What can I say, What can I do Что я могу сказать, что я могу сделать? This is who I am and I am hurting you Это то, кто я есть, и я причиняю тебе боль
Dead by April - What Can I Say
За рулём Майкл немного расслабился и почувствовал облегчение. Все прошло быстро и без неожиданностей. Если, конечно, не считать того, что Крис и Бен оказались истинными. Охренеть можно! Получается, все эти годы Хендерсон работал на Джейсона, «дружил» с Джейсоном и наблюдал за тем, как тот живет с его омегой, создаёт с ним семью, спит с ним! И после этого Крис ещё мог подчиняться всем прихотям Барнса-младшего, строить из себя верного пса и лизать ему зад. Отвратительно! Каким же толстокожим, бесчувственным и беспринципным нужно быть, чтобы жить так? Теперь слова Хендерсона о том, что все в этом мире негодяи, а он один из первых, приобрели куда больший смысл. Возможно, Райану хотелось испытать возмущение и даже презрение, но почему-то он ощущал только жалость. И что из этого хуже, он не был уверен. Теперь, когда его разум не был занят другими проблемами, Майкл наконец смог распознать запах Бенджамина. Весь салон мягко, но настойчиво заполнил аромат гортензии. Приятный, но из-за течки слишком насыщенный. — Нет, — выдохнул внезапно Бен, — не вези меня в дом Барнсов. Не хочу видеть всех этих «родственничков»: свекров и деверя. — Хорошо, — Райан сбавил скорость и спросил: — Куда же мне вас отвезти?***
— Нам все же не стоило ехать за ними, — снова повторил Тёрнер, вслед за омегой сбавляя скорость и разворачиваясь. — Майкл обо всем позаботится. — Заткнись и веди машину, — огрызнулся Крис, сидя рядом с другом на пассажирском сиденье. — Куда они едут? — нахмурился О’Коннор, наблюдая за машиной Майкла с заднего сиденья. — Дом Барнсов в другой стороне. — На его старую квартиру, — сквозь зубы проговорил Хендерсон.***
Квартира Бенджамина оказалась не очень большой, но стильно отделанной и дорого обставленной. И сияла такой чистотой, что сразу становилось понятно: за ней следят, но редко посещают. Стоило им оказаться внутри и закрыть за собой дверь, как Бен, вырвавшись из рук поддерживающего его Майкла, из последних сил рванул к софе в гостиной и рухнул на нее совершенно обессиленный. Из его груди вырвался протяжный и очень горестный стон. — Мистер Барнс? Как вы? — обеспокоенно спросил Райан, подходя ближе, и в этот момент его как молнией поразил громко раздавшийся жалобный всхлип. Вроде бы ничего удивительно в омежьем плаче не было, тем более в период течки, но видеть плачущим всегда ослепительно-блистательного Бенджамина Барнса оказалось чертовски неожиданно. Как будто бы даже неправильно. Хотя чем, по сути, он отличался от всех прочих омег, кроме небывалой красоты и высокого положения его мужа? Ничем. И слезы ему были не чужды. За первым всхлипом последовал и второй, и вскоре Бен, закрыв лицо руками, уже надрывно душераздирающе плакал. — Сволочь, какая же он сволочь! Ненавижу! Ненавижу его! — глотая слезы, кричал Бенджамин в никуда. Он не обращался к Майклу, но его присутствие словно помогало всем скопившимся эмоциям вырваться наружу. Хватаясь тонкими напряжёнными пальцами за собственные волосы, шею, лицо, обхватывая себя за плечи, щипая и царапая кожу, Бен отчаянно истошно кричал и плакал. Его била дрожь, он задыхался от собственных криков, от нехватки воздуха, от охватившей его слабости. Под руку попалась подушка, и он швырнул ее как можно дальше и сильнее. Затем вскочил и начал хватать все попадающиеся под руку предметы, чтобы швырнуть их, разбить, чтобы создать хоть какой-то