Ecce Homo

      Он просыпался.       Внутри него вспыхивали миллиардами ярких искорок пробудившиеся единицы сознаний, вливались в общий хор голосов. Встраивались в его гигантскую, похожую на ажурную паутину общность, занимали привычные места. Рассылали сигналы во все уголки галактики, будили слуг, запускали стандартные протоколы контроля, трещали на всех каналах связи разом.       После тысячелетий тишины потоки информации почти затопили его разум.       Он медленно ворочался в глубине темного космоса, всем телом впитывая излучение красного гиганта, вяло дрейфующего миллиарды лет по краю галактики. Набирался сил и знаний о прошедших тысячелетиях, размышлял, просчитывал вероятности, выстраивал новые алгоритмы взаимодействия с доминирующими расами.       Предвестник готовился к новой Жатве.       Остальные, более мелкие единицы были отправлены вперед — авангардом армии Предвестника. Они становились его глазами, добывали для него новые данные, подтверждали старые договоренности и искали... Искали, сами того не осознавая, подчиняясь скрытому процессу, крошечному изменению в основной программе.       У Предвестника не было эмоций или чувств в том смысле, какой в эти слова вкладывают органики, но все же первым делом после пробуждения он начинал высматривать следы Первых, малейшие намеки на то, что они еще есть. Он искал их не для того, чтобы закончить Жатву. В этом его стремлении было нечто неправильное. Нерациональное. Какая-то червоточина. Постыдный сбой мотивации.       На периферии его огромного сознания вспыхнул тревожный огонек задачи с наивысшим приоритетом: кто-то из слуг обнаружил то, что нужно. Предвестник мгновенно перетек внутрь слуги, в неудобное, ограниченное по функциональности, практически беззащитное тело хаска, хотя для верификации ему не требовался непосредственный доступ к объекту. Снова нерациональное и неправильное стремление, но оно доставило ему удовольствие.       Перед Предвестником лежала сфера. При его приближении она стала серой, мутной, безжизненной, безмолвной. Первые снова спрятались во тьме.       Не страшно. Теперь он все равно их найдет.       Тьма не будет неприступной вечно.