***
Благими намерениями устлана дорога в ад, - эта навязчивая мысль всё вертелась в голове, пока Октавия сидела у края небольшого пруда, словно онемевшая. Смотрела как Кларк апатично, едва ли не через силу оттирает с себя непослушными руками грязь и кровь. Смывает со щёк солёные разводы. И лишь краем сознания отмечала, что ей тоже не мешало бы отмыться: подсохшая кровь животного неприятно тянула кожу. Где-то под ней и слоем грязи саднили и собственные раны, которые не мешало хотя бы отыскать для начала. Но Блейк не могла заставить себя пошевелиться, и, тяжело навалившись на рукоять воткнутого в землю меча, всё не сводила немигающих глаз с Кларк. Роан, к счастью переставший быть занозой в заднице, не торопил их, сосредоточившись на какое-то время на рассечении Финна, которому со сноровкой опытного медбрата перебинтовывал голову, игнорируя всяческие протесты. Вот уж точно: благими намерениями... И что теперь делать? Что сказать? Всё в порядке, Кларк. Медведя в это время года встретить в лесу большая редкость, а значит вряд ли тебе доведется ещё раз пережить подобное? Прости, я не хотела, чтобы всё вышло так? Ты сама не оставила нам выбора?... Нет, нет и нет! Во всём этом нет и толики искренности! Ни капли того, что чувствует она на самом деле. Октавия поморщилась, не удержав утробного рычания, и наконец опустила взгляд, без интереса изучая собственные ноги. Совсем недавно в ней всё клокотало, бурлило дикой смесью непонимания, обиды и гнева. Страха опоздать. И эта ядерная смесь вела Октавию напролом, стирая границы между добром и злом, оправдывая всё надуманным девизом: это ради их общего блага. Блага единого народа. Но, если это было истиной для неё, столько всего повидавшей и пережившей с этими людьми. С Линкольном, за которого с каждым часом всё сильнее болело её сердце. То для Кларк всё было иначе. Уж это-то она должна была понимать и без подсказки! И потому сейчас, когда внутри неё обосновались растерянность да пустота, всё ярче стало проступать осознание: пусть Оу и не была сильна в переговорах так, как Гриффин старшая, но она хотя бы должна была попытаться, приложить хоть минимум усилий, прежде чем поступить так с собственным другом. С дочерью Эбби... С крайне важным человеком для Белла. И ведь не удивительно, что её слова по возвращении никак не повлияли на новый совет - Октавия даже не старалась. Ведь зачем зря сыпать словами, убеждая людей, часть которых, вероятно, некогда обрекла её саму на заключение и вероятную смерть ни за что - за простой факт рождения - за решение, которое даже не она принимала! И потому Октавия, вопреки всем советам Эбби и Рейвен, изначально выбрала сделку с Роаном, которую прежде все рассматривали лишь в теории, да и то как последний возможный шаг. - Земляне - Лесной клан, они как мы, Кларк: не хорошие и не плохие. Просто люди, которые совершают ошибки и пытаются их исправлять. Достойные второго шанса. Всё это время они, знаешь, латали наши раны. Предоставляли нам кров, тепло или дружескую заботу. Даже те, кто вовсе не обязан был делать это, - Октавия начала вяло, путано. Сомневаясь, что Кларк вообще обратит внимание на её слова. Однако, чем больше говорила, тем чётче становилась её речь. И тем выше поднимала голову Гриффин, оторвавшись, наконец, от созерцания гипнотической глади воды, отражавшей её царапины. - А вот те, кто выступает против них сейчас - чудовища. Они убивают ради удовольствия; ради новых земель, которых на планете из без того ни счесть - ничейных; ради власти над себе же подобными. Неужели на такой Земле ты хочешь жить? С такими соседями или, не дай бог, господами? Я не думаю. Не ради этого мы спустились с орбиты... Октавия перевела дыхание, надеясь, что Кларк поможет ей - скажет хоть что-то, чтобы лучше сориентироваться в ситуации. Но этого не произошло и Блейк поняла, что ей не остаётся ничего иного, как и дальше просто выкладывать то, что у неё на сердце, надеясь, что её искренность сработает. - И, знаешь, Ковчег никогда не был моим домом. Наш лагерь на Земле не был. Мой дом - Линкольн. Землянин. И ваш друг сейчас... Но ты же помнишь как всё начиналось? Как мы пытали его - пленника, из страха и желания выжить во что бы то ни стало? Желая