***
«Думаешь, такие как ТЫ нужны, Юрнеро?! Думаешь, безвольные машины для убийств нужны Инкантезимо?! Ты так сильно ненавидишь эту Семью, раз считаешь, что в ней место только «СИЛЬНЫМ», таким, как ты?! Ты ни черта не понимаешь, Юрнеро Широюми! Ни черта!» Ее слова не давали ему покоя. Спустя столько лет они продолжали воспалять раненный рассудок и проедали в нем новые дыры, запуская все больше кошмаров. Ему было тяжело спать, осознавая, что все ошибки, которые он совершил, были исключительно ЕГО заслугой. Никто больше не виноват, некого больше винить, не на кого сбросить лишний груз. Только он сам отвечал за свои поступки. И только он сам платил за них. Прошло чуть больше семи лет, как Ланая покинула его. Больше девяносто месяцев, больше трех сотен недель. Он был один во тьме, в которую вошел сам. Желал больше силы, теряя при этом всю немногочисленную человечность. Хотел отбросить все слабое в себе, желал избавиться даже от одной секретарши, говорившей что-то о Душе. Была ли она у него? Существовала ли в мертвом теле, поднятом из импровизированной могилы, которую вырыл его же убийца? Стоило ли так называть Люцифера, стремившегося защитить дорогое ему творение? Как же он ошибался. Продолжал делить мир на черное и белое, на зло и добро, считая себя избранным Ангелом, приносящим свет всем, кто его просил и не просил. Кто же его враг? Сам Дьявол, разумеется. Обычный демон, которому чужды любые чувства… Как и ему однажды. — Считая, что отсек от себя самую слабую часть, я лишил себя всей силы. Какой же я глупец. Какой же я глупец… Но я надеюсь, что путешествие в мир Ноттл не был напрасным. Что встреча с Канной не была случайной. Я знаю, что ты там, Ланая. Я знаю, что ты ждешь помощи. Не уверен, что ты захочешь увидеть меня спустя столько лет, спустя столько слов, но… Я попытаюсь. Не могу не попытаться, — двери отворились и он наконец покинул запорошенную снегом улицу, входя в просторный холл офисного центра. Считал забавным, как легко он теперь мог затеряться в толпе беснующих маклеров, биржевых магнатов и прочей кучке людей, пытающихся поживиться. Без проклятой Маски он чувствовал себя голым, обнаженным перед всеми, но ощущение стыда на коже ему нравилось гораздо больше. Узнает ли она его? Поймет, кто стоит перед ней? Может, именно чувство жалости к умирающему Мано Синистра сдерживало их вместе? Что-то она должна была найти в таком неудачнике, не способном защитить даже своих близких. Снег оставался мокрыми следами после его остроконечных туфель, отражающих своей лакированной кожей свет огромной люстры, висящей под потолком. В увесистом футляре ощутимо дрожал клинок с черным лезвием, сотворенный специально для него. Нужно ли сдерживаться? Нужно ли скрывать самого себя? Он не знал. Заметив молодого мужчину со шрамами на лице и длинным кейсом в ладони, одна из местных подпевал подошла к нему, улыбаясь: — Здравствуйте! Простите, но я не совсем припоминаю вас в нашем уютном доме. Вы — новенький? Или вас кто-то вызвал? — чувствуя, как брошь на ее груди следит за ним, Юрнеро усмехнулся, вглядываясь в корридо лифтов: — Приветствую. Да и да. Я действительно новенький и действительно меня вызвали. Но, боюсь, что это сделал не ваш босс, а его приближенная. Позволите? Направившись дальше, он слышал, как девушка устремилась за ним, щелчками стараясь привлечь внимание охраны: — Прошу, не могли бы вы пройти с нами? Мистер Атантос сегодня не… — «Атантос»? Значит так его зовут, да? Благодарю. Не переживайте, сегодня вы можете взять себе выходной… Не советую, — прервался он, смотря на увесистую ладонь на своем плече. Высокий мужчина, посмотрев ему в глаза, сглотнул комок в горле, пятясь и кивая: — Пр… Простите… Проходя мимо дверей лифтов, Широюми пытался уловить исходящую от каждого вибрацию, ведущую в нужную точку в этом здании. — Не все они ведут в пентхаус, не так ли? Мисс, лучше не стоит, — дрожащими губами она старалась нашептать что-то в золотистую брошь, как тут же выкинула ее, указывая вспотевшим пальцем на дальний конец фойе: — Последняя слева, Господин. Прошу, не говорите, что это… — Вам ничего не будет. Я ведь сказал, что лучше взять выходной. Спасибо, — поклонившись, Юрнеро исчез за закрывшимися дверьми, устремившись к своей цели.***
