Snowbound

Вообще, если нигде поблизости не скрывалась опасность, Дин любил просыпаться медленно. Ему нравилось ощущение неспешного дрейфа в сторону пробуждения, и он всегда злился, если какая-то угроза — да и вообще всё, что угодно, — выдергивала его из сна. Но были, однако, некоторые исключения. Как, например, этим утром. Дин лежал на левом боку, согнув правую ногу. Первое, что он почувствовал — как к его заднице прижимается что-то горячее и твердое. К его голой заднице. Кас, должно быть, как-то умудрился снять с него боксеры, пока тот спал. До Дина постепенно дошло, что теплое тело Каса прижато к его спине, и ангел целует его в затылок. Кас, должно быть, уловил изменение ритма дыхания Винчестера, потому что несколько секунд спустя спокойно и властно пробормотал: — На живот. Молча. Дин не был уверен, что вообще может сказать что-то связное, но и проверить не рвался. Он перекатился на живот, и Кас сдвинулся, провел носом от шеи к позвоночнику, затем - к правой лопатке. Когда Кас внезапно прикусил кожу, Дин только резко вдохнул. Последовала тихая команда, сопровождавшаяся укусом в другую лопатку: — Руки наверх. Если ты их сдвинешь, я буду недоволен. Дин немедленно подчинился. Видимо, это были не просто утренние нежности... Он слабо дернулся, чтобы почувствовать, как член трется о простыню. Кас тихо засмеялся, прекрасно понимая, что делает Дин: — Сейчас я собираюсь тебя трахнуть. Можешь кончить, когда захочешь, но тебе придется справиться без моих прикосновений. Не сможешь — не кончишь вообще. Господи. Дин резко выдохнул, в паху пульсировало тепло. Адский способ проснуться. На мгновение Кас оторвался от него. Дин захныкал в знак протеста, и ангел усмехнулся: — Такой нетерпеливый. Не искушай меня, или я возьму тебя без смазки. Это быстро заставило Дина замолчать. В общем и целом, он не возражал против грубого жесткого секса, но сейчас для подобных вещей было еще слишком рано. Звук открывающейся бутылочки смазки заставил член Дина дернуться в ожидании. Винчестер вцепился пальцами в простыню, чтобы обрести хоть какую-то точку опоры. Из-за нескольких вещей (Кёртис и я-могу-получить-чизбургер-точка-ком) они не занимались сексом почти неделю, но тихий всхлип, который издал Дин, почувствовав, что головка члена Каса уже толкается в колечко мышц между ягодицами, не нёс никакого протеста из-за отсутствия подготовки. Кас никогда не входил на всю длину сразу, но и никогда не растягивал процесс. Он непрерывно и плавно давил бедрами. Касу было тесновато, и к тому моменту, как ангел прижался бедрами к ягодицам Дина, тот уже задыхался. Хотя смазки было достаточно, чтобы Кас двигался без проблем, анус горел от проникновения, глубокая боль, смешанная с удовольствием, импульсами расходилась по телу Дина. Кас дал Дину всего несколько секунд, чтобы привыкнуть к ощущениям, и начал двигаться, медленно и ровно, проходясь языком между лопаток Винчестера, иногда останавливаясь для очередного укуса. С каждым толчком член Дина терся о простыню — хорошо, но недостаточно. Охотник пытался понять, делал ли Кас это нарочно — давал ровно столько, сколько нужно для возбуждения, но недостаточно для удовлетворения. Это был бы не первый раз, когда Кас получал удовольствие сам, не допуская, чтобы Дин кончил. И хотя это было мучительно, потом следовал такой умопомрачительный секс, что Дин был вынужден признать — оно того стоит. Но это, конечно, не означало, что сейчас он не сходил с ума. Открыв рот, чтобы требовать или, может, умолять о большем, Дин в последнюю секунду вспомнил о приказе молчать и издал бессловесный стон, чем опять насмешил Каса. — Что-то хотел, Дин? — Дин был уверен, что вопрос был риторическим, особенно после выданной ему инструкции. — Я тут подумал, — размышлял Кас, продолжая двигаться в стабильном, но слишком медленном темпе, — ты курил Дамиану и даже не сказал мне об этом. Какое ужасное упущение, не использовать то, что афродизиак так возбуждает, — что-то в молчании Дина натолкнуло ангела на мысль, и он