Наказание

Следующие несколько дней для Гарри были поистине адскими. Тётя и дядя постоянно ругались, выясняя отношения за закрытыми дверями, в гостиной. Чулан был заперт снаружи, так, что Гарри не оставалось ничего, как сидеть и изучать учебники по магическим наукам. Раз в день, тетка открывала маленькое окошко в двери и совала Гарри кусок черствого хлеба и стакан воды. К концу недели что-то изменилось. Тётя открыла дверь и выдавила из себя: — Вставай, паршивец! Теперь ты будешь жить в маленькой спальне. Только для начала приберись там! С этими словами она бросила на пороге пару тряпок и ушла. Гарри попытался подняться, но ноги его не послушались. Оголодав так, что не осталось сил, он не смог встать. Ему пришлось выползти из чулана, и постепенно подниматься, опираясь на стену. Кое-как встав, он направился за ведром, заодно напившись до боли в животе, чтоб заглушить голод. Обида и злость росли, подпитываемые вечной несправедливостью этого мира. Хорошо ещё, что Дадли дома не оказалось, сейчас он бы мог запросто прибить Гарри, даже без помощи своих дружков. Добравшись до ванной комнаты, Гарри оглядел себя в зеркало — помятый вид, грязные вещи. «За что мне всё это? Неужели я не заслужил ничего хорошего в этой жизни?» Слезы навернулись на глаза, но мальчик сдержался. Немного придя в себя, он отправился дальше по коридору и зашел в комнату, которую ему выделили. Кучи сломанных игрушек, рваные книжки, не работающие приставки от телевизора — всё это предстояло убрать. Гарри сел на пол и подумал, что он сам не управится и за неделю. Не вставая, он потянулся за ближайшим хламом и стал аккуратно складывать все книжки отдельно в стопку, игрушки в большой пакет, который тут, видимо, оставила тетя Петунья. Постепенно злость стала брать верх, придавая сил, которые были весьма кстати. Через несколько часов, основные завалы, однако, были разобраны вопреки ожиданию мальчишки, и Гарри смог обнаружить кровать, тумбочку и покосившийся стол. Спустив все ненужное к мусорным бакам, Гарри последний раз бросил взгляд на комнату. Теперь она была чистая, мебель расставлена, окно отмыто и распахнуто. Поттер выглянул наружу: там во всю ширину простиралась клумба с любимыми розами тёти Петуньи. Он из последних сил спустился вниз и сумел выволочь свой чемодан с сокровищами. Кое-как, с перерывами, дотащив его до комнаты, он обалдело уставился на окно — тётя повесила занавеску и плотно закрыла створки. Теперь у помещения был вполне уютный вид, а главное — у Гарри была целая комната. Мальчик устало завалился на кровать и отключился.

***

Люциус Малфой, наконец, нашел время поговорить с сыном и теперь мерил шагами свой кабинет в Малфой-мэноре. Драко сидел в кресле, рядом со столом и внимательно смотрел на отца. Тот остановился и окинул взглядом сына: — Всё, что ты рассказал мне — весьма занимательно. Значит, Поттер жил с магглами и ничего не знал о магии и магическом мире? У тебя есть отличная возможность, сын, подружиться с мальчишкой. Если мы немного поторопимся, то сумеем заслужить лояльность будущего лорда Поттера. А это означает, что у нас будут дополнительные связи в Визенгамоте и Министерстве. Они склонны доверять герою, уничтожившему Темного Лорда. — Да, отец. — Драко надулся от гордости, что угодил отцу. — Значит, ты должен написать ему первым. Старайся быть снисходительным и объяснять всё до мелочи. Тогда Поттер будет у нас в должниках. — Хорошо, отец, сейчас же и напишу. С этими словами Драко встал и вышел прочь. Через десять минут он уже вручал запечатанный конверт домовику, чтобы тот его отправил мистеру Поттеру. Домовой эльф от такой чести ещё долго расстилался перед молодым хозяином, заламывая пальцы, пока, наконец, Драко это не надоело, и он пинком выставил эльфа за двери.

***

Гарри очнулся, когда за окном уже было темно. Сколько он так пролежал, он даже не представлял. Очевидным было только одно — никто ему не оказал помощи. Он так и лежал, свесив ноги в стоптанных ботинках с кровати, и раскинув руки по несвежей постели. Поттер неуклюже встал, перед глазами всё поплыло: закружилась голова и яркие точки усеяли все видимое глазу. Пришлось долго стоять, оперевшись о стену, чтобы звездочки успокоились, а взгляд прояснился. Потом мальчик поплелся в ванную комнату. Раз уж он имеет свою комнату — то наверняка может и искупаться, да и напиться сырой воды там тоже можно. Осторожно ступая, Гарри прокрался по коридору, мимо лестницы, и застыл, насторожившись: снизу раздавались звуки телевизора и негромкой беседы. Поттер быстро зашёл в ванную и, закрывшись, хорошо вымылся, стараясь не плескать воду на чистый кафель, потом собрал вещи и, тщательно намылив, несколько раз прополоскал. После этого он так же осторожно прокрался назад. Развесив влажные вещи на стул, Гарри лег на постель, которая привычно продавилась под легким тельцем мальчика: тетя принесла сюда матрац из чулана, сказав, что не намерена тратиться на новый. Только Поттер задремал, как тишину прорезал настойчивый стук в оконную раму. Пришлось вставать и открывать окно, которое громко скрипнув, распахнулось. Это оказался незнакомый филин, который влетел в окно и, сев на стол, с важным видом подал лапу Гарри. На лапе висел украшенный вензелями свиток, напомнивший мальчику какой-то исторический фильм. Поттер отвязал свиток, филин, ухнув что-то ругательное, отбыл восвояси. Гарри осторожно надломил печать и развернул желтоватый пергамент. На нем чернилами, изящным, аккуратным почерком было выведено несколько строк. Драко осведомлялся насчет самочувствия Гарри и приглашал в Косую аллею снова попробовать мороженое. Мальчик подумал, что это было бы здорово, но ответ уже послать было не с кем, поэтому Гарри, нацарапав ответ, стал дожидаться свою сову, которую он назвал Хедвиг.

