Прости меня

Глухарев видел, что Зимина крепко заснула, Диня обещал честно отдежурить ночь, но все равно на душе было как-то хреново. Поэтому тихо вылез из-под скрученного одеяла и взялся за телефон. Сонная Аня чему-то улыбнулась и, не открывая глаз, надула губки, заранее обиженно спросила: «Сереж, ты куда?». - Спи, позвонить по работе нужно. На часах было почти два ночи. Антошин упорно не отвечал. Когда и на двадцатый подряд вызов не последовало никакой реакции, Сергей выругался и принялся натягивать джинсы. В машине, раздраженный от хренового предчувствия и недосыпа, набирал и набирал Антошина, матеря друга последними словами. Ну ведь просил же - последить, побыть с Ирой, нет же... Что там могло случиться? Воображение рисовало картинки одну другой страшнее. До квартиры он добрался быстро, отпер дверь, швырнул куда-то ключи, не задумываясь и кинулся проверять. После быстрого осмотра и трехэтажного мата во весь голос Серега едва сдержался, чтобы не вмазать Дине со всей дури. Антошин крепко спал, одной рукой обнимая подушку, а другой голую девицу. Еще одна спала, живописно раскинувшись на диване в компании двух бутылок. Телефон валялся под диваном и на приглушенные звонки никто не реагировал.А Зимина…лежала в комнате на полу, лицом вниз, и на светлом ковролине виднелась кровь... - Дэн, ты какого хрена вообще?! Глухарев снова метнулся в коридор, не понимая, что ему делать. То ли бить морду другу, хотя какой в этом был смысл, то ли кому-то звонить... Неожиданно для самого себя, вдруг совершенно по-идиотски побоялся подходить к Ире – она казалась неживой и липкий страх сковал внутренности. Что, если это действительно так – глупо и ужасно… В комнате послышался шум - девицы пришли в себя и принялись одеваться и заодно тормошить Антошина. - Не, Ирка, нет…, - помотал головой, сжимая кулаки и заставляя себя собраться. Он бы и сам себе сейчас не признался, насколько сильно его грызло изнутри чувство вины перед начальницей и по совместительству теперь уже брошенной им любовницей. Ведь он даже ничего не объяснил ей, не сказал, что полюбил другую женщину. А теперь вот и вовсе, как получается, бросил в беде… Вдруг прожгла мысль, что может ее потерять. Может уже потерял. От этого внутри стало так невыносимо больно, что тут же пришел в себя и склонился над рыжей головой. - Ириш, Ирка… Ну что ты… На то, чтобы понять, что Ира дышит, ушло несколько минут - перед глазами у Сереги все расплывалось, он сам шумно и хрипло сопел - так некстати сказывалось постоянное курение, - да и пульс на безжизненной, но теплой руке, удалось почувствовать не сразу. Осторожно, будто самую хрупкую в мире вещь, Сергей перевернул Иру на спину, боясь, что она разбила голову при падении. Все оказалось чуточку лучше - ссадина на скуле, совсем чуть-чуть на виске и разбитая губа. Но Ира была без сознания и это напугало Серегу до чертиков. Карпов чувствовал себя так, как будто его поимела вся нечисть района. Прикрывая начальницу, ему не только пришлось самим со всем разбираться, но и взять на себя ее обязанности по текущим делам. Плюс Захаров, которого еще ни разу не удалось провести, конечно, почуял неладное и сам нарисовался в «Пятницком». Пришлось сознаться. Генерал жутко матерился и потребовал срочно перевести Зимину в больницу. - Вы, что, совсем еб…сь?! Какая еще на х… квартира, какой еще на х.. знакомый врач?! ….. ….вы! В больницу ее нормальную! Бездельники! Я прикрою вас, но только чтобы мне самому не попало! …..! Еле-еле удалось уговорить генерала подождать с больницей до утра. И с еще большим трудом удалось убедить его не увольнять Антошина. Только к двум ночи, наконец-то подняв голову из-за бумаг, Карпов разминал затекшие руки и ноги и почти выл от усталости. Уже в машине набрал Антошина, но в ответ только раздражающие гудки. Стас подумал, что и без него разберутся, ужасно хотелось спать и жрать. Но внутри что-то не давало покоя. Выругавшись так, что даже Захаров бы удивился, Карпов направил машину по знакомому адресу.