Заложница

К воротам Тондиса они прибыли, когда луна уже высоко стояла в небе, озаряя спящий город рассеянным, мерцающим светом. Снег поутих и в прозрачном, застывшем воздухе чувствовался нарастающий мороз. Передав крепко спящую Мору Лексе, что без промедления направилась к дому, Эбби тяжело спрыгнула с седла. Переговариваясь с караульными, воины Лексы споро разгружали привезенные из Аркадии тюки. Город спал, мало интересуясь вновь прибывшими, и это вызвало улыбку на губах. Хоть что-то равняло ее с землянами в данную минуту. Первым из друзей, кто встретился ей по возвращению в Тондис, был Линкольн. Мужчина спешно приблизился к ней, возвращаясь с обхода постов, как раз тогда, когда она закончила спешиваться и сгружать свои вещи. Он был временно назначен их главным стражем, и сейчас ему предстояло познакомить Эбби с остальным отрядом, что был уже дважды переформирован после произошедшего на землях пожирателей. - Я думала, что с этим уже покончено, Линкольн. В охране уже давно нет необходимости. Неужели командующий все еще считает, что нам угрожает опасность от ваших людей? Или не доверяет? - Думаю, что это просто способ перестраховаться, Эбби. У нас не принято нарушать волю командующего и не нести последствий за это. Ваша вылазка, пусть и удачная, была опасным ослушанием. - Ох. - Да, прости. Но ты и сама понимаешь, что она лишний раз подчеркнула то, что вы лишь чужеземцы. Потому не будет лишним перестраховаться и обезопасить вас от нападок радикально настроенных жителей столицы, если такие еще остались. К тому же... - Что? - Он наконец подобрал замену Алану. - Даже так? Тогда я готова к новому знакомству, - натянуто улыбнулась Эбби, на деле не чувствуя и толики веселья. После длительного перехода между лагерями ей больше всего на свете хотелось прилечь хоть на несколько минут. Дать отдых занемевшим членам и отогреть замерзшие пальцы. Но если она что и усвоила за прошедшие месяцы, так это то, что слабость для местных жителей является одним из самых страшных пороков. Она же еще вполне могла связать воедино несколько слов и не валилась замертво от усталости, а, значит, повода откладывать знакомство с караулом не было. В полутемном пространстве первого этажа особняка командующего привычно пахло свечным воском и деревом, от сложенного в угловом помещении запаса дров. Через дверь от него располагалась оружейная, где коротали свои краткие часы досуга стражники. Сейчас оттуда доносились глухие отзвуки неспешного разговора, смех да стук металлических чашек о стол. При напоминании о пропущенном ужине, желудок Эбби свело судорогой. Линкольн распахнул дверь, открывая вид на компанию мужчин, расположившихся поодаль от небольшого камина, за внушительным дубовым столом, что занимал собой едва ли не половину комнаты. - Командир. Тучный блондин, что несколько раз приходил к Эбби на перевязки в самом начале ее работы в госпитале, поспешно вскочил на ноги. Его товарищи так же стремительно поднимались и поправляли снаряжение. - Можете отдыхать, ваша смена на сегодня закончена, - мельком кивнул ему Линкольн и жестом приказал следовать за собой самому крупному войну, что до этого момента единственный оставался сидеть за столом. – Я скоро вернусь, чтобы назначить дозорных на завтра, и сможете разойтись. Человек-гора, обладатель литых мускулов, что при каждом движении перекатывались под черной, как смоль, кожей, неспешно проследовал вслед за ними в коридор. Он значительно превосходил Эбби в росте, и ей пришлось задрать голову, чтобы толком рассмотреть его лицо. Крупные черты, свойственные коренному населению африканского континента, белоснежные