выведать больше информации, узнать своего врага и предотвратить удар. Так почему теперь, когда мы показываем вам настоящего врага, вы хотите отсидеться в стороне ничего не предпринимая? Почему?! - Потому что учимся на своих ошибках?.. И только они чудовища, ты уверена, Оу? - поборов дрожь, откликнулась Кларк. - Да и какая вообще разница что я отвечу? Это что-то изменит? Остановит тебя? Не уверена, не после всего этого. - Я... мне жаль. Я перешла черту, я признаю это. Ты просто не хотела слушать! - И ты решила заставить меня?! Кто так устанавливает союзы? Никогда не слышала про "насильно мил не будешь"? - Я боялась. - Ч-что? - Да, я могу признать и это: я боялась и всё ещё боюсь, что не смогу донести до тебя то, что должна. Как не смогла до Беллами, - Октавия, не поднимая глаз, раздосадованно ударила кулаком по здоровой ноге, вспоминая раскричавшегося, брызжущего слюной брата, разъярённо захромавшего по комнате - Беллами только-только начинал самостоятельно ходить, восстанавливаясь после полученной травмы при нападении. - А значит Рейвен и Эбби зря доверились мне. Все старания Линкольна - зря. И мы не можем рассчитывать не только на жили долго и счастливо, а даже попросту долго - при любом раскладе! Октавия вскинула голову, смахнув с губ липнущие пряди, и взглянула Кларк в глаза. - Нет у нас времени на сомнения, обсуждения или раздумья. Лесной клан уже слишком ослаблен и ему не победить без союзников. Прошлый год выдался неурожайным, были пожары, а за счёт небесного клана и союза голодных ртов только прибавилось. Так что, чтобы выжить, нам нужно было ещё в том месяце бросить максимальное количество людей на восстановление и возделывание полей, а не на возведение баррикад или войну. И теперь, чем дольше люди простоят у границы, тем больше вероятность, что огромное количество жителей умрёт от голода уже к концу года. Даже если мы победим ледяных воинов. А если не победим - умрут практически все. Азгеда не оставляет покоренные народы процветающими. Так что жизни, которые придётся положить, чтобы остановить ледяное войско сейчас, в самом начале, - их будет много, я знаю, но они не будут отданы напрасно! В ответ Кларк не смогла удержать осуждающего фырканья. - Ты слишком легко разбрасываешься жизнями, Октавия. Даже в теории. Я же, как член Совета, отвечаю за каждую в Аркадии. - Что ж... чёртово воспитание Ковчега! И я ведь понимаю почему тебе не просто принять перемирие, Кларк. Я, будь на твоём месте, тоже не доверяла бы им. Но... - Вот только я доверяю, Октавия. Как минимум вам, клянущимся за них. И я не против продолжать этот союз. - В смысле? - Я просто считаю, что мы не можем присоединиться к Трикру прямо сейчас. И не так, как того просит мама или ты. Потому и не могу помочь вам переубедить Совет - хотя и об этом я думала, пока ты не вырубила меня посреди ночи. И всё же Аркадия должна быть надёжно укреплена - быть вашим тылом, как минимум, прежде чем вмешиваться во что-то большее. А мы ещё не завершили её укрепления даже с учётом находок в горе Везер. Зима была долгой и в поселении сейчас всё сложно - вы многого не знаете. Но ... с чего ты вообще взяла, что я ярый противник союза с Трикру? - Вот же старый ублюдок! - О чём ты?.. Мы сегодня с тобой как глухой со слепым разговариваем. - Да Джаха же! Он убедил Эбби, да что там - всех нас, что ты разочаровалась в союзе после произошедшего с нею и будешь теперь защищать задницы только своих людей. После последнего совета с Джахой Кейн буквально разорвал действующий союз с Аркадией! - Наших людей, Октавия, - с нажимом поправила её Гриффин. - И да, Аркадия всегда будет для меня в приоритете, как и должен был передать Теллониус. Но это не значит, что мы бросаем вас на произвол судьбы. Чертов... Джаха! Я должна была догадаться. Он же всё пытался уверить меня в том, что земляне промыли вам мозги и сами что-то замышляют против нас. И, уж извини, но глядя на твоё поведение в последнее время у меня не было повода сомневаться в его словах! - Я перегнула, - Октавия скривилась, но не стала отрицать очевидного. - А как он вообще вновь оказался у власти? - За него проголосовали люди, когда мы избирали совет. - И что, ты и Беллами просто сдались, вернув