***

К утру раздался громкий стук в окно второго этажа. Белоснежная сова стучала в стекло, стараясь разбудить Гарри. Тот спал, крепко сжимая в руке ответ для Драко, ещё не зная, как будет выбираться из дома. Этот стук перебудил домочадцев и через несколько минут заспанный и злой дядя Вернон, схватив за волосы племянника, с силой выволок его в коридор. Тот спросонья совсем не понял, что произошло, но когда увидел дядю с двустволкой, сжался в комочек у порога своей комнаты и закрыл голову руками. Мистер Дурсль, пнув мальчишку, прошагал к окну, где всё ещё сидела сова, и, распахнув створки, пару раз выстрелил в птицу. Куча белых перьев разлетелась по любимой клумбе тети Петуньи. Гарри не мог поверить, что подарка Хагрида больше нет. Это был первый и единственный подарок, который ему сделали за всю его жизнь. Сова была очень красивой, перья слепили глаза, такие они были белые. А теперь её просто нет. Дядя её убил. Мальчик свернулся в клубочек и стал тихонечко плакать. Горячие слёзы текли по лицу, едва ли облегчая душевную боль Гарри. А в это время дядя Вернон, отбросив ружьё, подошел к Поттеру. Мистер Дурсль, взяв кожаный ремень с железной пряжкой, стал наносить удары по всему телу мальчика, совершенно обезумев от ярости и, не глядя, куда бьёт. Тётя Петунья пыталась оттащить мужа, но куда ей было это сделать, если она была почти в три раза меньше него. Дадли с выпученными глазами смотрел на происходящее, а потом лениво потянулся и ушел в свою комнату. Через минут десять дядя Вернон выдохся и, ругаясь, как портовый грузчик, пошел вниз. Миссис Дурсль, бросив жалостливый взгляд на избитого мальчишку, быстро затащила его в комнату, и закрыв её снаружи, поспешила за мужем, нечаянно наступив на круглые очки, валявшиеся в коридоре.

***

Гарри очнулся через час. Всё тело горело, будто охваченное огнем. Он лежал на полу, в своей комнате, спиной ощущая все доски. Хотелось кричать и бить всё, что попадется под руку, но мальчик даже не смог пошевелиться. Ужасно хотелось пить. Поттер, сделав колоссальное усилие, поднёс руку ко лбу и провел по коже. Что-то липкое, совсем не похожее на пот, осталось на пальцах. Гарри близоруко прищурился, фокусируя взгляд на руке — она вся оказалась в крови. Старый шрам, благодаря которому мальчишку узнавали на Косой аллее, сильно кровоточил. Тут память вернулась к мальчику: он вспомнил сову и злого дядю Вернона. Боль охватила сердце, распространяясь по всему телу. Гарри уже не чувствовал зудящих и сочащихся сукровицей, побоев, не слышал ключа, вращающегося в двери, весь его мир сузился до подоконника, на котором лежало белое перо, будто обмакнутое в красные чернила. Тут весь дом тряхнуло, окатив волной, словно от могучего взрыва: зазвенел сервиз в серванте гостиной, попадали картины на лестнице. Дядя Вернон прищурился, догадываясь, кто стал причиной такого землетрясения, а Дадли оглядевшись, снова взял со стола кусок пирога.

***

Петунья, открывающая дверь, чуть не выронила тарелку с хлебом и присела, ожидая, что рухнет потолок. Но больше ничего не случилось. А когда она зашла в комнату Гарри, то не сразу увидела мальчишку. Тот сидел в углу, крепко прижав острые коленки к тощей груди, и, сжав кулаки, смотрел в одну точку. В помещении не оставалось ничего целого, кроме чемодана: всё остальное превратилось в мелкие хлопья, которые равномерно покрывали пол. И только перо на подоконнике лежало совершенно целое среди стеклянно-деревянной пудры. Миссис Дурсль разозлилась. Неужели они теперь всегда будут опекать негодного паразита? Бросив тарелку прямо на пол, она стала громко ругаться на Поттера, совершенно не обращая внимания ни на его позу, ни на то, что он вообще её не слушает и не собирается. Однако, приблизиться тётка побоялась, и покричав ещё немного про то, что не будет покупать ничего из мебели, а мелкий засранец сам виноват, хлопнула дверью и вновь повесив замок ушла на кухню. Поттер ещё долго сидел в углу, глядя на постепенно темнеющий оконный проём. Он не чувствовал ни голода, ни холода, и больше ничего не хотел. Нет, хотел, но это не было нуждой. Это было всецело поглощающим желанием отомстить. Отомстить всем и каждому, из-за которого он терпел все эти годы полуголодную жизнь. Потом перевел взгляд на свои руки. Что это он сжимает так крепко?