Господин

От неизвестности дальнейшего Бэкхён замирает у двери, когда оказывается внутри дома Чанёля. Сравнительно с другими домами этот отличается своей простотой и легкостью. Бэкхён отмечает, что дом Господина, несмотря на то, что на вид не такой вычурный, как остальные, кажется ему намного уютнее и живее. Словно Чанёль не хочет демонстрировать показушно, сколько он зарабатывает и как хорошо живет. Юноша нерешительно топчется у порога, не зная, что ему нужно делать. Чанёль не дал какого-то прямого приказа, просто скрылся где-то в глубине дома и оставил его вот так, поэтому Бэкхён несмело снимает тапочки, делает пару шагов вперед, а после вздрагивает, когда голос за его спиной произносит: – Я вызвал врача. Он осмотрит твои ноги, – Чанёль подходит к нему, преодолевая разделявшее их расстояние настолько быстро, что Бэкхён не успевает даже понять смысл сказанных слов. Он лишь глупо смотрит на своего Господина и не знает, что говорить. Потому что поведение Чанёля кажется ему необычным. Бэкхён был уверен, что, как только они окажутся здесь, Чанёль заставит его раздеться или встать на колени; или прикажет сделать что-нибудь еще более отвратительное. Но мужчина не делает ничего из этого, лишь смотрит сейчас внимательно и задумчиво. Его глаза скользят по впалым щекам мальчика, по его сухим и бледным губам, по кругам под глазами. Становится ясно, что до этого Бэкхёну пришлось перетерпеть кучу неприятных, возможно, болезненных вещей. – Я… спасибо, Господин, – глухо отзывается Бэкхён, закусывая губу, чтобы скрыть свое волнение. Если еще пару часов назад он думал, что будет доживать остаток своей жизни в том подвале, то теперь где-то в грудине теплится небольшое нечто, которое заставляет страх отступить назад. Бэкхён одергивает себя, понимая, насколько глупо и жалко он выглядит для самого себя. При малейшей доброте со стороны Чанёля Бэкхён практически готов записать его в святые. Но делать это ни в коем случае нельзя. Чанёль – Господин, а они все одинаковые. Грубые, высокомерные и мнящие себя богами. Бэкхён уверен, что Чанёль не является тем самым исключением из правила. А просто притворяется, чтобы казаться лучше остальных. Неожиданно Бэкхён понимает, что боится мужчину, стоящего перед собой. Спокойное, в каком-то роде безмятежное лицо Господина не кажется жестким или черствым. Напротив, едва заметные морщинки вокруг глаз придают его образу мягкость и странную привлекательность. Бэкхёну приходится одернуть себя во второй раз. – Ты с таким интересом рассматриваешь меня, Бэкхён. Нашел что-нибудь, что тебе по душе? – спрашивает Чанёль насмешливо, немного приподнимая брови. Бэкхён стыдливо краснеет. – Извините меня, Господин, – и склоняет голову, показывая мужчине свою покорность. Ему точно нужно быть осторожнее, чтобы не нарваться на неприятности, потому что прежний Господин жутко не любил, когда на него смотрели больше трех секунд. Доктор приезжает примерно через полчаса, осматривает Бэкхёна тщательно и внимательно, назначает ему какое-то лечение и оставляет несколько коробочек с лекарствами. Бэкхён до этого и не подозревал, что на лечение требуется такое количество медикаментов, но он чувствует себя значительно лучше после этой проверки. Лучше из-за того, что его просто проверили, вот ведь парадокс. Чанёль возвращается как раз в тот момент, когда дверь за врачом закрывается. На нем строгие брюки и свитер темно-синего цвета, и Бэкхён вновь ловит себя на мысли, что думает о привлекательности мужчины. – Сходи, прими ванную. Джина подготовила все необходимое, – на ходу бросает Чанёль, скрываясь за поворотом. Бэкхён кусает губу, думая о том, что за то время, что он провел здесь, Чанёль еще ни разу не потребовал от него что-то. Джина, как оказывается