власть в руки людей, убивших твоего отца?! Заперших тебя в клетке лишь за то, что ты знала опасную для них правду? Да какого чёрта, Кларк! Поверить в это не могу! Принцесса, которую я знала за эти дни земле, никогда бы так не поступила. Она бы всё сделала ради блага своих людей. - Я и сделала! Я сожгла триста землян, Октавия! Разве этого недостаточно? - Я думала это была коллективная идея... Рейвен не даёт себе покоя из-за этого же. - Идея то может быть и коллективная, да вот только это я заставила Джаспера замкнуть контакты в критический момент. И грузом ответственности это легло на мои плечи. Ты не представляешь какого это: видеть каждого выжившего из сотни день за днём, помня чего стоила их безопасность, когда я всю дорогу кричала вам о том, что мы должны быть лучше, чем те, кто на нас нападает. А ведь те люди, которых Трикру бросили в бой с нами, они, вероятно, тоже не хотели воевать. Как не хотят и жители Аркадии, которым придётся "отдать жизни не напрасно". Так как прикажешь мне дальше жить ещё и с этим, без лишних раздумий поддержав вашу просьбу? Есть у тебя ответ? Ответа не было - на весах с обеих сторон были жизни людей, ценность которых сравнить было невозможно. И Октавия лишь угрюмо промолчала, мимоходом отмечая, что Роан и Финн уже закончили свои дела и судя по всему давно прислушиваются к их разговору. - Так куда мы вообще ехали? - обессилев после последней вспышки, тихо поинтересовалась Кларк, стараясь отвлечься от боли в повреждённых верёвками запястьях и гудящей головы, да набросать новый план действий - для всех них. - Открыть тебе глаза. Я лишь хотела показать то, о чём говорю, чтобы ты могла лучше понять. И теперь только тебе решать, продолжишь ли ты путь с нами. Нам то уж назад в Аркадию отсюда точно дороги нет. Хотя я уже сомневаюсь есть ли в этом путешествии теперь вообще смысл... - Как будто он был хоть в чём-то, что мы творили с момента приземления шаттла, - невесело хмыкнула Кларк, кусая губы. - И я не больше тебя знаю, что будет правильным. Потому поехали, раз уж мы уже забрались так далеко. Только, Октавия... То, что ты сделала - моя мать имеет к этому хоть какое-то отношение? - Что? Конечно нет! Как и Рейвен. Они же не из семейки чокнутых Блейков... - Как самокритично.***
Эбби смотрела в крошечное окно, расположенное под потолком их новой темницы. Провожала тоскливым взглядом тусклый свет факелов стражников, совершающих очередной обход, проклиная себя за полное отсутствие плана; за то, что втянула в это Рейвен; за выходку Октавии с Кларк, которую не успела пресечь... Но в большей степени за попусту растрачиваемое время, которое было сейчас на вес золота. Ощущение полнейшей бесполезности от того, что они ничего не могли изменить сидя здесь, выводило из себя и сгущало краски вокруг их и без того незавидного положения. И горечь этого осознания не позволяла ей сомкнуть глаз, хоть Эбби не спала толком уже несколько ночей: то выступая в роли караульного у костра посреди леса, то мучаясь из-за боли в старых ранах, то попусту изводя себя бесполезным поиском ответов на вопросы "что, если?..". Вскоре даже тусклые отсветы огня угасли, погрузив мир в кромешную тьму, заполонившую и крошечное помещение их приюта. Усилив окружающие звуки, сделав вновь легко различимыми плеск воды, шуршание крыс, таящихся по углам, крики ночных птиц, вышедших на охоту. Несмотря на свою непривычность, они не пугали её. Сосредоточенную, до зацикленности, на одной лишь мысли. Одном страхе, заслонившим в эти дни собой всё остальное. Первой в этот вечер сдалась Хоуп, уставшая, вероятно, от бесконечных восторженных расспросов об их прошлой жизни на Ковчеге. Эбби в первый раз встретила подобный ажиотаж со стороны землян, который не мог не вызвать улыбки, разряжая напряжение, царящее в их камере. Вслед за Хоуп уснула и измученная Рейвен, положив голову на колени Эбби. И состояние её вызывало всё больше опасений у Гриффин. В течение всего пути, стараясь оставаться незамеченной, она пристально приглядывалась к подруге, подмечая и её чрезмерную усталость, и пугающую синеву губ. И несвойственную прежде одышку. Вот и сейчас Рейвен спала беспокойно: то судорожно хватая открытым ртом воздух, то давясь стонами