Господин

Новая жизнь Бэкхёна начинается после полудня. Просыпается он из-за того, что яркий луч солнца атакует прямо в глаза, заставляя сморщить нос и натянуть одеяло на лицо. Наваждение длится недолго – Бэкхён резко принимает сидячее положение в кровати. Что делает, конечно, зря, потому что головокружение после столь незатейливого маневра адское. Бэкхён бы мог банально подумать, что он до сих пор спит и картинка перед ним – всего лишь сон, но он отчетливо помнит вчерашний вечер. Как опустился перед Господином на колени и как ощутил волну горячего стыда, когда тот осадил его. Как Чанёль ушел, оставив его одного, и как после подоспела Джина, тараторя на ходу о его комнате и о вещах, которые заранее были куплены в каком-то модном бутике. А еще Бэкхён помнит собственное удивление, когда он впервые очутился здесь, в его собственной комнате. Откровенно говоря, эта комната больше напоминает мини-квартирку с шикарной отделкой и дорогой мебелью. Бэкхён едва ли подавил в себе порыв уточнить у Джины, точно ли эта комната принадлежит ему. Он не хотел выглядеть глупо или нелепо в ее глазах. Он принимает душ, нежась под теплыми струями воды. Тщательно отмывает себя, стараясь не задевать особо болючие участки на теле, и не выходит из душевой кабинки, наверное, минут сорок, просто стоя и отмокая, позволяя себе эту неспешную вольность. Если Чанёль разозлится на него за это, то так тому и быть. Бэкхён не чувствовал себя таким чистым и потрясающе свежим уже очень давно. Как раз в тот момент, когда Бэкхён принимается надевать то, что выбрал на сегодняшний день, в комнату бесцеремонно входит Господин. На юноше всего лишь свободные штаны, которые он успел натянуть, и специальные носочки, которые он должен носить какое-то время по рекомендации доктора. Краска мгновенно заливает лицо Бёна, когда тот вспоминает о том, что произошло вчера. Он старается поспешно натянуть футболку, но пробирающий голос Господина тихо, властно произносит: – Оставь. Бэкхён совершенно не понимает, из-за чего его тело реагирует на Чанёля подобным образом. Он знает его всего лишь второй день, но мурашки, касающиеся бедер и загривка, неизменно дают о себе знать, стоит только Господину сказать что-либо. Бэкхён бы, если бы у него было право сопротивляться, плюнул бы на это дело и полностью бы подчинился воле Господина. Как он это делает сейчас. Футболка летит обратно на кровать, где кучей свалены некоторые вещи. За такой беспорядок Бэкхёну перед Чанёлем становится лишь стыдно слегка, потому что блуждающий по его телу взгляд отвлекает от каких-то посторонних размышлений. Он не успевает среагировать, как уже через пару мгновений Чанёль в несколько шагов преодолевает расстояние между ними. И он почему-то зол. Бэкхён быстро сопоставляет факты в своей голове: он не явился на завтрак, проспав его, и Чанёль теперь злой именно по этой причине. Бён невольно съеживается, ощущая дыхание Господина на своей макушке, и старается сделать незаметный шаг назад, чтобы обеспечить себе какую-никакую защиту. Но неожиданно-грубая ладонь Чанёля хватает его за предплечье, встряхивает немного. И не позволяет сдвинуться с места. Невольный приказ, чтобы Бэкхён стоял и даже думать о подобном не смел. Юноша сглатывает собственный страх, ведь аура опасности, буквально окружающая Чанёля, сбивает все его мысли в бесформенное нечто. Это непривычно, но в то же время по-особенному будоражит сознание, и Бён в самом деле не знает, почему его тело не отвергает эту опасность, исходящую от