* * *
Танагура. Эос. Апартаменты Рауля. — Мимея! Эта грёбаная сука! Эта мелкая дрянь!!! Ты трахал ее! — биотехнолог тряс округлившего глаза Катце. Выражение лица брокера говорило само за себя — он понятия не имел, что происходит и предполагал всё и сразу. Рауль был в бешенстве. Когда он понял, что его провели, он чуть с ума не сошел. Ам сидел в кресле с нейрошлемом на голове, когда раздался выстрел. Контакт с аватаром резко пропал, и голова теперь просто разрывалась, будто Раулю ее прострелили на самом деле. Ученый раздраженно сорвал шлем с головы, попытавшись выровнять сбившееся дыхание и унять дрожь в руках. Не стоило использовать режим полного погружения для управления машиной! Он тут же вызвал наряд и отправил силовиков в Нил-Дартс, хотя был на 99% уверен, что в том подвале давно уже никого и ничего нет. Они не такие дураки, чтобы оставаться на месте после того, что сделали. Конечно, «Ясон» понял, что к нему пришел аватар, а не сам Рауль, но от этого было не легче. Теперь Ам в полной мере ощущал на себе, что значит быть застигнутым врасплох. Но он никогда не был столь неосторожен, как Минк. Его риск всегда был рассчитан, просто он не ожидал такой наглости от полукровок. Пока отряд патруля ехал в Нил-Дартс, Рауль с терминала попытался найти сигнал своего «двойника», но, как он и думал, связь была потеряна и определение местонахождения невозможно. Тот, кто это сделал, знал, что такое аватары и как блокировать маяк. Нейрокорректор просчитался и теперь расплачивался за это болью в черепной коробке. СБ и патруль, прибыв на место, подняли весь Нил-Дартс на уши и обыскали не только подвал, но и всю близлежащую территорию. Они так ничего и не нашли, кроме парочки следов от обуви у входа. Во время рейда из-за электромагнитных зарядов силовики потеряли почти всех полицейских андроидов, которых теперь придется восстанавливать. Естественно, информация на серверах хакера была полностью уничтожена и восстановлению не подлежала. И вот теперь вся сила гнева нейрокорретора обрушилась на бедную рыжую голову ничего не подозревавшего о случившемся Катце. Но досада Рауля была вызвана вовсе не тем, что ему подстрелили аватар, а тем, что в подвале он нашел самую настоящую копию сознания Ясона и тем, что этот «Ясон» ему поведал об отношениях Мимеи с его брокером. Для Меченого, мягко говоря, эта трёпка была крайне неприятным «сюрпризом». Блонди чертовски напугал его. Волосы Рауля метались вокруг Катце как золотые змеи, пока он тряс брокера, словно тряпичную куклу. Совсем недавно они с господином Амом полюбовно расстались, вроде как даже договорившись, что на данный момент Катце будет заниматься только рабочими моментами по расследованию взломов в сети, и никаких внеслужебных отношений у них не было и быть не может. Рауль так и заявил. Категорично, как он это умеет: «Не обольщайся, монгрел!». Было отчего-то даже слегка обидно. Катце готов был биться об заклад, что Рауль не только с ним «экспериментирует», но и получает своеобразное удовольствие от встреч, поэтому отчужденность Ама кольнула самолюбие Катце. Удивительное дело, при господине нейрокорректоре Меченый вдруг становился самолюбивым, словно его «личный демон» периодически подначивал брокера на проявление излишней гордости, впрочем, неуместной при Рауле. Не прошло и трех дней, как Ам позвонил Катце, спросив какую-то откровенную чушь среди ночи, а потом связался с ним снова, этим же утром, голосом, которого брокер у него еще никогда не слышал. Рауль велел ему приехать немедленно в башню Эос, прямо в апартаменты. Что-то из ряда вон… Брокер в полном недоумении явился в Танагуру, как и было приказано. У входа его встретил фурнитур ученого, извинился и попросил сдать оружие и все электронные средства связи, которые тот при себе имеет, ссылаясь на новые требования безопасности. Затем фурнитур проводил его в апартаменты под любопытные взгляды попадавшихся по дороге пэтов. Юноша предложил брокеру подождать Рауля в кабинете, спросил, не желает ли чего-нибудь господин, и удалился. Катце прождал минут двадцать, продолжая пребывать в недоумении. И тут Ам врывается домой в совершенно невменяемом состоянии. Вбежавший за ним фурнитур даже не понял, в чем дело, потому что никогда не видел хозяина таким. Нет, блонди практически не повышал голос, даже не хмурился, просто лицо его стало, как маска, а глаза были совершенно бешеные. Он вновь напомнил брокеру военного андроида, от которого захочешь — не убежишь. Ам в одно мгновенье пересек комнату и начал трясти Катце, как осину, всё повторяя про то, что он видел, как Катце вел себя «неподобающе» по отношению к нему, самому великому господину — Главе Синдиката, сношаясь «с какой-то гребаной сукой». Справившись с приступом гнева, Рауль разжал хватку и выпустил брокера из рук. Блонди резко скинул с плеч раздражавший его плащ, который фурнитур тут же подхватил с пола и унес, затем молча отошел к бару и попытался достать оттуда бутылку крепленого вина, случайно сломав дверцу. Это так не вязалось с выражением его бесстрастного лица, что Катце в удивлении открыл и закрыл рот, решив, что самое лучшее в данной ситуации — промолчать. Из малопонятных обвинительных реплик, брокер успел уяснить только то, что Ам зол на него за его физический контакт с женщиной. Теперь Меченый слишком хорошо понимал, что происходит с Главой Синдиката . В прошлом он уже встречал одного блонди, который превратился в озлобленного и ревнивого, как мавр, сексоголика, но по сравнению с Раулем, Ясон был душкой и просто прекрасно держался. Разница была между ними в том, что Рауль совершенно конкретно выражал свои эмоции, особо не скрываясь от Катце. Стоило Аму лишь раз с ним как следует переспать, и он вообще потерял контроль над