Защита вида и Целитель, в тени уснувший

— Господин Минк, — секретарь Синдиката негромко обратился к Ясону, выходящему из Зала Советов. — Что еще, Адам? Ясон остановился и вместе с ним Юичи, чувствовавший себя всю дорогу не в своей тарелке. — В переговорной вас ожидает посетитель, — с намеком сказал оникс. Ясон дернул уголком рта. — Давно? — Около сорока минут. — Ясно, спасибо. Аоки, можешь быть свободен на сегодня. Поезжай домой. — Да, Мастер Ясон, — поклонился ему Юичи и на негнущихся ногах проследовал в сторону выхода. Сегодняшняя поездка далась ему нелегко — слишком свежи еще были воспоминания о том, как они с аватаром приходили в Башню Юпитера. Когда он скрылся из виду, Ясон снова обратился к Адаму: — Ты должен был сказать мне раньше, — в голосе блонди прозвучали нотки легкого раздражения. — Простите, господин Минк, но личные интересы не должны преобладать над общественными, поэтому я счел нецелесообразным оповещать вас об этом во время совета. Ясон промолчал в ответ. Не хватало ему еще препираться с ониксом на эту тему. Но как только он собрался развернуться, чтобы отправиться в небольшую переговорную, располагавшуюся тремя этажами ниже, Адам сделал немыслимое — осторожно придержал его за локоть. — Господин Минк, простите… Ясон ничем не выдал своего удивления и также молча ждал, чем все закончится. Адам долго собирался что-то сказать, а затем выдал за раз: — Я одно время достаточно плотно работал с господином Доминой, и, значит, тоже причастен к происходящему в Службе Безопасности, поэтому хотел бы просить об отставке и возможности разделить ответственность вместе с господином Доминой и остальными людьми, арестованными за последнее время. Когда Адам говорил это, ни один мускул не дрогнул на его лице. Взгляд серо-голубых глаз оставался таким же бесстрастным, как во время Совета, словно Адам Корд читает текст «с листа», а не добровольно хочет сдаться в руки «правосудия». Ясон незаметно улыбнулся. — Адам, вы принимаете слишком близко к сердцу все эти события. Если бы все были столь же ответственны, как и вы, то никого бы арестовывать не пришлось. Раз вы так беспокоитесь за Жильбера, то можете его навестить. Посещения никому не запрещены, но я бы на вашем месте не рассчитывал на то, что он правильно расценит ваше беспокойство о нем. — Я не… — Адам замолчал и смутился. На мгновение беспристрастное выражение пропало с его лица, уступив место сразу нескольким эмоциям, и он отвел глаза. — Мне не надо ничего объяснять, — остановил его Минк. — Подумайте еще раз как следует, прежде чем просить об отставке. Вы всё ещё можете что-то изменить на Амои, а такие, как Жильбер, уже нет. Возможно, сейчас вы со мной не согласитесь, но я уверен, что будущее за такими людьми, как вы. Если вы не передумаете, Адам, даже когда взвесите все «за» и «против», то обратитесь по данному вопросу к Главе Синдиката, а не ко мне. — Простите, господин Минк, мою бестактность, — взяв себя в руки, ровным голосом отозвался оникс, — конечно, я обращусь к компетентному лицу. Вы же отвечаете за Черный Рынок. Ясон усмехнулся. Адам определенно ему нравился. Он не был таким несгибаемым и принципиальным в вопросах контроля и власти, как Жильбер, но решительности ему было не занимать. Оникс обладал такими редкими качествами, как верность и исполнительность, с одной стороны, и способностью к самостоятельным действиям и восприятию нового, с другой. Власть не была для него целью. Создавалось такое впечатление, что он несет свою службу лишь потому, что сам так решил, и с одинаковой легкостью будет подчинять или подчиняться, но ничто из этого не затронет его внутренней сути. — Не извиняйтесь, Адам, я пришлю вам сегодня вечером кое-какие аналитические выкладки, чтобы не быть голословным. Хочу, чтобы люди вроде вас понимали, что происходит. Будьте объективны, не дайте личной симпатии затуманить ваш рассудок. В конце концов, господин Домина вам никем не приходится, чтобы ради него губить свою карьеру. Адам нахмурился. Раньше он никогда не произносил таких вещей вслух, и тем более не слышал, чтобы их произносили