***
Женщина в белом халате осторожно перетягивает моё предплечье бинтом, на котором был самый глубокий порез. Возможно, останется шрам. Остальные не столь значительные, поэтому их просто обработали. Отец ждёт меня у двери, разговаривая с кем-то по телефону. Киваю мед.сестре, слезая с кушетки. Глотаю комок в горле, отводя взгляд от кровавых следов, которые я оставила на белой простыне своими ладонями. Выхожу в коридор, в котором пахнет хлоркой и медикаментами. От подобного запаха хочется прикрыть нос, чтобы не чувствовать этот запах, ассоциирующиеся исключительно с самым плохим, но я просто морщу нос, равнодушным взглядом изучая бледно-голубые стены больницы. Чувствую, что теперь мне не избежать похода к психотерапевту, судя по выражению лица Хариссона. Он нервно поглядывает на меня, кладя телефон в карман, когда к нему подходит врач. Подпираю плечом стену, скрестив руки на груди, и наблюдаю за их разговором. Не могу услышать о чем они говорят, но могу предположить, что речь идёт о том, что мне стоит сходить на приём к мозгоправу, ведь врачу потребовался целый час, чтобы извлечь все осколки из моего тела. Прибывание здесь наводит неприятные мысли, поэтому я шагаю в сторону отца, разговаривающего с врачом, который передаёт ему какую-то бумажку. — Будь более осторожной, Ниди, — улыбается мне, а я хмурюсь, пытаясь впомнить где я уже видела этого мужчину. Пожимает ладонь моего отца, скрываясь за ближайшим углом. Напрягаю своё серое вещество, чтобы вспомнить где я раньше встречала этого мужчину, но все тщетно. Всю дорогу до дома мы провели в молчании, лишь изредка я ловила обеспокоенный взгляд серых глаз. Зайдя домой, я почувствовала неприятный холодок, встретивший меня, как только я оказалась в прихожей. Медленно иду по лестнице, чтобы принять душ, а затем лечь спать, но понимаю, что уснуть мне не получится. Подставляю руку под струю воды, чтобы отрегулировать температуру, а мысли, подобно тем осколкам, разбросанных в моей комнате, врезаются в моё сознание. Нервирует тот факт, что я не могу найти логическое объяснение творящийся херне. Изначально я думала, что это моё больное воображение, но, видимо, я ошиблась, потому что я помню. Отлично помню, что именно неведомая хрень разбила моё зеркало, толкнув на него. Я не могла все это выдумать, при этом покалечив себя. Я не настолько сумасшедшая, чтобы вытворять такое. Тогда что это? Приведение? Остроумно, Ферланд. Остаётся пересмотреть «Заклятие» и вооружится святой водой. После душа спускаюсь вниз, чтобы проверить отца. Тот рассматривает какие-то бумаги, не замечая моего присутствия. Идея, которую я предложу Хариссону может показаться безумной, но я начинаю боятся оставаться в одиночестве. — Хэй, — подхожу ближе, скользнув языком по губам. — Не занят? — А что ты хотела? — хрипит, не поднимая взгляда на меня. — Я подумала, что... — чешу щеку, подбирая правильные слова. — В общем, я согласна, чтобы О'Брайен тут был, пока тебя нет, — кусаю внутреннюю сторону щеки, внимательно следя за отцом, который все-таки поднимает на меня глаза. — Он сказал, что ты была настроена враждебно в прошлый раз, — упирается щекой об кулак, проговаривая. — Пап, я не собираюсь оправдываться, — убираю выбившуюся прядь за ухо. — Просто... — мнусь, выдавливая из себя слова. — Мне будет чуть спокойнее, если он будет тут. Мужчина смотрит на меня несколько секунд, пытаясь понять что изменило моё мнение: — Хорошо, я позвоню ему.***