зубы, заточенные в одном направлении подобно пиле. Металлические украшения, свисающие из носа и ушей. Впечатление новый знакомый производил устрашающее, и она против воли почувствовала себя не в своей тарелке. - Эбби, это Малыш. С сегодняшнего дня он займет место Алана и будет твоей личной охраной. Пока он рядом, можешь не бояться ничего, никто не посмеет даже приблизиться с дурными намерениями. - Так у меня все-таки есть повод опасаться? – Прищурилась она, отгоняя сковывающую разум и тело сонливость, безуспешно стараясь подловить Линкольна на слове. – Чего ты не договариваешь? - Ничего. Просто рассматриваю все варианты. И также сразу предупреждаю – даже не пробуй ускользнуть от него, каким бы благовидным ни был предлог. Он догонит тебя в считанные мгновения. - Ни капли не сомневаюсь. И все же, Малыш? – Она не смогла сдержать усмешки, воззряясь на возвышающегося над ней исполина. – Это шутка такая? - Вовсе нет, - расплылся тот в добродушной широкой улыбке, моментально смягчающей его суровый облик. – Я младший из десяти братьев. Хилый был в детстве, приходилось всем возиться со мной как с младенцем, пока не окреп. Вот с тех пор и повелось, что все зовут Малышом. - А как твое настоящее имя? - Атти. Но зови меня Малышом, как все. Я привык. - Хорошо, Малыш. Надеюсь, что мы с тобой поладим… Гигант лишь кивнул, показывая, что разделяет ее надежды. Эбби выразительно взглянула на Линкольна, что едва сдерживал смех. Она же не видела в этом ничего забавного. И облик могучего стража, что теперь должен был следовать за нею по пятам, лишь пробуждал в душе подозрения, что ранее удалось зародить Финну и Джахе. Вокруг происходило что-то, что ей пока никак не удавалось распознать, и Маркус знал об этом. Следующим, кто задержал ее возвращение в комнату, стал Кайл, что вывалился из апартаментов Рейвен встрепанный и крайне самодовольный. И тут же налетел на Малыша, что с удивительной для подобного телосложения скоростью, встал между ними, защищая Эбби от столкновения. - Мать моя, развратница, - не удержался Вик, задрав голову и ошалело взирая на ее спутника. – Вы бы хоть факелов побольше взяли, чтоб людей не пугать. - Тому, у кого совесть чиста, и бояться нечего, - флегматично парировал Малыш, всматриваясь в узор на его щеках. – Что ты здесь забыл? Мастерские расположены в другом направлении. - Все в порядке, Малыш! Это наш друг. - Слышал? Да и вообще, это не твоя забота, друг. Моя личная жизнь касается только меня. Да и Линкольн дал указание всем постам пропускать меня беспрепятственно. Так что будь добр, громадина, сдвинься в сторону и не мешай мне поприветствовать нашу главную целительницу. Юноша без малейшего намека на испуг или трепет перед внушительным исполином, оттеснил последнего в сторону, расчищая себе путь к Эбби, устало привалившейся к стене. - Кайл, ты не меняешься, - она мягко улыбнулась и с удовольствием пожала протянутую руку юноши. – Я рада тебя видеть. - Как и я. Все в порядке? Путешествие прошло успешно? - Все хорошо. А почему ты спрашиваешь? - Просто банальное любопытство, - усмехнулся парень, оправляя кожаный жакет и оглядываясь на дверь за спиной. – Хорошо, что ты вернулась. - Что случилось? Эбби мгновенно насторожилась, замечая и этот взгляд, и сквозящее в его словах беспокойство, что Вик и не старался скрыть. - Я лучше не буду встревать, расспросишь их сама, - дипломатично ушел он от прямого ответа. – Просто помни о том, что не только тебе тот поход дался тяжело, ладно? Вик опустил ладонь на ее плечо, легко пожимая его, и вновь сверкая улыбкой. - А сейчас я удаляюсь в указанном ранее направлении, пока наш друг не придал