Защита вида и Целитель, в тени уснувший

Кто-то назойливо трезвонил в дверь. Катце вернулся к себе поздно и успел проспать от силы часа три. Он взглянул на монитор камер слежения, это был посыльный. За пометкой «доставить лично в руки» к брокеру на стол лёг пакет. В нём оказался временный пропуск на его имя в лабораторию в Киира. — Похоже, игра началась, — сам себе сказал он, повертев в руках карточку. Он машинально проверил свою пачку сигарет на наличие «Чёрной луны» и капсулу с нейродеструктором. Наверное, нужно было вымыться, как в предыдущие встречи, но если Рауль надумал пустить его в утиль, то разницы никакой нет — чист он или пахнет монгрелом. Его действительно позвали в Танагуру, практически в открытую. Что бы это могло значить, кроме крупных неприятностей, брокер понятия не имел. У Катце была своя версия, зачем его зовет блонди: он был уверен процентов на девяносто, что Рауль раскрыл его и мечтает выкачать недостающую информацию прямо из головы. На аэромобиле до границы с городом было не так далеко. Холодные металлические башни Танагуры в утреннем свете белели, словно кости. Шёл нескончаемый дождь. Катце на всякий случай запрограммировал аэромобиль на возвращение во Флёр, и машина, бесшумно поднявшись вверх, на автопилоте отправилась домой. У входа в здание лаборатории его ждал андроид. Меченому было непривычно заявляться во владения Рауля, что называется, с парадного входа. Наверное, глава Синдиката мог себе это позволить, ведь с Катце его связывали сугубо рабочие отношения, и значимость того, что брокер выполнял важнейшую работу по координации и управлению Подпольем, нельзя было отрицать. Андроид молча следовал за ним, напоминая скорее конвоира, нежели провожатого, потому что двери разъезжались с тихим шелестом только после того, как Катце подносил пропуск к считывателю на замках. Андроид поднялся с ним на лифте на самый верх и проводил до места назначения. По дороге брокеру никто не встретился. Да и кто мог встретиться в городе, населённом немногочисленной элитой и роботами. Вряд ли сюда, в Киира, по своей воле зашли бы пэты или фурнитуры из соседней башни Эос, а больше людей здесь не было, граждане Мидаса без особого приглашения в Танагуру не попадали. И тем более в святая святых — к господину генетику, предпочитавшему уединение и не любившему шумных сборищ. Катце, наверное, ожидал увидеть здесь уродливые «чудеса» генной инженерии — в огромных колбах со свисающими трубками, как в подвалах под Гардиан, но ничего подобного тут не было. У господина Ама «в гостях» он был впервые. Зал, куда он вошёл, скорее напоминал химическую или медицинскую лабораторию, нежели генетическую. Слепящее освещение, по стенам — бесконечные ряды закрытых металлических ячеек для хранения препаратов, посередине — пара пустых хромированных столов и медицинское кресло, в глубине — пульт с огромной голографической панелью, где крутились схематичные изображения каких-то молекул и рядом бежали столбцы бесконечных чисел. И везде хирургическая чистота. Рауль сидел спиной ко входу, что-то рассматривая в микроскоп, и, как только за Катце закрылась дверь, не оборачиваясь поманил его рукой. Тот приблизился и, слегка склонив голову, сообщил широкой спине, обтянутой светлой рабочей одеждой: — Я прибыл, как вы просили, мастер Рауль. — Ближе, — тихо скомандовал Ам. Сейчас, когда глава Синдиката был увлечён своей обычной работой, он выглядел совсем иначе. «Здесь он на своём месте», — невольно подумал брокер. В голосе блонди не сквозило обычное тщательно скрываемое раздражение, которое Катце безошибочно угадывал по тончайшим оттенкам голоса. В лаборатории господин Ам был спокоен и работал с увлечением. Правда, с таким же заинтересованным выражением лица он может резать на части и пэта, и гражданина, и самого Катце, так что его умиротворение было обманчивым. Брокер сделал шаг вперёд. Тихий свист и неожиданный, еле ощутимый укол в руку. Катце непроизвольно дёрнулся, но высвободиться не смог. Длинные пальцы блонди, затянутые в латексную