***
— ПОВТОРИ, ЖАЛКИЙ СМЕРТНЫЙ, — закричал Невермор, пока его отрубленная рука, что билась в конвульсии на полу, стала постепенно исчезать, превращаясь в черный пепел и гниль, уходя под белоснежную плитку. — Ты сам все слышал, Демон. Я не позволю тебе тронуть Его, — огромный мужчина, двуручный меч которого оставил на полу заметный след, кивнул на лежавшего Юрнеро, волосы которого стали странно расти, достигая плеч. — Свен… Что ты… — произнесла Ланая, очнувшись на холодном полу среди остатков двери и корчащейся от боли Луны, раны которой заливали кровью все помещение. Повернувшись к ним, Воин в черном, как вороное крыло, смокинге, украшенным ярко-синей рубахой, произнес, откидывая мешающийся галстук: — Я лишь стараюсь замолить свои грехи, Главный Секретарь, — он вновь взмахнул своим Мятежником, кладя его себе на плечо. — Ты настолько наивный, да, Предатель? — засмеялся потусторонним смехом Невермор, пиджак которого стал прорываться в плечах и руках. В прорехах появились странные черные наросты, похожие на вулканическое стекло. Лицо, темнея и постепенно теряя человеческий вид, обзавелось черными рогами, что стали царапать потолок палаты. Схватившись за плечо, в том месте, где отсутствовала рука, Невермор лишь засмеялся, произнося что-то на неизвестном диалекте: — Ozh poz icha gluth wroth! — тут же рана забурлила, словно эту странную жидкость разогрели до неимоверной температуры. Черное месиво стало хлестать из обрубка, застывая и вновь обретая форму когтистой черной руки. Свен, увидев это, не стал дожидаться полной трансформации Демона и атаковал, с размаху ударив своим Мятежником. Клинок, весивший в несколько раз больше самого Свена, опустился на черную и острую кожу Невермора. Посыпались искры, что осветили темноту тесной палаты. Блеснули глаза двух шаманов, что пытались поддерживать в Юрнеро жизнь. — Рука и меча твой — не помагать, не помагать! Не справить тут обычной силой человека, Демонюку только Свет может погубить, да сверхсила! Берегись, человека! — произнес обезьяноподобный лекарь, пока из его посоха, на конце которого висел коровий череп, разливалось зеленоватое свечение. — Что? — сказал Свен, видя, как Мятежник не причинил члену Клана Тресей никакого вреда. Тот лишь снова засмеялся тысячами голосов, и, вытянув когтистый палец, сконцентрировал темную магию. Мужчина, увидев это, с усилием потянул Клинок на себя, пытаясь увеличить дистанцию, но Невермор, взмахнув другой рукой, сковал его ноги костяными руками, что вновь были окунуты в Адский металл. Упав, Свен отбросил свой меч подальше, видя в его отражении, как из пальца Демона вырывается черное пламя, что устремилось к нему. Перекатившись вбок, он увидел, как в месте соприкосновения пламени и пола осталась лишь обугленная дыра, сочившаяся зловонием и дымом. Схватившись за костяные руки, что удерживали его ноги, он с усилием разорвал их, напрягая мышцы до предела, разрывая рубаху и смокинг. Бросившись к клинку, он, не вставая, взмахнул им, пытаясь перерубить Невермору ноги, но, задев штаны, понял, что у того не было этих самых конечностей. Брюки так и остались на мече, пока Демон парил на магическом дыхании, оставляя на плитке следы копоти. — И ЭТО ВСЕ? — засмеялся он, взмахнув рукой. Свен, вновь увернувшись, старался отвести огонь преисподней на себя, дабы не отвлекать Лекарей от Юрнеро. Взяв Мятежник в обе руки, он, закричав, ринулся на Невермора огромной скоростью, чувствуя, как в его тело будто бы ударил разряд молнии, что увеличил силу его ног в разы. Демон, не ожидая такой прыти от огромного мафиози, раскинул