Клетка

Жена. Они с Гаррусом так старательно избегали любых разговоров о будущем, что недосказанность порой звенела в ушах пронзительным писком загнанной в угол крысы. Железные тиски самодисциплины расслаблялись только по ночам, когда Джейн позволяла себе помечтать, подумать, погрустить, как грустила маленькая Дженни из прошлой жизни при виде пушистого щенка, играющего на заднем дворе с девочкой в желтом платье. Разве что та Джейн могла и расплакаться – от обиды или злости, а Шепард уже давно, господи, как же давно не позволяла себе этой слабости. После того, как они… сошлись с Гаррусом, таких бестолковых ночей, проведенных за мечтами и размышлениями, стало больше. Гаррус. Кто они друг другу? Соратники. Друзья. Любовники? Пара? Да, но – в первую очередь, друзья. Он всегда у нее за спиной. Она всегда протянет ему руку. Слаженный тандем, идеальная машина для убийства – турианец и человек. Долгие разговоры во время перелетов – сколько раз Шепард обнаруживала, что она задремала, прислонившись к надежному плечу Гарруса? А тот и сидел, частенько в неудобной позе, терпеливо ожидая, когда Джейн встрепенется и непонимающе уставится на него заспанными глазами. Он был единственным существом во вселенной, которому она доверяла, как себе. Она не задумываясь, отдала бы за него жизнь – но когда их крепкая, почти что братская дружба переросла в нечто большее, Шепард вспомнить не могла. Не было жарких признаний, томных вздохов, влюбленных глаз и чего-там-еще-полагается. А «полагалось»-то, если верить всему остальному миру, многое. За время, проведенное в отставке, Шепард перечитала все книги, что удалось найти ее бессменному охраннику – и небольшую часть из них составляли банальные женские романы. Читая их втайне от Джеймса, Джейн стыдилась сама себя – стыдилась и не могла оторваться от сомнительного чтива. Азари и кроганы, турианцы и кварианки, люди и азари, люди и… люди – истории любви разворачивались перед Шепард, заставляя чувствовать себя какой-то неполноценной. Все книги в один голос вопили о любви с первого взгляда, о первой любви, о любви до гроба, и Шепард жадно вчитывалась в мелкие буковки, подсознательно сравнивая все эти истории с собой. С ними. А потом она вспоминала разговоры в общей душевой Академии Альянса – о том же говорили девушки, фыркая под упругими струями прохладной воды. Любовь с первого взгляда, любовь-какой-не-бывало, любовь, которая вспыхивает неожиданно, обжигая пламенем страсти, – и так далее, и так далее, и так далее. Джеймс Вега, приставленный ее охранять, немузыкально что-то напевает на кухне, пока Шепард принимает душ, бьющий в лицо холодной водой, и точно так же шумел душ в общей душевой годы – а кажется, что вечность, - назад. Линда МакКонахи краснеет от нахлынувших чувств и, обернувшись через плечо, заговорщицким шепотом рассказывает, что рядовой Фостер – белобрысый такой, у северного входа дежурил, - на нее так посмотрел вчера! - У меня даже коленки задрожали, - говорит Линда и глупо хихикает, покрываясь румянцем. Даже веснушки на ее плечах будто темнеют. Через полгода рядовой Фостер и курсант МакКоннахи женятся, и на свадьбе счастливый жених успевает мимоходом сказать, что это была любовь с первого взгляда, и что он с самого начала знал, что так и будет. …А еще через год, уже сержантом, Фостер будет убит на выполнении какого-то важного задания Альянса – знал ли ты и это, спрашивает себя Шепард, гладя зареванную Линду по веснушчатым плечам… …Линда с головой уйдет в карьеру, порвет все связи, пытаясь сбежать от самой себя, – уедет в Торонто, потеряется, а теперь – может, и нет ее, Линды, уже; как нет рядового Фостера и других хороших ребят – сгинули, растворились в красном свете лазера Жнецов… Девушки в душе делятся секретиками, рассказывают приглушенно: а Рональд и Леона со старшего курса-то того… парой ходят. - Жаль, - отвечает кто-то из девочек, - Я как Рональда увидела, так почувствовала такое… такое… И чего он нашел в этой Леоне, она ж здоровая, как бык, - завалит и не заметит. Курсант Шепард думает, что сейчас они кажутся совсем глупыми, какими-то очень уж девочками, и совсем не похожи на себя – таких, какими они выглядят большую часть дня. Линда – многообещающий инженер с математическим умом, никто лучше нее не разбирается в сложных нагромождениях формул. Девушка с Рональдом – как ее звали, Алиса? Элен? – лучший программист на их курсе, она единственная сумела запрограммировать турель на уничтожение крейсеров, пропуская все остальные корабли. Она всегда спокойная, собранная, немногословная – а вот, поди ж ты, может столь эмоционально рассказывать про «такое».