Ты

Они не разговаривают до конца ноября. Чара вечно ошивается где-то рядом, и от этого Фриск ещё горше. Хруст оберточной фольги шоколадок, мелькающий то тут, то там зеленый джемпер только сильнее травят душу. Школьные отметки скатываются ещё ниже, и Фриск постоянно оставляют после уроков. Чара же вовсе перестает появляться в школе. Серые ноябрьские дни тянутся унылой чередой. Всё свое время Фриск проводит, слоняясь по Руинам, но без Чары из воображаемого мира безвозвратно ушло что-то очень важное. Руины без Чары были чем-то вроде дома Ториэль, покинь она его. С каждым днем Фриск всё мрачнее. – У Фриск сегодня ещё более унылая рожа, чем обычно, – ехидничает кто-то за завтраком, и весь стол заливается радостным смехом. Чара сидит рядом и возит ложкой в тарелке с овсянкой. Фриск отчаянно ждет привычного резкого «отвалите», но со стороны Чары одно лишь мрачное молчание. Не раз и не два Фриск пытается поговорить с Чарой и спросить, что происходит, но каждый раз при взгляде на бывшего друга в памяти встают безумные насмешливые темные глаза, и заготовленные слова словно примерзают к небу. За несколько дней до начала декабря они стоят в конце коридора. На часах шесть часов - ещё не все спят, поэтому в спальню Фриск не тянет, а на чердаке с приближением зимы становится слишком холодно, поэтому читать им приходится в коридоре; у Чары в руках очередной комикс, у Фриск - учебник по грамматике. От чтения отвлекает насмешливый окрик. Фриск поднимает взгляд и мысленно стонет - напротив мальчишка из группы постарше, обожающий задирать детей из младшей. – Что читаем? – интересуется он деловито и, не дождавшись ответа, выхватывает книгу. Фриск затравленно оглядывается на Чару, но Чара и не думает отрываться от комикса. Выручать себя приходится самостоятельно. – Отдай! – протестует Фриск слабо. – А, учебнички. Скука, – книга летит на пол, и Фриск невольно вздрагивает. Учебники, как и все книги, выдаются приютской библиотекой, и за плохое обращение могут наказать так, что мало не покажется. – Тебе и зубрежка не поможет. Я слышал, с оценками у тебя швах. А приют для умственно отсталых, вообще-то, на соседней улице, так что ты здесь делаешь? Задира ухмыляется, довольный своей шуткой, а Фриск снова смотрит вбок. Глаза Чары не двигаются, взгляд замер на одном фрейме, но никакого вмешательства так и не следует. Фриск одновременно злится и на это невмешательство, и на то, что не может справиться с ситуацией самостоятельно, как обычно ожидая помощи от Чары. – Оставь меня в покое, – голос дрожит слишком сильно, чтобы это прозвучало убедительно, но Фриск хотя бы пытается. Мальчишка ухмыляется только сильнее. – Эй, на правду не обижаются, или ты и этого не знаешь, тупица? – он наклоняется и неожиданно больно щелкает Фриск по лбу. Фриск вскидывает руку, держась за ушибленное место. – Что ж поделать, если в башке пусто? Он тянет руку, чтобы потрепать Фриск по волосам, но тут зеленой молнией ему в живот врезается Чара. Фриск только сильнее вжимается в стену, как никогда остро ощущая свою беспомощность. Обычно Чара отвечает насмешкой на насмешку, но в этот раз драка начинается сразу. Хотя какая там драка - избиение. Чара ниже мальчишки почти на голову и куда более щуплого телосложения, но дерется с такой яростью, что вся эта разница полностью скрадывается. Фриск, не в силах пошевелиться, наблюдает, как мелькают кулаки Чары, за оскалившимся ртом, гневно сощуренными глазами и облепившими лицо волосами. Затем взгляд падает на лицо мальчишки, и вид крови, хлещущей из его разбитого носа, выводит Фриск из ступора. – Хватит! – Фриск бросается вперед и обхватывает Чару поперек туловища. – Хватит! Прекрати! Чара, перестань, ну пожалуйста! Звук собственного имени словно заставляет Чару очнуться и замереть, дрожа от напряжения. Неудачливый хулиган, обливаясь кровью, улепетывает так быстро, что Фриск успевает краем глаза заметить только смазанное движение. Чара тяжело дышит, запрокинув голову к потолку. Если прислушаться, можно услышать, как быстро колотится сердце в обтянутой зеленой тканью груди. Наконец, Чара опускает подбородок и стягивает джемпер через голову, оставаясь в одной черной рубашке. Джемпер летит на пол, и Чара отбрасывает со лба волосы. Судя по раскрасневшимся щекам, ни злость, ни азарт битвы ещё не прошли, но Чара усмехается, впервые за много дней посмотрев на Фриск прямо. – Ну чего, мямля? Не можешь даже никому врезать как следует? Снова всё приходится делать за тебя. Фриск всё ещё в шоке от только что увиденного. Да, и в приюте, и в школе постоянно случаются драки, но чтобы дрались с такой яростью и ожесточением - такое Фриск видит впервые. Чара усмехается ещё шире. – Не понимаю только, зачем было влезать. Этот кретин, конечно, и так будет красавцем с расквашенным носом и без пары лишних зубов, но можно было и наподдать посильнее, чтобы было неповадно соваться к детям. Фриск всё ещё молчит, и Чара, наконец, замечает чужое выражение лица. – О, ну только не снова. Этот придурок заслуживал того, чтобы ему как следует врезали. Нет никакого легкого пути, Фриск. Как сказал бы наш общий друг, тут или ты даешь в морду, или дают тебе. Молю, избавь меня от... Чара не успевает закончить фразу, потому что Фриск быстро делает шаг вперед и прижимает Чару к себе, уткнувшись лицом в измятую рубашку.