медицинскую перчатку, крепко поймали его за запястье и прижали микроконтейнер для забора крови. — Нервы ни к чему, — словно угадав его мысли, произнёс Рауль настолько обыденным тоном, что брокеру стало не по себе. — Это всего лишь для анализа. Лаборанты заняты другим объектом, поэтому приходится самому… «Другим объектом?» — Катце поёжился. Хоть биотехнолог и пояснил свои действия, это был уже второй раз, когда господин Ам настолько сокращал дистанцию между ними так, что это выглядело почти интимно. Блонди, который считал всех монгрелов без исключения мусором и столько раз горько выговаривал Ясону по поводу его пэта, рассматривал Катце как объект для каких-то своих целей и прикасался к нему, словно имел полное на это право. — Сядь в кресло! — безапелляционно потребовал Рауль. Брокер оглядел отливающий металлом агрегат и вздохнул. Становилось уже не смешно. Увидев замешательство Меченого, Рауль одарил его взглядом, в котором начинало сквозить прежнее раздражение, и Катце машинально ощупал языком закреплённую за зубами капсулу с нейродеструктором. — Да, мастер Рауль, — отозвался брокер и занял кресло. Ему было неприятно находиться полулёжа на этом сооружении, напичканном всякой электроникой и датчиками, почти наверняка при необходимости из подлокотников, у ног и изголовья выдвигаются удерживающие скобы. Рауль вставил контейнер в анализатор и бегло взглянул на результат. Катце терпеливо ждал, что последует за всем этим. — Вот как? — словно сам у себя спросил генетик, глядя на данные анализа. — Тогда понятно, откуда эта щетина и вонь. Катце был готов поклясться, что в этот момент губы блонди изогнулись в беглой улыбке. — Гормональная терапия всего-навсего, — констатировал Ам, взглянув на Меченого. Брокер поежился под его изучающим взглядом. — И не самая умелая. Зачем? Катце не рассчитывал, что на данную тему ему придётся с кем-то говорить и что этот кто-то будет блонди. Ведь это личное дело. Но ему пришлось отвечать, скрывая досаду в голосе. — В моём возрасте, мастер Рауль, я не могу себе позволить выглядеть… иначе. И обходиться без гормонов трудно, — уклончиво объяснил он. Из-за кастрации разжиреть, обзавестись грудью, которая была бы чем-то средним между мужской и женской, заполучить округлый зад — человек, державший в подчинении половину звёздной системы Гаран, просто не мог. Господину Аму это было известно не хуже него. — Тебе нужно сменить препараты, Катце, — сухо заметил генетик. Блонди приблизился к креслу с какими-то инструментами в руках. За ним следом двинулся над полом поддон с лабораторным содержимым. — Не думаю, что мне стоит фиксировать тебя. Ты ведь в состоянии выдержать немного боли? Катце показалось, что сегодня Рауль для элиты что-то слишком много и любезно говорит. Блонди внимательно вглядывался в его лицо, отчего по телу поползли мурашки. Эта реакция показалась самому Катце настолько неожиданной, что он сразу не смог ни подавить её, ни определить её природу. То ли это был страх, то ли блонди одним только своим пристальным вниманием выводил монгрела из равновесия. Красота господина главы Синдиката ослепляла, а для стерильного Катце она создавала некоторые неудобства, ведь он привык только к Ясону, а к Раулю так и не смог. Ясон не был столь внимателен к нему самому, не больше, чем к андроидам, которые выполняли его приказы. А высокомерный Рауль, недооценивая интеллект полукровок, каждый раз вспоминал, что снисходит до уровня червя, и делал так, чтобы «червь» его понял. От этого складывалось двоякое впечатление: то он был снисходителен и почти что добр, то его естественные установки элиты брали верх и он был готов размазать тупого монгрела по стене. За последнюю неделю этого внимания было столько, сколько не набралось бы и за все предыдущие годы. Оно проявлялось в мелочах, отличаясь от обыденного, поэтому тут явно что-то происходило… Брокер покосился на подлокотники, решил, что в присутствии господина Ама предпочтёт всё-таки остаться со свободными руками, и утвердительно кивнул