темными желаниями, бурлящими под безмятежной поверхностью его светлого облика. Но всё равно сегодняшний «выверт» блонди — это был перебор! — Мастер Рауль, я не понимаю, о чем вы… — попытался съехать на свой обычный рабочий тон брокер, когда увидел, как Ам после тщетных попыток поставить дверцу бара на место, отшвырнул ее в сторону. — Не понимаешь? — тихо проговорил Рауль, резко обернувшись и просверлив своими тигриными глазами в Катце дыру. — Ты вылизал ее вдоль и поперек! Что тут может быть непонятного?! И Рауль приложил кулаком в старинный сервант, около которого стоял, и тоже что-то в нем сломал. Мозг Катце лихорадочно работал, соображая, что именно он слышит. До брокера дошло не сразу, что речь шла о прошлом. И только вспомнив псевдо-Пандору у себя на пороге, Катце смекнул, отчего так взбесился Рауль. Это никак сознание Ясона передает Катце своеобразный «привет»! В ехидстве и чувстве юмора даже мертвому господину Минку не откажешь. Скорее всего, Рауль уже с ним каким-то образом встретился, и «Ясон» показал ему запись многолетней давности. Какой прелестный ход — послать видеоотчет «О проделанной работе по снятию стресса и последствий сексуального голода с не подвергнутого утилизации пэта» господина Ама самому господину Аму. Кошмар! Просто кошмар! Этого предостаточно для того, чтобы Рауль взорвался на весь Эос, как «сверхновая». — Это было давно! — спокойно произнес Меченый, понимая, что он все равно не остановит эту поднимающуюся бурю. — Мне плевать, когда это было. Я ВИДЕЛ! И, более того, ты эту сучку скрыл от меня. Ты оставил ее в живых, — Рауль выплевывал слова негромким размеренным голосом, и от них веяло такой угрозой, что у брокера волосы на затылке зашевелились. Уж лучше бы он кричал! В ярости блонди не заметил, как случайно раздавил в руке бокал, в который пытался налить себе вина. На ковер закапала синяя жидкость, но Рауль не обратил никакого внимания на то, что порезался. Он метнул недобрый взгляд в фурнитура, застывшего с открытым ртом у дверей, и парня как ветром сдуло. Меньше всего господина Ама сейчас волновал ковер и битое стекло. Не стоило даже думать о том, чтобы затевать уборку. — Чертов Ясон, — негромко выругался Катце. Конечно, андроид запросто передал Аму видеоотчет, который с полтора десятка лет назад отсылал ему брокер. С их машинной памятью чего уж проще. Блонди могли воспроизвести по минутам каждый день своей жизни, и один раз увиденное оставалось с ними навсегда, так что сейчас в голове Рауля воспоминания о несуществующей «измене» Катце настолько свежи, словно он увидел это собственными глазами пять минут назад. Ясон откровенно подставлял брокера. Теперь не хватало только, чтобы господин Ам узнал, что Катце встречался с Мимеей совершенно недавно в Апатиа в Доме Наслаждений, как раз перед тем памятным вечером, когда Рауль заставил Катце отвезти его во Флэр. Мало того, что он практически вытащил Меченого из ее постели, так еще и буквально навязался к нему «в гости». Если блонди это поймет, то от его гордости останется лишь пепел, и что тогда случится с Катце, лучше не задумываться, поэтому нужно быть осторожным. — Для меня это было очень давно, мастер Рауль, — твердо настоял на своем брокер. Признаваться нельзя было ни в чем — Рауль неадекватен от ревности. За одно неосторожное высказывание брокера в прошлый раз расплатился жизнью серафим. Учитывая, что блонди к тому же прекрасно знает о своем интеллектуальном превосходстве, то, что он испытывает к Катце, заставляет Рауля чувствовать себя полным идиотом. А это оскорбительно, чтобы какой-то монгрел экс-кастрат и экс-фурнитур, и пэт, и его друг Ясон обставляли Рауля, словно несмышлёного ребенка. «Ребёнок» был взрослым влиятельным мужчиной и опасным, как ядовитый смертоносный змей, плюс — он был чертовски зол. — Давно? — от этого вопроса Ама Катце пробрал мороз по коже. А что, если Рауль и правда в курсе, что они с Мамой действительно спали? И не пятнадцать лет назад, а вот тут за углом, что называется, буквально на днях. «Вы мне, Мастер Рауль, член сделали, а я вот пошел его попробовать на Мимее», — звучало бы прекрасно, как надгробная надпись. Брокер даже не хотел себе представлять степень его ярости в таком случае и на что он окажется способным. — Хорошо, Катце, раз ты так настаиваешь на своем вранье, я пойду и спрошу у нее сам, — холодно заметил Рауль. У Катце оборвалось все внутри. «Он просто не может знать про бордель! Но может случайно услышать от Мамы лишнее. Или он все-таки…» Значит, чего-то брокер в тот день не учел. Похоже, господин Ам охраняет его от посягательств, как военную тайну Амои. Он следил за ним? Тогда почему это вылезло только сейчас? Естественно, Мимея не станет покрывать Катце и «Ясона», если вспомнит хоть что-то о прошлом, и тогда, скорее всего, она встречи с Раулем не переживет. Но пока Мама не подтвердила догадок господина Ама словами, формально — Меченый чист. К тому же блок, который у нее стоит, наверняка стер из памяти все следы «Ясона». Между тем, поведение Главы Синдиката напоминало Катце отчаяние одержимого. Уж брокер-то давным-давно перестал «тупить» и видел всё как есть, и более того, испытывал к господину Аму некое подобие сочувствия. Рауль вытряхнул из руки оставшиеся осколки от бокала и стал задумчиво ковырять ладонь. Кровь продолжала капать, оставляя синие пятна на ковре. — Мастер Рауль… — только и выдавил из себя Катце, понимая, что оправдываться бесполезно, и блонди пойдет к Мимее только для того, чтобы прийти в неописуемую ярость, словно в этом черпал своё вдохновение. Катце испугался уже за нее и за себя не на шутку. — Мастер Рауль, вы не должны… Вы — Глава Синдиката. Я сделаю всё, что вы прикажете, но я прошу вас — не ходите! Не ходите!!! Катце