боли, порождаемыми малейшим неловким движением. И Эбби успокаивающе гладила её по спутанным волосам, шепча что-то едва различимое, чутко прислушиваясь к неровному дыханию девушки, каждый стон которой смертельной болью отзывался у неё внутри. Пока Рейвен не рванулась с её колен с коротким жалобным вскриком. - Кайл! - Тише, Рейвен, всё хорошо. Это просто кошмар. Я рядом. Всё, что ты видела - в прошлом. Оно не причинит тебе больше вреда. Было не понятно разобрала ли девушка её слова, неопределённо мотнув в ответ головой да рвано выдохнув. После чего приняла сидячее положение: согнулась калачиком, вздрагивая плечами. Эбби не торопила её, не давила расспросами, как бывало прежде, давая возможность прийти в себя и первой начать разговор. В прежней жизни она редко давала волю слезам, хоть поводов для этого и было предостаточно. Однако на Земле они то и дело норовили навернуться на глаза: от боли душевной или физической - не важно. И Рейвен, привычной встречать любые невзгоды стойко и с саркастической усмешкой, не по себе было от всё нарастающего внутри желания побыть хоть немного слабой, уязвимой. Чтобы теперь уже её пожалели и утешили. Успокоили ласковыми словами и прикосновениями недополученными в детстве. И даже больше, чем раздражало, это пугало её. Сигнализируя тревожной красной лампочкой о сбое в давно отлаженном механизме её личности. Сегодня ей снова приснился день смерти Вика. Его искажённое предсмертной судорогой лицо. В попытке вернуться к реальности она судорожно вдыхала и выдыхала, стараясь сосредоточиться не на обрывках кошмара, а на стойком запахе сырости камеры да тепле руки Эбби поверх её ладони. Тепле, в котором она так нуждалась, исходя криком на холодной койке лазарета, прикованная по рукам и ногам... - Почему ты не приходила ко мне, Эбби? Тогда, после смерти Синклера. Потому что разочаровалась, скажи честно? - О чём ты? Как я могла разочароваться в тебе после того, как ты в очередной раз спасала наши жизни ценой собственного здоровья?! - Не знаю. Догадавшись о правде? - Какой правде, Рейвен?.. Рейвен помолчала, вздрагивая всем телом, словно бы сотрясаясь от холода или слёз, которые всё никак не могли прорваться наружу. - Я нашла подтверждение того, что Вик взорвал ровер в его вещах, - хрипло выдохнула Рейс, не меняя положения. - Задолго до этого. Не знаю, почему молчала... Наверное, по-началу, слишком больно было признавать себя полной дурой во всеуслышание. Вы же все столько раз предполагали, что это мог быть он. А я... Они вновь перешли на английский, едва остались один на один, когда Хоуп уснула. И Рейвен радовалась тому, что хотя бы не нужно подбирать слова, которые сами собой вдруг полились с губ, подзуживаемые прочным защитным коконом темноты. - И я целенаправленно врала сама себе: закрывала глаза на очевидное, подвергая всех нас риску. Сначала из гордости. После из желания, чтобы меня просто любили. Хоть кто-то! Это так жалко. - Нет, Рейвен, не говори так. - Но это правда, Эбби. Все в моей жизни отворачиваются от меня: рано или поздно. Все уходят, разочаровавшись. И это лишь вопрос времени, когда я останусь совсем одна, как чёртов неубиваемые таракан Мёрфи, - Рейвен рассмеялась: зло, отрывисто. - И я ведь не лучше никого из сотни, знаешь? Такая же преступница, просто мнящая о себе слишком много. Ведь это на самом деле я вышла в открытый космос, растратив запасы кислорода Ковчега. А Финн прикрыл меня. И после этого у меня хватило совести осуждать его за предательство с Кларк! Осуждать тебя, Кейна, Оу... - Рейвен. - Нет, дай мне досказать, пока я могу. Я всегда так делаю: обвиняю других в их грехах, лишь бы не смотреть на себя. Не вспоминать, что сама за многое несу ответственность. Скольких людей погубила на мосту моя бомба? Скольким пришлось пожертвовать собой на Ковчеге перед посадкой из-за растраченного мной кислорода? Сколько погибло во время эпидемии, устроенной Арьей и Виком, которых я спровоцировала? И, знаешь, что самое страшное, я ещё сильнее любила Вика за то, что он видел это во мне и принимал такой, какая есть: без вопросов или упрёков. Как мне тогда казалось... И потому я всё позволяла и позволяла водить себя за нос, пока не стало слишком поздно. Из-за