другие. Сейчас же блонди, стоявший напротив говорил именно то, что чувствовал оникс и прятал за маской невозмутимого спокойствия, и говорил так, будто не было ничего особенного в данной ситуации. Господина Домину Корд очень уважал и, прежде чем стать секретарем Синдиката, работал у него. Можно сказать, что Жильбер поспособствовал его нынешнему положению, ведь сюда могли назначить любого из предложенных Юпитером администраторов, а назначили того, кого посчитал благонадежным начальник СБ. — Я чувствую себя обязанным в некоторой степени господину Домине, — пояснил вежливо Адам, — это не та симпатия, о которой вы подумали. — Вот как? — саркастически заметил Минк. — Вы умеете читать мысли? Хорошо, и о какой же симпатии подумал я? Лицо оникса осталось невозмутимым: — Вас ждут в переговорной, господин Минк. Я просмотрю файлы с аналитикой, если вы мне их пришлете, и подумаю над тем, что вы сказали. Хорошего вам вечера, — и не дожидаясь, когда Ясон ему ответит, развернулся и зашагал прочь. «Обиделся… Гордый», — не без улыбки подумал про себя Ясон и направился в сторону лифта. Ему нравилось, что Адам был одним из немногих, кто его совершенно не боялся. Жильбер поступил недальновидно, избавившись от такого ценного работника и взяв заместителем Винсента. Впрочем, Адам никогда бы не смог стать замначальника Службы Безопасности. Его должностные обязанности при создании не включали управление в области силовых структур. Он — чистой воды администратор. Кажется, отпуская своего пэта, Адам положил на его счет кредитов гораздо больше установленной нормы. Если пэт не будет глупить, то он обеспечен до конца своих дней. Это кое-что да значило, причем Минк знал наверняка, что ни в каких недозволенных отношениях Корд со своим питомцем или с кем бы то ни было не состоял. О Рауле и Катце Минк предпочитал пока что не думать. Сейчас все зависело не от Ясона, а от скорости регенерации тканей, что у одного, что у другого. Смысла терзать себя воспоминаниями о нелицеприятной картине, ставшей итогом их столкновения, не было. Рано или поздно, это должно было случиться, и Ясон лишь слегка ускорил процесс, направив взрыв. Да, сравнение было очень правильным — Минк создал «направленный взрыв», проконтролировав его от начала и до самого конца, и ни о чем не жалел. Правда, заплатить пришлось дороговато — подорванным доверием со стороны Катце и, возможно, дружбой со стороны Рауля. Впрочем, и на этот случай у него был аргумент — это не его люди, а люди того первого Ясона, а сам он — лишь странная копия. Двери перед Ясоном раскрылись, и он вошёл в небольшое светлое помещение, где было несколько кресел и низкий стол, на котором стояла чашка нетронутого холодного кофе и лежал чужеродный для этого места предмет — черный мотошлем. В кресле, спиной к вошедшему Минку сидел человек в мотоциклетном костюме и смотрел на город через прозрачную стену, которая выполняла роль окна. — Приватный режим, — тихо скомандовал Ясон, и стена тут же помутнела, сделавшись непрозрачной. — Не сравнить с подвалом. Да? — Здравствуй, Пирра, — сказал Минк, подходя к ней вплотную. Пирра развернулась в кресле и посмотрела ему в глаза. — Здравствуйте, господин Минк. Ясон еле заметно поморщился: — «Господин»? Не «отец», так? Пирра каким-то незнакомым ему прежде жестом пригладила коротко-стриженные волосы. От рыжей шевелюры осталось буквально один-два сантиметра. — Мой отец мёртв, — равнодушно ответила она. — Прекрати! — Ясон резко вздернул ее вверх за плечи, она была легкой, как пушинка, и обнял. Через бесконечные полминуты он ощутил, как ее ладони неуверенно касаются его спины, смыкаясь в ответном объятии — наверное, первом за все время их совместной жизни. Он осторожно поцеловал ее и отпустил. Это было так не похоже на отца, которого Пирра всегда знала. Значит, она знала его не до конца. Ясон уселся в кресло напротив и пригласил ее жестом присоединиться. — Я искал тебя. Моему последнему сообщению семь суток. — Прости, я теперь нечастый пользователь сети. Сам понимаешь, — пожала она плечами. — Я подумал, что тебе просто не до меня, — попробовал зайти