чувствовал, что слова, как вязкая жижа выходят из его рта, теряя по дороге и силу, и всякий смысл. Кто он такой, чтобы говорить хоть что-то блонди, чтобы поучать его, чтобы пытаться его остановить?! — Все, что я прикажу? — вкрадчиво спросил генетик, переставая ковырять руку. Рана тут же на глазах затянулась. Возможно, порез прошел бы еще быстрее, если бы Рауль его не теребил. — Да ты и так сделаешь всё, что я прикажу! Не смей со мной торговаться, поганый монгрел. Мне отчего-то ещё сильнее захотелось навестить эту старую суку. И не вздумай сдвинуться с этого места, пока я не вернусь. Я с тобой ещё не закончил! Катце только прерывисто вобрал воздух в легкие и поджал губы. Он заранее знал, что будет дальше, и не понимал, почему Ам просто мечтает сам себя довести до бешенства. Таким Главу Синдиката не знал никто, кроме него. Рауль резким рывком за пояс притянул к себе брокера, заглядывая ему в холодные стальные глаза, и напряженно проговорил: — Никогда не сомневайся во мне и в том, что я умею приказывать. Никогда! Собственно, Катце никогда и не сомневался, что бы это ни значило. Рауль что-то задумал, иначе бы не стал так с ним разговаривать. И Меченый был уверен, что его извращенной фантазии с лихвой хватит на десятерых. Ам прижал к себе брокера, впился на мгновение в его рот властным поцелуем, больше напоминавшим укус, потом отшвырнул мужчину от себя и ушел. После него на губе Катце осталась тонкая красная струйка крови, стекающая к подбородку. Иногда брокеру казалось, что Ам готов его сожрать в прямом смысле слова, отрывая мясо собственноручно, по мелким кусочкам. Поэтому моменты, когда он бывал нежен, вообще выбивали Меченого из колеи. Но сейчас был не такой момент! Катце медленно с сильным нажимом вытер рот тыльной стороной ладони, будто хотел стереть поцелуй, а не кровь. В это мгновение Катце понял, что руки у него дрожат. Надо было попытаться дозвониться до Дома Наслаждений до того, как туда явится блонди. Надо предупредить Мимею. Катце полез в карман и замер. Только теперь он вспомнил и понял, зачем при входе фурнитур забрал у него всё. Дверь в апартаменты, конечно же, оказалась запертой. За ней скорее всего стоит конвой. Терминал в кабинете был обесточен. Шуметь бесполезно, можно лишь нарваться на шокер охраны. Катце было не выбраться, если только, конечно, сейчас же он не научится летать и не сиганёт с трехсотметровой высоты вниз. Проанализировав свое положение, брокер скептически усмехнулся, еще раз оглядел апартаменты и уселся в кресло господина нейрокорректора, сложив по хозяйски ногу на ногу. На нем была светлая водолазка и темный костюм, и это кресло из черной кожи ему чертовски шло. Меченый вынул пачку, достал сигарету, прикурил и по привычке запрокинул голову. Так он сидел какое-то время, закрыв глаза, и приводя нервы в порядок. Дым сизой струйкой тянулся к высокому потолку шикарной залы, служившей Раулю кабинетом. Когда сигарета дотлела до фильтра, Катце достал новую. Он положил окурок в пачку на место вынутой сигареты и снова закурил, не обращая внимания на то, что пепел попадает на стол из черного дерева, на дорогущий ковер и на кресло хозяина кабинета. Кажется, здесь всё пропахнет его «вонючим» шеллагхом. Вот Рауль-то «обрадуется», когда вернется! Но Катце было уже плевать. Таким безобидным способом он просто демонстрировал свое резкое несогласие с тактикой запугивания господина Ама. Истерик от брокера блонди не дождется.* * *
Мидас. Апатия. Кварталы утех. — Вста-аать всем! — заорал сильвер, вломившийся с отрядом в гостиную Дома Наслаждений. — Быстрее, ленивые скоты! Урожденные к правой стене, пэты — к левой! Юноши и девушки, одетые практически в одни фантазии, повскакивали, как ошпаренные, со своих диванов. Некоторые, вовремя не сориентировавшись, замешкались и впали в ступор. Таких силовики грубыми пинками сгоняли с мест и выстраивали по приказу командира. Черная форма резко выделялась на фоне хрупких и полуголых тел обитателей элитного борделя. — Позовите Маму, позовите кто-нибудь Маму, — причитали они. На шум и крики в гостиной из будуара выбежала перепуганная Мимея, одетая в черное шелковое ципао, едва доходившее до колен, и с веером в руках. Бумажный аксессуар был расписан пионами, вокруг которых порхали бабочки. В отсутствие хозяйки, Мадам Мама оставалась за главную и вела дела, о чем свидетельствовал ее наряд. В комнате она оказалась самым одетым человеком. Следом за силовиками в помещение, не спеша, с грацией хищника вошел мужчина. Он был очень высокого роста и поразительной красоты с пронзительными зелеными глазами. Его белоснежный сьют, вышитый золотом, сверкал и переливался в приглушенном свете ламп гостиной. Узоры на белоснежной ткани перетекали в темное золото кудрей, струившихся по его плечам и спине. Несчастные работники вытаращили глаза, решив, что мир окончательно сошел с ума, раз к ним явился один из блонди. Мимея узнала его тут же и застыла, как вкопанная посреди зала. Рауль Ам!!! Страх судорогой сковал ее тело, и она выронила из рук веер. В два шага блонди оказался около Мадам Мамы и схватил ее за шею. — Пэт? — сверкнув глазами, полными ярости, спросил Рауль. — Ч-что? — еле выдавила она. — Ты — пэт?! В его огромной, по сравнению с женщиной, руке был зажат ее ворот. Она еле касалась ногами пола, беспомощно болтаясь в воздухе, и слабо цеплялась за запястье Рауля, чтобы хоть как-то удержаться. Страх пронизал все ее существо. Она слышала, как на шее трещит шелк под тяжестью ее тела и отлетают драгоценные пуговицы. Схватив ее, блонди перекрутил ткань шиворота так, что она болталась как собака на ошейнике, поднятая хозяином в воздух. По рядам гарема прокатился шепот. — Дааа…дааа… — с трудом хрипела она в ответ, задыхаясь. Ее