По Дороге Сна

То, что Лавеллан не умеет пить видно практически сразу. Его ведет практически мгновенно и тогда на острых скулах вспыхивают два ярких пятна руманца, а сам он заходится в судорожном кашле, под заливистый смех наемников. Крем говорит что-то достаточно ехидное, но не очень обидное. Впрочем, Инквизитор всё равно его не слышит, а продолжает пытаться судорожно отдышаться. Когда-то Бык слышал, что эльфы совершенно не умеют пить, а те, что приучаются к алкоголю - до самой смерти становятся его верными рабами, кончая свою жизнь в грязной и глухой подворотне. Глядя на Лавеллана отчего-то в эти россказни свято верится. Гневный взгляд, прокашлявшегося долийца, разбивается о спокойную, немного ирочниую усмешку кунари, мол, прости-прости, босс, мы больше не будем. В то, что не будут не верит: ни Инквизитор, ни сам Бык. Просто потому что это выглядит забавно. После многих месяцев забегов по болотам, топям и весям, в каждодневной попытке выжить (но та драконица была действительно шикарна!), больше всего ценит кунари возможность осесть в теплом месте, вкушая плоды относительной цивилизации. Относительной только потому что Скайхолд всё равно был дырой. - Хэй, шеф, - Крем выглядит как кот обожравшийся сметаны, за его спиной маячат остальные ребята и Бык чувствует себя папашей огромной семейки. Там сопли утри, здесь птичку достань, а тут объясни почему радуга именно такая и никак иначе. Не так, чтобы он мечатл об этом, но это как-то так сложилось и это... устраивало. Это было правильным: ни хорошим, ни плохим, - просто правильным. - Чего тебе, фреш? - Старая шутка. Милорд Инквизитор прислал, - ребята раступаются, а за ними находиться крепко сбитая бочка: ни ферелденская, ни орлейская. Светлое дерево, с тонким, едва заметным, рисунком годовых колец. Она не большая, но и маленькой ее тоже назвать крайне сложно. - И что это? - Это? - голос Каэля звучит чуть мягко, чуть напевно, с безобразным акцентом (иногда в пылу боя, даже не понятно было, что он там только что сказал), который коверкал слова. - Это алкоголь, Бык. - Да, ладно? - Мир полон тайн и скрытых чудес, некоторые приходится раскрывать самостоятельно, а некоторые сами приходят и раскрываются. Вот, например, Инквизитор - полосатый. Часть его волос цвета полей полных спелой пшеницы, а часть как белая глазурь для тонкого фарфора аристократов. Был бы Лавеллан - конем, сказал бы Бык, что - пегий. Но Лавеллан - эльф, про него такого не скажешь, а вдруг как перережет глотку? Видел кунари, как тощий маг в захвате режет глотку противнику. Хорошо режет, так, что кровь не попадает на лицо, не заливает глаза. "Аккуратист", - подводит итог Бык, чуть прикрывая глаза. - Это хороший алкоголь, правильный, - лакочная пластика движения долийца была бы больше к лицу дорогой куртизанке, но... Алкоголь пахне пряностями, чуть горчит на кончике носа какой-то травой, но какой Бык не может понять. Жидкость чуть мутноватая, слегка зеленоватая - выглядит подозрительно. Но Инквизитор пьет ее не морщась, едва ли не щурясь от удовольствия. Первым пробует Крем и тут же заходится в судорожном кашле. - Какая гадость эта... ваша хрень, милорд Инквизитор, - Каэль едва заметно улыбается, его глаза - цвета молодого вина - щурятся довольно, а сам его вид источает лукавство. "Тоже мне, демон соблазна", - кунари аккуратно пробует напиток: он обжигает травяной свежестью, превращая ее в прогорклость и оседает на корне языка и небе - кислым жжением. Напиток крепкий, крепче всего, что доводилось пробовать когда-либо наемнику. - И что это? - Наследие эльфов, - взгляд из-под темных, слегка рыжеватых ресниц, полон такой же сладкой горечи, что и напиток. Он раскрывается уже после - распития, начинает играть новыми вкусами. Лавеллан упирается локтями в стол, опускает острый подбородок на сцепленные в "замок" кисти рук. И пялится. Они уже давно играют в эту... интересную игру.