чего ты пострадала. Малыш умер. Многие умерли! - И погибшие в третьей мировой, наверное, тоже твоя вина, да? Нельзя навешивать на себя все грехи этого мира, Рейвен, - Эбби покачала головой и переместила ладонь на её плечо. Не утешающе бездумно, но в жесте поддержке. - Тебе рассказать скольких я убила, если принять во внимание весь побочный ущерб, милая? Мы все давно не "хорошие люди" в исконном определении. Но и не зло в чистом виде. Я вижу как все мы стараемся быть лучше, исправлять то, что натворили. Поэтому тебе нужно отпустить это. Простить себя, чтобы иметь возможность двигаться дальше. А если тебе требуется моё прощение, или Октавии - то оно у тебя есть, даже не задавайся этим вопросом. - Но почему?! Почему так просто?! - Потому что и мы не святые? И потому что мы любим тебя, Рейвен. И принимаем, со всеми твоими грехами: без вопросов или упрёков. И, да, ты стала причиной ужасных событий. Но это уже было и этого не изменить. И лишь тебе самой теперь нужно принять это, чтобы двигаться дальше. Потому что самобичеванием ничего не исправишь, только действиями. Мы часто забываем, что жизнь - это череда сложных решений, последствия каждого из которых остаются с нами до гробовой доски. И если в своей борьбе за выживание мы хотя бы на половину сможем искупить тот ущерб, который нанесли каждым из них, это уже прогресс. К тому же ... ты ведь не знаешь, было бы лучше не создай ты ту бомбу. Кто бы тогда умер? Пришлось бы нам вообще менять свое решение, не выпусти ты тот запас кислорода? Прошлое не стоит втискивать в рамки условно-сослагательного наклонения. Рейвен промолчала, судорожно переглатывая и прислушалась к своему дыханию. К тому, что сквозило меж слов Эбби, чувствуя страшную слабость и разбитость во всех членах. - И всё же, разве это всё не делает нас чудовищами? - Нет. И мне не нужно объяснять тебе почему. - Наверное. Так ... ты знала об этом? - Сначала просто догадывалась, а потом мне открыли глаза на многое, - Эбби тяжело вздохнула, припоминая свою ссору с Маркусом прежде чем он покинул город с войском. - Но это никак не повлияло на моё отношение к тебе, Рейвен. Все мы оступаемся на пути к лучшим версиям себя, это свойственно людям. И это отнюдь не приговор. - Ты правда так думаешь? - Да. Иначе бы давно уже шагнула в шлюз вслед за Джейком. Вот только кому, кроме меня, от этого стало бы легче? Так что мы не имеем права сдаваться лишь потому, что сотворили что-то ужасное. Это и есть слабость. Но ты не такая, как и я. Как Кларк или Октавия. И потому нам приходится день за днём находить в себе силы, чтобы вставать с кровати и делать всё, что только можем, чтобы исправить сотворённое зло. Пусть иногда попутно и творя что-то безумное снова... Просто подумай об этом. А теперь иди сюда, милая. Постарайся поспать, хоть это вряд ли получится. Я буду рядом с тобой, что бы ни случилось. Обещаю. Прижимая Рейвен к себе, Эбби прекрасно понимала, что она также далека от спокойствия, как они от конца разговора. Но всё же не могла не испытывать облегчения, сознавая, что лёд, сковавший их отношения после подземелья, тронулся. И Рейвен готова наконец сделать первые шаги к примирению с самой собой. А заодно и с нею. Даже если для этого и потребовалась бессонная ночь под давлением неизвестности в вонючей камере на краю мира. - А не приходила я к тебе потому что не могла справиться с собственным бессилием. С тем, что это я подвела тебя, вновь оказавшись не в состоянии защитить, когда должна была. И даже не могла толком утешить, так как потеря Синклера жёстко ударила и по мне: он ведь был моим другом с самых пелёнок. Мне было стыдно. Страшно. Горько - ощущать себя развалиной, на которой, вопреки разумному, казалось мир сошёлся клином у всяких безумцев. - Ох, Эбби. Это я стала совсем развалина... И поэтому с каждым днём всё сильнее ненавижу эту планету, которая ставит всё с ног на голову. Там, на Ковчеге, попади мы в такую беду я быстро придумала бы способ сбежать. Нашла выход. А здесь я бесполезна! Немощна. И совсем не хочу тратить свой талант на то, чтобы создавать бомбы или пули, которые люди и дальше будут использовать для истребления друг друга. А кроме них что сотворишь из камней и палок? Не место мне