с другой стороны Минк. — Так и было, — ничуть не смущаясь, ответила Пирра, все также бесстрастно глядя на него в ответ. — Я решила, что миссия завершена, и мои услуги тебе больше не понадобятся. Ты ведь для этого готовил меня столько лет? Мне казалось, что я сделала достаточно для того, чтобы теперь самой управлять собственной жизнью. — Ты сердишься на меня, — грустно улыбнувшись, подтвердил свою догадку Минк. Пирра подалась вперед, пристально вглядываясь в его идеальное лицо: — Ты знаешь… Ясон, я буду называть тебя так теперь, мой «отец», приемный отец, никогда не улыбался так, как ты. Я даже не очень уверена в том, кто ты и что ты, но одно знаю наверняка — ты не должен был решать за меня ничего с этим браком. Пусть это детская обида, и дело даже не в ней… — она резко замолчала, откинувшись обратно в кресле. Самообладание начало отказывать. — Я хотел тебя обезопасить, — мрачно ответил блонди. — Обезопасил? — она склонила голову так, как делала это всегда, и как делал он, будучи в теле Мату, и теперь Ясон узнавал её, только поджатые губы выбивались из общей картины. — Я хотел поговорить с тобой по поводу одного дела, — начал блонди. Пирра усмехнулась, отвернула лицо и покачала головой, глядя куда-то в сторону. — А я и не сомневалась. Ты ищешь меня потому, что тебе вновь что-то понадобилось. Так ведь было всегда, да? Я лишь один из многих твоих инструментов, которые ты используешь для достижения каких-то неведомых целей? Да, Ясон? Губы его дернулись, но все же он ответил ровным голосом: — Ты прекрасно знаешь, случись что со мной, ты и Гермес будете обеспечены до конца своих дней и еще вашим внукам останется. — Деньги я и так умею доставать, — возразила она, наконец-то отпивая холодный кофе. — Это законные деньги, Пирра, и вполне реальные, только я не понимаю, почему мы сейчас говорим об этом. — Потому что ты начал говорить о них. — Я лишь пытаюсь тебе объяснить, что использовать тебя — не моя цель. Возможно, это единственный способ взаимодействовать с тобой. Об этом ты не думала? — Это странный способ, — Пирра потерла пальцами переносицу, — ладно, что у тебя за дело было ко мне? — Я хотел предложить тебе работу — официально войти в аппарат управления в качестве представителя от людей. Ты хорошо знакома со всей подноготной Танагуры. Знаешь, кто и на что способен. Быстро соображаешь, склонна к анализу и принятию нестандартных решений в зависимости от ситуации… Ты – идеальный кандидат. Пирра рассмеялась, громко, заливисто, мгновенно становясь чужой. Такого смеха он у нее прежде не слышал. — Извини, нет, это точно нет! Я ни черта не смыслю ни в политике, ни в управлении. Тем более, мне муж не разрешает, — поддела она Ясона. — При твоем аппарате я могу, разве что экскурсоводом по катакомбам Амои подрабатывать! Наконец она перестала смеяться, вновь став серьёзной: — Мой муж записался в отряд зачистки, ты знал?… Надеюсь, то, что он не висит на мне, как охотничий бульдог, не станет для него проблемой? На сей раз был черед Ясона улыбнуться: — Все беспокоятся о Гае. Однако, какая ирония... Пирра Ясона не поняла, вздернув бровь. Конечно, она не могла знать в подробностях о том, что случилось с ее отцом Рики и тем первым Ясоном. Минк про себя быстро провел параллели, но пояснять ничего не собирался. — Я ведь давно знаю, что он не стал выполнять мой приказ. Это не так важно. Я действительно беспокоился о тебе и… — Ясон поднялся из кресла, — …я был рад узнать, что у тебя все в порядке. Блонди направился к двери, но его остановил голос дочери. — Ты сказал — «если со мной что-то случится»… С тобой должно что-то случится? Не поворачиваясь к ней, Минк усмехнулся, и ответил: — Не волнуйся, мне ничего не угрожает. Пирра подошла к нему со спины и обняла, и Ясон замер, не смея пошевельнуться. — Я хочу уйти, — сказала она, уткнувшись носом ему в спину, и по резкому вздоху Минк понял, что она сдерживает слёзы. — Хорошо, — ровным голосом ответил он, — иди. Ты мне больше не понадобишься… Пирра выпустила его из рук, но потом, словно что-то вспомнив, развернула его лицом к себе, встала на цыпочки