Snowbound

Дин сделал несколько шагов и оказался справа от Каса. Однажды он попытался зайти слева, полагая, что тогда Касу придется использовать левую руку, и он вряд ли сможет вкладывать в удары достаточно силы. Кас мгновенно понял, что происходит, благодаря своей жутковатой я-не-читаю-мысли способности понимать причины поступков Дина (чаще даже быстрее, чем сам Дин). В ответ он так сильно отшлепал Винчестера, что тому пришлось придумать по меньшей мере 20 оправданий, одно другого страннее, чтобы отказываться от долгих поездок на Импале. Кас кивком сказал Дину продолжать, и тот, не найдя никаких причин, чтобы задержаться, медленно вытянулся на коленях ангела. На полпути Кас положил руку ему на затылок, направляя. Через несколько секунд Дин устроился более-менее комфортно (насколько вообще было возможно комфортно устроиться, перегнувшись через чьи-то колени). Когда они оба заняли свои позиции, Кас спокойно спросил: — Итак. Мне нужно связать тебе запястья, или ты будешь хорошим мальчиком? Я буду счастлив облегчить тебе наказание. Выбирай с умом, ты ведь отлично знаешь, что если попытаешься прикрыть попу руками, я буду крайне недоволен. Несколько секунд Дин в тишине боролся сам с собой. Ангел был прав, иногда связывание было подарком — Дину не приходилось сосредотачиваться на том, чтобы держать руки подальше от задницы. Проблема была в том, что обычно, если Дин хотел, чтобы его связали, ему приходилось просить. Как и в этот раз. — Я... — Дин изо всех сил старался выдавить слова, но наконец в отчаянии скрестил руки на пояснице в ясной бессловесной просьбе. В этот раз Кас сжалился и не стал его заставлять. — Очень хорошо, — через несколько секунд его собственный галстук три раза обернули вокруг запястий и завязали, так что теперь ладони плотно прилегали друг к другу. Кас слегка подвинул Дина — из-за связанных рук он уже не мог сделать этого сам. Ангел заговорил с мягкостью, граничащей с благоговением, и это напомнило Дину о ценности данного ему подарка — быть настолько обожаемым, быть в безопасности с тем, кто не просто позволяет, но еще и жаждет. — Красивый. До невозможности красивый, — рука ангела словно бы парила над Дином, как перо художника — над чистым холстом. Дин заерзал. Он мог справиться. Он хотел этого. И Кастиэль это знал. Когда ангел заговорил, его голос изменился, он почти рычал: — Когда мы закончим, ты будешь умолять меня трахнуть тебя, Дин, — у того не было ни тени сомнений. Следующие тридцать секунд показались вечностью. Дин затаил дыхание, ожидая неизбежного шлепка. Но ничего не произошло. В конце концов, когда голова начала тяжелеть, Дин вынужден был снова задышать в нормальном ритме. Это послужило своеобразным сигналом, и Кас звонко шлепнул Дина по правой ягодице. Винчестер слабо дернулся, вжимаясь в колени ангела, размазывая смазку по его брюкам. Кас подождал несколько секунд и начал уже всерьез, шлепая быстро, но от этого не менее точно. Дин, как и всегда, даже не пытался вести счет, но был уверен, что получил по крайней мере двадцать сильных шлепков, прежде чем Кас остановился. Дин был не настолько глуп, чтобы подумать, что они уже близки к завершению. Ангел просто дал ему передышку, чтобы восстановить дыхание, и замер, слегка царапая ногтями покрасневшую кожу. Дин почувствовал, что его член пульсирует в одном ритме с задницей, и понял, что трется о колени ангела. Он чувствовал, как стоящий член Каса упирается ему в живот, и ощущал тяжесть взгляда Каса. Дин осознавал, что разминка закончена, и знал, что будет дальше. Следующий этап включал в себя обсуждение его проступков, приведших к наказанию. Конечно, иногда Винчестер оказывался в таком положении и не из-за плохого поведения, и тогда Кас веселился, придумывая Дину по-настоящему абсурдные проступки. Охотнику особенно понравился тот раз, когда Кас сделал ему выговор за то, что он не сказал «аминь» после того, как прочитал экзорцизм. Дин не понимал, как Касу тогда