Непреодолимо близко

— Привет, Майкл, — тишину нарушил мягкий омежий голос. Знакомый, красивый и неприятный. Майкл поднял взгляд и увидел в дверях своего офиса Дэниела Аддерли. Безупречного, как всегда. — Мы можем поговорить? Майклу очень бы хотелось сказать, что он сильно занят и у него куча безотлагательных дел, но рано или поздно этот разговор, о содержании которого он догадывался, все равно бы состоялся. Бегать от него смысла было мало. — О чем именно ты хочешь поговорить, Дэниел? — Думаю, ты знаешь. — Аддерли присел напротив. — Вчерашняя выходка Итана была не самой разумной. Я предполагал, что тебе не понравится, но переубедить его оказалось непросто. Закатив глаза, Майкл фыркнул, но промолчал. — И все же, кое в чем он был прав. Только способ выбрал неверный. — Аддерли благодушно улыбнулся, но выглядел очень серьёзным. Сейчас в его тоне не было той игривой соблазнительной нотки, которая всегда присутствовала, когда омега разговаривал с Итаном. Взглянув Майклу в глаза, он мягко и как будто даже осторожно сказал: — Майкл, я бы очень хотел рассчитывать на твою дружбу. Наше знакомство вышло… ммм… скажем так, специфичным. И, да, я понимаю, что мое появление нарушает ваш с Итаном давно устоявшийся порядок вещей и потому, будем честны, тебе не хочется принимать меня. Но я не теряю надежды, что нам удастся найти общий язык. В отличие от случаев с Крисом и Джерардом, я понимаю, что не смогу изменить твоё отношение к себе и к нашим с Итаном отношениям, не поговорив откровенно. — Омега на секунду прервался, отделяя необходимой паузой пролог своей речи от ее основного содержания, и твёрдо продолжил: — Мне нравится Итан, Майкл! Наши отношения только начались, но я очень хочу, чтобы у нас действительно вышло нечто особенное. Серьезное. Я хочу быть с ним. И хочу, чтобы он был счастлив со мной. Но вступить в отношения значит влиться в жизни друг друга. И мы оба знаем, что в жизни Итана — ты очень важная ее составляющая. Ты его лучший друг, и не думаю, что он сможет быть полноценно счастлив, если его лучший друг и его омега будут враждовать. Знаю, что ты тоже желаешь Итану только добра. Поэтому я здесь.Ты примешь мою дружбу, Майкл? Аддерли выжидательно с надеждой, но без неуверенности и отнюдь не требовательно взглянул на Майкла. Его слова звучали искренне, и как бы Майклу ни хотелось обнаружить в них хоть каплю притворства, у него не получалось. Такое откровенное предложение мира обезоруживало! Заставляло чувствовать себя виноватым в собственной враждебности. Майкл впервые видел Дэниела таким. Таким открытым. Без ужимок, без игр, без манипуляций, без маски великого обольстителя, без образа ярого революционера. Перед Майклом сидел омега. Омега, достойно борющийся за своего альфу. И за это вдруг возникшее к Аддерли уважение Майкл возненавидел его всей душой ещё больше, чем прежде. — Это трюк! — покачал он головой, ввергнутый в глубокое смятение. — Это снова твои манипуляции, ты подбираешь образы, которыми можешь влиять на людей, — он нервно встал из-за стола, потому что не смог усидеть на месте, отвернулся и зарылся в свои светлый волосы. — Не верю я этому невинному поведению, не верю в этот полный искренности взгляд. Я не могу тебе верить, Дэниел! Не могу и не хочу! — последние слова вырвались громко и отчаянно. Майкл уже не верил самому себе. Дэниел тоже встал. — Я могу это понять, — спокойно произнёс он. — Могу понять твоё недоверие и нежелание меня принимать. И все же… я не лгу и не играю. Я хочу серьёзных счастливых и честных отношений с Итаном и пытаюсь сделать все от меня зависящее, чтобы так оно и было. С каждым словом Майкла разрывало на части все больше. Очень долгое время он жалел себя, жалел свою несчастную любовь и думал только о себе. Но сейчас, когда Дэниел Аддерли с белым флагом пришёл к нему, предлагая мир во имя счастья Итана, он вспомнил недавний разговор с ОʼКон­но­ром. Вспомнил, как тот просил его порадоваться за него, поддержать. За всей этой убогой жалостью к самому себе, Майкл забыл, что у Итана тоже могут быть чувства, и то, что он сам одинок и несчастлив, не значит, что и Итан должен быть таким. Итан нашёл своего омегу, того самого омегу, с которым хочет связать свою жизнь. И сколько еще он, Майкл Райан, будет отрицать то, что уже так давно очевидно. Сколько ещё будет жить иллюзией и самообманом? — Ты не нравишься мне, Дэниел, — наконец сказал Майкл честно и твёрдо, обернувшись и подняв на журналиста решительный взгляд, — раз уж сегодня мы честны друг с другом. Ты высокомерный, манипулятивный и хитрый. И если бы мне пришлось выбирать для Итана омегу его жизни, это точно бы не был