руки, как Свен тут же влетел в него, сшибая, словно катком. Они вылетели в коридор, ломая при этом противоположную стену. Откинув от себя члена клана Тресей, мужчина с разворота ударил того мечом — безрезультатно. Кожа Демона спокойно выдержала удар двухметровым Клинком. — Надо помочь ему! — произнесла Ланая, но, услышав стоны Луны, осталась в палате, видя, как в коридоре сражаются Демон и человек. — Будешь… Только… Мешаться… Дура. Лучше останься тут и помоги Шаманам… А-а-а-а-а, твою мать!!! — закричала голубоволосая, хватаясь за «проржавевшие» от ее крови бинты. Розовокожая девушка, поняв, что та права, кивнула, помогая ей встать. Послышался громкий звук разбившейся раковины. Обернувшись, Ланая увидела, как голову Свена, закованную в шлем, ударили об керамическую плитку, после чего, проделав борозду в стене, опустили ее на раковину, как та сразу же разлетелась на тысячу осколков, походя на первый крупный снег. — Свен… — прошептала Секретарь, но очередной стон Луны прервал ее раздумья. — Тебя нужно вынести отсюда… — Мой Мано Синистра здесь, ясно??? Я никуда не уйду, пока он не встанет или не сдохнет окончательно, понятно? — на выдохе перебила ее Луна. Ланая, увидев огонь в ее глазах, кивнула, не в состоянии спорить.***
— А тебе идет, — улыбнувшись, сказала Рююки, волосы которой теперь были завязаны в длинную и толстую косу. Теперь, в свои восемнадцать лет, она похорошела еще больше. Длинные и тонкие ноги, женственная талия, сопровождающаяся милыми и аккуратными грудями, тонкая шея с маленькой родинкой и большие, очень большие и пронзительные глаза, что смотрели Юрнеро прямо в душу, засасывая и полностью поглощая в себя. — Думаешь? — спросил он, надевая белоснежную Маску, завязывая тонкие тканевые полосы позади. Ее белизна могла посоревноваться в изящности только кроваво-красным линиям, что создавали собой неповторимый рисунок, означающий на древнем языке их Клана слово «Верность». Теперь, после окончания Академии, Юрнеро, получив свою первую Маску, стал носить соответствующий его статусу костюм — белоснежную рубашку и черный жилет, на котором была изображена эмблема Клана Бандиера — два белоснежных крыла. Никто кроме него не подозревал, что под этими скромными одеждами находится тонкая броня, что могла выдержать нож или попадание пули, кроме прямого, естественно. — Ну и что теперь? — спросила Рююки, подходя к нему ближе. Тот, смотря на нее сквозь два отверстия в Маске, вздохнул, наслаждаясь ее присутствием. — Как я и обещал — ты можешь перебираться ко мне в Имение. Тебе пора уходить от НЕГО, — произнес он, понимая, что теперь он обладает намного большими привилегиями, чем Отец Рююки. — Он совсем не одобрит это… В последнее время, он… Так на меня смотрит… Он… Не знаю, я не знаю, о чем он думает… — прошептала девушка, снимая Маску Юрнеро. — Я прикажу ему. Теперь, когда я считаюсь полноправным Наследником главы Клана, то он, как посол, всего лишь лицо, что представляет свой собственный Клан Фиоре Блю*, не имеет права мне отказать. Тем более, если ты выразишь прямое к этому желание. — Но он… Он рассердится на меня. Он… — казалось, ее руки задрожали, а дыхание участилось. «Чертов ублюдок!» — подумал Юрнеро, обнимая девушку, что держала его Маску. — Завтра — последняя Церемония в моем Клане. После нее я покину его и присоединюсь к тебе, как к своему Господину. Осталось лишь немного… Лишь чуть-чуть… — прошептала девушка, прижимаясь к плечу юноши. — Мне пойти с тобой? — Нет, туда не впускают иных, кто не принадлежит к Фиоре Блю. Мы все еще соблюдаем традиции… Так что… Просто дождись