лицо стало красным от нехватки кислорода, глаза округлились. Все свидетели этого неожиданного события были в ужасе от происходящего. Никогда и нигде за все времена во всем Мидасе, сколько они себя помнили, не было такого, чтобы блонди с охраной вламывались в бордель и мучили его обитателей. Происходящее напоминало кошмар, ставший явью. — Как зовут?! — рявкнул Рауль. — Как зовут, я спрашиваю?! Из ее горла вырывалось только сипение. — Пан…пааааа…. — она уже чисто физически не могла говорить. Да и Рауль, похоже, не сильно ждал ответа, а наоборот еще сильнее сжимал руку, глядя, как она корчится. Его внутренний зверь проснулся с новой силой. Хотелось щелкнуть позвонками на ее шее и ссыпать, что осталось, в мусор. — Мой господин!!! Мой господи-иии-ин!!! — испуганно закричал бармен. Рауль повернул голову на его голос, приподнял бровь и сделал знак, чтобы ему позволили приблизиться. Юноша подбежал к блонди и бухнулся на колени, почти коснувшись лбом пола. Он прекрасно знал, что с элитой нельзя шутить, потому что половина обитателей гарема были бывшими пэтами. И хоть сам бармен был урожденным Дома Наслаждений, рассказов о жизни с хозяевами он наслушался предостаточно. Судя по тому, что он видел сейчас, все эти рассказы оказались правдой. — Говори! — приказал мужчина властным тоном. Бармен оторвал голову от пола и, оставаясь на коленях, полусогнутый, лицом вниз затараторил куда-то в уровень коленей Рауля. — Мой господин, это Мадам Мама — наша самая доходная гетера. Она обслуживает посла Эридана и других высокопоставленных лиц из дипмиссий. Она работает тут много лет! — Идиот! Господин Ам не спрашивает, как вы ее называете и сколько она тут. Где хозяин? Документы на эту сучку, быстро! — рявкнул сильвер из сопровождения Рауля, не забыв приложить дубинкой в бок согнувшегося на полу юношу. Кто-то из сбившихся в кучку экс-пэтов всхлипнул, еле сдерживая рыдания. Все были перепуганы насмерть. У противоположной стены группка из урожденных дома выглядела не лучше. — Госпожа Рури! Хозяйка дома — госпожа Рури! Она сейчас в длительном отъезде, и оставила за себя Мадам Маму, господин! Умоляю вас! — бармен не сдерживался и почти плакал. Никто из них уже не мог смотреть, как она задыхалась. В размеренную жизнь Дома Наслаждений ворвался холод реальности этого мира — вот они, боги и повелители Амои. И против них местные обитатели — ничто, грязь на их сапогах, пыль на дороге. Они могут перебить всех жителей дома только ради собственного удовольствия, и им ничего не будет. Лицо женщины исказила гримаса, глаза начали закатываться, тело непроизвольно подергиваться, и из груди вырвался глухой стон. Ам брезгливо разжал пальцы, и она рухнула вниз, захлебываясь кашлем и судорожно хватая воздух, как выброшенная на берег рыба. Кровь медленно отхлынула от ее лица. С очередным приступом кашля ее вырвало. — Принеси документы, — приказал Рауль ровным голосом. Бармен, рассыпаясь в благодарностях за великодушие блонди, пулей вылетел из гостиной. Он отпер сейф в пустующем уже несколько месяцев кабинете госпожи Рури и трясущимися пальцами начал доставать бумаги и пластик с чипом. Документы постоянно падали, он никак не мог взять себя в руки. В дверях застыл сопровождающий его сильвер. У большинства бывших пэтов, как только они покидали аукцион, идентификационные чипы из пэт-рингов переставляли в пластиковые удостоверения, что было значительно удобнее при перепродажах. Удостоверения были один в один, как и для урожденных в самом доме. Как только юноша нашел всё, сильвер забрал документы и понес Раулю, толкая бармена перед собой. Рауль бегло пробежал взглядом документы, пока сильвер вставлял в считыватель удостоверение Мадам Мамы. Просмотрев данные, блонди саркастически усмехнулся: — Кличка Пандора, значит? — он прокрутил список на портативном считывателе. — И серийный номер есть, порода Далтон. Как занимательно… — со спокойствием хищника произнес генетик. — А по виду так и не скажешь. По мне, так больше похоже на Гилрею, или еще какую-нибудь дрянь! — блонди прищурил глаза на мгновение и, еле заметно усмехаясь, уставился прямо на нее. Кому как не Раулю знать, какой породы его бывший пэт. Животный ужас, захлестнувший Мимею, оглушил ее. В ушах шумело, она не понимала, что происходит. — Раздевайся, Пандора! — приказал с издевкой Ам. Она вся тряслась и не могла совладать с дрожью, не то, что встать на ноги или раздеться. Руки ее не слушались. — Мой господин? — бармен встрепенулся. Ам игрался с ними со всеми, как кот с мышью. Сильвер иногда переглядывался с людьми из СБ, но не подавал виду. Он и сам видел такое впервые. Обычно блонди такими делами не занимаются, а тут сам Глава Синдиката… Тупицы из Дома Наслаждений его не узнали или делали вид, что не узнают, а вот девица, которую он схватил, очевидно сразу поняла, кто он. — Тут же есть серийный номер? — Рауль плавно провел пальцем по документу. — Нужно сверить, заодно и посмотреть поближе на породу Далтон, вы не против, «Мадам»? — вкрадчиво поинтересовался он. — Разденьте ее! — скомандовал сильвер, пихая перед собою бармена. — Ты тоже, — ткнул он наугад в первого попавшегося из работников. Бармен и юноша, которого отрядили ему в помощь, начали поспешно стягивать со вздрагивающей женщины платье и все остальное, и она осталась сидеть босиком и совершенно голой. Сильвер присел около нее на корточки и потянул за лодыжку. На ступне красовался серийный номер, полностью совпадающий с данными из документов. Но генетик-то прекрасно знал, что татуировку наверняка перебивали. — За милю чую бракованную особь, — прошептал Рауль, склонившись над Мадам Мамой с самым умиротворенным выражением лица, на какое только был способен блонди. Ее до сих пор трясло, на шее красовались темные кровоподтеки по форме пальцев господина Ама. В его зеленых глазах полыхало пламя ненависти. Затем он изогнул в мимолетной улыбке губы так, что видела только она и почти неслышно добавил: — Ты ведь кончила от руки хозяина? ...