головой. — Да, мастер Рауль, я в состоянии выдержать. Ученый мысленно усмехнулся, заметив попытки Катце оставаться невозмутимым. Глава Синдиката обнаружил в себе ещё одно отклонение от нормы: ему нравилось слегка пошатывать самоконтроль брокера по любому поводу. Он находил в этом какое-то странное скрытое удовольствие. Блонди было любопытно наблюдать за растерянностью монгрела. Рауль в очередной раз поразился экс-фурнитуру. Ему импонировала манера Катце не задавать лишних вопросов и чётко выполнять указания патрона — жизненное кредо Катце. Брокер не был простым исполнителем, он был идеальным инструментом с неидеальным телом. Сочетание его природных данных, скрытности и холодного расчётливого ума подкупало, оставляя поле для фантазий о том, что же ещё неожиданного там есть. Ам прекрасно знал, что подчинённые брокера побаиваются и при этом уважают, а тот в ответ проявляет о них своеобразную заботу. Но бесхребетных и бестолковых среди его людей не было. Их быстро убирали. Меченый сосредоточил в своих руках много власти, при этом пользовался ею лишь для того, чтобы исполнять приказы главы Синдиката и приумножать благосостояние Амои. Его влияние распространялось за пределы системы через Чёрный рынок и Подполье. Он был тенью, которую отбрасывала блестящая элита Танагуры на Федерацию, — на службе у богов. И тут — этот вызов в лабораторию… Рауля развлекала вся ситуация. Он мог заранее предупредить брокера о том, зачем приказал явиться, мог объяснить и подготовить, но в последний момент любопытство взяло верх, и генетик решил посмотреть, как монгрел поведёт себя, не зная, чего ожидать. Катце следил глазами за движениями рук блонди. Рауль склонился над его лицом, уверенно взял за подбородок большим и указательным пальцами и повернул к себе изуродованной щекой, затем открыл небольшой контейнер и достал из какого-то жидкого состава небольшую полоску мутно-молочного цвета, отливающую перламутром. Что это за дрянь, Катце понятия не имел, но она извивалась как червь, зажатая в острых концах пинцета из хирургической стали. Катце внутренне уговаривал себя не дёргаться, ведь блонди не привязывал его, значит, особой опасности нет, и это немного успокаивало. Учёный чётким движением положил полоску ему прямо на левую сторону лица, и тут началось обещанное «немного». Псевдочервь скользил по поверхности его изуродованной щеки, и всё под ним горело, словно на кожу плеснули кислоты. Катце, сжав зубы, молча вцепился в кресло, пока нечто зарывалось в кожу на его лице. Он схватился за подлокотники с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Глаз с той стороны стал обильно слезиться и почти перестал видеть. Через минуту новая боль заставила его непроизвольно застонать — было такое впечатление, что «червь» заново разрывает застаревший шрам. Ещё несколько минут, и боль сменилась тянущим ощущением, а после так же резко прекратилась вместе со всеми побочными эффектами, будто ничего и не было. Рауль, который, склонив голову набок, всё это время наблюдал за Катце, выпрямился и приподнял уголки губ. — Похоже, прижилась. Катце поморщился, не понимая, о чём речь, и тут заметил, что келоид больше не стягивает левую сторону. Господин Ам отошёл от кресла, снимая на ходу перчатки, сел за пульт и выкинул использованную пару в утилизатор. Затем достал шприц-пистолет для инъекций, зарядил туда какую-то ампулу и вернулся к брокеру. — Мимикрическая кожа, — наконец соизволил ответить генетик на невысказанный вопрос брокера и бесцеремонно всадил ему в шею препарат. Укол был безболезненным. — Искусственная, конечно же, — как ни в чём не бывало продолжал блонди. Ему нравилось работать над монгрелом. Ловким движением он сменил насадку, установил на наконечнике датчик и так же бесцеремонно влепил ему под кожу, отметив про себя, что брокер вздрогнул, но опять не подал виду, что напуган происходящим. На голографическом экране тут же появилось изображение Катце и сбоку показатели давления, пульса и всякой биохимической ерунды. Было ещё кое-что: на