Господина. Ему интересно узнать, что именно собирается сделать Чанёль. Кажется, я свихнулся. – Я не хочу видеть этих синяков на твоем теле, – резко произносит мужчина, продолжая исследовать тело Бэкхёна цепким, пронизывающим взглядом. – Твое тело должно быть чистым, а кожа – молочной и бледной. Для меня. Чтобы я мог ласкать тебя и не думать о тех, которые владели тобой и причиняли тебе боль. Бэкхён от сказанных слов чувствует легкое покалывание в мышцах. Он облизывает пересохшие губы, наконец, осмеливаясь и поднимая взгляд, чтобы посмотреть Чанёлю в глаза. Бесстрашно и упрямо, не боясь своих глупых мыслей. И даже если ему страшно сейчас, то боится он не реакции Чанёля, а самого себя, ведь его тело откликается на слова Господина отнюдь не безобидно. От Чанёля веет горячим теплом, заставляющим кружиться голову, и пахнет от него снова очень, очень приятно. – Синяки не исчезнут через пару дней, Господин, – отвечает Бэкхён шепотом. В уголках губ мужчины задерживается ухмылка, а в глазах загорается огонек интереса. – Мы сделаем все для того, чтобы они сошли с твоего тела как можно скорее. И ты должен набрать в весе. Торчащие ребра совсем не возбуждают, – морщится он, и, словно следуя траектории своих слов, касается широкой ладонью кожи, обтягивающей ребра юноши. Бэкхён давит сиплый выдох, но его дыхание все равно учащается. Он неосознанно пытается уйти от столь нехитрой ласки, но Чанёль не отступает, кажется, понимая, что Бэкхёну нравится то, что он делает. – Приводи себя в порядок и спускайся к обеду, – вполголоса говорит Чанёль, слегка съезжая и в последний момент касаясь пальцами живота Бэкхёна. Мышцы напрягаются сразу же, а к щекам вновь приливает предательский жар, который Господин, слава богу, не замечает, так как уже пропадает из комнаты. Бэкхён глубоко выдыхает, прикрывает ладонями лицо и старается не думать о том, что в присутствии мужчины он теряется и не знает, как правильно себя вести. Чанёль кажется ему слишком неясным, загадочным человеком, а разгадывать кого бы то ни было у него совершенно нет сил. Да и желания, по правде говоря. Поэтому Бэкхён, наспех натягивая на себя одежду, решает для самого себя, что ему нужно меньше думать и больше полагаться на мерное течение, по которому он собирается плыть в дальнейшем.

~~~

После сытного обеда юноша решает слегка прогуляться по дому, чтобы рассмотреть его на этот раз тщательнее. Чанёль уезжает, ссылаясь на важные дела, и Бэкхён считает, что это отличная возможность исследовать новое место. Если бы мужчина был в этот момент дома, он бы точно не решился на нечто подобное, а так сама судьба велит ему полюбопытствовать на этот счет. Бэкхён вновь проводит параллель со своим предыдущим Господином, дом которого был огромен. Чего уж таить, в «мальчиках» этого Господина числился не только Бэкхён, но еще несколько других юношей, изредка попадавшихся Бёну на глаза. Они встречались редко, потому что их комнаты были расположены в разных частях поместья, поэтому шанс встретить кого-нибудь из них был ничтожно маленьким, если не крохотным. Господин менял их каждую ночь, и Бэкхён, в общем-то, был абсолютно не против такого расклада, потому что прикосновения того мужчины были для него уничтожающими. После каждой такой ночи ему приходилось отмывать себя, чтобы не чувствовать фантомные касания его рук. Дом Чанёля приятно удивляет Бэкхёна своей гармоничностью и лаконичностью. Здесь каждая вещь сочетается с другой, создавая прекрасную и идеальную композицию уюта, а цвета, в