Заложница

Эбби задумчиво мерила шагами затихшую улочку, не замечая какой по счету круг они нарезают в повисшем молчании. Сложно было дать моментальный ответ, учитывая известия, что вывалил на нее Кейн. Боже, да она знала как минимум с десяток диагнозов, которые могли подойти под описанные им симптомы, и все же не дать никакого ответа человеку, что затаив дыхание смотрит на тебя как на последнюю надежду… Эбби не думала, что и на Земле ей доведется переживать подобные моменты. Отодвинув в сторону все эмоции, что не позволяли приступить к решению проблемы, она постаралась максимально отрешиться от личной составляющей. - Как часто бывают эти приступы? И как долго длятся? - По-разному. Когда-то они могут следовать друг за другом в течение одного дня, когда-то стихают, прорываясь с месячным интервалом. - А взаимосвязи с какими-либо внешними факторами ты не замечал? Погода, питание, влияние эмоций? - Нет, ничего такого. Разве что в последнее время она все чаще не осознает, где находится и не может сориентироваться даже в собственной комнате. Ты можешь сказать, что это? В очередной раз они приблизились к краю площади, непроизвольно замедляя шаг вблизи перекликающейся ватаги детворы. Эбби с удивлением подумала, что это место не вызывает у нее дурных ассоциаций после всего, что произошло. Дети, получившие свободу от дневных занятий и помощи взрослым с делами, с веселым гиканьем гоняли мяч. Оторвавшись от созерцания их игры, она повернула голову, встречаясь с внимательным взглядом усталых серых глаз. - Я не могу судить лишь со слов, Кейн. Мне нужно будет осмотреть девочку. И, возможно, мне потребуется осмотреть ее с использованием тех приборов, что уцелели в Аркадии. - Я тебя услышал. – Командующий невесело усмехнулся и кивнул. – Ты же понимаешь, что пока твои раны не заживут, этого не случится? - И это единственная причина, что заставляет меня хоть немного сожалеть о своем решении, - она вернула ему эту грустную усмешку, устремляя взгляд за периметр городской стены, ориентировочно в том направлении, где должен был находиться ее новый дом. – Поэтому она так неразлучна с Найко? - Да. Для нее лечебница самое безопасное место. К сожалению. - И почему мне кажется, что ты сейчас говоришь не только об опасности, что несут с собой внезапные приступы? - Потому что ты умная женщина и прекрасно понимаешь, что люди могут быть зачастую неоправданно жестоки. А дети особенно. - Но ведь она твоя дочь! - И это не дает ей совершенно никаких преференций. С этими словами Кейн сделал резкий шаг назад, в какой-то миг становясь позади нее, и Эбби ощутила тяжесть его ладоней на своих плечах. Так, что она оказалась под двойной защитой: за его широкой спиной и в опоясывающем кольце крепких рук. О том, что какая-то неприятность грядет, она поняла по дружным охам, раздавшимся с той стороны площади. Мгновение спустя импровизированный мяч глухим звуком ударил в поясницу Кейна. Не среагируй он так стремительно, и эта невинная детская шалость стоила бы ей еще не одних суток, проведенных на больничной койке с разошедшимися швами на спине. Кейн же, как ни в чем не бывало, отстранился, одарив сорванцов не самым благожелательным взглядом, и метким ударом отправил мяч назад. Эбби прищурилась, наблюдая за ним, задумчиво вертя на пальце обручальное кольцо, что стало ей великовато. И когда он обернулся, поинтересовалась: - Я могу осмотреть ее сейчас? - Если ты в состоянии. - Конечно. Я отдохнула лет на сто вперед и вполне могу осмотреть одного ребенка. Пока они поднимались по ступеням, освещаемым светом зажженных факелов, Эбби пыталась представить Кейна в роли отца. В ее сознании образ сурового командующего слабо вязался с чем-то простым, мягким, домашним. С образом ласкового и нежного отца, который благодаря примеру Джейка был столь свеж в ее памяти. Мог ли он быть добрым и заботливым, оставляя за порогом свою маску отстраненности? Или вел себя словно отчужденный наставник, связанный с девочкой лишь узами крови и чувством долга? Ей почему то совершенно не хотелось убеждаться в последнем варианте. Пока Кейн рассказывал о болезни дочери, Эбби успела ощутить то волнение, что он тщательно пытался скрыть. И ей очень хотелось верить, что она не ошиблась в своих