***
Серость пепельного неба проникает под кожу, а воздух насквозь пропитан городской пылью, которая оседает на стенках гортани. Моросящий дождь вызывает не самые приятные ощущения, лишь заставляет тело биться мелкой дрожью. Октябрь охватил все вокруг, включая сознание людей, которые так редко попадаются на глаза парню, который выкуривает уже четвёртую сигарету подряд. Бродит по городу, не взирая на плохую погоду. Он с самого начала заподозрил, поэтому так быстро согласился помочь Ниди. Его же отец понял это ещё раньше, когда увидел неясный силуэт у окна их дома.***
Белый свет горит в комнате, пока я коротаю время за составлением пошагового плана, как избавится от нечисти в доме. К моему счастью, Оно не объявлялось за все это время, но чувство, будто мне дышат в затылок не пропадает. Грызу ногти от нервов, которые натянуты, как струна. Мозг не хочет мирится с мыслью, что мне приходится сталкиваться с чем-то потусторонним, будоражащее воображение. Мне нужно спросить отца, видел или слышал ли он что-нибудь, не вызывая при этом лишних вопросов. Рассказывать я ему ничего не собираюсь, ибо он посчитает, что я слетела с катушек. Растущий месяц ярко светит мне в лицо, когда я выглядываю на улицу, где ни одной души. Конечно, какой дурак будет шляться в это время по улице? Ах да, есть один такой. ОʼБрайен сильно сутулится, как будто на его плечах тяжёлый груз, давящий на него. Садится на крыльцо, доставая пачку сигарет, и затягивается едким дымом. Сводит брови к переносице, кашляя, и поднимает голову, а я быстро отхожу от окна, чтобы он меня не заметил. Нужно продумать разговор с отцом до мельчайших деталей. Но загвоздка в том, что мой отец — коп. Это затрудняет задачу. Сильно. Он может без труда вычислить подвох. Так или иначе, мне нужно его спросить. Шёпот. Резко поворачиваю голову в сторону двери, которая закрыта, но не заперта. Прислушиваюсь откуда раздаётся неразборчивый шёпот, который повышает давление в висках. Проклинаю свою скрипучую кровать, вставая с неё. Кусаю сухие губы и корчусь, когда тонкая кожа рвётся, и на губах выступает кровь. Взгляд мечется по комнате в поисках источника звука. Треск. Опускаю голову вниз, различая битые осколки. В голове происходит вспышка, и я уже вижу перед собой не свою комнату, а лес. Мрачный и устрашающий лес, наводящий тихий ужас в моих глазах. Давно опавшая листва застревает между пальцев ног, когда я делаю маленькие шажки. Влажные волосы прилипают к шее и лицу, словно я только что из-под душа. Прижимаюсь к ближайшему стволу дерева, когда слышу шорох. Это птица. Чёрная большая птица, похожая на ворону, уселась на ветку дерева. Своими маленькими глазами-бусинками смотрит на меня, наклоняя шею под разными углами. Тихо дышу, обходя ветку, на которой сидит ворон. Тело покрывается мурашками, и только сейчас я понимаю, что на моих худых плечах висит больничная рубашка, которая испачкана чем-то. Прогоняю плохие мысли, которые лезут в мою больную голову. Сейчас нужно думать о том, как выбраться из этого леса. Слабо улыбаюсь, слыша вдали скрип колёс. Ускоряю шаг, но через несколько метров острая боль пронзает мою ногу. Чертов осколок впился мою стопу. Вынимаю его, скрипя зубами, и уже хромая направляюсь в ту сторону, где примерно расположена дорога. Сердце шумно колотится в груди, а комок в горле растет, когда ледяные пальцы касаются кожи шеи, царапая своими ногтями. Страх и холод парализовали меня, и только сердце продолжает быстро биться, словно мне вкололи пару дополнительных кубиков адреналина. Глаза начинают слезится, когда я принимаю решение прекратить все это, и взглянуть на то, что прячется за моей спиной. Резко поворачиваю голову, застывая, словно статуя, в немом крике.***
Душераздирающий крик доходит до ушей Хариссона, подрывая его с тёплой постели. Мчится в комнату Ниди, но дверь оказывается заперта. — Ниди? — колотит в дверь. — Ниди, открой дверь! — понимает насколько глупо это прозвучало, ведь Анита не способна сейчас на что-либо. Крик дочки вынуждает мистера Ферланда выломать дверь к чертям, но это Она позволила войти в помещение. Откидывает одеяло, обхватывая со спины девушку, которая уже не кричит, но по щекам продолжают течь слезы. Гладит по спутавшимся волосам, успокаивая. Берет в свою широкую ладонь руку Ниди, но тут же сильно хмурится, ведь все костяшки разбиты.***