позже, личная помощница Чанёля. Она выполняет некоторую работу дома, некоторую – по работе Господина. Она приятна на внешность, а голосок у нее мягкий и спокойный. Бэкхён невольно заслушивается этими веселыми нотками в голосе девушки, осознавая, что с ним давно не разговаривали вот так просто и непринужденно. Через какое-то время, когда юноша отмокает в ванной, наполненной душистой пеной, в комнату заглядывает Чанёль. Болтливой Джины к тому моменту уже нет, поэтому Бэкхён напряженно сглатывает, пытаясь спрятать свое изувеченное тело под комьями пены. Но безуспешно, потому что пены не так много, как хотелось бы, чтобы прикрыть себя. Чанёль, конечно же, его синяки замечает. А Бэкхён в этот момент мысленно готовится к чему угодно. Чанёль может оскорбить его или оставить новый синяк, он может рассмеяться над ним глумливо или заставить Бэкхёна ударить себя самого. Потому что желания таких, как Чанёль, всегда непредсказуемы и жестоки. – Не пытайся спрятать их, – морщась, говорит Господин. Бэкхён выдыхает глубоко, потому что тело невольно подчиняется приказному тону мужчины. И если разум еще хоть как-то пытается сопротивляться, то что-то неизвестное, отвечающее за покорность Бэкхёна, полностью уступает более сильному, властному. – Ты закончил принимать ванну? – спрашивает он, изучающим взглядом скользя по некоторым участкам тела Бэкхёна, которые не спрятаны под воздушной пеной. – Да, Господин, – осторожно произносит он, невольно съеживаясь под цепким, пристальным взглядом. Чанёль, подхватывая с крючка махровый халат, подходит к ванной, располагающейся в центре комнаты. Он терпеливо дожидается, пока Бэкхён ополоснет свое тело, чтобы избавить его от лишней пены, а после накидывает мягкую ткань на хрупкие плечи юноши. Смотреть на эти синяки – невозможно, потому что их цвет темно-фиолетовый, и, Чанёль уверен в этом, один синяк ложится на другой, создавая таким образом отвратительную композицию. – Аккуратнее, – низко шепчет Чанёль, когда Бэкхён, поскальзываясь на гладкой плитке, едва ли не знакомит свой нос с полом. Благо, мужчина вовремя подхватывает его и прижимает к себе. Бэкхён носом врезается не в пол, а в крепкую мужскую грудь. От Чанёля пахнет чертовски приятно, и Бэкхён на какую-то секунду вновь забывает о своем страхе. – Изви… извините, – лепечет Бэкхён, но не отстраняется. Потому что он знает, что делать этого нельзя. Чанёль запросто сможет счесть это за неповиновение. – А ты сделал что-то не так? – мягко спрашивает Господин, приподнимая лицо Бэкхёна за подбородок. Он смотрит на него, словно исследуя черты его лица, и под таким взглядом Бэкхён невольно тушуется. Бэкхён не может найти достойного ответа на этот вопрос. Он ощущает, как предательски начинает першить в горле, как ком застревает где-то в середине, не позволяя словам показаться наружу. И все это потому, что Чанёль до сих пор держит его в своих руках, не делая больно, а, наоборот, словно поселяя в нем спокойствие и умиротворение. Так быть просто не должно. Господа – это монстры, и исключений из этого правила не бывает. Бэкхён делает выдох полной грудью, чтобы вернуть себе способность дышать, а после нерешительно смотрит на мужчину. – Я бы… я очень хочу кушать, – произносит он, тут же отводя взгляд и пряча свои пылающие щеки от пытливого взгляда Господина. Чанёль смотрит не так, как все остальные, поэтому из-за этого Бэкхён ощущает себя неуютно. Мужчина кивает, мягко отстраняет от себя юношу и легонько подталкивает его к выходу, следуя огромной тенью позади. Бэкхён старается расслабиться, но испуг из-за тихих шагов за спиной все равно есть. – Ужин должен быть готов. Я совершенно не знаю о твоих вкусах, но, надеюсь, мой выбор придется тебе по душе, – хмыкает Господин. Бэкхён