Ми..ме..я… Я свою суку насквозь вижу… Он взял ее за подбородок двумя пальцами и повернул в одну сторону, потом в другую, любуясь отметинами на горле. Ее лицо стало взрослым. Пропали мягкие детские черты, но она была более, чем узнаваема. «Неужели ему это нравится?» — с бешенством подумал про себя Рауль. «Ничего особенного — мусор, обыкновенная везучая шлюха. И что такого Катце в ней нашел?» От злости блонди скрипнул зубами, но взял себя в руки. — Ладно, — уже громко и для всех сказал Рауль, — я не такой уж и эксперт в области пэтских пород. Возможно, это и есть Далтон. Произошло недоразумение, так ведь? — сказал Рауль, глядя Мимее в глаза, расширенные от ужаса и боли. — Вам компенсируют простой и внесут оплату за сутки. А за порчу «персонала», — он ткнул ее пальцем в плечо, оставляя очередной синяк, — пусть госпожа Рури выставит мне счет, когда вернется. Мы с удовольствием его оплатим в качестве извинений. — Что вы, что вы, не стоит! — залепетал бармен, но Рауль его уже не слушал, выходя из борделя. Силовики остались разбираться с документами и допрашивать обитателей Дома скорее для острастки, чем по необходимости. Нужно было как-то «отработать» вызов Главы Синдиката, особенно учитывая провал и потерю полицейских андроидов в Нил-Дартсе. Рауль не оставил никаких «особых указаний» по поводу Мимеи и сам не стал ее лично допрашивать без свидетелей по одной простой причине — похоже, он не хотел и боялся услышать от нее правду. Его бывшая пэт давно уже стала взрослой женщиной, и по-прежнему, к великому разочарованию Рауля, оставалась хороша собой. Его гордость была задета, втоптана в грязь, и, чтобы сохранить хоть как-то свое лицо, он решил сам себе доказать, что Мимея ему не соперница. Сегодня эта «подстилка» выглядела настолько жалкой, что она просто не могла быть ему помехой! Но почему-то от этих мыслей он приходил лишь в еще большую ярость и совершенно забывал, что на социальной лестнице Катце стоял скорее рядом с ней, чем рядом с ним, и его выбор был вполне очевиден. Успешный монгрел и успешная шлюха из Квартала Развлечений — что может быть прозаичнее? И лишь Рауль никак не вписывался в эту схему. Подлетая к башне Эос, казалось, Рауль уже просто дымился, до того его довели события сегодняшнего нескончаемого дня. Он мечтал о том, чтобы этот день никогда не наступал, но, увы, это было невозможно! Господин Ам поднялся на свой этаж и прошел по хорошо знакомому коридору. За дверью было тихо. Ученый набрал код, и двери перед ним тихо разъехались в стороны, пропуская его внутрь. Катце, вытянув ноги, полулежал в его кожаном рабочем кресле, даже не потрудившись встать или как-то еще поприветствовать появившегося хозяина кабинета. Его стальной взгляд обдавал блонди холодом и презрением, так не свойственными покладистому брокеру. Скорее всего, Катце решил, что его драгоценная шлюшка не пережила встречи с бывшим хозяином, и вознамерился показать свой норов. Рауль ухмыльнулся, сдерживая в груди бурю. Тут же в воспоминаниях перед его глазами возникла картина: женщина мечется по постели в настоящей сексуальной агонии, ее вспотевшее тело сверкает бусинами влаги, сочащейся изо всех пор, а между стройными ногами плавно раскачивается огненно-рыжая голова брокера, распаляя уверенными, чувственными движениями языка ее набухшую плоть. Ам скрипнул зубами, и на его скулах заиграли желваки. На сей раз Рауль принял решение. Он приблизился к столу и тихо сказал: — Я тут подумал, Катце… Ты мне уже дважды обещал сделать все, что я прикажу, и я все думал, за кого же ты так боишься? За себя, за твоего Мастера Ясона, за эту дрянь или ее ублюдка? А может… за меня? Может, ты обо мне заботился, когда умолял не ходить к ней? Отвечай мне! В ответ Меченый лишь молчал, продолжая сверлить его взглядом. — Ну что же, — в голосе Ама послышалась угроза, — вот тебе мое задание… Рауль склонился к Катце со спокойным выражением лица, так не соответствующим его голосу, и, не обращая внимания на пепел, покрывший столешницу и скомканную пустую пачку, набитую окурками, аккуратно положил перед брокером на стол лазерный пистолет. Рядом со всем этим «натюрмортом» лежала «Черная луна», как последняя не выкуренная сигарета. Блонди скользнул по ней взглядом, затем оперся о край стола руками и глядя прямо в глаза Катце тихо произнес: — Иди и пристрели ее... Сам! Под стальными пальцами Рауля, ухватившегося за край, дерево жалобно затрещало — с такой силой он в него вцепился. По его глазам невозможно было ничего понять. Катце сидел мрачный, опустив под его взглядом голову и созерцая черную сталь ствола, тускло поблескивающего между своих кистей. На секунду у брокера мелькнула шальная мысль схватить пистолет и прострелить Раулю его чертовы зеленые сверкающие глаза, уставившиеся на него. Убойной силы должно хватить, чтобы с такого расстояния пробить демону титановую башку и навсегда от него избавиться. Он бы успел до того, как его убьют. Охране за дверью потребуется несколько секунд, чтобы войти, а фурнитура в комнате и вовсе нет. Могло получиться. С другой стороны, неужели Глава Синдиката и вправду дает ему боевое заряженное оружие в руки посреди Эоса? Или он поставил на то, что среди Танагуры никто не осмелится стрелять? Создавалось впечатление, что Ам делает это нарочно, провоцируя Катце на безумные действия сегодня с самого начала. Словно прочитав его мысли, блонди добавил: — Не смотри так. Пистолет заряжен, нынче это модно, — потом Рауль, словно что-то вспомнив, добавил: — О, кажется, я испачкал руку, пока душил твою сучку, — он склонил голову на бок, и с наслаждением, не мигая, следил за тем, какой эффект произвели на Катце его слова. — Но потом я решил, «зачем»? Зачем я буду сам выполнять грязную работу, как цепной пёс, если для этого у меня есть не менее грязный монгрел. Не-так-ли-Катце? — отмеряя слова, словно яд, по капле, закончил блонди. Катце медленно поднял на Рауля глаза полные ненависти, и господин Ам, упиваясь холодной сталью его взгляда, растянул свой рот в мертвенной улыбке, больше похожей на оскал. — Что за день такой сегодня, — с издевкой заметил блонди, — сегодня все хотят меня убить. Катце вобрал в легкие воздух, затем медленно выдохнул. Дзинкотай раскачивал его психику, как волны пустую лодку. Он чуть не поддался. Когда, в какой момент брокер оказался по ту сторону?! Он — столько лет служивший верой и правдой чертовой элите! Раулю никогда не стать таким, как Ясон… и тем не менее. Глаза Рауля полыхали зеленым огнем, разбиваясь о холодную сталь взгляда Катце, и блонди почувствовал, что прямо сейчас безумно хочет этого монгрела, который столько лет подряд делал вид, что верен ему, а сам наверняка был в курсе, что собирался делать этот новый «Ясон». Обнаружив в себе тягу к Катце, Рауль даже слегка растерялся. Это сейчас не входило в его планы. И все же — нейрокорректор не мог смириться с тем, что брокер так банально умудрялся водить его за нос. Он постоянно ускользал из его рук все эти годы и морочил ему голову. Катце уверил Ама, что не знает, где находится сознание бывшего Первого Консула, и похоже, что от этого вопиющего предательства господин Ам получал прямо-таки болезненное наслаждение. Но, хоть Рауль и восхищался циничностью и изворотливостью Меченого, ему все равно было безумно больно. Блонди не мог простить того, что брокер предпочитал своему теперешнему покровителю кого угодно другого. А ведь Рауль был к нему так добр! Под словом «доброта» Рауль понимал тот факт, что он сперва оставил монгрела на посту управляющего Черным Рынком, хотя мог этого не делать. Затем он самолично привел организм брокера в порядок. И, наконец, позволял и позволяет Катце до сих пор дышать, несмотря ни на что, несмотря ни на какие его «выверты» и грехи. Глава Синдиката просто не понимал, что, помимо ревности, чувствует обыкновенную человеческую обиду и поэтому хотел во что бы то ни стало вывести Катце из себя. — Ты — мусор! — зло бросил ему в лицо Рауль, подливая масла в огонь. — Безвольная падаль… Жалкий кастрат. Ничтожество. У тебя не тело, а мозги фурнитура! И сдохнешь ты, как фурнитур. Чертов отброс! В голове у Меченого перемкнуло. Брокер резко схватил ствол и вскочил с кресла. Катце в одно мгновенье упер оружие в лицо блонди, где-то в районе носа, вцепившись мертвой хваткой в белый воротник стойкой, расшитый золотом. Несколько вьющихся тяжелых прядей попали ему в кулак, вместе с тканью, поэтому голова Рауля дернулась и склонилась на бок. Катце надавил на курок, оставался какой-то миллиметр, и… не выстрелил. В последний момент он остановился, потому что понял, что Ам даже не сопротивляется, а лишь сверлит его глазами. Пистолет действительно был заряжен. Рауль не соврал. Сердце у брокера стучало, как бешеное, дыхание сбилось, в горле стоял ком. Он был в доле секунды от того, чтобы убить своего Мастера Рауля. Ему казалось, что его голова вот-вот взорвется от стука крови в висках. Это конец! Это конец! Дальше пути нет. Все мосты сожжены. Он вгляделся в лицо Ама и обмер. Блонди улыбался, но взгляд его выражал такую боль и печаль, что Катце не поверил своим глазам. Наверное, если бы блонди умели плакать, то Рауль бы сейчас плакал. Катце не это ожидал увидеть. — Один мой хороший друг, — тихо, почти интимно произнес Ам, — недавно мне сказал… Сказал, что любовь — это только твой личный выбор, Катце. И каждый решает сам за себя. Только… твой… выбор... Так выбери. Выбери уже, наконец!!! — горячо зашептал Рауль, вглядываясь в холод его глаз с каким-то невысказанным отчаянием. Катце застонал, вжимая сильнее металл пистолета в его плоть, оставляя круглый след на идеально гладкой коже, и выплюнул ему в лицо: — Я бы выбрал! Проклятье! Я бы выбрал, Рауль! Если б ты мне позволял выбирать! Если бы ты мне оставил хоть раз, один единственный сраный, сука, раз оставил хоть какой-нибудь ёбаный выбор!!! Слышишь?! — О, Юпитер, да ты даже не в состоянии меня пристрелить, — с досадой в голосе проронил блонди. — За дверью никого, никто не знает, что ты здесь! Тебя даже не услышат!!! — Хватит! С меня довольно!!! — крикнул Катце, выпуская Рауля из рук и со всей дури швыряя пистолет об стену. На мгновение он застыл, постоял так полминуты, а потом истерически рассмеялся. Он мог решить все прямо сейчас, прокусив капсулу с нейродеструктором, но Катце не хотел так умирать. Просто не хотел, даже если у него и осталась пара минут до того, как сюда сбежится вся охрана башни. Нет. Если Раулю так надо, то пусть делает это сам или зовет тех, кто не побоится испачкать о грязного монгрела руки. — Проклятый блонди! — Катце с силой тер лоб и запускал пальцы в волосы, пытаясь успокоиться. — С меня хватит, хватит… надоело… — повторял он как заведенный, с трудом вдыхая воздух в сжавшиеся легкие. — Я все еще могу простить тебя, — бесстрастным тоном произнес Рауль. — Иди, сделай то, что я сказал! Другой такой возможности у тебя уже не будет… или это сделаю я! Эта последняя угроза подействовала на брокера не так, как ожидал Ам. Катце то ли смеясь, то ли всхлипывая обессиленно опустился на корточки, а потом и вовсе сел на пол, обхватив голову руками. У него была самая настоящая истерика, еле сдерживаемая усилием воли. Он слышал, как Рауль порывисто вздохнул и подошел к