После выпитых таблеток клонит в сон, но я упорно пью кофе, от которого уже тошнит. Скоро мы поедем на приём к психиатру. Я не стала возражать по этому поводу, ведь сама начала сомневаться в устойчивости своего морального здоровья. Руки перевязаны, чтобы скрыть последствия моей «бурной» ночи. В кухню заходит отец: — Пойдём, нам пора, — без слов поднимаюсь со стула, следуя за ним. Лучи солнца слепят глаза. Непривычно видеть почти чистое голубое небо. Мне по душе больше пасмурная погода, чем эта. Сажусь на заднее сидение, прижимаясь виском к прохладному стеклу. Не смотрю на Хариссона, успокаивая рвущиеся наружу эмоции. Внутри идёт борьба. Самая настоящая война внутри меня. Одна часть меня приняла капитуляцию, подняв белый флаг. Она смирилась с термином «сумасшедшая», ссылаясь на травму, полученную из-за смерти матери. Другая же часть не собирается заключать мир с первой, протестуя насчёт похода к врачу. Она знает, что Оно есть. И Оно не оставит меня в покое.***
Отца попросили подождать за дверью, пока со мной будут вести «допрос с пристрастием». Приятная на вид женщина лет 30 указала на кресло напротив своего рабочего стола. — Ты Ниди, верно? Я доктор Дженнифер ОʼКоннер. Для начала я хочу спросить тебя, — делает паузу, дожидаясь, что я взгляну на неё. — Ты сама пришла сюда или тебя заставили? — А это имеет значение? — Разумеется. Я не смогу помочь тебе, если ты сама этого не захочешь. — Вы и не сможете, — тихим голосом говорю я. — Почему ты так считаешь? — молчу, устремив свой взгляд на фикус. — Ниди, мне нужно понять стоит ли мне помогать тебе, а для этого необходимо, что бы ты рассказала мне, что тебя мучает. — А потом вы пропишите мне гору таблеток и отправите в дурдом. — Подумай о своём отце. Разве ты хочешь постоянно видеть его таким? — сжимаю губы. — Подумай о себе. Разве ты хочешь постоянно просыпаться от кошмаров? Я хочу помочь тебе, Ниди Ферланд. — Вы посчитаете меня ненормальной. — Не думаю. Каждый из нас по-своему ненормальный. — Кошмары, — женщина внимательно слушает, записывая мои слова в свой блокнот. — Они мучают меня столько, сколько я себя помню, но из-за… — замолкаю, откашливаясь. — После одного случая я начала путать где реальность, а где сон. — Эти сны разные? — Нет, почти всегда один и тот же. — И что там? — Лес, — просто отвечаю. — Там ещё кто-нибудь есть? — задумчиво опускает голову. — Да. — Ты знаешь его? — Нет. — Хорошо, а это, — кидает взгляд на мои перебинтованные руки. — Как-то связано с твоими кошмарами? Так же опускаю свои глаза на бинты, машинально потирая их: — Нет, — лгу. — Что ж, — поднимается изо стола, улыбаясь. — Думаю, на этом достаточно, — поднимаю удивленные глаза, не веря. — До встречи, Ниди, — киваю. — Да, до свидания, — ещё не до конца понимаю такую резкую смену поведения доктора. — Мистер Ферланд, — обращается к моему отцу. — Можно вас на пару минут? Не нравится мне это. Задницей чувствую, что тут что-то не ладное.***
Обратный путь до дома проходит в абсолютной тишине, прерываемой изредка моими тяжелыми вздохами. Солнце уже не так ярко светит, скрываясь за облаками, а на горизонте виднеются чёрные тучи, быстро надвигающиеся в нашу сторону. Чувство тревоги закралось в самое сердце после посещения кабинета ОʼКоннер. На первый взгляд, приятная женщина, но как раз-таки от таких людей меньше всего ожидаешь плохого. Начинаю жалеть, что взболтнула ей лишнего. Автомобиль паркуется у нашего дома в тот момент, когда из соседнего дома выходит мужчина. Приоткрываю губы, узнавая его. Тот врач, вынимающий осколки из моих ног и рук. Теперь ясно, где я его видела. Он подходит к моему отцу, приветствуя его. — Привет, Хариссон, — крепко пожимает ладонь, обращая своё внимание на меня. — Ниди, как ты? — В порядке, спасибо, — отвечаю сухо. Не хочу слушать их болтовню, поэтому ступаю к двери. Чувствую чей-то пристальный взгляд, обернувшись, вижу, что это Дилан. Смотрю ему в глаза, но разрываю зрительный контакт, когда понимаю, что смотрит он вовсе не на меня, а сквозь меня. Касаюсь подушечками пальцев своей шеи, проходя внутрь дома.***
