Рудольфус

       В возбуждении я потерла передние лапки друг о друга. Зрелище открывающиеся предо мной было невероятно: летящие заклинания с различными эффектами, командные окрики Крауча и пожирателей… А массовый залп Бомбардами в толпу убегающих акромантулов? Он был одновременно прекрасен и ужасен…        Момент когда наша группа, ведомая лично Бартоломеусом соединилась с отрядом Лестрейнджей заставил меня прикусить жвалы от досады. Со мной не было фотографа! Такие кадры! Надо обязательно сюда вернуться. И запомнить вон того молодого аврорчика, который в силу своей неопытности будет прекрасной целью для интервью…        Я вертелась на месте старательно запоминая окружающее, чтобы окончательно отшлифовать уже написанную вчерне статью, ждущую меня дома. Она, как и все о текущих событиях должны быть совершенны. Ведь это не какие-то жалкие шашни мелких служащих министерства, которым приходилось добавлять красок, чтобы они стали хоть сколько-то интересными. Это — Событие! В котором сталкивались интересы величайших политических фигур нашей страны. И я была в самом его центре…       Такой шанс выпадает раз в жизни, и я не собираюсь его упускать. Я даже уже не держала зла на этого надутого солдафона за то, что он насильно перетянул меня на свою сторону. Тем более, что меня грела мыслишка о том, что из всех вариантов выбор пал именно на меня… Да и оплата была более чем щедрой, притом за каждую статью, а ведь еще мне было обещано и месячное жалование… В итоге жадность задушила внутренний голос вопивший о потере свободы.       Задумавшись, я пропустила момент когда отряды снова собрались в одну большую группу и пришли в движение, из -за чего я чуть не слетела со шляпы Крауча, на которой и находился мой наблюдательный пост.       Вернувшись на свое место, я снова стала наблюдать, но ничего интересного пока не происходило, авроры шли объединенной группой, в форме клина, на краях которого находились пожиратели и кентавры. Направлялись мы вслед ретировавшимся паукам, по пути уничтожая их ловчие сети.       Сопротивления практически не было, лишь периодически внутри паутины мы натыкались на пытавшегося отсидеться акромантула. Естественно, у подобных одиночек не было и тени шанса. Их находило либо заклинание волшебника, либо метко пущенная кентавром стрела, а чаще всего и то и другое.       Так постепенно мы все больше и больше углублялись в центр территории занятой пауками и вскоре дошли до гигантской норы в земле, вход в которую был часто забран паутиной. Все понимали, что противник ждет гостей и сопротивляться будет отчаянно, а потому, лезть внутрь неизвестно насколько простирающегося под землей гнезда не собирались. Тем более, что у «мистера Педантичность» естественно было все учтено и просчитано.       Кентавры и авроры стали полукругом от входа под землю осуществляя прикрытие Теневиков, которые начали, что-то готовить. Из-за униформы, гарантированно опознать среди них я могла только леди Лестрейндж, которая, так же как и двое ее коллег, раскатала сверток крепившийся у нее за спиной, на поясе. Это оказалась переносная пентаграмма — крайне дорогая и редкая, в наше время, вещь.       Понимая, что сейчас будет что-то интересное, я вся замерла стараясь не упустить ни мгновения. Беллатрикс, первой зашла в центр своего рисунка и замерла сложив руки на груди, ладонями к себе. Ее товарищи, пока ждали, не входя в оставшиеся две пентаграммы.       Казалось ничего не происходит, но спустя десяток — другой секунд, узор внутри которого находилась леди Лестрейндж вспыхнул и начал разгораться и затухать в такт ее дыханию. Стоило лишь первым словам заклинания сорваться с губ Беллатрикс, свет от пентаграммы стал ровным и очень ярким. — Магна спиритус терраэ, интеррогабо вос эт эго — вокатио нон респондео дисендум меаэ. Хостибус салва ме темпус ут контеререт электос меос. Сцио те эссе каэкорум, сед Ай’йенс виритутем диригат. Эт миттет ид эст унум де ману туа. Куи ауси симус сциас йрам нострам эт контерентур юнита!        Одновременно с речитативом, леди Лестрейндж, делала сложные пассы руками. Свечение ритуальных символов приобретало все более насыщенный зеленый цвет, а яркость становилась нестерпимой.       Во время финальных слов, Беллатрикс, из мешочка у себя на поясе зачерпнула горсть камней, и швырнула их перед собой, но они не упали, а подхваченные силой ритуала взмыли вверх и расположились вертикально в ряд, прямо перед ней, а сама Белла замерла опустив руки вдоль тела.       Как только это произошло, яркость свечения пентаграммы стала падать и перетекать с символов на саму леди Лестрейндж и даже на парящие в воздухе камни. В результате казалось, что в центре сложного рисунка стоит статуя, сделанная из малахита, светящаяся мягким зеленым светом. А перед ней, словно повинуясь замыслу неведомого художника, застыло в воздухе еще восемь кусков этого минерала.       Стоило только Беллатрикс закончить свою часть, как двое её товарищей шагнули в лежащие перед ними пентаграммы и одновременно начали читать заклинания. К сожалению точно разобрать слов я не могла, так как они произносили разный текст и потому слова путались. В ответ на их действия рисунки в которых они стояли начали наливаться светом, багрово-красным у одного и небесно-голубым у другого.       Вместе с последними словами двое Пожирателей вытянули руки в сторону входа в жилище акромантулов. Между ладоней их вытянутых рук образовалась ярко светящаяся точка из которой хлынул поток воздуха, слева, и огня, справа.       Из норы послышалось верещание недовольных жильцов и несколько мгновений спустя выпрыгнул огромный паук объятый пламенем… — Икту! — чтобы тут же быть пробитым огромным каменным шипом появившимся благодаря воле леди Лестрейндж. Это стоило ей одного из восьми камней, он просто рассыпался прахом, и теперь их стало семь.       Я уже думала все кончено, но тут из лаза в земле выскочил второй еще больший акромантул… — Икту! — и подобно первому своему собрату получил иглу из камня в брюхо, а перед Беллой растаял второй камень.       Беллатрикс сделала хватательное движение левой рукой, а затем потянула ее вниз. Послушные жесту каменные сталагмиты, образовали плоскость на конце и втянулись в землю, тем самым вдавливая в нее пойманных чудовищ. Это действие также стоило своего камня.       От большего из монстров раздался хриплый голос с характерными пощелкиваниями: — Умоляю, пощадите наших де… —  Икту! — Белла заставила акромантула замолчать, хладнокровно пробив камнем его мозг.       Тем временем, из норы не раздавалось ни звука, лишь гудение пламени разгоняло тишину. Выждав с десяток секунд, Крауч, приказал остановиться. Затем Бартоломеус подошел ко входу. Изнутри дома акромантулов тянуло жаром. Стенки лаза были раскалены до красна и оплавлены. Повернувшись к подчиненным, Барти, произнес: — Что ж, подождем пока остынет, затем тщательнейшим образом все проверим. А пока я приказываю разбиться на отряды и с помощью поисковых заклинаний отыскать спрятавшихся одиночек. Ни одна тварь не должна выжить. Мне не нужно повторение подобного…       Я аккуратно слетела со шляпы Крауча и отлетев за оцепление, спрятавшись за ближайшее дерево вернулась в человеческий облик. Поправила очки и с улыбкой вышла на поляну. — Специальный корреспондент Рита Скитер! Газета Ежедневный Пророк! Господа авроры! Мистер Крауч! Как насчет нескольких слов для общественности?