меня, хорошо? — она поцеловала его снова. — Этот день… Это последний день, когда я видел ее… Зачем, зачем ты мне показываешь это? — закричал Юрнеро, не слыша своего голоса. Тут же его взор затуманился, ноги подкосились, а дыхание сперло. Очнувшись, он оказался в тесной ванной комнате, в которой стоял огромный для своих лет юноша, что смотрел в зеркало, не отрываясь. — Кто это? — недоуменно спросил Юрнеро. Юноша, схватившись за края раковины, всматривался в свое отражение, не замечая призрачного Маску. В его глазах читались сомнения, а в теле — слабость, но не физическую, а духовную. Он не мог решиться. Не мог принять верное решение. Не мог выбрать. Юрнеро были знакомы все эти чувства. Ведь он сам, когда-то… Тот, выхватив из кармана брюк старую и пожелтевшую фотографию с поломанным уголком, поставил перед собой, переключив взгляд на нее. Его темные глаза забегали, пальцы сжали края раковины до посинения. И тут же, он, успокоившись, выдохнул, дотронувшись до зеркала: — Во имя тебя, Отец, — он скинул зеркало со стены и вышел из ванной, прихватив с собой старое фото. — Кто это такой, — спросил Юрнеро, в глубине души понимая, кто это был.***
— Как же меня раздражают подобные смертные, что думают, что способны сравниться с Демоном по силе! Просто физической сноровки не хватит, Предатель! — Невермор, поймав двуручный меч тремя когтями. Свен, смокинг которого держался лишь на честном слове и везении, выдохнул, сблизившись с Демоном вплотную. Его кулак заискрился, после чего, совершив идеальный удар прямо в череп врага, взорвался тысячами золотистых огоньков, освещая и без того горящие адским пламенем глаза. Солнце за окнами клонилось к закату… — И ВНОВЬ. И ВНОВЬ. И ВНОВЬ!!! И ТЫ НЕ СДАЕШЬСЯ, ЗАРАНЕЕ ПОНИМАЯ, ЧТО ТЕБЕ ДАЖЕ НЕ ПОЦАРАПАТЬ МЕНЯ, ЖАЛКИЙ ПРЕДАТЕЛЬ!!! — зарычал сотнями голосов Невермор, на лице которого не осталось даже следа от ослепительного удара Свена. Взмахнув руками, он направил черное пламя по земле. Свен, не ожидавший такого, не успел среагировать, как его ноги, охваченные черным пламенем, подкосились, не в состоянии выдержать вес своего же хозяина. Мужчина, еще даже не упав на землю, был схвачен за шлем когтистой рукой, после чего его тело впечатали в грязную от побоев и мусора плитку. По ней пошли трещины, а тело Свена дернулось в болевой конвульсии. Невермор, продолжая впечатывать его голову в пол, стал источать ощутимую ауру, что будто бы сжигала весь костюм и шлем мужчины. Его Мятежник, что лежал неподалеку, так же стал плакать металлическими слезами. — ПОЧУВСТВУЙ ДУХ АДА, ЧТО ХОДИТ ЗА ТОБОЙ ПО ПЯТАМ, ПРЕДАТЕЛЬ!!! — закричал Демон, пытаясь вскрыть шлем Свена своими когтями, будто бы ломая переспелый фрукт. Тот, смотря на свой Клинок, протягивал к нему руку, ощущая дичайшую боль, что сжигала внутренности и кожу. Его пальцы почти достигли рукояти… Еще чуть-чуть… Чуть-чуть… — И ЧТО ДАЛЬШЕ-ТО??? ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ МЕНЯ… — увидев, как искры в глазах Свена становятся ярче, Невермор замолчал. Рубаха и пиджак полностью прорвались и истлели, показывая то, что было ПОД ними. Массивный синий доспех, что теперь становился все краснее и краснее, едва выдерживал ауру Ада. Рука, что дотянулась до Мятежника, схватила его кончиками пальцев. Но и этого было достаточно. Свен, глаза которого сочились кроваво-красными искрами, взлетел ввысь, ударяя шлемом голову Невермора. Тот, отлетев на пару метров, влетел в стену, проламывая ее. Тут же поднялся еще один слой пыли. — Только Свет или сверхсила, да? — прогремел голос мужчины. Его тело, заливаясь огнем