действительно устает удивляться из-за необычного поведения этого человека. Да, он ведет себя совершенно странно и совершенно неправильно в понимании юноши. Потому что так не бывает. Чанёль – Господин, и Бэкхён утомился вбивать это в свою голову с каждым пройденным шагом. Их ужин проходит в полнейшем молчании. Бэкхён жадно поглощает еду, стараясь изо всех сил контролировать себя и свой желудок, но есть хочется так невыносимо сильно, что о правилах приличия и об этичности думать некогда. Но все же. Перед ним сидит его Господин, вновь спокойный и расслабленный. Чего не скажешь о Бэкхёне. Его сердце, за сегодняшний день то напрягающееся от жутких волнений, то расслабляющееся от легких забвений, скорее всего, скоро вообще остановится и пожелает своему хозяину всего хорошего. По крайне мере, Бэкхён, уставший переживать и боящийся любого шороха, не удивился бы, если бы так и произошло. Он сидит напротив Чанёля. Он сидит за одним столом с Господином, делит с ним одну еду и каждый раз ловит на себе его взгляд. Не дикий или горящий, а мягкий и сдержанный. И юноша невольно задается вопросом о том, для чего же мужчина вообще его приобрел. Если не для того, чтобы нагнуть в первую же секунду их нахождения наедине друг с другом, то… для чего? У Бэкхёна действительно не находится каких-то разумных объяснений. В конечном итоге, когда их трапеза подходит к концу, Бэкхён размышляет всего несколько секунд, прежде чем опуститься на колени перед Господином и кротко опустить голову. Сознание вопит о том, что он не должен, не должен вести себя так, но желание отблагодарить мужчину так высоко, что Бэкхён затыкает самого себя и свои мысли. К черту все. – Что ты делаешь? – безразлично спрашивает Чанёль. А Бэкхён от тона его голоса боязливо прикрывает глаза. – Я хочу Вас отблагодарить, Господин. – Забавно, – хмыкает мужчина, наблюдая сверху за опустившимся на колени мальчиком. Картина, конечно, сознание будоражит. – А разве я просил тебя делать это, Бэкхён? – Господин, я… – Сейчас же поднимись и посмотри на меня, – твердо перебивает Чанёль, из-за чего Бэкхён его слушается мгновенно. Даже не размышляет, плохо это или хорошо – он просто поднимается на ноги и, собирая остатки своей смелости в кулак, смотрит на мужчину, гулко дыша. – Ты будешь опускаться на колени только тогда, когда об этом буду просить я. Не по своей воле – по моей, Бэкхён. Это первый и единственный раз, когда я прощаю твою оплошность, – голос Чанёля отдает легкой хрипотцой, а властные нотки в его интонации заставляют загривок Бэкхёна покрываться мурашками. Он и думать не хочет, что все это значит. – Ты меня понял? – Да, Господин. Чанёль удовлетворенно кивает, оборачивается к Бэкхёну спиной и покидает комнату, оставляя юношу в полнейшей прострации из-за происходящего. Он совершенно, абсолютно не понимает, что происходит и как на происходящее реагировать, невольно сравнивая Чанёля со своим прошлым Господином. Тот был бы и рад, если бы Бэкхён добровольно опустился перед ним на колени, а этот мужчина полностью переворачивает устоявшуюся модель мира в голове Бэкхёна. Вскоре приходит Джина, говорит, что покажет ему комнату, в которой он сможет жить и заниматься своими делами. Кудрявые волосы Джины забавно прыгают пружинками – юноша невольно засматривается на них, уносясь своими мыслями куда-то далеко. Пак Чанёль странный и необычный для мира владения людьми. Он не ведет себя так, словно все ему должны кланяться в ноги и целовать его пальцы. Он до сих пор ничего не потребовал от Бэкхёна и даже ни разу не коснулся как к только что приобретенной вещи, чтобы показать, что именно он тут главный и что его нужно слушаться. Так неужели все слухи, ходящие об этом Господине, правдивы и верны? И Бэкхёну нечего бояться?