«Я… Я долго размышляла насчет нас, Юрнеро. Вспоминала, как впервые встретила тебя в Имении. Уверенного, сильного и такого понимающего. Настоящего. Такого настоящего. Ты улыбался мне, я знаю это. Даже если эта улыбка была скрыта за маской, ты делал это одними глазами, Юрнеро. Ты всегда помогал Семье, ты помогал всем, кто нуждался в помощи. Помогал мне. И даже не смотря на все, что случилось с тобой, за все те потери, ты никогда не терял себя. Продолжал бороться, продолжал сражаться и побеждать. Ты побеждал тьму в своих близких, в себе, в нашей Семье. Инкантезимо еще не знала такого Мано Синистра, как ты… Но…» Однажды он привел ее в один старый-добрый бар, в котором работал старина Мо. Это был самый чудесный вечер в его жизни, пускай и омраченный смертью Мортред. Все эти золотистые свечи, мягкие кресла и ее горящие васильковым глаза, цепляющиеся за любую возможность узнать о нем хоть что-то. Нужно было остановить ее прямо там, сказать, что в нем нет ничего особенного, что он просто сборище грехов, принявших человеческую оболочку. Может быть так она была бы… — Парень, — медленно повернувшись к матовой стенке лифта, мужчина увидел там вечно ухмыляющегося старика, скрестившего массивные руки на груди. Стоявшего на своих двоих, сверкающего седой шевелюрой. Он не мог не узнать его. Не мог забыть старого друга: — Франческо… — кивнув, бывший водитель посмотрел на крышу кабинки, облизывая губы и часть бородки в придачу: — Тебя довольно трудно узнать без этой штуковины на твоем лице, знаешь ли! Но мне так даже больше нравится. Могу хоть увидеть твою улыбку, чертенок! — закрывая уставшие глаза, бывший Мано Синистра прошептал: — Ты ведь не настоящий? Просто плод моего воображения, которое пытается найти помощи в самых своих потаенных уголках, да? Или же ты взаправду говоришь со мной с того света? После всех своих путешествий в Небытие я уже не могу быть уверенным в подобном… — А что мешает и тому и другому быть правдой? Не ограничивай себя каким-то рамками, малец! Давай, иди вперед, она же ждет тебя! Почему ты сомневаешься? Разве ты не рад, что считал ее мертвой ошибочно? Разве это не освобождает тебя хотя бы от одной ноши в твоей Душе? Касаясь пуговицы на своей груди, Маска пожал плечами, отвечая: — Я не знаю. Все же, я наговорил ей много ужасных вещей в тот последний вечер. Из-за меня ее могли убить, причем трижды. Но она продолжала подниматься и защищать Имение, защищать себя и других. Ведь ее никто об этом не просил, она простая секретарша. Зачем? — видение опустило прозрачную руку на его голову, говоря: — Не могу ответить за нее, босс, но… Может потому что у нее есть ЗА ЧТО бороться? Целый коридор вызванной личной охраны Атантоса повернулся к открывшимся дверям лифта, замечая там только черноволосого мужчину в простом пиджаке, держащего открытый чемоданчик одной рукой и Кантусу в другой. Делая шаг им навстречу, Юрнеро хрипло произнес, мотая головой: — Я обещал себе, что не буду больше проливать кровь невинных, но и в этот раз мои слова ничего не будут стоить. Я пришел за той, кто жаждет помощи, не важно, от чьих рук. Так вышло, что пришел именно я и именно поэтому я снова нарушу свою клятву. Даю вам только один шанс, чтобы уйти.