***
Три урока пролетели как один, потому что нас лишили одной перемены, а позже и второй. А все из-за того, что Сему стало скучно, и он начал кидаться смятыми в ком бумажками. По большей части в меня, но я игнорировал. И вот один злосчастный ком приземлился на мою парту. И как назло в это время Мистер Шеферби отвернулся от доски в поисках нарушителя тишины и посмотрел на меня. Бумажке не удалось остаться незамеченной. Видели бы вы, как перекосилось его лицо. Ну, а дальше последовала гневная и долгая тирада о том, как подобает ученику вести себя на уроке и то, как веду себя я. И как наказание одна перемена были отменены не только для меня, но и для всего класса. Одноклассники посмотрели на меня, как на врага народа, и только Сем тихо хихикал. Я не уставал поражаться, как так можно? Они же видели, что это не я. Как любой имеющий честь и достоинство человек, я сказал, что я ни в кого не кидался, бумажка не моя и все могут это подтвердить. Но никто не издал ни звука. А я был повторно отчитан за клевету и лишил класс еще одной перемены. Нечестно. Я спускался по лестнице, но вдруг сзади меня кто-то толкнул. Я чудом уцелел, схватившись за перилла. Обернувшись, я ожидал увидеть Сема, но это был не он, а Робин. Вид у него сделался виноватым. Он хотел было извиниться за свою неуклюжесть, но в поле зрения появились «Крутые» и он, ретировавшись с места происшествия метнулся к ним. Жаль мне его, парень то хороший, добрый, умный, а эти плохо на него влияют. Когда я подошел к кабинету физики, меня встретили презрительные взгляды. Ну подумаешь, поучились на полчаса дольше, что в этом такого страшного? Они и так не все умные, может научились бы хоть чему-то, а они только и делают, что корчат из себя пострадавших, выставляя меня виноватым. Да ну их.***
Физика прошла не удивление тихо и спокойно. Я шел в класс, где велось ИЗО, думая о том, что Бен верно подметил про экипировку. Как я сам не додумался? Плечо обработал дома зеленкой и йодом. Ссадина была большая, но не глубокая. Однако, если я и дальше собираюсь учиться ездить, ее нужно начинать делать как можно скорее. Ладно, потом этим займусь. Я зашел в класс, и сразу прозвенел звонок. Что-то я долго шел. На урок осталась только четверть моих одноклассников, остальные ушли. Дело в том, что ИЗО вела Миссис Риверстон, а она была черезвычайно доброй старушкой, чем все нагло и бессовестно пользовались. Она свой предмет любила, но несколько иначе нежели Мистер Шеферби. Понимала, что он нравится не всем. Я видел, как она смотрит на шесть человек, явившихся на ее урок. Разочарованно как-то. Сегодня, как всегда, свободная тема.Миссис Риверстон говорила, что рисовать нужно только то, что нравится. Достав из рюкзака небольшой альбомчик, на обложке которого был нарисован пейзаж, состоящий из озера и окружавших его деревьев. Берез, кажется. А в глади озера отражались облака. Отлично, это и срисую. Аккуратно вырвав из альбома листок, я взял в руки простой карандаш и начал делать набросок. Рисовать я умел вроде бы, но относился к своим творениям весьма критично. Мои размышления вдруг ни с того ни с сего были прерваны голосом сбоку: — Ты не против, если я сяду? Рядом с моей партой стоял Робин, держа в руках смятый лист и пару карандашей. — Нет, конечно. Садись. — Спасибо. Неожиданно, нечего сказать. Сел, но рисовать почему-то не начинал. Он был единственным из «Крутых» кто остался на этот урок, остальные ушли. Робин никогда уроков не прогуливал. Толи учиться очень любил, толи боялся, что его отсутствие заметят. А это было несложно. Как бы то ни было, он сейчас сидел молча, уставившись взглядом в свой пустой и мятый лист. — Извини, что толкнул, — сказал он некоторое время спустя и потупил взгляд. — Да ладно, ничего, — честно говоря, я уже забыл об этом. Ни на кого не обижаюсь. После моих слов, Робин расцвел. — А что ты рисуешь? Можно посмотреть? — Ну… ладно, смотри, если хочешь, — пожал я плечами. Робин взял мой рисунок и стал его рассматривать. Как-то странно он себя ведет. — Вау, у тебя очень круто получается. — Эм… спасибо, — мне было несколько непривычно ощущать внимание к своей персоне. — А почему ты не ушел с урока как все? — спросил Робин. Видимо, оставшиеся четверо не в счет. — Не знаю, просто, — ответил я. На самом деле знал, но откровенничать не собирался. Остаток урока прошел в молчании, нарушаемым только скрежетом карандаша Робина. Еще бы, 8H. Я ничего не сказал, ну нравится может так человеку. И вообще, какое мне дело? Пусть пусть рисует чем хочет.***
Скоро урок кончился, и я, бросив рисунок, альбом и карандаш обратно в портфель, пошел на выход из школы, а Робин остался. Сказал, что должен там кому-то помочь. Но мне, если честно, было все равно. Я шел по улице, размышляя. Мне нравилось это занятие, оно помогало лучше во всем разобраться. Под ногами шуршала опавшая листва, покрывавшая корвом тротуар. Я поднял один листик и повертел в руках, рассматривая. Он был зеленым, с бордовыми краями и слегка желтоватой серединой. Красивый. Скоро я пришел домой. Что-то настроение у меня совсем испортилось. Захватив с собой пару пряников, которые купил в магазине по пути домой, я поднялся в свою комнату и, увидев на столе учебник литературы, вспомнил о тексте. Хочешь, не хочешь, а читать надо. Взяв со стола книгу, я плюхнулся на стул. Он от неожиданности даже негромко скрипнул. Открыв учебник на нужной странице, я погрузился в чтение рассказа. Закончил я довольно быстро. Рассказ оказался бредом полнейшим, но о чем там было написано я кое-как запомнил. Смогу пересказать завтра. Надеюсь, во всяком случае. Пора бы и приниматься за остальные уроки. В процессе выполнения домашней работы, я вдруг вспомнил об экипировке, и решил сегодня вечером порыться в интернете, посмотреть, что там да как, а завтра найти материалы и приступить к работе. Я, честно говоря, с нетерпением ждал пятницы. Она манила запахом опасности и адреналина. Не имел ни малейшего понятия о том, что произойдет, и мне было это очень интересно. Осталось только дождаться послезавтра…