выводах. Миновав лестничный пролет, они прошли по уже знакомым коридорам, входя в крыло, всецело принадлежавшее Кейну и его приближенным, минуя комнату, к двери которой она не так давно прижималась, переводя дыхание после своей маленькой победы. Через пару дверных проемов он остановился и потянулся к ручке. На пороге их встретил радостный девичий визг, посвященный отнюдь не их прибытию. Раскинув руки и ноги в разные стороны, Мора с неподдельным восторгом описывала в воздухе круги. Алан, держащий ее на вытянутых руках, с воодушевлением кружил девочку над собой, вторя ее смеху. Вошедших они заметили не сразу, давая тем самым Эбби возможность полюбоваться лицом командующего, освещенным улыбкой. - Папа! Девочка, наконец, заприметила силуэт родителя, наблюдающего за их игрой, и дрыгнула ногами, призывая опустить ее на пол. Не прошло их минуты, как она подскочила к Кейну и Гриффин, обвивая отца руками и ногами, подобно маленькой обезьянке, утыкаясь щекой в его плечо и широко улыбаясь. От извечной печали в голубых глазах не осталось и следа, и даже на бледных щеках проступил скромный румянец. - Эбби, Найко разрешил тебе вернуться домой?! И ты теперь снова будешь жить рядом с нами? Хочешь-я-покажу-тебе-свою-комнату?! - Не стрекочи так, - Кейн мягко рассмеялся, и Эбби пожалела, что в этот момент не могла видеть выражения его лица. - Ничего же не разобрать. *** - Ничего себе апартаменты! – присвистнула Рейвен, вваливаясь на пару с Оу в новую комнату, которую Кейн выделил Эбби после нападения. Впрочем, перемены затронули не только жилище Гриффин, всех их перевели на этаж командующего, расселив представителей небесного клана в противоположном крыле. И теперь механик могла похвастаться отдельной большой комнатой, принадлежавшей лишь ей одной – роскошь, которая и не снилась Рейвен на Ковчеге. Октавия и Линкольн заняли помещение напротив, естественно не пожелав разлучаться. - Может почаще будем провоцировать конфликты локального масштаба? - Нет уж, спасибо! Только новых дырок мне и не хватало, - фыркнула Оу, взбираясь на кровать прямиком в ботинках. - Эй, а ну кыш! – Рейвен потеснила подругу, с размаху падая рядом. - Детский сад какой-то, а не две взрослые девицы, - Эбби закатила глаза и бросила свой рюкзак на пол, опускаясь на стул и с удовольствием стягивая тугие ботинки. – Вы еще за одеяло подеритесь. В ее планы не входило раскрывать им истинную причину, по которой с этого дня Гриффин намеревалась как можно больше времени проводить вблизи Моры, не привлекая к этому ненужного внимания. И потому она всячески поддерживала предположения о том, что переезд был вызван исключительно нападением. - И вообще, вы теперь чем планируете заниматься, продолжите волонтерство в госпитале? - Это врядли, наплыв раненых, больных и любопытствующих сошел на нет и после того как при уборке я разбила пару-тройку склянок, Найко меня там видеть не желает. Говорит, что в мирные времена я шалею от скуки и становлюсь категорически опасной для его рассудка. - И это из-за нескольких разбитых склянок?.. - Да... Их было всего штучки три… - постаралась обойти тему Октавия. – Металлические чашки, к счастью, не бьются. - Ага. Она просто забыла добавить, что сшибла их черенком метлы, когда пыталась станцевать брейк-данс, стоя на голове на свежевымытом полу. - Ох, господи. А метла-то зачем при этом понадобилась? - Она изображала гитару. - … - Эбби, не смотри так укоризненно, это кого хочешь заставит нервничать, - заерзала на кровати Октавия, когда смех стих и Гриффин все же решила вспомнить о своей роли старшей наставницы. – К тому же, Линкольн порадовал известием, что Кейн дал отмашку на начало занятий по языку и самообороне с завтрашнего дня. Не думаю, что после этого, а также настройки оборудования и еще невесть чего у Рейвен с Виком и сбора трав да ухода за лошадьми у меня останется время на иную работу… *** Время шло, благосклонно даруя людям передышку от происшествий и бедствий. И вот уже осень медленно, но верно, вступила в свои права, украшая кроны деревьев редкими багряными вкраплениями. Непривычно сухая и теплая. Трава, что долго не увядала, стоя не по сезону зеленой, все гуще устилалась ковром ярко-желтых листьев. Холода еще не вторглись на земли