Слышу дверной хлопок. Хариссон ушёл на работу. Скоро придёт ОʼБрайен, чтобы дать возможность мне немного поспать, иначе я где-нибудь свалюсь от недосыпа. Как и ожидалось, спустя полчаса у двери оказался парень с таким видом, будто по нему проехал асфальтоукладчик. Причём несколько раз. Пробегается взглядом по мне, после чего заходит в дом, нагло развалившись на диване. — Двигайся, — кидаю в него лишние и неудобные подушки, которые будут мне мешать. — Тебе места мало что ли? — возмущается. — Да, — слышу ворчание парня, который все-таки двигается ближе к краю. — Ты спать собралась? — Господи, а разве не видно? — Нет, — глупо улыбаюсь. — Я это просто так, — укрываюсь пледом, удобно располагаясь. Тяжко вздыхаю, не открывая глаз произношу: — Что опять? — Ты это серьёзно? — Боже, просто смотри свой долбаный ящик, а мне дай выспаться, идёт? — А чем ты занималась ночью? — его тон серьёзен. — Тебя это не касается, — наконец, парень замолкает, чему я искренне рада. Хоть этот кретин и умеет вынести мозг к чертям, я ему благодарна, что остаётся рядом, оберегая, сам того не зная, мой сон.***
Сладко потягиваюсь на диване, ощущая, что места стало больше. Открываю глаза, замечая тёмную макушку парня. — Ты чего там сидишь? — голос сиплый после сна. — Решил, что целые рёбра мне ещё нужны, — усмехаюсь, принимая вертикальное положение. — Сколько времени? — Эм, — смотрит на свои наручные часы. — Половина шестого. — Чай хочешь? — ловлю взгляд карих глаз на себе. — У меня возникает чувство, что я предложила не чай, а мартини. — Просто неожиданно с твоей стороны предлагать чай. — А ты сочтешь более правильным, если я разобью тебе нос? Парень пускает смешок, а я покидаю нагретое место, чтобы заварить чай. — Не обязательно идти за мной, — приподнимаю бровь, заправляя волосы в хвост. — Мне так спокойнее. — Тебе? — неловкая тишина повисла между нами. Специально хлопаю дверцами шкафчиков и всячески гремлю чашками, чтобы гнетущая тишина не вызывала дискомфорта. — Ниди, а… — запинается, жестикулируя одной рукой. — Что? — Ничего, — мотает головой. Ведёт себя странно. Ставлю кружки на стол, обжигая ладони о горячую поверхность, но руки не убираю. Мнусь, прежде чем задать волнующий меня вопрос: — Зачем ты тогда пролез ко мне домой? — Сам не знаю, — звучит не очень убедительно. Незнакомая мне прежде неловкость въедается в кожу, вызывая неприятные ощущения. Издеваюсь над щекой, все время кусая её. Нервничаю, в то время как Дилан спокойно пьет чай. — Откуда ты приехал? — задаю безобидный вопрос, дабы хоть как-то разбавить эту тишину. — Вашингтон, — молчу, думая, что сказать. — А миссис Ричардсон... — парень перебивает, отвечая: — Сестра моей мамы. И вот опять. Могу поклясться, что будь тут муха, я могла бы услышать её жужжание. — Твой отец полицейский? — смотрю на то, как О'Брайен внимательно разглядывает фотографию, на которой моему отцу вручают почетную грамоту и медаль, привставая со стула. — Да, он детектив, — на секунду взгляд Дилана метнулся ко мне, но вновь вернулся в исходное положение. По стеклу начал барабанить дождь. Чай давно остыл, и не обжигал мои пальцы, когда как Дилан все уже выпил, и теперь разглядывает фантик от конфеты. Хочется ударить его, потому что он спокоен, как удав, а меня пожирает мнимое беспокойство. Не хочу доставать его вопросами, но эта тишина... Тихий хлопок двери, и я буквально чувствую, что могу дышать полной грудью. Хариссон вернулся. Как никогда я рада его возвращению. Выхожу в прихожую, а за мной парень, который накидывает на себя куртку: — Увидимся, — говорит, скрываясь за дверью. — Вижу, вы подружились, — сразу молвит отец, как только О'Брайен вышел из дома. — Наверное, — пожимаю плечами, облокачиваясь о косяк. Не могу сказать, что мы теперь с тем кретином друзья. Даже подходящего слова не могу найти. Но то, что он отпугивает всякую хрень, меня безмерно радует. Может быть, не будь он таким засранцем, он смог бы мне понравится и мы могли бы стать друзьями.