тут, Эбби. Всем нам. - Глупости, это говорит в тебе усталость. Земля теперь наш дом: единственный и долгожданный, и место тут есть для каждого, нужно лишь отыскать. Вспомни хотя бы Илая! Пока я в деревне договаривалась с Тарой о лошади, ты в несколько приёмов научила его чинить колёса у повозки. И да - для тебя это мелочь, но для него важное знание, которое, возможно, однажды спасет жизни. Как я уже говорила: у каждого действия есть далеко идущие последствия, мы просто отвыкли думать о них. И даже одна спасённая жизнь может быть для кого-то целым миром. - Я знаю... Наверное, мне просто нужно было услышать те же вещи, что я так упорно твердила себе, от кого-то со стороны. И мне так жаль, что всё это время я злилась на тебя: за то, что ты поставила мою жизнь выше своей в том чёртовом подземелье. Что позволила мне малодушно ускользнуть от сложного решения этим шприцем, а потом больше не появлялась, словно разочаровалась: по ряду причин. И от этих мыслей было так сложно избавиться! - Там нечего было решать, Рейвен. Не тебе. Я не могла поступить иначе - просто на уровне инстинкта, - Эбби провела рукой по тёмным волосам девушки, аккуратно разделяя пряди. - Мать не может допустить смерти своего ребенка, ни при каких обстоятельствах. И, пусть я и не твоя родная мать, я не могу относиться к тебе иначе. Мы - семья. И ничего этого не изменит. Рейвен вдруг хрипло рассмеялась, закашлялась, скрывая лицо в ладонях. - Я так хотела это услышать, а в итоге чувствую только боль! Даже не облегчение. Мне всё время больно, Эбби. И становится только хуже. И я совсем не знаю что с этим делать... Весенние ночи на Земле, не смотря на убывающую продолжительность, всё равно были длинны. Бесконечны. И они всё говорили и говорили, использую по максимуму интимный уют темноты: обо всём, что накопилось, что пугало или сбивало с толку. То плавно замолкая, прислушиваясь к окружающим их звукам ночи, то вновь наполняя подвальное помещения тихим шепотом. Пока, под утро, наконец не отключились абсолютно обессиленные и словно бы сбросившие часть неподъёмного груза с плеч. Так и не заметив, что лежащая спиной к ним Хоуп не только подобно им не сомкнула глаз за эту ночь, но, очевидно, разобрала и каждое слово, оброненное ими отнюдь не на её родном языке. - Так что ты задумала? Или и правда думаешь, что сможешь гарантировать ей свободу? - тихо, так, чтобы разобрать могла одна лишь Гриффин, стоящая в непосредственной близости, прошептала Рейвен, когда представители Озёрного клана удалились для совещания. - Думаю, что Найко уже отпустил её: мы с самого начала не планировали удерживать в Тондисе спасённых из других кланов, надеясь, что это сыграет в нашу пользу в последствии. И так как никто в городе не знает её истории и не узнал в лицо... Полагаю, Диоза так и так уже может быть на пол пути к своим людям, так что нам следовало поторапливаться с этим козырем. - Диоза? - Да. Если не ошибаюсь: Шармейн Диоза. - Шар..., - Рейвен буквально запнулась об это очередное двойное имя, уставившись на Эбби во все глаза. - О чём это ты? - Помнишь на Ковчеге ходили слухи про земных самоубийц? - Конечно. Но это же было давным давно. - Для тебя - возможно. А я лично помню её, одну из последних. Я тогда только начинала практиковать медицину под началом своего отца и Шармейн должна была стать одной из первых в эксперименте... - Я ведь не хочу знать каком? - Нет. Безотходной утилизации, которую мы не успели пресечь в зародыше. Ей было всего девятнадцать и её должны были пустить на органы за кражу лишней порции еды. И Шармейн выбрала этот шанс, чтобы хотя бы попробовать выжить. После чего эту альтернативу казни и запретили, сославшись на отсутствие устаревших шаттлов, хоть они ещё и оставались в наличие на ряде станций. - Проклятье. Почему весь этот ужас творили вы, а тошно являться частью Ковчега теперь снова мне, Эбби?! Как после этого мы вообще можем считать себя достойными хоть чего-нибудь, - простонала Рейвен, поражённая очередным открытием из прошлого. - Нет, не отвечай. Позже, я буду думать об этом позже, иначе просто свихнусь! Но ты уверена, что это именно она? Прошло столько лет да и видела её ты только мельком: по крайней мере в первый раз, я