лесного клана, но их приближение ощущалось в редкие утренние часы, когда на изумрудном разнотравье седой изморосью оседала роса, а дыхание, срывающееся с губ, виднелось в воздухе подобно белесому облачку. Обычно именно в такие часы начинались их тренировки, что приобрели перманентный характер, едва Эбби покинула больничную палату. Правда, к огромному облегчению, Линкольн пока не привлекал ее к сложным физическим упражнениям, и Эбби с удовольствием любовалась на Октавию и Рейвен, что отдуваясь и проклиная все на свете, приступали к рукопашному бою, едва успев окончить пробежку. И почему-то именно основы ближнего боя и рукопашных схваток никак не желали даваться уроженкам космоса. Рейвен, страдающая от необходимости все время нагружать травмированную ногу, нашла свое призвание в метании ножей, что позволяло ей расправляться с потенциальным врагом без совершения лишних телодвижений. Тогда как быстрая реакция и гибкость, отточенные за годы пряток от патрулей Ковчега, сослужили хорошую службу Октавии. Она делала значительные успехи в обращении с холодным оружием, и меч стал ее излюбленным атрибутом. Блейк даже научилась перебарывать себя и не бросаться к Линкольну с извинениями каждый раз, когда во время спарринга ей доводилось зацепить его лезвием затупленного учебного клинка. Эбби же показала себя способной ученицей в стрельбе из лука. Уверенным движением она натягивала тетиву, сжимая в крепких пальцах оперение стрелы. Острый глаз хирурга ни разу не подвел ее, и раз за разом стрела вонзалась в деревянную мишень, изукрашенную причудливым образом. Впрочем, от обучения чему-либо иному она отказалась категорически, прекрасно понимая, что никогда не сможет применить навыки по убийству людей на практике. Так и зачем тогда тратить усилия зря? Ей вполне было чем заняться в аптеке, которую они с Найко усиленно пытались создать. Да и обучаться стрельбе Эбби согласилась лишь потому, что считала этот навык полезным не только для убийств себе подобных, но и для выживания в девственных лесах Земли. Площадка для тренировок молодых воинов оказалась расположена на границе города, вблизи от небольшой рощи, в которой и совершались разминочные пробежки. Очутившись здесь в первый раз, девушки с неудовольствием обнаружили, что являются далеко не единственными ученицами. Индра и Густус, тренирующие разные возрастные группы, располагались со своими учениками неподалеку от них, отрабатывая куда более сложные схватки и проходя испытания на специально наряженных полигонах, оснащенных с точки зрения Эбби какими-то орудиями пыток, не иначе. Возможно, еще и поэтому неудачи со схватками в рукопашную давались им столь тяжело. Одно дело пережить свой провал под ободряющие возгласы друзей, и совсем другое, когда твое фиаско сопровождается язвительным смехом или уничижительными комментариями. Хорошо хоть половину их они пока не понимали, но по одному только насмешливому тону можно было понять, что думают о них эти подростки. И только когда Мора, что все чаще выступала на тренировках в качестве команды поддержки, что-то властно бросала им, молодежь утихала, возвращаясь к своим делам. Вот только не ясно, ее резкие слова или угрожающая поза Алана, всегда находящегося подле девочки и Эбби, были тому причиной. От задумчивого созерцания одного из упражнений землян Эбби отвлекла отчаянно чертыхающаяся Рейвен, в самых изысканных выражениях сообщающая Линкольну о том, куда он мог бы отправиться со своими наставлениями. Механик, поверженная в очередной схватке, восседала на примятой траве, красуясь сбитыми локтями и рассаженной скулой. - Ты должна была сделать захват, который мы вчера отрабатывали, и попытаться перебросить противника через бедро. Если вы не запомните эти уловки, то в ближнем бою у вас не будет ни единого шанса. Ни тебе, ни Октавии не одолеть землянина силой, только хитрость и умение уворачиваться сохранят вам жизнь. - Ага. Мало того, что я с этой ногой просто эталон грациозности, - фыркнула Рейвен, потирая отбитые ребра. – Так скоро еще и от локтей останутся лишь кости покрытые коростой! - Потому что ты не умеешь правильно падать. Не человек, а мешок с костями и требухой! Нельзя расслабляться при падении, нельзя расставлять руки и ноги в разные