и коснулась губами его холодной щеки, а затем еле слышно сказала: — Прощай, отец… Первой в коридор все-таки вышла она, а Ясон остался стоять на месте, чувствуя себя опустошенным. Пирра давно ушла на выход из башни. Она забыла на столе шлем. Ясон вызвал андроида и отдал ему оставленный мотошлем. Машина успеет догнать ее, чтобы Пирре не пришлось за ним возвращаться. Немного подумав, Ясон пошел в сторону Зала Юпитера просто для того, чтобы не идти вниз. В Зале Юпитера Минк уселся в кресло, в котором в прежние времена проходили «беседы» с подключением к Лямбде, и просидел так, без движения, добрый час. Всего год назад если бы Пирра явилась сюда вот так, как сегодня, обратно она бы уже никогда не вышла. Люди в башню не допускались. Теперь же его дочь могла открывать в Танагуре все двери, лишь приблизившись к ним. Ясон позаботился о том, чтобы система всегда распознавала её, как особо доверенное лицо. Но теперь Пирра оставила его и вряд ли когда-нибудь вернется в эти стальные стены. Он и так дал ей все, что мог. Пришло время выпустить птенца из гнезда. Хотя какой она птенец? Ясон и не заметил, как она стала взрослой.

* * *

Брокер провалялся в больнице месяц, из которого целая неделя вообще выпала из его сознания. Первое, что он попросил, придя в себя, это переносной комп, чтобы была возможность управлять делами на Черном Рынке, а также не рассказывать о том, сколько в его организме было повреждений и что именно пришлось восстанавливать, собирая по частям. Катце не хотел этого знать. Это знание каждый раз бы напоминало ему особенным образом о том, что они с Раулем хотели убить друг друга. Долгое время Меченого держали на обезболивающих, но затем врачи отменили эти препараты, чтобы картина стала более полной, и организм наконец сам включился в работу над устранением оставшихся проблем. Многочисленные шрамы на лице и ребрах стали результатом его стычки с блонди. Их предложили удалить после того, как Катце полностью поправится. «Косметический ремонт» — шутил доктор. Вообще, к нему отнеслись на удивление внимательно, и Меченый понимал, что без Ясона тут не обошлось. Но главный сюрприз его ждал, когда брокер, наконец, поправился. Оказалось, Катце теперь являлся префектом Девятого Района, со вполне официальным заработком, никак не относящимся к Черному Рынку, с личным шофером, новой квартирой на границе с Кересом и новым кругом обязанностей. Новое положение обязывало его периодически встречаться с Администрацией Мидаса намного чаще, чем остальных префектов в Мидасе. Администрация по большей части состояла из цветной элиты, хотя люди там тоже попадались. Меченый вспомнил, как в один из последних дней перед выпиской в палату почему-то пришел Гидеон Лагат собственной персоной, вызвав в больнице на Оранж-Роуд настоящий переполох. Блонди зашел к нему, положил на стол букет из белых лилий, казавшийся в его руках чем-то фантастическим и чужеродным, и сказал, что надеется на плодотворное сотрудничество. Мол, Катце может рассчитывать на его поддержку во всем, что касается благоустройства и интеграции Кереса в мидасское общество. Затем блонди ушел, оставив Меченого в полном недоумении. Собственно, так он и узнал, что стал префектом, но не очень понял, почему с ним говорил Лагат, обычно называвший его максимум дрессированной обезьяной, о чем, конечно же, Катце был в курсе. Всё настолько резко изменилось, что Катце, выпавшему на месяц из жизни официальной Амои казалось, что он на другой планете. После выписки шофер отвез брокера на старую квартиру, чтобы он мог собрать вещи первой необходимости. О том, чтобы остаться здесь не могло быть и речи, потому что префект Кереса не должен был жить во Флэр. В идеале, он должен был жить в Кересе, но, поскольку «реставрация», как называли возвращение к нормальной жизни Девятого Района, только началась, ему выделили шикарное жилье практически у самой границы с трущобами. Обошлась она недорого — по меркам городской администрации — именно по причине своего странного расположения. Когда в тот же день во Флэр на пороге появился Минк, брокер даже не удивился