, было не ему, а главе клана Традио, так же гостившему у Кенезисов, но содержание письма тут же стало известно всем, и наглеющие оборотни начали казаться далекой и незначительной мелочью. Новость была неслыханная. Пробуждение контроля крови у такого маленького ребенка… Никто не знал, во что это могло вылиться, но проблем виделось немало. Поэтому срочный вызов Традио не удивил, они считались мастерами в этой области.       Сейчас Грег сидел у кровати брата, отчаянно пытаясь что-то придумать. Мальчик спал уже две недели, наглядно демонстрируя, что к такой нагрузке его организм готов не был. Контроль крови и не всякий взрослый выдерживал, иногда приходилось запечатывать. Но как печать подействует на растущего ребенка не знал никто, и рисковать здоровьем маленького принца не хотелось. Бессилие убивало.       Легкое гудение оторвало его от грустных мыслей, ослабив контроль он случайно передал защитному куполу слишком много энергии, пришлось срочно восстанавливать нормальный уровень. Купол был разработкой Традио и позволял свести на минимум последствия долгого сна, обычно его применяли для тяжелораненых, но приказом Лорда он был создан для мальчика, также рядом постоянно должен был находиться владеющий контролем крови, на случай непредвиденных обстоятельств. Впервые Грег был так рад, что владеет этой силой, сразу же по возвращении он взял на себя все дежурства, какие только ему позволили, исходя из нагрузки. Странно, гудение усилилось, он ведь уменьшил поток. Купол полыхнул и рассыпался. — Что за?! — он не успел даже ничего сделать. — Брат? — тихий, неуверенный вопрос показался вампиру ужасно громким после стольких часов тишины. — Ты проснулся наконец, какое счастье.       Облегчение накрыло его штормовой волной, разбивая стержни напряжения, оказавшиеся его единственной опорой в эти дни. Он практически рухнул в кресло, ноги резко отказались его держать, хотелось расплакаться. — Брат, что с тобой? Тебе плохо? — слабый голос звучал испуганно. Беспокоится, значит в порядке. Надо собраться, ему нельзя сейчас переживать. — Ну что ты, я просто немного не выспался, — улыбка вышла слегка натянутой. — А как ты себя чувствуешь? — Странно. Тело такое тяжелое, но так легко… Я не знаю, как это назвать, никогда так не было. Я спал? Все такое тяжелое, совершенно не хочется вставать. Брат, я, что — заболел? А когда ты успел вернуться? — Ты не помнишь? — удивление скрыть не получилось. — Ты проспал две недели, все очень переживали. — Две недели?! Неправда! Так не бывает! Ты же шутишь, да? — напуган. Не верит. Да уж в такое не просто поверить. Надо успокоить, как бы опять не сорвался. — Тише, не вставай так резко. Давай разберемся по порядку, что ты помнишь? — усадив обратно вскочившего, и тут же чуть не упавшего, брата, начал выяснять старший. — Я рисовал, мне было так легко, казалось, что я могу все-все, — от приятных воспоминаний мальчик начал улыбаться, — это было совершенно удивительно… — А потом? — почувствовав начинающиеся вихри, перебил его Грег. Вернувшийся в реальность ребенок слегка нахмурился, вихри исчезли. — Потом… я дорисовал и показал картину Акрию, я обещал, что он первый ее увидит. Но ему похоже не понравилось, он так странно выглядел. — Мальчик задумался, — кажется, там был отец и еще кто-то, я не помню, как они пришли. Я хотел показать ему свою картину, но вдруг так спать захотелось, глаза просто сами закрылись. А еще мне показалось, что там был жуткий беспорядок, но я не успел рассмотреть.       «Не помнит, удивительно. Может оно и к лучшему? Вдруг это было разовое проявление? Вряд ли, конечно, но…» — Мне можно встать? Кажется, я отлежал себе все, что только можно. — пожаловался предмет его раздумий. Разрешать не хотелось, но и сопротивляться жалобному взгляду не получалось. — Хорошо, — неохотно разрешил он, мальчик радостно вскочил. — Но только осторожно!       Пришлось встать следом, вдруг упадет. Пара неуверенных шагов, и вот он уже прыгает по комнате, срываясь на бег. Так с виду и не скажешь, что только что две недели от истощения провалялся. — Осторожно! — поймал падающий стул, — Аккуратнее! — с задетого стола посыпались бумаги, — ну может ты все-таки не будешь мебель ломать? — В очередном прыжке мальчик чуть не снес книжную полку, на замечания лишь улыбнулся. — А кто-то ведь недавно вставать не хотел. — Но брат, мне так удивительно хорошо, прямо как тогда… так легко, свободно, как будто меня больше ничто не держит, — смеясь, мальчик закружился, — такое чувство, что вот еще чуть-чуть и взлечу!       Он снова подпрыгнул, закрывая глаза, алые вихри, отвечая внутреннему порыву, подбросили его под потолок. Красные глаза шокировано расширились, осознавая отрыв от поверхности. Вихри исчезли, мальчик начал падать.       «Опять падаю? Почему я все время падаю? Это больно. Не хочу падать! Не хочу~у!»       Отвечая его воле, кровавый поток мягко поймал своего хозяина у самого пола.       Мальчик испуганно замер, боясь пошевелиться, произошедшее находилось за гранью его понимания. Несколько минут прошли в полной тишине, старший тоже не мог прийти в себя. Решившись двинуться, ребенок взмахнул рукой в попытке отогнать непонятное, алая волна послушно поплыла в указанном направлении. Еще одно легкое движение и на ладошке заплясал маленький кровавый вихрь, переливаясь всеми оттенками красного. Удивленный Рейзел зачарованно наблюдал за ним. Когда он наконец смог отвести взгляд от этой пугающей красоты и посмотрел на брата, надежда, что это все лишь сон, разбилась вдребезги об шок на его лице. Вдруг стало страшно. — Что это? — упавшим голосом спросил он. Ответа он ждал и боялся. Боялся оказаться не таким как все, неправильным. Но неизвестность пугала еще больше. А брат молчал, не слыша его совершенно. Нервы не выдержали, мальчик закричал: — Что со мной? Почему ты молчишь? Это плохо, да?!       Срывающийся на плач крик брата ледяным душем вернул Грега в реальность, заставляя молниеносно соображать. Ребенок напуган, необходимо срочно успокоить. Нельзя допустить, чтобы из-за его неверной реакции мальчик начал бояться своей силы. — Ну что ты, откуда такие мысли. Успокойся, — голос натянуто спокойный, а вот улыбнуться не получилось, не хорошо. — Вот смотри, я тоже так умею. — Маленький вихрь создать оказалось неожиданно сложно, вопреки внешнему спокойствию в мыслях царил полнейший хаос. Помогло, кажется, хотя бы всхлипывать перестал. — Но что это, и почему я такого раньше не видел? — Это контроль крови. Им владеют немногие старшие, а они у нас не разговорчивые, сам знаешь, — мальчик невольно улыбнулся. — Ты первый, пробудивший эту силу до совершеннолетия.