удалось сохранять невозмутимость, но тот всё же с достоинством справился. — Знаешь, — начал Кас, — мне пришло на ум, что ты специально не сообщил мне о том, что собираешься выкурить, — на этот раз шлепок оказался для Дина неожиданностью, и он немного подпрыгнул, туже затягивая галстук, — наши с Сэмом ингредиенты, — он сопроводил эту фразу еще одним шлепком. — Думаю, ты прекрасно знал, что я поставлю под сомнение безопасность твоих действий. Употреблять практически неизвестное вещество, у которого могли бы быть, — каждое следующее слово сопровождалось быстрым ударом, чтобы подчеркнуть значение, — непредвиденные побочные эффекты, — Дин вдохнул и заговорил, пытаясь оправдаться: — Нет, Кас, я сперва проверил, и... — пять сильных шлепков по чувствительному месту, где ягодицы переходили в ноги, заставили Дина задохнуться и замолчать. — Разве я просил у тебя объяснения, Дин? То, что ты продолжаешь пытаться оправдаться, говорит мне, что ты явно не можешь усвоить урок. Придержи язык, — упс. Дин понял свою оплошность и похолодел. Конечно, ангел знал, что Дин проверил — иначе как бы тот узнал, что это был афродизиак. Кас не оценил попытку опровергнуть его слова. Дин моментально заплатил за эту ошибку: ангел вернулся к своей работе, его рука опускалась и поднималась с регулярностью метронома, и ни один миллиметр задницы Дина не избежал пристального внимания. Через, должно быть, еще двадцать шлепков он опять остановился, поглаживая покрасневшие ягодицы, пока Дин задыхался и пытался прекратить извиваться. — На чем я остановился? — Кас продолжал водить ладонями по горячей коже, усмиряя острую боль, оставляя место для глубокой, той, которая будет долго напоминать о произошедшем. — Ах, да. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к твоей склонности игнорировать собственную безопасность ради выполнения любых безрассудных планов, — его рука спустилась вниз, чтобы раздвинуть ноги Дина. Когда тот понял, что происходит, то издал низкий стон. — Скажи ты мне о своей идее раньше, я бы остановил тебя. Но ты веришь, как уже много раз говорил, что проще просить прощения, — его ладонь опустилась дважды, по одному разу на чувствительную кожу с внутренней стороны бедер, и с губ Дина сорвался первый настоящий стон, что-то между ворчанием и хныканьем, — чем разрешения. На мгновение он оставил руку между бедер Дина, скользя пальцами по яйцам, прежде чем переместил её выше, к промежности, исследуя щель между ягодицами и слабо нажимая на колечко мышц ануса, которое скоро, как они оба знали, будет достаточно растянуто, чтобы принять нечто большее. Дин содрогнулся, не в силах удержаться от трения о колени Каса, ища большего взаимодействия с болезненно твердым членом. Кас остановил его, надавив на покрасневшую кожу, после чего задумчиво продолжил: — Мне кажется, что я просто обязан доказать, что заслужить прощение гораздо больнее, — за этим последовала особенно суровая серия шлепков по тому месту, где ягодицы переходили в ноги, — чем просто спросить разрешения, — заключил Кас. После того, как Дин отдышался, ему потребовалась секунда, чтобы воспринять слова Каса. Он инстинктивно сжал ягодицы. — Ай-яй-яй, — предостерег ангел с улыбкой в голосе, — прекрати. Сейчас же. Дин даже не стал притворяться, что не понимает, о чем Кас говорит. Он просто заставил мышцы расслабиться, свободно повис на коленях ангела в ожидании следующего этапа наказания. Левой рукой Кас нежно погладил его по затылку. Это успокоило Дина, помогло вспомнить, почему они это делали, насколько сильно он доверял ангелу. Винчестер почувствовал, что словно бы переносится в другое место, туда, где все чувства просты и понятны, где он просто существует, свободный от постоянных мыслей, сомнений и догадок. Кас, как всегда, уловил это. Он немного опустил левую руку, передвинув её поближе к связанным запястьям Дина, чтобы удерживать того в нужном положении. Правая рука вернулась к работе. Кас шлепал снова и