и молча впустил его в комнату. — Чем обязан, Мастер Ясон? — Поздравляю тебя с назначением, Катце, — сказал Ясон, по-хозяйски усаживаясь на диван. — Как чувствуешь себя в новом качестве? — Спасибо, конечно, за поздравления, Мастер Ясон, но мне и Черного Рынка хватало, — скупо улыбнувшись, ответил Кацте, на что Ясон лишь поднял бровь. — Да, ко мне на днях заходил Лагат. Честно говоря, я удивлён. — Ну… — Ясон начал заинтересованно разглядывать свою руку, — … можешь не обращать внимания. Гидеон просто любопытен, как и все блонди. Не он первый, не он последний. Ему захотелось рассмотреть тебя поближе и понять, почему ты все еще здесь. — Здесь — это на Амои? — Да. Хотел знать, что в тебе такого особенного. — И как я ему? — не удержался от саркастического вопроса Катце. — Он тебя нашел… интригующим, — усмехнулся Минк. — Подумать только, какая «популярность». Катце хмыкнул и вернулся к занятию, от которого его оторвал Ясон — продолжил складывать в сумку вещи. — А ты изменился, Катце, — Ясон с непонятным выражением в глазах следил за движениями брокера. Блонди не покидало ощущение, будто его экс-фурнитур чем-то напоминает ему Рики. Нет, внешне они были совершенно разные: Катце был старше, опытнее, да и по темпераменту они не совпадали — Катце всегда был более выдержанным. Но сейчас… сию минуту брокер выглядел так, словно перестал испытывать прежнее благоговение перед своим Мастером Ясоном. — Пожалуй, мне пора… — медленно проговорил Минк, все еще наблюдая, как Катце с раздражением запихивает в переполненный карман сумки какой-то компьютерный хлам и никак не может застегнуть молнию. — Можно личный вопрос перед уходом, Катце? — Ясон пристально посмотрел на него. Меченый вздохнул и оставил в покое сумку, затем поднял на Минка глаза: — Внизу водитель, не люблю заставлять людей ждать, — пробормотал он, скорее сам себе, чем Ясону, а громче спросил: — Личный? Конечно, Мастер Ясон. И что же это за вопрос? — Рауль… что насчет него? Минк внимательно следил за целой гаммой чувств, на мгновение показавшуюся из-за завесы, которой брокер всегда отгораживался от мира. Катце изменился в лице, и взгляд его стал тяжелым. Такого вопроса от Минка он не ожидал. Уж точно не после всего того, что случилось. Меченый неосознанно зубами прикусил край губы, хмуро глядя на Ясона, совсем не так, как положено подчиненному. Черная синтетическая заглушка, вставленная в глазницу на том месте, где раньше был левый глаз, тускло поблескивала. Небольшие тонкие шрамы шли вдоль брови и спускались на скулу. Хирурги постарались на славу, и то, что осталось, не шло ни в какое сравнение с тем, что было. Полоски мимикрической кожи также не было, так что рядом со всеми этими повреждениями красовался застарелый рубец, оставленный ещё Ясоном. Катце мог повернуться одной стороной и выглядеть, как и прежде, красивым, почти идеальным, с правильными чертами лица, но стоило повернуться другой, и становилось ясно, насколько тяжело ему пришлось в жизни. После минутной заминки, брокер взял свои нервы под контроль. Похоже, блонди намеренно напомнил ему о последней «встрече» с Раулем, а, может, это было лишь праздное любопытство. Блонди и есть блонди. Вот только брокер знал, что Минк никогда и ничего не делал просто так, а посему… Катце обворожительно улыбнулся, отводя взгляд в сторону и качая головой, словно не верил своим ушам, что Ясона такое интересует. Он подобрал с пола сумку и закинул на плечо, смахнув с изуродованного лица непослушную прядь рыжих волос. Меченый выглядел старше Ясона, который в своем новом теле казался юным и полным сил. — Мастер Ясон, — словно нехотя, начал Катце, — при всем моем уважении к Мастеру Раулю… Я думаю, вы и сами это прекрасно знаете — однажды он бы просто меня убил. И я полагаю, что именно это он в итоге и сделал, потому что живым я себя больше не чувствую. — Вот как… — тихо сказал Минк, приподнимая бровь. Катце, которого он помнил по памяти прототипа, никогда бы не был столь откровенным. Он не стал бы так улыбаться перед ним, точно Минк несмышленое дитя. Тот Катце напоминал андроида, никогда не