стороны. Научитесь распределять массу тела на максимально возможную площадь и после сразу же перекатывайтесь. У вас не будет времени на стоны, ахи и охи. И времени, чтобы лелеять боль от ушиба тоже не будет, так что поднимайся. - Да Линкольн… Будь человеком! - Вставай, живее. Рейвен скорчила похоронную мину, но, кряхтя и ругаясь, все же поднялась на ноги. Глядя на это, Алан не стал скрывать усмешки, а Мора и вовсе хихикнула. Одна лишь Эбби старалась сохранить невозмутимый вид, что давалось с трудом, очень уж забавно выглядела Рейвен, изображающая из себя вселенскую страдалицу. - На жалость к себе у тебя будет время после, если выживешь. Пока же в крови полно адреналина, и вы вполне способны игнорировать боль и продолжать бой. Твоя нога, Рейвен, может быть твоим преимуществом, если ты сможешь верно разыграть карты. Оборудуй клинком ботинок, пусть он выскакивает от определенного нажатия ступней, и во время схватки акцентируй на ней внимание врага как на главной своей слабости, и когда он расслабится - нанеси удар. - Вот знаешь, я лучше возьму пистолет и просто не подпущу к себе никого! – Возвестила Рейвен, ловя согласный кивок Оу. - И насколько хватит твоих патронов? – Линкольн усмехнулся и покачал головой. – Выстрелов на двадцать? Я подсчитывал. Как минимум половину из них ты потратишь зазря, не успев толком прицелиться. Еще часть попадет в противника, но не убьет его. А значит, есть риск, что всю обойму ты можешь потратить на одного человека. Рейвен и Октавия переглянулись, кривя лица. Почему то такой расклад не приходил им в голову. - Верный способ покончить с собой – вооружиться вашими пистолетами. Когда человек чересчур вооружен, он становится наиболее уязвимым, так как забывает о самосохранении и начинает нападать, будучи совершенно не готовым к этому. А когда имеет при себе лишь нож или собственные зубы, то он наиболее адекватно оценивает свои силы, ставя выживание для себя основной задачей. Все это время, читая лекцию, Линкольн не стоял на месте, а медленно кружил по площадке, следя за движениями Октавии, готовящейся к наступлению в очередном спарринге. И, наконец, девушка сделала обманный бросок в сторону, надеясь отвлечь его внимание. Но все также безуспешно. Уже через несколько секунд она с глухим оханьем приземлилась на траву. С противоположной стороны площадки раздался очередной взрыв смеха. И вот когда только они успевали следить за ними, паршивцы?! - Черт! – Октавия с размаху впечатала кулак в землю, давая выход эмоциям. - Да что ж такое-то! После чего резво вскочила на ноги, отряхивая с одежды травинки, и игнорируя дальнейшие наставления Линкольна, окончательно перешедшего в режим лектора. Лишь мимоходом одарила его недовольным взглядом. Рейс, замершая сбоку от нее, встретила ее взгляд таким же мрачным взором, в котором, впрочем, уже начали прорезаться первые задорные искорки – свидетельство того, что девушка явно что-то задумала. Оу, успевшей за это время крепко сдружиться с Рейвен, не понадобилось много времени, чтобы понять, что именно. - Еще одним способом отвлечь врага может быть… - Удар кирпича по макушке! – встряла Рейвен, отвлекая внимание на себя. Тогда как Октавия, воспользовавшись моментом, с диким кличем запрыгнула на Линкольна, обвивая ногами его талию. Тут же с победным воплем к ней присоединилась и Рейвен, повисая на спине война. Однако старательно пытающийся не расхохотаться Линкольн падать и не собирался. Потому Рейвен заговорщически подмигнула Море, предлагая и ей присоединиться к забаве. Дважды просить девочку не пришлось. - Только не покалечьте друг друга, сумасшедшие, - напутствовала их Гриффин, вынимая стрелы из мишени и складывая их назад в колчан. Что-то ей подсказывало, что на сегодня занятия были окончены. - Слезайте немедленно! - Ай, мои косы! - Эбби, нам срочно требуется твоя помощь!! - Как ты там говорил подножки ставить нужно? ... - А-а-а-а! Последний вопль раздался весьма дружно, когда с подачи Эбби к куче-мале присоединился и Алан, сшибая с ног неустойчивую конструкцию из человеческих тел. - Боже, бегемоты какие-то, вы меня раздавили! – Донесся откуда-то снизу приглушенный стон Октавии. А вслед за ним раздался взрыв хохота. *** Приступов у Моры пока не было, и Эбби