и молниями, едва выдерживало поток физической силы, что сдерживал доспех. — ТЫ НЕ ЧЕЛОВЕК, ДА? — засмеялся Демон, как Свен, сократив расстояние с нереальной для такого объема тела скоростью, ударил того кулаком в живот. Кожа, покрытая наростами и шипами треснула, а сам Демон, пробив пару стен, приземлился на трупы, что сам и создал. Мужчина, подкинув огромный меч, схватился за его лезвие, словно за копье, после чего метнул его, особо не целясь. Раскаленная жаром и Адской аурой сталь вонзилась в плечо члена Тресей, после чего тот выдернул меч, отбрасывая в дальний угол. Подняв голову, Невермор потерял из виду огромного Свена, но тут, тонкий свист прервал его поиск. Повернув голову чуть левее, он вновь засмеялся. Ланая, что кинула по просьбе Свена ножны его огромного Клинка, едва не надорвалась от усилия, настолько они были тяжелыми. Тот, поймав их одной рукой, раскрыл второе отделение, что скрывалось на двойных серебряных застежках. Невермор смеялся, пока выстрел из обреза, два дула которого были украшены изящной резьбой, не прервал его смешка. — Давно я не использовал тебя, Роза, — прошептал Свен, пока его доспех приходил к обычному синему цвету, постепенно остывая. Тело жгло, от большой физической нагрузки тело не выдерживало, ломая кости. Мужчина упал, не в состоянии выдержать вес обреза, на котором была выгравирована Роза.***
— О-о-о-оо… Вот и все в сборе, — сказала Рююки, тело которой было скрыто платьем, что подчеркивало все ее выступающие прелести. Вырез на спине показывал небольшое тату в форме Розы в районе правой лопатки. — Мне всегда нравилась ее татуировка… — вспомнил Юрнеро, наблюдая за тем, как девушка со своим отцом — толстым и уродливым коротышкой подходит к огромным деревянным дверям к Собору Святого Патрика, что являлся некой Резиденцией Клана Фиоре Блю. — Все, иди. ОН уже ждет тебя. Давай, быстрее! Буду ждать тебя дома… — Отец Рююки похлопал ее по ягодицам. От этого Юрнеро пришел в дикую ярость. И, видимо, не он один. — ЕЩЕ РАЗ ОН СДЕЛАЕТ ЧТО-ТО ПОДОБНОЕ, Я ЛИЧНО ОТРУБЛЮ ЕМУ РУКИ, — сказал подошедший мужчина, что Юрнеро видел в предыдущем видении. Теперь на нем сиял черный смокинг, а белоснежная рубаха слепила глаза. В левом нагрудном кармане покоился синий платок. — О, привет. Выглядишь просто потрясающе! — сказала девушка, поправляя галстук на шее мужчины. От такого Юрнеро пришел в ступор. — Что ты здесь делаешь, Рююки… — спросил мужчина, смотря на нее, пока его плечи тяготели под ножнами огромного Клинка. — В каком смысле? Я же… — Уходи отсюда, живо. Чтобы я не видел тебя. Беги к Отцу, он еще не уехал. НУ!!! — он стал подталкивать ее подальше от входа в Собор, но девушка сопротивлялась. — Да что ты делаешь, Свен! Успокойся уже… Услышав это имя, Юрнеро замер. Его сердце стало биться в несколько раз медленнее, а руки затряслись в порыве неконтролируемой ярости. — Это ты… Все это время… Я знаю, что ты СДЕЛАЕШЬ, знаю… Не прикидывайся, будто бы тебе не хочется… Будто тебе не хочется… — Маска сжал костюм в районе груди, боясь, что от вновь участившегося сердцебиения он упадет замертво. — Просто прошу, возвращайся к СВОЕМУ отцу. Живо. Ну! — продолжал говорить Свен, видя, как все в Соборе ждут только его. — Я не могу пропустить посвящение тебя в Мано Синистра, Свен. Что же я буду за Сестра такая? — улыбнувшись, сказала она, заходя в огромное помещение, украшенное жуткими, но разноцветными гравюрами. Услышав это, Юрнеро упал на колени. Его глаза помутнели, а руки перестали дрожать. Теперь он не чувствовал ничего. Первая капля упала сквозь его Маску. Начинался Дождь.