Почти всю ночь я обдумывала свои слова. Правильно ли я поступаю? Может быть, если я буду держаться рядом с тем кретином, то меня не будут поджидать за каждым углом, чтобы прикончить? А если станет только хуже, и меня придушат прямо на глазах О'Брайена? Тру лицо, чтобы прогнать сонливость. Пока не проверю свою теорию, то не смогу понять. Беру тетрадь, чтобы попытаться разобраться. Все это начало происходить примерно после смерти моей матери. Неужели, это она? Но если это она, то зачем она пытается меня убить? Зачем ей это? Скажем, приведения преследуют одну конкретную цель, и пока они её не достигнут, то не успокоятся, так? Отсюда второй вопрос: какую цель преследует она? Хочет забрать меня на тот свет к себе? Это слишком просто. Тут что-то другое. Тем более, я не могу с точностью сказать, что это именно моя мама. Кусаю ручку, когда раздаётся дверной звонок. Выглядываю в окно, чтобы увидеть кто пришёл, и усмехаюсь краем губ, когда вижу, что это Дилан. Не успеваю полностью открыть дверь, как встречаю довольную физиономию парня. Фыркаю, пропуская того в дом. — Соскучилась? — задаёт вопрос, а мне охота кинуть в него каким-нибудь тяжёлым предметом. — Безумно, — отвечаю сарказмом, приземляясь на диван. — Короче, у меня к тебе... — Ууу, — тянет, перебивая меня. — Начало мне уже нравится. Прикрываю глаза, подавляя желание врезать этому типу. — О'Брайен, пожалуйста, заткнись, и дай мне договорить, — набираю воздуха в лёгкие, продолжая. — У меня к тебе просьба. — И какая же? — складывает руки на груди, подходя ближе ко мне. — Ты, как и полагается, присматриваешь за мной, но при первой же моей просьбе уводишь меня отсюда, а взамен я гарантирую, что буду умалчивать об этом. — Хорошо, а какой мне смысл это делать? — Приятель, — придвигаюсь к краю дивана, заглядывая в глаза цвета расплавленного янтаря. — Просто выполни мою просьбу. Я могу даже заплатить тебе за это. — В таком случае, куда я тебя поведу? — К себе домой, например, — пожимаю плечами, выдавливая из себя улыбку.***
Дилан чешет затылок, приводя и без того взъерошенные волосы в беспорядок. Недоверчиво смотрит на девушку, которая уже начала смотреть телевизор. Щурит глаза, уже проклиная тот момент, когда решил помочь этой чокнутой. — А с чего это ты захочешь уйти отсюда? — ему правда интересно знать почему, особенно после слов Ферланд. Девушка закатывает глаза, всасывая кислород через нос, но ничего не говорит. О'Брайен чувствует себя полным идиотом, в который раз соглашаясь помочь этой ненормальной. Зачем он это делает? В тот вечер, когда Хариссон предложил ему деньги, он отказался от них. Хотя сильно нуждается в них. И возникает вполне логичный вопрос: зачем он связывается с ней? Косится на Ниди, когда садится на диван, но та не обращает внимания на парня, продолжая смотреть в экран старенького телевизора. Он не может расслабится, находясь рядом с ней, что сильно действует на нервы. Переодически бросает взгляд на профиль девушки, которая уже начинает дремать. Через несколько минут он слышит тихое сопение. Нагло начинает рассматривает бледное лицо, тонкую шею, кое-где усыпанную родинками, выступающие ключицы. Если бы не скверный характер девушки, то она даже могла понравится Дилану. Парень достаёт из заднего кармана джинс свой телефон, чтобы проверить время, но хмурит темные брови, привставая с жесткого дивана, когда замечает чью-то тень, мелькнувшую в дверном проёме. Бросает взгляд полный недопонимая на Аниту, которая спокойно спит, уткнувшись носом в мягкий плед. Полностью становится на ноги, тихо передвигаясь, чтобы не разбудить темноволосую. Не открывает взгляда от проема, где отчётливо видит чей-то силуэт. Оглядывается в поисках тяжёлого предмета, чтобы как следует вмазать тому типу, но ничего не находит. Сжимает кулаки, готовясь к атаке, но когда оказывается совсем близко, то видит перед собой совершенно пустую кухню. Хлопает рукой по включателю, приоткрывая губы, ведь не может поверить, что ему показалось. Ещё раз пробегается взглядом по помещению, чтобы ничего не упустить. Выключает свет и идёт обратно.***
Открывает входную дверь, бросает ключи на тумбочку, проходя в гостиную, где видит весьма забавную картину. С одной стороны дивана находится Ниди, свернувшись калачиком, посапывая, а с другой Дилан, так же посапывая, запрокинув голову на спинку дивана, вздрагивая, ведь в комнате довольно прохладно, а весь плед забрала себе девушка. Мужчина улыбается, ведь не часто видит подобное. Его дочь не терпит чужого присутствия, когда спит, но наверняка она слишком хотела спать, раз уснула прямо на диване рядом с парнем. И мистера Ферланда радует, что эти двое смогли найти общий язык. По крайней мере, его дочка не пытается сейчас придушить О'Брайена. Отец Дилана не против, если его сын будет проводить время с Ниди. У этих обоих много чего общего, но они об этом даже не подозревают.***