маленькой карте около его голографического двойника замигала красная точка. Удобно — днём и ночью теперь Рауль будет в курсе местонахождения и состояния Катце. Давно нужно было это сделать. Обычно в глазах всех своих подопытных генетик видел только животный ужас. Скучные и отупевшие от страха марионетки. Катце был другим. Раулю нравилось, как этот экс-фурнитур владел собой. Нравилось! И в то же время он хотел выбить его из этого панциря ледяной вежливости и сдержанности, которой тот нахватался у Ясона лет пятнадцать-двадцать назад. Рауль давно понял причину своей одобрительной оценки этого хитрого монгрельского отребья: это способ подобраться ближе. Зачем? Теперь у Рауля появился официальный повод прикасаться к нему и следить за ним. Но вслух он говорил только о деле… — Я уверен, что на этот товар найдётся много покупателей. Состав живёт поверх собственной кожи, принимая нужную форму. Можно использовать в пластической хирургии, но, я думаю, для изменения внешности военных диверсантов подойдёт больше. Стоимость производства достаточно высока, так что лицо у тебя теперь «золотое», Катце. Всё, можно двигаться. — Рауль отпустил его. Катце наконец выпрямился и спустил ноги с кресла. Учёный подошёл и протянул ему гибкий зеркальный лист, чтобы он взглянул на своё отражение. Сам биотехнолог с высоты своего роста разглядывал его пристальнее, чем следовало, невольно залюбовавшись. Под мимикрической кожей шрам, столько лет украшавший лицо брокера, выровнялся и исчез, и его лицо теперь напоминало лицо андроида, настолько правильным и совершенным оно стало. Катце силился скрыть удивление, но не мог и периодически хмурился своим невесёлым мыслям. Генетик расслабленно уселся обратно к своей голопанели. — Показатели нормальные, — сообщил он, бегло взглянув на цифры, — отторжения нет, подстраивается под геном. Что ж, я выяснил, приживётся ли эта разработка на человеке. Теперь твоё дело это продать. Катце не верил, что у генетика не было других подопытных кроликов, и был совершенно прав. Но вслух этого не сказал, следуя своему золотому правилу — ушки на макушке, а язык за зубами. Просто блонди нашёл предлог, чтобы убрать с его лица шрам и поставить датчик. Пока что он ищет предлоги, но, судя по тому, как быстро развиваются события, скоро наплюёт на предосторожности и вытрясет из Катце всё, что ему нужно. — Мастер Рауль, как долго сохраняются изменения? Мне нужна вся информация, чтобы для начала найти заинтересованных в этой разработке. Генетик быстро набрал на клавиатуре комбинацию и переслал данные на терминал Катце. — Там всё есть. Потом ознакомишься. Если кратко, её можно снимать. Она вполне автономна и может храниться вот в этом составе. — Он отдал брокеру контейнер, похожий на вытянутое прозрачное яйцо. — Когда нужно, будешь ходить без «маскировки». — Да, мастер Рауль, — коротко кивнул Катце, принимая контейнер из рук блонди. Кожа генетически программировалась в зависимости от задач, изменяя цвет и форму, и чем больше был фрагмент, тем выше становилась её стоимость. Без состава для хранения вне организма она старела и разрушалась, так что вещь была хоть и полезной, но несколько капризной. Конечно, программировать её тоже должен был Рауль, в соответствии с генетическими данными реципиента. Элементарный забор крови позволял сделать это достаточно быстро. И, конечно, на основе таких данных можно будет составить генетическую базу по всем заказчикам и использовать эту информацию на своё усмотрение. Глава Синдиката правильно рассчитал, что по официальным каналам подобную разработку не продать. Во-первых, потому что Федерация сразу наложит запрет на подобную амойскую технологию в связи с тем, что не сможет отслеживать граждан, которые будут пользоваться ею не в личных, а в корыстных целях. Во-вторых, возможности материала позволят продавать его как крайне эксклюзивную и дорогую вещь. За те несколько сантиметров мимикрической кожи, что прижились на лице у монгрела, можно было смело просить стоимость двух-трёх пэтов высшей