открываясь и ничего не показывая. Рауль однозначно «портил» ему кадры... Правда, и сам Ясон не был тем дзинкотаем, в котором брокер прежде признавал хозяина. Всё, что ни происходило, делалось в память о том человеке, кем новому Ясону никогда не стать. — Ты действительно так считаешь, что твой господин Ам рано или поздно не рассчитал бы силы? — Это не первый раз, когда Рауль… когда мы… — Катце пытался высказать свою мысль правильно, но он понял, что прозвучало это, как нечто слишком личное. — Я не уверен, что знаю, чем бы это закончилось, если бы вы не вмешались, — наконец выговорил он и покачал головой. — Теперь уже не уверен, хотя вы правы, и моя гибель кажется наиболее вероятным исходом… От Ясона не вышло скрыть эмоций, которые его последнее время терзали. Когда он не был в состоянии двигаться и грезил, накачанный лекарствами, ему снился один и тот же сон. В нем Рауль всегда склонялся к нему, целуя в висок, а затем хмуро сидел у стены напротив и всё время молча смотрел на него, не двигаясь и почти не мигая. Выныривая из забытья и присматриваясь Катце всегда находил стену пустой, а мираж растворялся в воздухе. Сейчас, вспоминая это, брокер нервно усмехнулся и вставил сигарету в зубы со стороны, где не было повреждений на лице. Мужчина прикурил и с удовольствием затянулся горьким дымом шелагха. Рауль был последним, кого он хотел бы видеть во снах, и тем не менее… Причем Меченый не испытывал во сне страха. Он даже не испытывал ненависти, а наоборот, облегчение, потому что Ам не являлся ему с простреленным животом. — А, кстати, почему вы вмешались, Мастер Ясон? Уж вам-то известно, что там на самом деле произошло… — Я считаю, — Минк улыбнулся краешком губ, такой знакомой и одновременно неожиданно легкой улыбкой, — ни к чему разбрасываться ценными кадрами. Для тебя есть гораздо лучшее применение, чем быть фурнитуром или секс-игрушкой. Катце поморщился от слов Минка. В груди больно кольнуло. Конечно, Ясон — лицемер, каких поискать, но, если отвлечься от сантиментов, то теперь совершенно точно ничто не будет отвлекать Меченого от работы. Кроме нее, у брокера по-настоящему в жизни ничего не было. — Кстати, по новому закону ты вполне можешь подать жалобу на Рауля. У тебя есть теперь нормальное гражданство, положение в обществе. Что на это скажешь? — Ясон склонил голову, внимательно разглядывая его. Катце на сей раз удивленно вскинул брови: — Мастер Ясон, конечно, на Амои происходят нынче странные вещи, но я не считаю такое возможным. — Почему же? Рауль отстранен, снят практически со всех своих постов. Единственное, чем он сейчас занят — это завершением передачи дел тем лицам, которые заняли его место. Катце покачал головой: — Я не верю, что такая мера возымеет хоть какое-то действие. Я могу хоть десять раз быть префектом Кереса, Рауль все равно будет на сто голов выше. Жалоба? Мне в жизни до него не «допрыгнуть». Да и зачем? — А ты попробуй, — начал настаивать Минк голосом, которым, наверное, искушают демоны невинную жертву. Выражение его лица было нечитаемым. Катце с сомнением посмотрел на блонди — он никак не мог понять, что именно тот задумал. Ясон откровенно толкал его на то, чтобы Катце выдвинул официальные обвинения в адрес Ама. И раз Ясон дает понять, что такое возможно, значит есть стопроцентная гарантия, что такое возможно! Ясон призывал его действовать. Но именно этого-то и не собирался делать Катце. — Рауль нарушил установленные Юпитером правила, — достаточно жестко подытожил Ясон и вопросительно взглянул на него. Брокер медлил с ответом и никак не мог решить, проверяют его или это очередная манипуляция, зачем-то понадобившаяся Минку. Вообще, получалась какая-то странная дружба у нового Ясона с Раулем. Катце давно думал над тем, что никто другой из Синдиката не пострадал от действий Минка больше Рауля. Создавалось такое впечатление, будто цель Минка — загнать ученого в угол. Прежде Катце не догадывался, насколько всё плохо у Рауля. У его Рауля… — Я не знал, что Мастер Рауль остался не у дел, — медленно ответил Катце. — Мне казалось… это лишь смена профиля, и о полном