Писалось под: Audiomachine - Wars of Faith Чмокаю пересохшими губами, приоткрывая один глаз, и потягиваюсь. Слышу хруст позвонков, и поворачиваю голову влево, но вижу только лишь пустое место. Значит, Дилан уже ушёл. Подходит отец, протягивая мне чашку с чаем, присаживаясь на свободное место. — Сколько сейчас времени? — выходит шёпотом. — Почти одиннадцать. — Одиннадцать? — мои глаза округляются от удивления. Я проспала 12 часов? Такое разве возможно? Возможно, если ты двое суток практически не спала. Но зато теперь меня не вырубает и я не вижу странные тени. И осознание того, что я смогла нормально поспать благодаря О'Брайену, меня как будто бьет током. Неужели только в его присутствии меня не донимают сверхъестественные существа? Хоть это и противоестественно мне засыпать в присутствии кого-то, но я дико хотела спать, что наплевала на свои принципы. То есть получается, я буду использовать того идиота? Он будет, в некотором роде, моим «хранителем снов». Это эгоистично с моей стороны, но мне нужна доза сна. Вероятно, большинство теней — просто плод моего воображения. Я просто ребёнок, который все ещё верит в монстров. Я просто ребёнок, который нуждается во сне. Я просто ребёнок, который потерял мать. Мама. Слабо хмурюсь, ведь воспоминания того дня перекрыли собой другие, связанные с моей матерью. Первое, что я вспоминаю — это голубую больничную рубашку, на которой растёт темное пятно, худые руки, цепляющиеся за мои, и глаза, в которых я всегда видела только теплоту и любовь, но тогда, в тот момент, я наблюдала за тем, как они теряли ту искру, наполняясь болью. Я не смогла спасти её. Другие воспоминания просто забываются, теряются на задворках памяти, уступая первое место тому дню. И с той самой минуты, когда пальцы мамы разомкнулись на моем запястье, моя жизнь потеряла краски, приобретая серый оттенок. Сравнительно недавно, ещё несколько дней назад, у меня была мама, которая успокаивала, когда я просыпалась, только закричав. И теперь я осталась наедине со своими демонами в голове.***
Достаю из под бока тетрадь, ещё раз пробегаясь глазами по схеме, которую я начертила утром. Как бы глупо это не звучало, но я думаю, что не совсем дружелюбное приведение, мешающее мне жить, действительно есть. Моя психика здорово пошатнулась, но я не потеряла рассудок. Хариссон не упоминал, что его преследуют тени, поэтому отсюда можно предположить, что охота ведётся только на меня. Или он просто молчит об этом, как и я? Ладно, допустим, этому приведению нужны мы оба. Тогда мне нужно понять чего своими действиями добивается наш Каспер. Может, мы сумеем договориться, если я добуду спиритическую доску? Совсем с ума сошла, Ниди Ферланд. Нужно завязывать с этим, иначе точно поседеешь раньше времени.***
Шатен вдыхает никотин, позволяя сигаретному дыму оседать в легких, чтобы к 40 обзавестись кашлем, который наждаком будет рвать глотку. Чешет щеку, усыпанную родинками, выкидывая окурок через окно. Прочищает горло, накидывая кофту, но замирает, когда дверь в его комнату открывается, и заходит мужчина. Тот кривит лицо от запаха, который успел впитаться в стены и мебель. — Куда-то уходишь? — Да, я ненадолго. — Как тебе Анита? — Дилан пускает смешок, но видит, что отец вполне серьёзен. — Попадались и похуже, но сойдёт. — Вчера она попала ко мне со множественными ранениями от осколков. По словам мистера Ферланда, она случайно упала на разбитое зеркало, — смотрит на сына, по виду которого легко можно догадаться, что он усваивает полученную информацию, моргая. — Но один порез больше всего меня заинтересовал, который имел форму... — медлит, предоставляя возможность огласить Дилану свою мысль. — Буквы.