категории или купить приличный межпланетный челнок на экипаж из четырёх человек. Так что установка датчика в Катце была вполне оправдана. Если бы потребовался фрагмент, изменяющий лицо целиком, то цена становилась заоблачной, но по сделкам на Чёрном рынке Катце знал лично таких бонз, которые не задумываясь выложат любые деньги, лишь бы иметь возможность быстро и просто изменять внешность без нескончаемых пластических операций. Да и некоторые военные из Содружества были бы не прочь заиметь в своём арсенале подобный «камуфляж», минуя все запреты бдительно ими же охраняемой Федерации. Так что ценитель красоты Катце на поверку оказывался прагматичным и расчётливым представителем элиты из Танагуры. Не зря именно Рауль возглавлял Синдикат уже больше пятнадцати лет. Брокер же, по его расчётам, известный каждому в подпольном бизнесе, должен стать лицом «рекламной компании» по продвижению нового товара на Чёрный рынок. Малые объёмы, простая консервация и стоимость, в разы превышающая цену любого эксклюзивного пэта, с экономической точки зрения делали эту статью более доходной, чем продажа секс-кукол. Так что Рауль действительно стремился к совершенству — к совершенству во всём, что касалось благополучия Амои. — Что же, на сегодня хватит развлечений, — сказал господин нейрокорректор, обозревая обновлённое лицо брокера. — Теперь меня ждут более важные дела. Скоро я тебя снова вызову. Можешь идти. Ам отвернулся и уселся за своё рабочее место с таким видом, будто в лаборатории, кроме него, больше никого не было. — Да, мастер Рауль, — отозвался брокер. Катце поклонился спине блонди и вышел. Теперь ко всем его заботам добавилась ещё одна головная боль. У подъезда его ждала машина с очередным андроидом, любезно предоставленная главой синдиката. «Какой внимательный», — с сарказмом подумал Катце. Он всё время помнил про дурацкий датчик, и его не покидало ощущение, что каким-то непостижимым образом Рауль может читать его мысли, сидя у себя в лаборатории. Но это, конечно, была чушь. В нём говорил страх перед блонди. Прошли те времена, когда на его запястье красовался браслет фурнитура. Теперь он стал умнее. По пути домой Катце ломал голову над тем, как сгенерировать дублирующий сигнал и заглушить собственный, чтобы его передвижений не было видно. Он был уверен, что не пройдёт и пары дней, как ловушка захлопнется. До этого времени нужно успеть найти Гая… По экрану медленно ползла красная точка. Рауль расслабленно сидел в кресле и наблюдал за её передвижениями. Её мерцание успокаивало. Она упрямо двигалась в Мидас и через полчаса замерла во второй зоне. Брокер вернулся домой. Последнее время кое-что беспокоило главу Синдиката. К нему начали поступать отчёты от Службы безопасности. В сети что-то происходило. Кто-то влезал в различные засекреченные данные. Точнее, даже так: что-то незримо присутствовало, словно дремлющий вирус, пока нейтрально. Отследить, откуда взялись эти следы чужого присутствия, не получалось. Утечки данных не происходило. Создавалось впечатление, будто кто-то скрытно ищет пути проникновения к закрытой информации, но доказать эту гипотезу не получалось. Как только люди Службы безопасности собирались засечь сигнал, «прощупывание» прекращалось. А однажды они с энтузиазмом ухватились за одну зацепку, расшифровав которую, получили результат. По всему выходило, что сигнал исходил с терминала лаборатории в Киира, с терминала самого господина Ама, словно в насмешку над всеми их попытками поймать несуществующего хакера. Конечно, люди из Службы решили, что это ошибка. Зато Рауль счёл нужным как следует присмотреться к экс-фурнитуру. Чем чёрт не шутит, один раз его уже ловили с поличным. Да и вёл себя Катце странно. Господин Ам чувствовал, что при нём монгрел всё время неестественно напряжён. С другой стороны, разве при блонди можно быть расслабленным? Рауль усмехнулся своим мыслям. Он был бы даже рад узнать, что брокер замешан в проникновении в секретные данные, ибо в таком случае игра станет гораздо интереснее.