которых оформлены комнаты, действительно придают ощущение полнейшего умиротворения. Бэкхёну особенно нравится гостиная – с двумя большими диванами, книжными полками и роялем, расположившимся около окна. Окно протянуто от пола до потолка и завешано тяжелыми шторами. Бэкхён слоняется по дому едва ли не весь день, совершенно не следя за временем, а когда понимает, что чересчур глубоко погрузился в свои мысли, то обнаруживает себя в одном из коридоров дома. Он замечает слегка приоткрытую дубовую дверь и сразу же приходит к заключению о том, что это, скорее всего, кабинет Чанёля. Его мысли оказываются верны, потому что из комнаты слышатся приглушенные голоса. Должно быть, Чанёль успел вернуться (и не один), пока Бэкхён исследовал его задний двор и потрясающей красоты сад. – Не понимаю, Чанёль. Ты покупаешь какого-то оборванца на аукционе, заставляя остальных понервничать на этот счет, а после удивляешься слухам, которые появляются после этого, – усмехается незнакомый голос, заставляя Бэкхёна нахмуриться. Нет, он не подслушивает, просто он… оказался в нужное время в нужном месте. Любопытство Бэкхёна, конечно же, берет вверх, и он, прикусывая свою губу, старается не пропустить ни слова. – Я советую тебе не понимать дальше, Хёши, – отзывается Чанёль, и от хладнокровного тона, которым пропитан его голос, Бэкхён кусает собственные губы чаще. – Этот… – Бэкхён. – Этот Бэкхён, – делая паузу, проговаривает Хёши, и Бэкхён красочно представляет, как кривится его лицо в этот момент, – выглядел хуже всех на том аукционе. Общество пришло в неописуемое потрясение, когда ты выкупил его. Ты же знаешь, что о тебе думают, а ты их мысли этим поступком только подтвердил, – продолжает мужчина насмешливо. Манера его речи кажется Бэкхёну немного необычной. Юноша отчетливо слышит раздраженный выдох со стороны Господина. И ощущает перед ним свою вину, мгновенно закипая и ругая себя за такие мысли. В конце концов, Бэкхён не делал ничего, чтобы Чанёль его как-то заметил. Бэкхён вообще не знал, кто будет присутствовать на том аукционе и купят ли его вообще. – Наше общество, как ты выразился, Хёши, уже давно начало свое разложение. И подожди смотреть на меня так, словно я несу ахинею, – иронично замечает Чанёль. После его слов шуршат какие-то бумаги. – Дело не в том, что сделал я, а в том, чего я не делаю. Многих волнует лишь это. Вот, например. Ты ведь знаешь закон, запрещающий владение сразу несколькими мальчиками, но практически все обходят его стороной, и правительство закрывает на это глаза, – произносит Чанёль, а Бэкхён удивленно выдыхает. Так неужели Господа, решившие развлечь себя сразу несколькими игрушками и купившие их – преступники? Бэкхён хмурится лишь сильнее, потому что до этого ничего о подобном законе он не знал. – Я купил Бэкхёна, потому что увидел в нем то, чего не увидели другие, – через некоторое время вновь слышится голос Чанёля. – Через два или три месяца ты обязательно поймешь, о чем я говорю. Бэкхён на ватных ногах скорее спешит покинуть место рядом с кабинетом Господина. Он совершенно сбит с толку и абсолютно не может понять ничего. И от незнания происходящего у него сдавливает виски, а к горлу подступает тревога. Так неужели его покупка – это расчетливый шаг со стороны Чанёля? Бэкхён не может жаловаться ни на что, но столько вопросов мгновенно начинают жужжать в его голове, что приходится стиснуть зубы и не дать им атаковать уставшее сознание. Одно становится ясно наверняка – Чанёлю он нужен для чего-то конкретного.