удивленно рассмеялся, — Это так? Ты пользовался этим, просто не говорил мне, — несколько секунд Кас озадаченно молчал, — А, та ночь, когда ты утащил меня в Импалу. Ты казался таким отчаянным, — Кас начал двигаться грубее, и Дин подумал, что ему наконец-то дадут достаточно, чтобы кончить... Но Кас тут же замедлился, вернувшись к своему предыдущему, устойчивому темпу. — Такой непослушный, Дин. Хранил секреты от меня, — Дин знал, что последует дальше, и не смог подавить стон: десять процентов протеста, девяносто — предвкушения. — Думаю, ты должен быть наказан, — Дин повернул голову, не отрицая, а отчаянно прося больше. Наказанием могли являться сотни разных вещей, одной из которых являлась отмена разрешения кончить, — но это может подождать. Дин испустил облегченный вздох и охнул, когда Кас изменил угол толчков. Но сила осталась неизменной, так что головка члена каждый раз слишком слабо касалась простаты. Дин задыхался и хныкал, но Кас растягивал всё на целую вечность, словно проходили часы, хотя на деле — не больше десяти минут. Ангел был ошеломляюще вынослив и часто использовал это для того, чтобы впечатлить Дина. Наконец, когда Дин почувствовал, что сейчас действительно заплачет от разочарования (хорошо-но-недостаточно), темп Каса немного возрос. Дин отвёл бедра назад, прося большего, и Кастиэль прикусил кожу на его шее, молча предупреждая. Винчестер протестующе застонал, но прижался к кровати. Кас вознаградил его, слегка изменяя темп, чуть жестче двигаясь вперед. Дин чувствовал влажное пятно под своим членом каждый раз, когда очередная порция смазки выходила наружу. Он слышал, как рвано дышал ангел, и боялся, что тот кончит, даже недостаточно возбудив его. Но волноваться не имело смысла. Хотя иногда Кас веселился, отказывая Дину, было непохоже, что он припас такой прием на утро. Темп и сила толчков продолжали расти, и Дин уткнулся лицом в подушку, вцепился зубами в ткань, чтобы заглушить крики. — Я так люблю это, Дин. Ты, распростертый подо мной, насаженный на мой член, отчаянно желающий говорить, двигаться, умолять, кончить, но знающий, что получишь только то, что я тебе дам, — Кас хорошо знал, как его грязные слова влияли на Дина. Это был подарок. Его непристойный голос, рычащий прямо в ухо, не один раз переворачивал всё с ног на голову, толкая Дина в пропасть. И сегодня всё было точно так же. — Знаешь, что это со мной делает, когда я тебя так бужу? Стягиваю с тебя боксеры, прижимаюсь к тебе. Этот вздох, когда ты просыпаешься и понимаешь, что происходит, что произойдет. Дин был уверен, что перестал дышать, просто забыл, как использовать легкие. Всё, каждая его частичка была сосредоточена на вбивающемся в него члене. — Потом я положу тебя к себе на колени и отшлепаю так, что твоя попа будет полыхать алым. А затем трахну тебя, начиная наказание с самого начала, потому что мои бедра будут ударяться о твои ягодицы... Это подействовало. Мышцы ануса сжались, возбуждение достигло пика. Дин кончил прямо на простыни. Кас сдержался, проводя Дина через кульминацию, услышал, как его стоны стали более хриплыми, и только потом продолжил. У Сэма было замечательное чувство времени, потому что когда Кас был на грани, в дверь постучали — скорее формальности ради. Раздался голос Сэма и скрип петель открывающейся двери: — Дин, ты собираешься вставать в ближайшее время? Я умираю от голода и подумал, что, может, ты приготовишь блинчи... Мать твою господи налево! — Дин не мог этого видеть, но предполагал, что Сэм несколько секунд пятился. Потом хлопнула дверь — так сильно, что задрожала стена, и было слышно, как Сэм на полной скорости удаляется от комнаты. Кас кончил несколькими секундами позже и отодвинулся от Дина, который наконец-то позволил ноющим рукам отпустить простыни и фыркнул. — Поделом ему, нечего заходить, не дождавшись разрешения. Он должен был подумать. Кас издал звук, который в теории должен был выражать согласие, и легко прикоснулся губами к плечу Дина: — Доброе утро, Дин. — И тебе, Кас.