нему. Ничего нельзя было переиграть, не вернуть ничего назад, полный провал! Голова у Катце кружилась. Рауль опустился рядом с ним на пол. По его выражению лица было невозможно понять, о чем он думает. Блонди протянул руку и легко коснулся кончиками пальцев отметины, оставленной им на губе брокера. Катце поднял на него глаза и встретился с теплой зеленью его взгляда. Брокер судорожно сглотнул. Он не понимал, что с ним происходит. В горле у него пересохло, его трясло, но помимо всего прочего от прикосновения Рауля и от его взгляда в теле начал разгораться самый настоящий пожар. Ам нежно огладил овал его лица и чуть поднял голову за подбородок, словно имел на это полное право. — Да что за черт?! — сдавленно выдохнул Катце. Как всегда, вблизи этого зеленоглазого «чудовища» из его кошмаров реальность искажалась до неузнаваемости. Брокер зачем-то глухо проговорил: — Тогда, с Мимеей… Это был лишь приказ Ясона, — Катце устало смотрел на Рауля. Выглядело так, будто он хочет перед ним оправдаться, хотя это уже не имело никакого смысла. — Приказ, значит… — с издевкой протянул Рауль, отведя руку от его лица, и Катце снова почувствовал, как начинает злиться, услышав презрение в голосе блонди. — Именно, — отозвался брокер, и в его взгляде сверкнула сталь, — как тогда… с серафимом! Я же для любого блонди всего лишь бывший фурнитур! Катце готов был поклясться, что в этот момент у Рауля дернулась скула. Нейрокорректор явно не причислял себя к «любому блонди», а Катце к «всего лишь бывшему фурнитуру», несмотря ни на какие свои слова. — Выходит, ты у нас, как твоя шлюшка, трахаешься исключительно по приказу? — поинтересовался господин Ам, снова заводясь то ли от ревности к Мимее, то ли к почившему серафиму, то ли к Ясону, он и сам уже не знал точно. Казалось, воздух вокруг них уплотнился, и, если бы сейчас где-нибудь в комнате шарахнула молния, они бы ничуть не удивились. — Я бы так не сказал, — криво усмехнувшись, отозвался Катце, — шлюхи за это получают неплохие деньги, в отличие от меня! Рауль схватил его за многострадальную шею, рывком придвинул к себе и тихо спросил: — Я так и не понял, что я должен делать: платить тебе или приказывать, чтобы ты трахался? — С кем? — не понял брокер. — Со мной, идиот!!! — процедил Рауль сквозь зубы, и Катце закашлялся.* * *
— Забавно, — ровным безжизненным голосом проговорил аватар. Он стоял обнаженный, разглядывая свои руки, изящным движением вытягивая в сторону то одну, то другую и поворачивая следом голову. Аватар мерцал и переливался, превращаясь то в Рауля, то в Ясона, воспроизводя тела блонди до мельчайших деталей. Зрелище было завораживающее и пугающее. — Отец? — обратилась к нему Пирра. — Это всё ещё ты? Аватар замер. В момент переключения между образами на долю секунды можно было увидеть пластину вместо лица и гладкое серо-белое тело, словно у куклы, без малейших признаков пола. — Откуда взялась эта неуверенность? — мягко спросил аватар голосом ее отца. — Не беспокойся, всё в порядке. Ишигуро оказался хорошим специалистом. Это тело работает великолепно, не говоря уже об электронном мозге, — и он улыбнулся. Гай приподнял бровь, но никак не прокомментировал увиденное. Машина с сознанием Ясона сбивала его с толку. По правде говоря, она пугала. Казалось, что она упорно идет к своей никому неведомой цели, забирая на этом пути все, что посчитает нужным, будь то люди, или аватар «самого главного чувака на планете». — Удаленное управление заблокировано, определение местоположения тоже отключено. Ты теперь автономен. И… у тебя нет исходных настроек, — сообщила ему Пирра. Аватар приветливо улыбнулся и слегка кивнул головой. — Жалеешь, что больше не сможешь управлять дорогим «папочкой»? — с сарказмом заметил он, и Пирра вздрогнула. Гермес с Гаем озадаченно переглянулись и уставились на эту странную пару, не совсем понимая, что происходит. Было видно, что Ясон задел ее чувства, хоть Пирра и старалась этого не показывать. Она отродясь не применяла власть, имевшуюся у нее над андроидом, как и перепрограммирование или возможность сброса к исходным настройкам. Всё это время сознание Ясона могло быть стерто из Мату в любой момент, стоило ей только это приказать. Но Пирра никогда не пользовалась своим доступом, кроме экстренных случаев, как тогда в подвале, когда его система начала сдавать, а тело — рушиться. Пирра думала, что он знает её, насколько она честна по отношению к нему, насколько привязана, и что она уж точно знает ЕГО, но аватар, стоявший сейчас посреди комнаты, не был ни Мату, ни ее отцом. Жаль, что Пирра не умела читать мысли, потому что тогда девушка поняла бы, что Гай, с опаской рассматривавший машину, тоже не узнавал в ней Ясона таким, каким он его помнил — слишком часто на голографическом лице аватара отражались человеческие эмоции. — Не беспокойся, — тихо проговорил аватар, забирая одежду из ее рук, — я высоко ценю твою преданность. Ты поняла? — Да, отец, — отозвалась она дрогнувшим голосом. Аватар принял форму Ясона, надел брюки и сьют и теперь застегивал последние пуговицы. Он выглядел великолепно. Это был не жалкий и издыхающий от многочисленных повреждений секс-андроид, а ослепительный благородный образ знающего себе цену мужчины, в чьем ледяном взгляде читалось превосходство и абсолютная власть над каждым, кто оказывался рядом с ним. — Пирра, — тихий голос Ясона оживлял в памяти Гая призраков, — не надо больше звать меня отцом. С этого момента называй меня — «хозяин». Нам предстоит сделать еще много дел. — Вот ведь урод! — еле слышно процедил сквозь зубы Гай, что не ускользнуло от внимания аватара, который через голову Пирры устремил на него холодный взгляд и усмехнулся. — Да… хозяин… — с усилием произнесла Пирра, и Гай увидел, как