снова, обрабатывал задницу Дина, двигаясь снизу вверх и обратно. Ангел предпочитал длительность силе, так что его удары никогда не были такими мощными, как теоретически могли бы быть. Шлепки, конечно, вовсе не были легкими: просто длительная порка не оставляла кровоподтеков. В хороший день (или, в зависимости от точки зрения, плохой) Кас мог дать Дину несколько сотен шлепков, каким-то образом точно зная, какую силу надо прикладывать, чтобы попа стала ярко-красной, но не в синяках, чтобы глубокая ноющая боль не уходила еще несколько дней. На самом деле, это было своеобразной проблемой, потому что член Дина вставал всякий раз, когда тот садился или прислонялся к чему-нибудь. Охотник чувствовал себя подростком, который постоянно носит ненужные книги или сумки для того, чтобы скрыть доказательства своего нежелательного возбуждения. Кас всегда получал удовольствие, глядя на то, как Дин дергается, и с регулярностью «случайно» задевал его задницу, когда проходил мимо. Обычно Сэм ничего не замечал, но иногда всё же бросал на них подозрительные взгляды, словно пытался разобраться, что упускает. Выбросив эти мысли из головы (главным образом потому, что Сэм был самым последним, о ком он хотел бы думать во время возбуждающей порки), Дин закрыл глаза и полностью погрузился в ощущения. Легкое напряжение мышц из-за того, под каким углом связаны запястья. Прикосновения ткани брюк Каса к животу и члену. Прохладная плитка на полу под пальцами ног (единственная часть тела, касающаяся земли). Холодный воздух, резко втянутый в легкие. И, конечно, все более интенсивное жжение в местах ударов, переходящее в пульсацию. Кас всё продолжал и продолжал. Это длилось вечно, и Дин плавал в ощущениях. Он не знал, когда это началось, но в какой-то момент понял, что его бедра поднимались навстречу руке Каса и что из его уст непрерывно лился глубокий чувственный стон. Шлепки не прекратились, но заметно замедлились, словно Кас знал, что Дин приближается к краю. Винчестер опять погрузился в ощущения, но вынырнул, пораженный своим отчаянно всхлипывающим голосом: — Пожалуйста, Кас, господи, пожалуйста, пожалуйста, Кас... — он понял, что его больше не шлепают, и рука Каса просто лежит на опухших, безупречно красных ягодицах. Кас начал поглаживать их, успокаивая жжение и усиливая пульсацию. Дин любил и то, и то, но именно пульсация сплеталась в своеобразную мелодию. Бедра охотника подрагивали, толкаясь в колени Каса, мокрые от смазки. Эта мысль — их смазки смешиваются, одна под тканью, другая над ней, и пропитывают её — практически сломала Дина. Его мольбы сорвались на бессловесный стон, и голос Каса поплыл к нему, невероятно нежный, но твердый: — Пожалуйста что, Дин? — Дин не продумывал и не планировал свои слова. Он даже не принимал никакого сознательного решения, что нужно говорить, — просто услышал, как с его губ сорвалась фраза: — Пожалуйста, трахни меня, — после того, как он наконец сдавался и просил об этом, Кас никогда не заставлял его ждать, и сегодняшний раз не был исключением. Дин почувствовал, что его поставили на ноги, и с удивлением обнаружил, что без особых проблем стоит. Кас на несколько секунд отошел, а потом вернулся, отбросив свой свернутый плащ в сторону. Ангел подтолкнул Дина, заставив его сделать несколько шагов к стулу, а затем положил ладонь — правую ладонь, которая, как понял Дин, была такой же красной и опухшей, как и его задница — на шею Винчестера, мягко опуская того на колени, а затем заставляя нагнуться вперед, ложась на еще теплое сиденье. Внезапно галстук, держащий руки за спиной, исчез, и Кас, взяв ладони Дина в свои, аккуратно поднял их, чтобы охотник смог взяться за вертикальные рейки в спинке стула. Дин нетерпеливо ухватился за них, благодарный, что ему дали точку опоры. Секунду спустя галстук возник прямо перед ртом Винчестера. Кас мягко прошептал: — Да или нет, детка? Иногда Дину нравилась идея с кляпом, но Кас бы никогда не позволил себе