отстранении речи не шло. Он никогда ничего такого не обсуждал со мной. — А бывший Глава Синдиката и не должен обсуждать с тобой таких вещей, — холодно заметил Минк, и в его голосе послышался металл. Все-таки Минка коробила эта новая панибратская манера брокера рассуждать о Рауле так, будто они равны. Уловив смену настроения в голосе Ясона, Катце быстро сообразил, что беседа, носившая уж слишком неформальный характер, закончилась, и пора было влезать обратно в кокон. Последнее время он слишком часто терял бдительность с блонди, и виной тому был Рауль. Рауль, которому он прострелил легкое и который упорно не шел из его головы. — Конечно, Мастер Ясон, — брокер привычно склонил голову и тоже холодно улыбнулся. — Не должен. Прошу прощения. — Не страшно. В откровенности нет ничего плохого, пока она не начинает мешать интересам государства, — в глазах Минка постепенно начинал появляться лёд, хотя интонации голоса и спокойная манера говорить оставались прежними. — Может, сделать эту историю показательной, чтобы новые граждане поняли, что перед законом все равны? Как считаешь? Ты бы помог всем нам… — Я не стану этого делать, — отрезал Катце, нахмурившись. — Ты можешь не бояться Рауля, работая на меня… — резонно заметил Минк и хотел было добавить что-то еще, но тут брокер резко оборвал его: — Дело не в страхе! — А в чем же тогда дело? — Минк прищурился. Эти вопросы, как и сам разговор, давно уже перестали нравиться Катце, а точнее — не нравились с самого начала. Он затушил сигарету, ухмыльнулся и ответил: — Знаете, Мастер Ясон, на самом деле я давно хотел себе глазной имплант. Говорят, с ними в сети работать удобнее… Этот нахальный взгляд и кривая улыбка на изуродованном лице были Ясону уже знакомы, но он не видел их с тех самых пор, как поймал молодого фурнитура на хакерстве. Через мгновение взгляд Катце стал жестким и холодным. Обычно брокер так смотрел на тех, кто нарывался и лез не в свое дело. Впрочем, тринадцатого дзинкотая это вовсе не расстроило, а лишь удивило — эдакий маленький «бунт на корабле». Своим отказом Катце лишь слегка спутал ему карты — у обвинения и без его показаний хватало материалов. Удивило Ясона другое: он понял, что Меченый таким образом защищал Ама, даже после всего того, что с ними случилось. Создавалось такое впечатление, будто право казнить или миловать Рауля имел только Катце. Дело действительно было не в страхе, и даже не в верности бывшему начальству… Тут было что-то еще... — Ты любишь его! — неожиданно для себя воскликнул блонди. Катце дернулся, словно от удара. — Я ненавижу его, — глухо отозвался он. — Неужели? Тогда что тебе мешает рассказать обо всем?! Катце тихо произнес: — Простите, Мастер Ясон, мне нужно освободить это помещение до трех. Я был бы признателен, если бы вы… — и тут он кивнул головой в сторону выхода. Ясон сделал вид, что уходит, и остановился, затем улыбнулся так, будто знал что-то такое, чего Катце не мог и предположить. Никому не позволено безнаказанно считать себя умнее Ледяного Человека и пытаться переиграть его, даже верному Катце: — А знаешь… я кое-что вспомнил. Твоя женщина — она ведь не умерла. Всего лишь улетела с Амои... Что-то связанное с похоронами и переоформлением собственности. Катце застыл, с недоверием глядя на блонди. Минку понравился произведенный им эффект, и он продолжил: — Скончалась ее хозяйка. Кажется, госпожа Рури, если я ничего не путаю. Ты вроде курировал тот район? Я ей немного помог с отъездом. Конечно, не просто так. Эта женщина обещала больше тебя не беспокоить, — брокер открыл от удивления рот, уставившись во все глаза на Ясона, плохо соображая, о чем тот говорит. Сердце в груди отбивало рваный ритм. — Видишь ли, Катце, у меня были на тебя и на моего друга несколько другие планы. Я уже говорил. Ты — действующий префект Кереса. Но, видишь ли, в чем дело — я немного недооценил вашу взаимную привязанность. А мне не нужно было, чтобы Рауля здесь что-либо удерживало. Так что, если тебя это утешит, то Рауль ничего об этом не знал. — Что? — еле выдавил из себя Катце, пошатнулся и ухватился за спинку