~~~

Бэкхён не перестает ни на секунду думать о том странном разговоре между Чанёлем и незнакомым мужчиной. Было бы намного проще, если бы Бэкхён так и оставался в неведении происходящего, потому что с появившимися вопросами ему сложнее дается держать себя в руках. С другой же стороны, теперь у юноши есть небольшое преимущество – он знает, что оказался в этом доме не просто так. И это знание дает ему странную, но вполне ощутимую внутреннюю силу. Пытаясь отвлечься от столь безрадостных мыслей, Бэкхён идет в сторону кухни, решая найти для себя что-нибудь съестное. До ужина еще пара часов, а червячок голода он чувствует уже на протяжении некоторого времени. Поэтому перекусить сейчас – то, что нужно, чтобы переключить свой мозг на другие мысли. – Проголодался? – раздается насмешливый голос за его спиной, и Бэкхён, наливающий в это время молоко в стакан, вздрагивает настолько, что слегка проливает жидкость. Сердце колотится так, словно решает проломить к чертям грудную клетку. Он поднимает на Господина испуганный взгляд. В испуг вплетено недовольство, и юноша лишь надеется, что это ускользнет от взгляда Чанёля. – Вы напугали меня, Господин, – говорит Бэкхён, прочищая горло. Все-таки долгое молчание дает о себе знать. – Я это заметил, – продолжая усмехаться, произносит мужчина, а после садится на высокий стул, внимательно смотря на Бэкхёна. – Нальешь мне тоже? Бён ощущает приливающее волнение, заставляющее кончики пальцев подрагивать. Вот ведь ерунда! Почему он начинает так странно чувствовать себя, когда этот мужчина рядом? – Конечно, – кивает он, и через какое-то время перед Чанёлем ставится кружка с прохладным молоком. – Хотите, может быть, печенья? – аккуратно интересуется юноша, робко смотря на Господина. Тот, как и обычно, выглядит до одурительного хорошо: строгие классические брюки, сидящие по фигуре идеально, и легкий кашемировый свитер с неглубоким вырезом, открывающим вид на крепкие ключицы. Бэкхён сглатывает. – Не отказался бы, – соглашается он, и Бэкхён, успевший узнать, в каком шкафчике прячется овсяное печенье с арахисом, вскоре пытается дотянуться до него. Только вот одного он не учел: увидеть коробку – это запросто, но достать ее – та еще проблема. Пыхтя и прилагая максимум усилий, Бэкхён понимает, что все его попытки совершенно безнадежны. А потом… потом он замирает, ощущая чужое присутствие позади себя, и боится сделать даже вдох. Черт возьми, это слишком тривиально, но Бэкхён чувствует себя так, словно готов свалиться в обморок прямо здесь же, потому что Чанёль касается грудью его спины и с легкостью достает печенье. И тихонько смеется, действительно смеется, опаляя горячим дыханием кожу. У юноши кружится голова, потому что он осознает, насколько они близко сейчас друг к другу. – Ты можешь дышать, Бэкхён, – мягко произносит Чанёль, ставя коробку с печеньем рядом, а после делает что-то невообразимое – он кладет ладонь на его живот и делает это снова ласково, не пытаясь причинить боль. Бэкхён сперто выдыхает, закрывает глаза и старается изо всех сил не думать о том, что в данный момент происходит нечто странное и выходящее за рамки его привычного мира. Так не бывает. Нет. Так, боже, не бывает. – Господин… – на выдохе произносит он, и, Чанёль готов поклясться, никто не звал его настолько чарующе и сладко. Губы мужчины лишь слегка касаются чувствительного места за ухом Бэкхёна, но даже этого хватает для того, чтобы юношу начало потряхивать. Его прошибает дрожью, проходящей сквозь тело, и он пытается совладать с собой. Но Бэкхён едва ли может контролировать самого себя, ведь от настолько ласкового прикосновения чужих губ он теряется и не знает, как ему реагировать. Лишь чувственный выдох срывается с его слегка приоткрытых губ. – Все в порядке, – тем временем низко шепчет Чанёль. – Я не собираюсь делать тебе больно. Бэкхён судорожно выдыхает, цепляясь пальцами за покрытие столешницы, но наваждение уходит ровно в тот момент, когда тепло позади него исчезает. Чанёль делает пару шагов назад, забирая коробку с печеньем, и вновь садится на свое место, наблюдая за Бэкхёном. Ему интересно, как он поведет себя. Юноша стоит пару секунд неподвижно, а после, подхватывая кружку с молоком, делает несколько жадных глотков. Он решает, что ему все равно на то, как он выглядит со стороны в данный момент. – Посиди со мной. Думаю, ты бы тоже не отказался от печенья, не так ли? – спрашивает Господин, и Бэкхёну на секунду кажется, что он замечает в чужих глазах искорки смеха. Впрочем, скорее всего, ему лишь кажется, потому что уже через мгновенье глаза мужчины спокойны и безмятежны. – Спасибо, – тихо благодарит он и занимает свободное место напротив Чанёля. Он смущенно достает из коробки печенье, пытаясь спрятать свой взгляд, и остаток трапезы они проводят в уютном молчании.