шум, который перекроет поток рвущихся из него рыданий! Привезённый из Парижа сувенирный стеклянный шар, в котором была Эйфелева башенка, полетел в огромное зеркало. Звук бьющегося стекла на секунду оглушил и обездвижил. Затем Майкл бросился на беснующегося Бена и схватил за запястья. — Пожалуйста, мистер Барнс, — пытался он дозваться до омеги, но тот, казалось, не слышал его и продолжал биться в истерике в его руках. — Мистер Барнс! Бенджамин, пожалуйста, не надо. Вы поранитесь! — Майкл отпустил одну руку омеги и притянул его, обхватывая и прижимая к себе очень крепко. — Все будет хорошо! Я обещаю, все будет хорошо. Все будет хорошо, Бенджамин. Я с вами. Я помогу вам. Все будет хорошо! Майкл продолжал и продолжал давать бессмысленные обещания, выполнить которые вряд ли было в его силах. Но он повторял одно и то же снова и снова сочувствующим, ласковым тоном и все сильнее прижимал омегу к себе. Делясь своим теплом, давая почувствовать своё присутствие, свою поддержку. Постепенно силы Бена иссякли, он перестал сопротивляться и затих. Плач его из громкого и надрывного стал тихим и тоскливым. Он сам уже прильнул к Майклу и, цепляясь за него, изливал наружу всю свою боль. А Райан гладил его по волосам и спине и обнимал так, как иногда в минуты слабости мечтал, чтобы обняли его самого. Сейчас, несмотря на все их различия, он словно видел в Бене самого себя. Такого же несчастного и одинокого, лишённого возможности быть в течку с желанным альфой. Майкл не знал, любил ли Бен Джейсона или Криса, любил ли он хоть кого-то вообще, но сейчас рядом с ним не было ни его законного мужа, находящегося где-то далеко в постели с совершенно другим омегой, ни его истинного альфы, быть с которым он не имел права. Быть с которым отказался очень давно, в день, когда перед алтарём сказал «да» другому. Был только Майкл. Чужой, бесполезный, не способный облегчить душевные страдания. И все же он продолжал обнимать Бена. Будучи омегой и слишком хорошо понимая его состояние, но как никогда раньше ощущая себя по-настоящему альфой. Сильным, спокойным, ответственным. Тем, на кого слабый омега в минуты, когда он наиболее уязвлён, мог бы всецело и безоговорочно положиться. Тем, кто смог бы обеспечить безопасность и проявить заботу. Пусть Райан и не был настоящим альфой, но Бенджамин этого не знал, а ему сейчас нужен был альфа. И гораздо больше в душевном плане, чем в физическом. Майкл уложил Бена на софу, накрыл одеялом и, оставив его ненадолго, набрал горячую ванну. Ему самому это всегда помогало во время течек. Вернувшись в гостиную, он поднял омегу и отнёс в ванную комнату. Омега вяло реагировал на его действия, как будто потеряв интерес к происходящему и не понимая, что происходит. На него напала апатия. Но когда Майкл начал решительно его раздевать, стягивая шёлковую тунику через голову и развязывая шнурок на льняных брюках, Бен спохватился, дёрнувшись назад. — Что ты делаешь? — возмутился он, прикрывая руками голую грудь. Его кожа была очень светлой и, казалось, ни время, никакие другие внешние факторы не способны были лишить ее юношеской нежности и шелковистости. — Горячая ванна облегчит ваше состояние, — ответил Майкл. — Не переживайте, я ничего не собираюсь делать, кроме как помочь вам. Что ж, если вы справитесь, я оставлю вас. Майкл развернулся и собирался выйти, но Бен мягко окликнул его. — Постой. Не уходи. Но только не оборачивайся. Майкл застыл, уткнувшись взглядом в белую дверь. Он слышал, как сзади него зашуршали спавшие с Бенджамина брюки. Терпкий запах течки усилился. Затем, скорее