кресла. Ему показалось, что его грудь сжали тисками. Боль пронзила его насквозь. Дышать стало невозможно. Лицо посерело. Он прижал свободную руку к ребрам и начал медленно оседать на пол. В глазах потемнело. Реальность стала терять нормальные очертания, и он никак не мог восстановить дыхание, согнувшись. Ясон склонился к скорчившемуся у его ног Меченому и пощупал пульс, затем набрал экстренную службу: — Пришлите бригаду медиков. Да, срочно. Мужчина, сорок лет, сердечный приступ. Катце растерянно смотрел на Минка снизу вверх, не в силах пошевелить рукой, плохо понимая смысл его последней фразы. Сердечный приступ? У кого? У него? Разве такое возможно? Вся левая сторона болела, начиная от груди, отдавая в лопатку, предплечье и заканчивая шеей. Тело предавало его. Ощущение было такое, словно грудную клетку сдавили гигантскими клещами и не давали вздохнуть нормально. Блонди осторожно уложил его на пол прямо там, где Меченого прихватило. — Успокойся, — тихо проговорил Ясон, подкладывая ему под голову свой плащ и расстегивая ворот, чтобы грудь лишний раз не сдавливало, — врачи скоро будут… Ясон был мрачен. Он не думал, что его слова возымеют столь сильное действие. — Кто бы мог подумать… Тоже мне «лебедь»! — ухмыльнулся фантом, материализовавшись рядом с Катце. Он присел также, как и Ясон, на корточки и разглядывал брокера со всех сторон. Минк сделал вид, что его не замечает. — Это тоже твой друг? — повернул к нему свое серьезное лицо Рики, даже не шевельнув, впрочем, губами. Последнее время он редко разговаривал, но появляться стал чаще. Порой возвращаясь к себе в апартаменты, Ясон слышал, как в спальне тихо звякают оковы, хотя знал, что в реальности там никого не было. Иногда Минк все же видел, как фантом сидит на кровати и размеренно раскачивает длинные цепи, уходящие куда-то в потолок, к которым он был прикован, а в другие дни был один лишь звук, и в комнате было пусто. Как только приехали медики, они вкололи Катце порцию лекарств и дозу стволовых клеток с катализатором регенерации. Потом перетащили его на кровать и принялись снимать кардиограмму. Прошло добрых полчаса, прежде чем они сообщили, что кризис миновал. Правда, сперва медики нервно косились в сторону блонди. Видимо, так близко элиту из элиты видели впервые, но Минк умел расположить к себе простых смертных, и уже минут через десять врач, невысокий мужчина средних лет, пространно объяснял блонди, что за капельницу он поставил брокеру, какие меры они предпринимают и так далее. Еще он уверял, что ничего необычного не произошло — возраст, нервы, вредные привычки — а их у Меченого было много — дали о себе знать. Ближайшие полгода господину Катце стоило пройти курс восстановительных инъекций и вести более «умеренную» жизнь, потому что, судя по показателям крови, он часто употреблял «амка». Не он первый дошел до приступа, не он последний. У людей такое случается часто — пояснял медик, как будто Ясон и сам этого не знает. Мол, это в древние времена, когда врачи не умели управлять регенерацией тканей, подобное заболевание ежегодно выкашивало миллионы людей, а теперь проблемы с сердцем не опаснее простуды, если, конечно, успеть вовремя принять меры. Ясон объяснил, что «молодой человек» недавно из больницы, и, возможно, общая усталость организма, пребывающего в постоянном стрессе весь последний месяц, тоже сказалась, с чем тут же согласился врач. Обменявшись любезностями со всеми, Минк ушел первым, понимая, что тут и без него разберутся. Он вежливо попрощался с медиками, явившимися на вызов, и, пока никто не видел, холодно улыбнулся постепенно приходящему в себя Катце. Не стоило считать себя умнее Ясона Минка. Сегодня его бывший фурнитур забылся, впервые за много лет безупречной службы, и Ясон тут же ему напомнил, в чем между ним и всеми остальными разница. Вот только урок вышел излишне жестоким. Странно. Прежде его никогда не заботили подобные вещи. Пока он спускался вниз, постоянно вспоминал слова фантома: «Это тоже твой друг?» И Ясон не знал, что бы в самом деле ответил на такой вопрос, задай его кто-нибудь настоящий.