мне ускорения. Попробую немного подремать. Был рад встрече, Эбби! Заходи к нам, чтобы взглянуть на новые достижения в ремонте. - Да, конечно, - откликнулась она автоматически, задумчиво закусывая губу. – Загляну на днях. Вокруг царила тишина, и сложно было понять, спит ли сейчас Рейвен. Судя по встрепанному Вику можно было предположить обратное, и все-таки Эбби колебалась. Протянув руку, она положила ладонь на изогнутую ручку, не спеша, впрочем, отворять дверь. Застыла, прислушиваясь к тишине и размышляя. Голова была тяжелая, и ей никак не удавалось подобрать слова, с которых следовало бы начать разговор с подругой. Наброситься с расспросами о произошедшем в Тондисе за время их отсутствия? С порога рассказать о том, что подозревают в Аркадии? Просто присесть рядом, позволяя болтать на ею же избранные темы, и немного перевести дух? Какой из вариантов предпочесть Эбби не знала, чувствуя себя смятенной, растерянной и усталой. После нескольких минут раздумья, нарушаемых треском горящего факела, Малыш осторожно поинтересовался: - Так мы зайдем к Рейвен? - Нет. Думаю, что она уже спит. Да и я хочу отдохнуть и умыться с дороги. – Эбби мотнула головой, убирая ладонь с ручки и отступая от двери. - Отложим все тяжелые разговоры на несколько часов. Идем. *** - Эбби. Голос, раздавшийся где-то над головой, заставил ее вздрогнуть и очнуться. Кажется, она слишком глубоко ушла в себя, убаюканная пляской огня в камине. Настолько, что даже не расслышала натужного скрипа давно не смазанных петель, на которых была закреплена массивная дубовая дверь. Маркус, с отросшей щетиной и легким намеком на улыбку, возвышался над нею. Неспешно отирая руки от талька, которым присыпал ладони на время тренировок с оружием, и выжидательно глядя на нее. Словно давая время проснуться. На командующем, что и в зимние холода не изменил привычке, была надета лишь рубашка да куртка из тонкой, искусно выделанной кожи. - Кажется, я разбудил тебя. - Нет, что ты. Эбби поспешно вскочила на ноги, вновь ощущая прохладу давно не топленой комнаты, и кутаясь в излюбленную меховую накидку. Мельком глянула на джинсы, торчащие из-под нее. Он не мог этого не заметить. Досадливо поморщившись, она поспешила оправдаться: - Прости. Я не успела переодеться. Как долго ты здесь? - Пару минут. Ничего страшного, - не дожидаясь разрешения, Маркус сел на край кровати. – В своей комнате ты можешь ходить в чем угодно. Хоть обнаженной. - Не самая умная мысль в такой мороз, - фыркнула Эбби и пристальнее вгляделась в его лицо. Все тоже сдержанное, отстраненное выражение, что так пугало ее по началу. Насмешливо искривленные губы и чуть прищуренные глаза. И все же в них, завешенных отросшими прядками, и устремленных на нее, светилась улыбка. Точно та же, что и при их расставании несколько дней назад. Словно и не было всех этих тревог, сомнений и подозрений с ее стороны. Эбби улыбнулась и опустилась рядом, касаясь коленом его ноги. - Мы провели обследование, Маркус… Темное пространство, распахнувшись ей на встречу, дохнуло в лицо затхлым, влажным воздухом. Эбби, что спускалась в подвальное помещение здания вслед за Маркусом, непроизвольно поежилась, крепче сжимая в руке чадящий факел. Шагнула вперед, стараясь двигаться след в след за более опытным поводырем. Какой-то мусор, спрессованный под воздействием влаги и времени, попался под ногу и она невольно пошатнулась, на краткий миг теряя равновесие. Выровнялась, уцепившись рукою за затянутую тенетами стену. - Ох, мерзость-то какая! - Все в порядке? - Да, я просто оступилась. Здесь так мрачно, словно в каком-то древнем подземелье. Или похоронном