она сжала ладони в кулаки, укрощая свою гордость. — Иди, переодевайся, — мягко приказал ей аватар, подошел и потрепал по щеке, успокаивая, — мне понадобится твоя помощь и все твои знания. Один я не справлюсь, ты же знаешь… Я могу рассчитывать только на тебя! В глазах Пирры стояли слёзы. Конечно, она прямо сейчас должна начать играть новую роль, как и он, поэтому он просил не называть его больше отцом. «Ясон», как всегда, был прав в своих требованиях, но он не позаботился о форме своих высказываний, и сделал ей больно. И Пирра не знала, было это случайностью или нет. Гермес, все это время стоявший столбом за спиной у Ишигуро, очнулся и подал голос, автоматически привлекая внимание аватара: — Да что тут за херня происходит? Ясон резко повернулся к нему и уставился в упор, и Гермесу стало не по себе от этого надменного холодного взгляда, но жутко было не от равнодушия синих глаз, а от того, что аватар ухмылялся. — Гер-мес… — словно растягивая слово и пробуя на вкус, произнес «Ясон». Он приблизился к юноше, и на глазах у удивленных зрителей сделал жест, из ряда вон выходящий, но прекрасно ему самому знакомый и привычный. «Ясон» крепко, но осторожно взял черноволосого юношу рукой за шею, почесывая, словно собаку, и выписывая пальцами замысловатые узоры на его шее. Гермес застыл, широко распахнув глаза и чувствуя, как мурашки побежали по всему его телу, настолько чувственным было это внезапное прикосновение. Гай скрипнул зубами от такой сцены и было сделал шаг вперед, но Ясон поднял свободную руку, показывая ему, чтобы он остановился. — Не дергайся Гай, если не хочешь, чтобы я занервничал и случайно свернул ему шею. Грешник замер, бешено сверля спину блонди глазами, а Ясон лишь тихо рассмеялся, не обращая на это особого внимания: — Не волнуйся, Гай, ничего страшного не произошло, чтобы ты так злился. Это так… всего лишь небольшой приступ ностальгии. Сейчас я отдам тебе твоего монгрела, — и аватар убрал руку. Гермес тяжело дышал, его глаза потемнели, но не от страха, а от сильнейшего возбуждения, которое внезапно и необъяснимо ворвалось в его сознание, как только «Ясон» коснулся его. Юноша никак не мог объяснить себе, что же произошло, и теперь рассержено пытался унять свой прилив, стараясь прикурить сигарету, не глядя в сторону Гая. Руки его дрожали, а огонь никак не хотел загораться, поэтому Гермес терзал зажигалку и сыпал тихими проклятиями. Аватар уже отошел от юноши и обыденно тащил вырывающегося доктора Айзакку к креслу со скобами, около которого стоял нейроадаптер. Выглядело так, будто это его обычное занятие — промывать мозги людям. Ишигуро явно был не в восторге от того, что очутился в руках аватара и пожалел по десятому разу, что собрал эту вещь своими собственными руками, а теперь ему предстояла промывка мозгов. Кажется, в установке отложенных блоков на память Ясон преуспел даже больше, чем его заклятый друг господин Ам. Гаю надоело смотреть, как мучается Гермес, он достал сигарету, закурил сам и протянул ему зажжённую спичку. Юноша глубоко затянулся и плюхнулся на пол у стены, широко расставив ноги. — Не за что… — скептический заметил Гай. — Не бери в голову, Гермес! Этот извращенец всегда был самым настоящим психом. По сравнению с ним я просто ангел. К тому же у этой куклы нет члена. Гермес усмехнулся, покивал согласно головой и с благодарностью поднял глаза на Грешника. — Я слышу тебя даже отсюда, Гай, — предупредил из противоположного угла просторного помещения «Ясон», лепивший доктору на голову датчики. — А я и не стремлюсь особо скрывать от тебя свое мнение, — крикнул в ответ Гай, сплевывая на пол. «Ясону» ответ Грешника явно пришелся по душе, и он продолжил свое занятие, еле заметно усмехаясь. Грубая наивность и, похоже, врожденная наглость полукровок его забавляла, к тому же, монгрелы могли удивлять, когда хотели, и человек, убивший его прототип, не был исключением. Пирра появилась неожиданно. Она уже какое-то время наблюдала из дверей за тем, что делает отец и тихо дожидалась, когда он ее позовет. Но первым заметил ее Гай, сидевший по привычке лицом к единственному входу в помещение. Он раскрыл рот и из него вывалилась сигарета, которая прожгла ему брюки. Гай, выругавшись, судорожно стряхнул ее и сдавленным голосом выдал: — Блядь, что за херня?! Пирра?! Гермес уставился на нее примерно такими же огромными глазами, разве что вслух не сказал, что думал. Ясон лишь слегка повернул голову и удовлетворенно кивнул. Худая и стройная — Пирра была практически обнаженной, ее волосы были уложены крупными кольцами, глаза и губы накрашены, и теперь было особенно сильно заметно, какие необычные у нее зрачки и цвет радужки. Все тело блестело и переливалось от перламутровой пудры, на бедрах красовалась полупрозрачная юбка, шириной ладони в три-четыре, не больше, на ногах были изящные серебряные сандалии из тонкой кожи, а грудь поддерживал белый корсет с шелковыми лентами, расшитый жемчугом. В ухе у Пирры болталась длинная серьга пэта с крупным бриллиантом, на запястьях и на лодыжках висели тончайшие платиновые цепочки вперемежку с массивными браслетами, усыпанными камнями. В ложбинке между грудей на невидимой цепочке лежала крупная жемчужина, по форме напоминавшая каплю. «Ясон» подошел к Пирре, взял из ее рук ошейник с толстой цепью из белого золота, богато украшенный бриллиантовой россыпью, и застегнул на ее шее, зажав другой конец поводка в руке. — Ты прекрасна! — тихо сказал аватар, мерцая и переключаясь на образ Рауля. — Заканчивайте здесь, — приказал он уже громче ошарашенным Гаю и Гермесу, — а нам пора в Танагуру. Думаю, что аэрокар уже ждет на выходе. Лишь на мгновение аватар задержал свой взгляд на черноволосом монгреле и сказал: — Прощай, Гермес.