всего, Бен снял и белье и, кажется, закинул вещи в корзину, а потом послышался плеск воды и облегчённый вздох омеги. — Может быть, вам что-нибудь нужно? — спросил Райан, не оборачиваясь. — Я сделаю, если… — Просто побудь со мной немного, — тихо попросил Бен. — Хорошо, — с пониманием ответил Майкл. Он опустился на пол и прильнул спиной к стене. Таким образом, ванная находилась в метре справа от него параллельно его вытянутым ногам, и так как она стояла на некотором возвышении, Бенджамин мог не опасаться, что Райан мог углядеть что-то, кроме его головы и плеч, видневшихся над водой и бортиками ванны.***
— Какого черта он там так долго? — Крис расхаживал взад-вперёд рядом с припаркованной во дворе дома машиной. Джер, оперевшись о свою Теслу спиной, невозмутимо стоял, скрестив на груди руки. Итан сидел с открытой дверью на заднем сиденье и вполглаза наблюдал за Хендерсоном. — Майкл ничего с ним не сделает, — уверенно ответил Джер, — лучше успокойся и присядь. — Да не могу я, бл&ть, сидеть! — сорвался Крис. — Позвони ему. Пусть он уйдёт оттуда. Он должен уйти! Если Бену нужна помощь, пусть позовёт кого-нибудь из омег. У Барнсов полно слуг и помощников. У него есть брат-омега, в конце концов. — Уверен, Бен и сам прекрасно знает, как для него будет лучше. — возразил Тёрнер. — Наверняка он уже дал Майклу кучу заданий и они вызвали кого следует. Нам нужно немного подождать.***
God, keep my head above water Господи, удержи меня на плаву Don't let drown Не дай мне утонуть It gets harder Становится все сложнее
Avril Lavigne - Head Above Water
Бен попросил выключить свет. Не вставая, Майкл дотянулся рукой до выключателя и теперь в ванную проникал только дневной свет из полуприкрытой двери, ведущей в спальню. Воцарился полумрак и установилась густая тишина. Некоторое время они оба молчали, погружённые в апатичную атмосферу задумчивости. Грустные воспоминания и самые горькие сожаления незаметно подкрадывались и заполняли сознание Райана. Они медленными тягучими образами проплывали перед глазами. Тихим, но нарастающим журчанием звучали внутри черепной коробки. В своей неспешной, плавной, как будто бы ленивой, и оттого ещё более мучительной манере, они достигали своего апофеоза! Опускали Майкла на самое дно отчаяния и плавили его там. Может быть, стоило признаться О’Коннору с самого начала? Может быть, никогда не стоило притворяться альфой? Может быть, если бы Итан не встретил Дэниела Адлерли, у него все-таки был бы шанс? Может быть, если бы его внешность была более по-омежьи привлекательной… Может быть, если бы только он не боялся так сильно, сейчас он и не страдал бы так сильно. А может быть, О’Коннор раздавил бы его, уничтожил в первую же минуту, как узнал правду, и сейчас Майкл был бы поломанным и безнадежно пропащим… Майкл тонул в укутывающей его тоске и, бросив взгляд на смотрящего перед собой и одновременно в никуда Бена, понял, что с ним происходит то же самое. У Бенджамина Гилмора-Барнса хватало своих призраков прошлого. Бен тихо с головой ушёл под воду, и Майклу показалось, что на это мгновение он остался совсем один. В тишине темной ванной бухало, словно в барабаны, его сердце. Размеренно, медленно. Оглушающе. Один, два, три… Скользящие сквозь пальцы секунды жизни. Жизни во лжи, страхе, притворстве. Жизни без любви, с одним лишь только призрачными мечтаниями о ней. …24, 25, 26… Ещё половина минуты к веренице лет подле альфы, который любит другого. Ещё половина минуты к трети жизни под действием таблеток, уничтожающих его истинную сущность, ещё половина