кургане, - добавила она чуть тише, стараясь не оскорбить его даже ненароком. – Самим бы теперь не сложить здесь головы. Следить за своими словами в последнее время ей удавалось все хуже. Словно произошедшее в лесах клана Льда сделало их ближе, дозволив пересечь границы отчуждения. И теперь практически все, что творилось в голове, могло сорваться с губ в самый неподходящий для того момент. И это пугало. Ведь одного лишь ее желания да ощущения душевного родства было совершенно недостаточно для того, чтобы назвать другом человека, что не так давно грозил гибелью их детям, да и ей самой. И все же Маркус расслышал ее сдавленный шепот, усиленный эхом пустующего помещения. Вернулся, ловко оставляя за спиной полностью засыпанные сором нижние ступени. - Здесь нет мертвецов, об этом позаботились еще наши предки. – В рассеянном свете факелов она разглядела, что вопреки всем опасениям он улыбался, протягивая ей ладонь. – Бери меня за руку, так будет безопаснее. Я знаю эти ходы вдоль и поперек, не заплутаю даже в полной темноте. - Спасибо. Эбби крепко сжала протянутую ладонь, теперь уже куда более уверенно следуя по заброшенным коридорам и отсекам. Комнатам, тут же мысленно поправила она сама себя. На Земле нет и не было отсеков. Дворы, дома и комнаты. Пора было к этому привыкать. - Ты уверен, что мы сможем отыскать здесь что-либо полезное? - Я видел коробки, полные книг, в одной из дальних комнат подвала. Думаю, что многие пострадали от сырости и перепадов температур, но, возможно, что-то и отыщем. В конце-концов, просто глупо не использовать ресурсы, что находятся у тебя прямо под боком. - Тогда почему вы не разобрали их раньше? - Не было нужды. Все равно никто из нас не умеет читать или писать на вашем языке. Эти знания давно утратились, и лишь устная речь еще бытует среди кланов, как самый древний общий язык. - Понимаю. Надеюсь, что что-нибудь да уцелело. Эбби невольно крепче сжала пальцы, удерживающие ее ладонь в теплом защитном коконе. И Маркус откликнулся ответным рукопожатием. Эти книги, пусть и с малой толикой вероятности, могли быть источником знаний о болезни, что изнутри съедала его дочь. И он был благодарен Эбби за то, что она согласилась потратить не малое количество часов своей жизни, разбирая гниющие завалы, в поисках ответов, что не было у нее самой. Он не поддавался радости столь же легко, как она. И настороженность, крепко въевшаяся в темноту глаз, еще некоторое время не исчезала. Неверие в то, что болезнь, последние годы висящая над его головой дамокловым мечом, столь просто победима, невозможно было преодолеть в мгновение ока. Она прекрасно это сознавала, давая ему время, и молчаливо выжидая. И лишь когда осознание того, что дочери больше ничего не грозит, укоренилось в его мозгу, Маркус просиял. Выпрямился, расправляя напряженные плечи. Словно сбрасывая с них ношу, свинцом пригибающую к земле. Эбби захлестнуло волной теплоты и щемящих сердце воспоминаний. Когда-то она уже была свидетелем похожего взгляда и облегчения, о котором никто более не должен был прознать. Когда-то она озвучила свое решение, противоречащее мнению всеобщего консилиума, относительно самого юного механика в открытом космосе Синклеру. Позволив Рейвен Рейс стать той, кем она являлась теперь. Он лучше всех знал, что эта неугомонная девчонка не отступится от своей мечты выйти в открытый космос. И весть о том, что, проблемы с сердцем не лишат его юную протеже смысла жизни, вознесла ее старого друга на вершину блаженства. Схожим образом сейчас преобразилось и лицо командующего. Тревога уступила место едва ли не мальчишескому восторгу, что он и не пытался