использовать её без заранее данного согласия. Дин тяжело кивнул. Да. Ему было нужно. Галстук немедленно опустился, давя на губы, пока Дин не вцепился в ткань зубами. Он почувствовал, что Кас завязывает галстук на затылке, а потом услышал шепот: — Если тебе будет нужно, чтобы я остановился, просто отпусти спинку стула, — Дин принял это к сведению. Это было не просто невербальное стоп-слово, а приказ сжимать рейки, если он не хочет, чтобы Кас останавливался. И Дин уже знал, что не захочет. Кас подождал, пока Дин кивнул, а затем отстранился. Винчестер услышал шорох ткани, означавший, что Кас раздевается. Он понял, что расставил колени, прогнул спину так сильно, как только мог, выставив задницу. С тех пор, как они в последний раз занимались сексом, прошло чуть больше шести часов, и Кас воспользовался тем, что Дину не нужна подготовка. Звук открывающегося тюбика со смазкой, и вот член Каса уже прижался к анусу. Дин мягко застонал в кляп, и Кас, двигаясь ровно, но настойчиво, вошел на несколько сантиметров, а потом отвел бедра назад. Приглушенное протестующее хныканье Дина заставило Каса усмехнуться, он снова вошел, на этот раз на пару сантиметров дальше. Еще несколько раз он мучил Дина такими проникновениями, недостаточно жесткими и глубокими. Только на пятый раз ангел дал Дину того, чего тот желал: вошел на всю длину. Его бедра прижались к заднице Винчестера, и охотник застонал. Собственные стоны и то, как кляп заглушал их, завели Дина еще сильнее. Он без тени сомнения знал, что Кас тоже не продержится долго. В этот раз секс не был чем-то главным. Он был запоздалым отзвуком музыки, которую они сочиняли вместе, кодой*. Кас дал Дину 15 секунд на то, чтобы привыкнуть, а потом начал двигаться. Он знал, что с каждым толчком его бедра соприкасаются с задницей Дина, возвращая жжение. Ангел наклонился, и его грудь — теперь обнаженная, заметил Дин: Кас расстегнул рубашку, и её края щекотали кожу — прижалась к спине Дина: — Чувствуешь, детка? Как я вхожу в твою задницу? Вот что я тебе обещал. Твоя вторая порка, толчки моих бедер, член в твоей заднице... Вот о чем ты умолял. Всё для тебя. Больше ничего и не требовалось. Мысленно нарисованная картинка, как Дин с саднящей красной задницей насаживается на член Каса, покачиваясь вперед-назад при каждом толчке... Если честно, Дин был почти благодарен, что Кас не касался его члена. Иначе это просто был бы перебор. Дин настолько потерялся во времени, приближаясь к кульминации, что не услышал звук, доносящийся из коридора. Кас, должно быть, оказался более внимательным, потому что замер. Позднее Дин придумал по меньшей мере сто способов, как можно было бы избежать произошедшего. Если бы не кляп, стоны Дина, конечно, послужили бы предупреждением. Если бы Кас каким-то образом не умудрился выключить бойлер, когда спускался сюда, чтобы приготовиться. Если бы Сэм просто решил принять душ на десять минут позже. Если бы. Если бы. Если бы. Но это уже не имело значения, потому что метель, бушевавшая снаружи, явно была не единственным стихийным бедствием. В любом случае, ворчание Сэма и скрип отворяющейся двери раздались именно в тот момент, когда анус Дина сжался вокруг внезапно замершего члена, и Винчестер кончил. — Чертов... древний бойлер! Если мы останемся здесь без горячей во... ОХ ГОСПОДИ ТЫ БОЖЕ МОЙ НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ ТОЛЬКО НЕ ОПЯТЬ! Второй раз за день за звуком захлопывающейся двери послышался топот Сэма, стремительно несущегося прочь. Дин был уверен, что в этот раз на бегу Сэм всё еще повторял «нет-нет-нет». Винчестер практически почувствовал, как Кас пожал плечами, решив, что травма уже получена и ни к чему отказываться от продолжения такого хорошего секса. Три толчка спустя Кас кончил. Его хватило только на то, чтобы развязать галстук, после чего он положил голову Дину на спину, пытаясь перевести дыхание. Дин был уверен, что слышит откуда-то сверху ругательства Сэма. Упс.