сама не знала радоваться этому или огорчаться. С одной стороны страдания девочки никак не могли доставить ей удовольствия, а с другой, чем дольше она не могла поставить точный диагноз, тем больше была вероятность возможного летального исхода при одном из худших вариантов заболеваний. Как-то постепенно, незаметно для себя, она стала частой гостьей в комнате Моры, коротая с девочкой вечерние часы и постепенно опережая Октавию и Рейвен в изучении тригедасленга. Ведь назначенный им учитель по-прежнему не объявлялся, а Алан никогда не отказывался от их радушного приглашения, позволяющего к тому же не коротать вечер под дверями. А вот с Кейном за эти дни ей практически не удалось пересечься, если не считать коротких приветствий у комнаты Моры, когда он заходил к дочери перед сном. А в этот вечер его чеканной поступи, всегда хорошо различимой в тиши коридора, все не было слышно и, чтобы отвлечь загрустившую было девочку, Эбби предложила привести в порядок ее шевелюру, чтобы удивить отца новым образом. Она - маленькая фея, малышка, звездочка, Она танцует так, как будто у нее есть крылышки И поет она, как я, С легкой душою Тихонько напевая, Эбби аккуратно скользила деревянным гребнем по тонким волосам, порой перебирая светлые прядки пальцами, распутывая едва заметные узелки. И после вновь проводила расческой, делая волосы идеально гладкими, чтобы можно было легко вплести ленточки на ночь. От ее осторожных, неторопливых движений быстрая речь Моры, что поначалу бойко щебетала, рассказывая о своих успехах в лечебнице, стала тише, спокойнее, перемежаясь паузами и тихими зевками. Тише, тише, засыпай… День был бурный, полный новых знаний и открытий. Тише, тише… Когда я за ней наблюдаю, вижу сердце, которое Уже летит высоко, Летит по миру, ища свободу. Когда я теряюсь в ее мыслях, Я ее спрашиваю, и она мне отвечает Своим нежным голубым глубоким взглядом Легкий взмах руки и гребень с редкими зубьями плавно опускается, скользя от макушки к затылку, пропуская через себя послушные прядки. Эбби боялась, что после столь долгого перерыва уже и не вспомнит слов ни одной колыбельной, но они сами всплыли в памяти, воскрешая давно забытые образы, рисуя перед глазами подобные тихие вечера, проведенные на Ковчеге. Вскоре под равномерные движения расчески и тихий голос Эбигейл девочка затихла, смежила веки, легонько наваливаясь щекой на плечо и отдаваясь во власть морфея. Эбби улыбнулась и отложила гребень в сторону. Аккуратно, стараясь не потревожить пока еще чуткий сон ребенка, подхватила Мору на руки, осторожно перекладывая на кровать и накрывая накидкой. Но отойти не успела, тонка ручка легонько ухватила Эбби за запястье и, не вырвавшись окончательно из паутины сна, Мора вяло пробормотала: - Не переставай петь… Пожалуйста… Эбби не стала спорить. Присев рядом, заскользила ладонью по ее волосам, убаюкивая и, набрав в легкие воздуха, продолжила напевать старую мелодию, пока дыхание девочки не стало ровным и глубоким. Она — маленькая фея, малышка, звездочка Ангелок, который Появился, когда никто ее не ждал И подарок, который таится в ней - Это настоящая любовь Когда она засыпает на моих руках, Я ощущаю на лице слезы радости И широкую улыбку Потом, когда она просыпается и бежит мне навстречу, Я чувствую, что жизнь — это она Песня давно закончилась, а Эбби все любовалась точеными чертами малышки, такой безмятежной во сне. Такой похожей на другую маленькую девочку, столь же доверчиво рассказывающую ей о своих делах и тайнах перед сном. Где-то за окном прокричала птица, и послышались возгласы людей – дневной караул у ворот сдавал смену. Эбигейл вздрогнула, стряхивая с себя оцепенения, и, прощальным жестом коснувшись рукой макушки Моры, направилась к выходу. И только натолкнувшись взглядом на замершего у двери Алана, вспомнила о присутствии стражника в комнате. Он как-то странно смотрел на нее, словно этим незначительным поступком она доказала ему что-то гораздо более важное. Эбби собралась было поинтересоваться, что такого случилось, но юноша приложил палец к губам, призывая к тишине. Может быть, он был и прав, и не стоило разрушать момент. Эбби еще раз обернулась к тихо посапывающей во сне Море и осторожно задула свечи, размещенные при входе.