обуздать. А от искреннего восхищения, что светилось в глазах, растаяло бы самое ледяное сердце. Он резко сократил расстояние между ними, привлекая Эбби к себе, неожиданно сильно, до рези под ребрами, сжимая в ее объятиях. - Спасибо. Одно единственное слово, что он с жаром выдохнул ей в шею, опаляя кожу дыханием, расставило все по своим местам. Усмиряя мурашки, волной прошедшие по телу. Эбби кивнула и сцепила ладони за его плечами. Прижимаясь чуть ближе, улыбаясь чуть шире, утыкаясь лбом в изгиб его плеча. Что-то изменилось. Теперь и сама она не могла этого отрицать. Хотелось верить в то, что ей не показалось. Что эти объятия, погружающие ее в чувство абсолютной защищенности, продержались чуть дольше, чем должны были. Что стук сердец под ребрами был сбивчивей и громче, а руки, замершие над шрамами на ее спине, более ласковыми, чем требовалось для простого выражения благодарности. Уже давно она не испытывала подобных чувств. И, к немалому удивлению, в этот момент они не казались ей преступными. - Я не смогла ничего найти, - выдохнула она, порывисто вскрывая один из пузырьков с антисептиком. – Все просто бесполезный хлам! Смочив хлопковую повязку прозрачным раствором, Эбби с грохотом опустила ни в чем не повинный сосуд на столешницу, орошив ее парой капель. Разочарование вкупе с неуверенностью не позволяли ей в необходимой мере сосредоточиться на своих движениях. Уже не первый день, как ее рука перестала быть легкой на операциях и перевязках. - Мне жаль. От резкой боли в обрабатываемой ране Маркус поморщился, стараясь не дергаться лишний раз. В его ногу, повторно поврежденную во время одного из посещений окрестных деревень, попала инфекция, пока они блуждали по изъеденным микробами коридорам подвала. И теперь она гноилась, доставляя неудобство и легкое беспокойство. Выждав, пока утихнет жжение, а белоснежная повязка плотно обовьет лодыжку, он взглянул на Эбби. Невольно подмечая, что за это время она стала еще более хрупкой, бестелесной, чем до прихода в его лагерь. А следы усталости и затаенной боли темными кругами залегли вокруг глаз. Она же за это время успела истолковать затянувшееся молчание по-своему. И теперь отводила взгляд, притворяясь, будто изучает медикаменты на столе. - Значит, настало самое подходящее время вернуться в Аркадию, - выдохнул он, спускаясь с кушетки, и морщась от боли в тут же сведенной судорогой ноге. - Что? В глазах ее, мятежных и неспокойных, на сей раз расплескалось нескрываемое изумление. И Маркус невольно вспомнил о том, как они темнели, податливо прикрываясь, когда после погребения он коснулся пересохшими губами ее лба. Прощая за Алана, от имени его. Отпуская все грехи и тяжесть с души все в той же комнате, где едко пахло спиртом и раскаленным металлом от жаровни. Не верилось, что это было всего несколько недель назад. Казалось, что прошло уже много месяцев, если не лет. И это решение, в которого еще несколько часов назад он и сам от себя не ожидал, далось на удивление легко. - Ты говорила, что твои люди занялись восстановлением нужных аппаратов. И что без обследования ты до последнего момента, что может стать роковым, наверняка не узнаешь, помогло ли Море лекарство. И не был ли напрасен наш опрометчивый поход. Так какой смысл еще многие месяцы терзать себя сомнениями, если верное решение лежит на поверхности? Бери с собой Мору, Лексу, отряд стражников, численностью на свое усмотрение, и отправляйтесь. Я буду ждать ответа и вашего возвращения через неделю, если этого достаточно. - Вполне.