так полагаю. - Увы, оба раза мы контактировали довольно близко, но у неё не было никаких медицинских особенностей, по которым я могла бы запомнить этот случай. Так что да, я не узнала её сразу. И увидев Хоуп почувствовала лишь что-то смутное. Но этот портрет не оставляет места для сомнений. - А что на нём такое? - Одна из татуировок, которая украшает ключицу Диозы и грудь Хоуп - знак отряда морских котиков, проводивших эвакуацию на Ковчег, к которым принадлежала когда-то семья Диозы. Рейвен не нашлась что сказать в ответ на это и какое-то время просто молчала, задумчиво изучая взглядом то портрет, то девушку в отдалении, бурно и нервно жестикулирующую во время переговоров. Перебирала в памяти часы их краткого знакомства прежде, складывая "два и два" в очередной раз и всё заметнее мрачнея. - Ты манипулировала ею, Эбби. Говоря искренне ты всё же целенаправленно манипулировала этой девчонкой, - словно бы не веря собственным словам сдавленно прошипела Рейвен, придя к неутешительному выводу. - Решила прикинуться светлыми рыцарями с неба, используя случай? Слепой бы и тот заметил как она смотрит на нас! На тебя... И ты просто использовала это?! ТЫ?! - Будь тише. И это не пойдёт ей во вред, ты же знаешь. А у нас не было иного выхода. И времени. - Прекрасно: ты даже не отрицаешь... И это твой путь к "быть лучше"?! Кто вообще так поступает?! Эбби невольно усмехнулась уголками губ, совсем не чувствуя веселья. - Родители, Рейвен. Родители. Как, по-твоему, нам вообще удаётся уберечь вас, едва умудряющихся подрасти, но становящихся не по годам упрямыми, от большинства тех предсказуемых ошибок, которые испытали когда-то на собственной шкуре? И, думаю, мать Хоуп более чем поймёт это, когда разберётся в чём дело. Ведь, как я понимаю, пока она была "у руля" их клан и не думал отступать от союза... Рейвен явно было что ответить на это, но дверь, ведущая в зал, гулко ухнула, впуская гонца, который устремился к главе клана с нечитаемым выражением лица и они поспешно затихли. Переглянулись встревоженно и напряжённо, позабыв о разногласиях. Выслушав новое донесение Хоуп резко ударила в ладоши, подавая сигнал своим людям о завершении обсуждения. Эбби не знала смогла ли добиться своего, но отчего-то вид главы Озёрного клана, медленно приближающейся к ним, лишь усилил неприятное сосущее чувство под ложечкой. - Нам пока не удалось прийти к единому мнению, так что я не могу озвучить вам финального решения... - Ну хоть не соврала, и то хлеб, - не удержавшись, буркнула Рейвен, тут же заработав лёгкий тычок от Эбби. Хоуп же, сбившись на мгновение, в свою очередь оставила это возглас без внимания. - И всё же, я полагаю, вы и без того видите, что сама я склонна принять ваше предложение возобновить союз с Трикру, - продолжила она, вызвав тем самым судорожные вздохи облегчения со стороны Рейвен и Эбби. - Вот только ... вы всё равно обречены с вашими чаяньями. - В смысле? - Почему? - У меня плохие вести для вас при любом раскладе, даже если мои люди и поддержат моё решение. - Да о чём ты, чёрт возьми? Хватит ходить вокруг, словно мы смертельно раненные! Мы же не?.. - Командующий Кейн уже созвал конклав 12 кланов, чтобы сразиться с Нией. Наш представитель отправился на него ещё до вашего прибытия. Согласно донесению моего человека они буквально проводят решающий бой прямо сейчас. И Ния, по оценкам многих, сильнее. Так что вы опоздали со своим планом по его спасению. Мне жаль. - Нет... Нет!***
Всё произошло слишком быстро: возвращение Октавии с отчаянными просьбами, её нелепое предательство на пару с Финном, как обычно хотевшего как лучше, а получившего по итогу... Эта короткая гонка по лесу без видимой цели, но с более чем ощутимыми последствиями. У Кларк даже не было возможности разложить всё происходящее по полочкам в голове, не то что обдумать толком. Прочувствовать. И потому оставшуюся часть пути до одного из поселений Азгеды, куда она ехала уже не как пленница, Кларк провела в каком-то вакууме, отгородившись от мира и мало вникая в скупую беседу, что изредка заводили её спутники. Пошла ли ей на пользу встреча с хищником, Гриффин не знала. Не задавалась этим вопросом. Лишь сделала шаг вперёд в осознании, что в этом мире