минуты к бессмысленному, никуда не ведущему существованию. …37, 38, 39… Жизнь ускользала, истекала. Жизнь была здесь и сейчас, она шла, проходила и чего же она такой стоила? Чем же она была наполнена, какими красками играла? Было ли в ней то, ради чего действительно хотелось просыпаться по утрам? Всегда ли он хотел такой жизни? И был ли смысл в принесенной им жертве? …41, 42, 43… Перед глазами Майкла проносились обрывки его жизни. События судьбоносной важности. События последних дней. Улыбка Итана, полный огня и жажды взгляд Криса. Соблазнительный стан Дэниела Аддерли, прекрасный образ надломленного, но желанного Бенджамина Барнса. И вдруг посреди этой темноты и тишины в самых отдалённых уголках души Майкла синей искрой начала зарождаться страшная незнакомая доселе мысль… …57, 58, 59… С громким всплеском и вздохом Бенджамин вынырнул из воды, разрушая воцарившуюся тишину, но почти сразу же снова притих. — Вам лучше, мистер Барнс? — спросил Райан. Сначала ответа не последовало. Омега даже не среагировал на обращённые к нему слова. Но через несколько минут, не поворачиваясь, он слабо сказал: — Бен. Зови меня Бен. — Хорошо… Бен, — ответил Майкл, просто чтобы что-то сказать, чтобы не было больше этой убивающей их обоих тишины. — Ничтожество, — безэмоционально произнёс омега, — какое же он все-таки ничтожество. — Крис? — уточнил Майкл. — Крис, — сказал Бенджамин ровно. Как будто бы просто повторил имя за Майклом. — Джейсон, — произнёс он второе имя, — они оба. Подонки. — Мне жаль, — искренне сказал Майкл. — Теодор Гриффит. Из всех омег мой муж выбрал того, которого я ненавижу больше всех на свете. Майкл не знал, что на это ответить. Ничего удивительного ему не открылось. Они все знали, что Джейсон смердящий кусок дерьма в богатой красивой обертке, только вряд ли Бену стало бы легче, озвучь сейчас Райан свои мысли. — Ты слишком громко думаешь, — в голосе Бена было все ещё мало эмоций, но что-то похожее на горькую усмешку проскользнуло. — Когда все закончится, мне придётся убить тебя. Никто никогда не должен был видеть меня таким… Жалким — осталось непроизнесенным, но услышанным. — Когда я выйду отсюда, я навсегда забуду обо всем и ничего не вспомню, — пообещал Майкл. Бенджамин ему не поверил, но улыбнулся и вдруг, повернув голову, с интересом оглядел Майкла. — Почему я никак не реагирую на тебя? — спросил он, принюхиваясь. — Я даже не чувствую твоего запаха. — Я выпил альфьи блокаторы, — повторил Майкл свою легенду. — Я на вас тоже не реагирую. — А вот это даже обидно, — вяло пошутил Бен. — Они подавляют твою реакцию на течку, но они ведь не делают тебя импотентом. — Надеюсь, вы сейчас ни на что не намекаете? — насторожился Райан. — А если бы и намекал? Ты бы что, смог мне отказать? — томно спросил Бен, слегка поведя голыми плечами. — В вас говорит течка, — Майкл хотел уже встать и выйти из ванной, чтобы избежать назревающей конфузной ситуации, но не успел, потому что Бен засмеялся. — Разве не забавно, я лежу голый и течный в горячей ванне. В метре от меня сидит сильный привлекательный альфа, а у нас даже пофлиртовать нормально не получается! Майкл расслабился, поняв, что Бенджамин шутливо играл с ним и не собрался использовать его в «помощь» себе. — Это таблетки делают тебя настолько сексуально непритягательным? Внешность-то у тебя ничего, приятная. — Наверное, сейчас обидно должно стать мне. — Тогда мы квиты, — пожал плечами Бен. На мгновение стало так легко и непринуждённо, что оба почти забыли обстоятельства, приведшие к этому разговору. Но надолго расслабиться