- Эбби все еще смотрела недоверчиво, взволнованно теребя в руках остатки материи для перевязки. Не веря в серьезность его слов. И лишь убедившись, что Маркус не шутит, усмехнулась, кривя уголок губ по его подобию. – Почему-то не думала, что когда-либо смогу вернуться… - Ты больше не заложница, Эбби. Отныне ты гостья в моем доме. *** С момента ухода Маркуса, направившегося прямиком к дочери, прошло уже немало времени, а сон все не возвращался к ней. Слишком сильно разбередили душу непрошенные воспоминаний и не обличенные в слова эмоции. Отбросив в сторону одеяло, Эбби села, на ощупь отыскивая брошенную на пол накидку. - Куда ты? Малыш, словно и не дремал до этого, моментально оказался на ногах, едва лишь скрипнула дверь. Навис над ней бесформенной грудой, сотканной из теней. - Хочу принять ванну. Не могу уснуть. - Так вода же уже остыла. – С легким недоумением, но без намека на осуждение, откликнулся стражник, покорно следуя за ней. – Не лучше ли подождать до утра? - Не могу. Запах лошади, въевшийся в кожу, сводит меня с ума. - Ну, смотри, Скайпэйка, тебе виднее… Эбби легонько пошевелила рукой, отчего по поверхности мутноватой воды пошли крупные круги. Приятное тепло от воды, что все-таки не успела остыть окончательно, разливалось по телу, снимая напряжение с уставших членов. Наверное, кто-то из девушек, памятуя о ее слабости к ваннам, периодически подогревал ее до самой ночи. И сейчас она растворяла в воде все свои тревоги, смывая их вместе с грязью с плеч. Завтра все не станет проще или понятнее, и утро не принесет ей всех желаемых ответов. Но, по крайней мере, теперь у нее в копилке есть одна, пусть и маленькая, победа над казавшимся неизлечимым ранее недугом. И искренняя благодарность человека, растревожившего ее застывшее сердце. И для начала новой главы жизни этого не так уж и мало. Эбби прикрыла глаза, задумчиво улыбаясь и прислушиваясь к тяжелой поступи за дверь. Малыш исправно нес караул. И пусть, сколько она ни старалась, никак не удавалось припомнить, видела ли она его прежде, опасений этот гигант не вызывал. Было в нем что-то располагающее к себе, обезоруживающее. Что-то, что притянуло ее и к Алану когда-то. И даже точно такая же дурацкая привычка давать прозвища, что она совершенно не понимала. Эбби мысленно закатила глаза и зачерпнула воды в ладони, неспешно выливая ее себе на плечи. И вдруг резко замерла, прислушиваясь к ставшей враждебной тишине. Словно кто-то выдернул из гранаты чеку, и она дробно застучала по камням, отброшенная в сторону. Дернулась, расплескивая на каменные плиты воду, взволнованно озираясь по сторонам. Так до конца и не осознавая, что же растревожило ее. Словно чей-то взгляд, тяжелый и злобный, скользнул по обнаженным плечам, клеймя кожу своим прикосновением. Эбби ухватилась за полотно, служащее полотенцем, и, поспешно поднимаясь, обмоталась им. Осмотрелась, вскидывая на вытянутых руках под самый потолок подсвечник, в надежде осветить как можно большее пространство. Вокруг был все тот же мирный сумрак и тяжелая поступь стражника, размеренно вышагивающего за притворенной дверью, гулким эхом отдавалась от стен. Ей просто почудилось. В комнате не было никого и ничего, что могло бы навредить ей. Богатое воображение и расшатанные нервы сыграли с ней злую шутку, не более того. Эбби усмехнулась, переводя дыхание, и поставила тяжелый подсвечник на место. Холод уже тянул к ней свой паучьи сети, и она поспешила начать переодевание, потешаясь над собственной пугливостью. По тускло блестящей, массивной раме, некогда служившей прибежищем большому зеркалу, что возвышалась за ее спиной, скользнула тень. А близстоящий подсвечник, с едва тлеющими огарками, окончательно потух, испуская в воздух белесые струи дыма.