было ещё слишком много вещей, которые они не принимали в расчёт, надёжно защищённые стенами Аркадии и невидимой, неприметной, но постоянной страховкой людей лесного клана, пустившего их на свои территории. И теперь, чтобы найти выход с минимальным ущербом для обоих кланов ей нужно было взглянуть на всё со стороны, отрешённо. Словно третье лицо, никак не втянутое в дилемму эмоционально - художник, наносящий первые мазки на будущее полотно. И всё пережитое, все лишние эмоции в ней от этого словно бы запеклись, ссохлись на время, отодвинувшись на задний план до позволения самой себе снова чувствовать. Целиком погрузившись в оценку ситуации, как часто делала в своей одиночной камере на Ковчеге, Кларк просчитывала в голове последствиях того или иного решения на десять шагов вперёд: не деля на сей раз людей на землян или небесных. Словно все они были как прежде - частичками Ковчега: то знакомыми до каждого закутка и отсека, то известными лишь по наслышке. Разговорить её никто на протяжении остатка пути и не пытался. Лишь у самых границ, где можно было наткнуться на выбравшихся в лес на заготовку топлива жителей, она вынуждена была оторваться от раздумий. Роан, ехавший впереди вместе с нею, чуть привстал в седле, останавливая коня и подавая знак остальным. Посмотрел вперед и, спрыгнув в грязь, двинулся в сторону опушки леса, видневшейся в отдалении. Здесь же впоследствии было решено оставить и Финна с Октавией - рана последней вызывала всё больше беспокойства. И даже славящаяся упорством Блейк не стала настаивать на участии в вылазке в деревню: хромающий пленник мог привлечь больше внимания, как не заслуживающий шанса на жизнь, а это было последним, что им требовалось. И потому вскоре они с Роаном вдвоём шли по небольшому поселению Азгеды, который располагался вблизи рудников. Тугие путы стягивали её руки, лицо было перемазано глиной, а рот венчала имитация кляпа - это их прикрытие было единственным, что позволяло на данный момент безбоязненно находиться на территории клана. Все знали, что королева Азгеды жаждет вестей об интересующих её Скайкру, и не имеет значения, воин клана или опальный сын добудет их или "языка", располагающего необходимыми сведениями. К моменту, когда они миновали часть пути по деревне, сигнал гонга возвестил о смене рабочих и Роан поспешно отвёл её в сторону, укрыв от посторонних глаз в тени одного из навесов, под которым обычно обедали стражники. - Смотри. По-началу она ничего не понимала. Лишь чувствовала невольное негодование и боль, глядя на измождённых людей, медленно, из последних сил, выходивших из шахты и тех, что вяло брели им на смену, выглядя едва ли лучше за счёт краткого, четырехчасового отдыха в виде сна в повалку на голой земле. Все одинаково исхудалые, бледные. Изукрашенные синяками и налетом угольной пыли, словно въевшейся в кожу. Одинаково далёкие, пока пара лиц не показалась ей смутно знакомой. Кларк напряглась и невольно подалась чуть вперёд, прищуривая глаза. Так и есть! Из-под грязных лохмотьев шкур то на одном, то на другом бедолаге виднелась символика Ковчега. Она практически не могла узнать исхудалых лиц, но жесты, манера держать себя у некоторых всё же изменилась не радикально: учитель Пайк, женщина, в которой как показалось Кларк, она признала маму Монти. И лицо, которое она просто не могла не узнать, даже изъеденным оспинами и присыпанным угольной крошкой - Кайли, лучшая подруга её матери. В этом уж она точно не могла ошибиться. Гриффин глухо охнула и с немым вопросом уставилась на Роана. Она уже понимала что видит, но ещё не готова была это признать. - Ваши люди теперь рабы Азгеды, Кларк. С тех самых пор, как одна из станций Ковчега упала вблизи наших поселений. И те, кто полностью выработает свой ресурс на рудниках, могут ждать лишь один из двух финалов: стать одним из Пожирателей или же стать кормом для них. Одному дьяволу известно, что хуже. Так что вы уже втянуты в эту войну. И тебе теперь решать: готовы ли вы рискнуть тем немногим, что смогли отстроить с остатками твоего народа, не ради каких-то далёких землян, о которых печётся твоя мать и её подруги, а ради своих же братьев, которых в противном случае ждёт долгая и мучительная смерть.