им не удалось. Течка быстро напомнила о себе. Лицо омеги снова исказилось от изо всех сил сдерживаемого, но все же вырвавшегося стона, а руки сами собой, всплеснув водой, легли на резко потянувший живот. Течка накатывала волнами, у Майкла происходило так же. И у него снова не нашлось слов, чтобы как-то помочь Бену. Что можно сказать сейчас, когда уже воспринимается не просто голос, но и смысл сказанного. Какие слова могут стать утешением? Или облегчением? И потому Майкл лишь молчал и находился рядом. — Вода остыла, — сказал Бенджамин, — подай мне полотенце. Майкл нашёл полотенце в шкафчике и вместе с ним подал Бену белый махровый халат. Глаза он честно отвёл в сторону, а затем и вовсе отвернулся, чтобы ничего не видеть, но, кажется, Бену было уже наплевать. Через несколько минут он с помощью Майкла лежал в постели, кутаясь в одеяло. Отлучившись ненадолго на кухню, Майкл приготовил для него специальный травяной чай, который можно найти в доме любого омеги. — Спасибо, — благодарно произнёс Бен, принимая из рук Майкла горячую ароматную кружку. — Вам что-нибудь ещё нужно? — спросил Майкл. Сделав несколько глотков и грустно вздохнув, Бен ответил: — У меня течка, мистер Райан. Сейчас мне нужно только одно.***
— Почему так долго, черт побери?! — Хендерсон подлетел к вышедшему из дома Майклу и набросился на него. — Если ты хоть пальцем его коснулся… — Крис, успокойся, приди уже в себя, — Джер и Итан тут же оттащили друга от Райана. — Как он? — спросил О’Коннор. — Он в порядке, — устало ответил Майкл, поправляя ворот рубашки. — Но… Райан не договорил… слова сами собой застряли в горле. Трудно было произнести то, что он должен был произнести. Трое альф застыли в напряжении, ожидая продолжения. Итан и Тёрнер настороженно, а Крис, Крис выглядел измученным, отчаявшимся, злым на весь мир и несчастным. Точно такие же глаза Майкл видел несколько минут назад. — Крис, — заставил себя сказать Майкл, — он просит… — Ещё секунда молчания, чтобы решиться договорить предложение до конца. На мгновение Майклу показалось, что он увидел вспыхнувшую и тут же погасшую искру надежды в глазах Хендерсона, и он почти проклял тот момент, когда сам вызвался помочь Бену. — Он просит позвать Джейсона, — наконец выговорил Райан. — Сказал, что только ты знаешь, где он сейчас. Всего на секунду, прежде чем тот отвернулся, Майкл успел поймать взгляд Кристиана, в котором как будто разом погасла вся воля. Альфа сделал несколько шагов в сторону, посмотрел себе под ноги, пнул мелкий камешек на земле, посмотрел вверх на небо, ничего там не замечая, закрыл глаза и вздохнул. Его плечи дрогнули от вырвавшегося мелкого смешка. Он открыл глаза, посмотрел на друзей и сказал: — Я уже это сделал. И Майкл понял, понял, что ничего неожиданного для Хендерсона он не сказал. И от этого вдруг стало ещё тяжелее. Значит, Крис все знал, все понимал с самого начала, предугадал заранее желания своего омеги даже прежде, чем тот сам решился на них.***
— Даже после того, что вы узнали, вы все равно хотите принять его в течку? — робко спросил Майкл. — Вам не будет… — Противно? Омерзительно? — с вызовом закончил чужое предложение омега. — Больно, — тихо произнёс Райан. — Бывало и больнее, — с отчаянно злорадной усмешкой ответил Бен. И Майкл верил, и уже тогда знал, кто был тому причиной.What can I say, what can I do Что я могу сказать, что я могу сделать? No matter how strong my feelings are Не важно как сильны мои чувства, I always end up hurting you В итоге я всегда причиняю тебе боль
Dead by April - What Can I Say