ты! Но ты прав. Я желаю Итану счастья. Он счастлив с тобой! — говорить эти слова все равно, что зачитывать самому себе смертельный приговор, но по-другому Майкл уже не мог, — а я никогда не стану мешать его счастью! Вот тебе мой ответ. Некоторое время они оба смотрели друг другу в глаза. А затем Дэниел понимающе и благодарно кивнул. — Спасибо, Майкл. Я рад, что мы поговорили. — Он протянул Майклу свою изящную ручку и, помедлив несколько долгих болезненных секунд, Райан пожал ее своей широкой ладонью. Альфьей ладонью. Аддерли ушёл, а Майкл рухнул в своё кресло и уставился в никуда. Затем он взглянул на свою правую руку так, словно видел ее впервые. Грубая, мозолистая от частых тренировок, с совсем не мягкой на ощупь кожей. В эту секунду Майкл остро почувствовал всю силу собственного провала. Он проиграл. Проиграл Аддерли, проиграл судьбе, проиграл самому себе. Раньше омеги Итана его не волновали. Какими бы красивыми и даже умными они ни были. Он презирал их. Он чувствовал своё неоспоримое превосходство над ними. Ему нравилось насмехаться над ними, даже великодушно жалеть их, и точно так же, как и сам Итан, ни во что их не ставить. Для Итана все те омеги были лишь свежим мясом, одноразовыми куклами, игрушками на ночь, сексуальными победами. Зато Майкл был незаменимым, необходимым, востребованным каждую минуту почти как воздух. И до не давних пор Майклу даже в голову не приходило пытаться сравнивать себя хоть с одними из тех омег, которых выбирал себе Итан. Теперь же он сидел в своём офисе и смотрел на свою шершавую квадратную ладонь. Совсем неухоженную. Совсем непохожую на ладонь омеги. Он проиграл Дэниелу Аддерли. Во всем. Дэниел со своими роскошными смоляными волосами, белым узким личиком и сногсшибательной фигурой был гораздо привлекательнее Майкла. И, очевидно, он был гораздо умнее него, раз смог удержать Итана возле себя, не пряча своей настоящей сущности! И определено он был гораздо, гораздо смелее Майкла, раз не побоялся обжечься, не побоялся потерпеть поражение и отважно ринулся в бой бороться за альфу, которого выбрал. Так чем же он не заслуживает Итана ОʼКон­но­ра? И чем заслуживает эту жгучую ненависть, которая разрасталась в груди Майкла. Только тем, что успешнее, увереннее в себе, смелее и удачливее? Майкл закрыл лицо руками. Он снова подумал о том, что было бы, если бы он не струсил и тоже боролся за любовь Итана. И вдруг усмехнулся. Ничего бы у него не вышло. И не потому что Итан не был способен любить, а потому что он Майкл — не Дэниел Аддерли. И даже ни капли на него не похож. Неважно, к каким уловкам Майкл мог бы прибегнуть, ничего бы из этого не сработало. Потому что в мире существуют силы необъяснимые и неподвластные человеку. И любовь одна из них. Итану суждено было влюбиться в Дэниела. Не в модель Лиама Престона, ни в своего секретаря Филиппа, ни в сотню других безликих омег, и не в Майкла. В Дэниела! Просто потому что это Дэниел. Да, может быть, они не истинные, но истинность субстанция неустойчивая и неконкретная. Она может случаться, а может и нет. Но вот любовь! Любовь реальна и она случается каждый день! — Майкл, ты в порядке? — на пороге кабинетная появился Итан и обеспокоенно подошёл к другу, так и сидевшему с закрытым руками лицом. Майкл резко отнял ладони от лица и беспечно улыбнулся. Чему он хорошо научился за все эти годы трусости и лжи, так это профессионально лицедействовать. — В порядке, глаза жутко устали. — Точно? — все же Итана слова Майкла не сильно убедили. — Отвали, ОʼКон­но­р! Альфа усмехнулся и затем осторожно произнёс: — Дэн сказал, вы с ним поговорили. — Да, он заходил. — Взглянув на напряженное лицо друга, Майкл развеселился. — Все в порядке, ОʼКон­но­р. Расслабься. Тебе не о чем беспокоиться. — Правда? Даже учитывая твоё вчерашнее настроение? — Да! — кивнул Майкл, тепло улыбаясь своему любимому человеку. — У нас с ним все в порядке. Поздравляю, друг, я правда рад, что ты счастлив. — Майкл встал и протянул Итану руку для пожатия. Итан облегченно, искренне улыбнулся, а затем, схватив Майкла за протянутую ладонь, притянул его к себе и крепко обнял. — Спасибо, Майки! Ты даже не представляешь, как это важно для меня. Майкл медленно поднял руки и осторожно, словно ему было непозволительно это делать, обхватил широкую спину Итана. И на секунду, прижавшись ещё теснее, он позволил себе утонуть в запахе морского бриза, который никогда не останется на его коже так, как оставался на коже Дэниела Аддерли. — Приготовишь мне кофе? — неожиданно спросил Итан, отстранившись. — Ты разве не собрался на обед с Дэниелом? — Чёрт, точно. Тогда после обеда? — Как скажешь, шеф.