Рассекая вечность

      Когда начала оседать поднятая взрывом пыль, а глаза отошли от яркой вспышки, наблюдающим открылась невероятная картина: в центре огромной воронки абсолютно невредимая стояла девушка с огромными серебристыми крыльями. В повисшей тишине слышна была только мелодия, тихая, печальная и неуловимая.       Прозвучало имя, и тишина дрогнула, сбивая мелодию, словно сотни хрустальных колокольчиков затрепетали на ветру.       Франкенштейна пробила дрожь – он знал это имя. Лет четыреста назад его ему назвал Райдер, когда они в очередной раз пили, отмечая удачную «охоту», и делились накопившимися горестями, но он никогда и предположить не мог, что те, кого они ищут, окажутся знакомы. Ученый обернулся туда, где стоял тень, намереваясь задать этот вопрос, но успел уловить лишь ускользающий силуэт, бросившийся наперерез Лагусу. Больше рассмотреть не позволил Градеус, которого затянувшийся бой и все новые действующие лица довели до полного кипения.       Блок, удар, прыжок – и так по кругу, краем глаза успел отметить бессильно бьющегося в теневой клетке Лагуса, мысленно обругал друга за недавнее бездействие и тут же оправдал его, вспомнив, что сами же и велели ему не вмешиваться. Запустив каскад темных волн, выгадал пару секунд на дальнейший анализ происходящего, успел увидеть старт белых вихрей и испуганно дернуться за Мастера, но был остановлен появившимся из ниоткуда Ийрсом. «Не лезь». – Но! – волк прыгнул, вцепляясь внушительными зубами Градеусу в плечо. «Не отвлекался бы».       Пришлось продолжать бой, вдвоем они его легко теснили, но огромная регенерация все никак не позволяла завершить поединок. – Ийрс, а ты не можешь его как-нибудь… к себе утянуть? – вспомнив способность Райдера, спросил ученый. «Проводить объекты через грань может только принадлежащий обеим сторонам, – наградил его недовольным фырканьем волк, – а я, если что-то помнишь, весь оттуда». – Вы меня в тонкости процесса посвящать не стали тогда, забыл? – ответом ему стало очередное фырканье. «Советую тебе расслабиться», – усмехнулся зверь. – Что? – не понял Франкенштейн и тут же пораженно охнул, когда искрящийся белый вихрь охватил его, делясь своим исцеляющим жаром. Пламя исчезло, от ран не осталось и следа. – Что это было?? «Белый ветер, самый распространенный способ поделиться жизненной силой у фениксов». – Да что тут вообще происходит?! – психанул Градеус. – Знаешь, я бы сам не отказался от ответа на этот вопрос, – усмехнулся ученый. – Издеваешься?!! – Я предельно честен. – Ах ты...! «…»       Тем временем завершив исцеление и моментально затянув ранку на ладони, Кирина заставила Рейзела лечь отдыхать. Условия конечно не самые удобные, но любому понятно, как ему это необходимо. Убедившись, что он наконец уснул, и поставив защитный барьер, она встала.       Выражение ее лица тут же сменилось на ледяную маску, цвет глаз стал огненно-оранжевым, во все стороны полыхнуло огнем, перезвон перьев приобрел угрожающие нотки. Вампиры вздрогнули от растущей ауры, Далт от того, что просыпалось сейчас в ее душе. Давно он не видел ее в таком состоянии. Франкенштейн внезапно вспомнил предупреждение, данное ему тенью:       «Виктор, если ты вдруг когда-нибудь встретишься с ней, прошу тебя, не надо с ней драться. – Что, беспокоишься? – Не люблю терять друзей, – пожал плечами темноволосый. – С чего это ты решил… – Виктор, я слишком хорошо ее знаю, – перебил тот его, – если вы начнете бой, с твоим стилем поведения ты ее быстро в гнев загонишь. – И что? В том-то весь и смысл, чтоб враг контроль потерял. – Ты никогда не сражался с высшими элементалистами, Виктор. Их ярость разрушительна. – Любой в ярости атакует сильнее, но и выдыхается. – Верно, но ты просто не представляешь, какая огромна разница в объеме энергии у человека и феникса. Это как… камень с горой сравнивать. – Фениксы миф! – Ну да, а теней вообще не существует, – улыбнулся Райдер.» «Фениксы не могут убивать в гневе. Но ей это и не требуется…» – Дарк!       Крылья вспыхнули, и в их сиянии отчетливо стала видна чудовищная тьма рвущаяся наружу. С далеким грохотом открылись невидимые врата, и тьма взмыла вверх, обретая очертания огромной хищной птицы.       Желтый глаз презрительно сверкнул, щелкнул кривой клюв, и тварь ринулась вниз. Острые когти настигли испуганного Градеуса и прошли сквозь него, зацепив и вырвав какую-то слабо светящуюся и колышущуюся субстанцию. Тело пошатнулось и рухнуло, рассыпаясь алыми искрами, субстанция задергалась и завыла, когда тварь разорвала ее клювом.       Повисла потрясенная тишина, поверить в увиденное было сложно. Темное Копье испуганно ойкнуло и поспешило спрятаться, теней и след простыл.       Закончив поглощать то, что было Градеусом, птица снова взлетела и в три удара покончила с оборотнями. Почистив жуткие когти, он окинул оставшихся недобрым взглядом и, не найдя на них столь желанной метки, разрешающей убить, вернулся к хозяйке, изучающей последнего оставшегося врага.       Пристроившись у нее за спиной, он не отводил от вампира голодных глаз, периодически скребя когтями по земле и бросая на девушку полные надежды взгляды, остававшиеся впрочем не замеченными. Держа Лагуса за шиворот, она изучала его воспоминания в поисках нужной информации – метод неприятный и бесчестный, но все же лучше альтернатив.       Под конец сканирования ее уже так и тянуло сжать руку покрепче и свернуть ему шею, но приходилось сдерживаться, информация была сейчас в приоритете. Закончив неприятный процесс, она отшвырнула его от себя, птиц тут же радостно бросился следом. Схватил добычу и исчез, возвращаясь в свой астральный мир.       Обводя разрушения взглядом, Кирина вздохнула – столько жертв, и это далеко не конец. Это только начало. Никто не смеет вредить ее друзьям.       Рейзел… ей столько предстоит исправить.       А он спал и видел давно ставший для него привычным сюжет. Сон обо сне.       Когда-то давно, а может быть совсем недавно, печальный обитатель подводного города поведал ему свою историю, и с тех пор эти образы оттеснили все остальные сны. Чужие воспоминания, воспоминания от которых тот не раз просыпался посреди ночи с криком. Чужая реальность ставшая сном. Почему? Если бы он только знал…       Давняя битва в далеком мире, потеря, которую сердце перенести не смогло. На глаза сами собой наворачиваются слезы, капелька ледяной змейкой скользит по щеке и срывается в темную пропасть, чтобы через мгновение, кажущееся вечностью, с звенящим грохотом удариться о неподвижную твердь воды. Все содрогается, и по душе еще долго гуляет эхо, а на поверхности расходятся круги…