Snowbound

Ничто так не заставляло Дина чувствовать себя любимым, как медленное пробуждение в тех же руках, что уложили его спать. Особенно учитывая, что ангелам, вообще-то, не нужен отдых. Кас лежал без сна, не отвлекаясь ни на книгу, ни на фильм, ни на что-либо другое, целиком и полностью сосредоточившись на Дине. Винчестер всё еще лежал в объятиях ангела, уткнувшись ему в шею, и если бы не физиологические потребности, с радостью провел бы так весь день. Издав звук, который, он мог поклясться, вовсе не должен был быть похож на мурлыканье, Дин на несколько секунд отодвинул вопли мочевого пузыря и желудка на задний план, крепче сжимая руки и плотнее прижимаясь к ангелу. Кас тепло улыбнулся: — Доброе утро, Дин. Охотник широко зевнул и опустил голову, прикасаясь губами к теплой коже ангела в бессловесном приветствии. Кас остался неподвижным, позволяя Дину самому определить, каким будет их утро. Используя и человеческие, и ангельские чувства, он изучал охотника, пытаясь определить, действительно ли тот оправился после прошлой ночи. Отпуская Каса ровно настолько, чтобы потянуться, Дин сонным голосом сообщил: — Я в порядке, детка. Правда. Я в норме. Кас ответил парой нежных поцелуев. Чувствуя его беспокойство, Дин заверил ангела: — Единственное, что мне нужно — туалет и миска хлопьев. Честно. К счастью, ангел действительно поверил ему. Если бы не зов природы, Дин бы повис на Касе, как обезьянка, и проспал бы еще несколько часов. Улыбнувшись, он набросил халат и поднялся: на поиск нормальной одежды просто не было времени. Винчестер услышал, что Кас тоже встает, и, уже выйдя в коридор, уловил его слова: — Пойду найду тебе хлопья. Буду ждать в библиотеке. Кас явно считал, что саб-дроп больше не повторится: по крайней мере, иначе он бы не выпустил Дина из поля зрения. Отлично. Охотник крикнул через плечо: — И не просто хлопья, а «Капитан Кранч»! Когда Дин, умывшись, спустился в библиотеку, на столе уже стояла тарелка с залитыми молоком хлопьями. Каса нигде не было видно, но охотник был слишком занят своим любимым «Капитаном Кранчем», чтобы волноваться об этом. К тому времени, как Винчестер прикончил ровно половину хлопьев, загадка разрешилась сама собой. Кас и Сэм появились в дверном проеме. Судя по пропитанной потом одежде, Сэм снова как угорелый носился по коридорам бункера. Кас снова куда-то пропал, а Дин поприветствовал брата, не потрудившись прожевать хлопья. Сэм фыркнул: — Господи, Дин, сбавь обороты, твоя тарелка не отрастит колеса и не уедет в закат. Дин был слишком занят хлопьями, чтобы что-то ответить, поэтому просто показал брату один неприличный жест, для исполнения которого, к счастью, требовалась только одна рука (вторая была занята ложкой). Сэм засмеялся и хотел было ответить, но тут снова появился Кас, на этот раз — с коробкой деревянно-овсяно-картонной хрени, которая в теории была хлопьями и которую так любил Сэм. После того, как у Дина закончились «Фростед Флейкс» и он вынужден был попробовать это, охотник взял на себя смелость усомниться в принадлежности этого к хлопьям. В тот раз всё закончилось холодной и не очень свежей пиццей. Дин даже выслушал нытье Сэма по поводу бессмысленной траты его деревянного завтрака, лишь бы не доедать. К тому моменту, когда Дин доел вторую порцию, всё его нёбо было исцарапано. Что ж, это один из минусов поедания хлопьев «Капитан Кранч», но оно всё равно того стоит, особенно когда хочется сделать перерыв после «Фростед Флейкс» и «Фрут Лупс». С удовлетворенным вздохом отодвинув тарелку, Дин взглянул на Сэма, который ел намного медленнее и, судя по всему, еще и умудрялся получать удовольствие. Наблюдая за ним с плохо скрытой гримасой отвращения, Дин заметил: — Я все еще не уверен, что ты — сын нашего отца. Ни один уважающий себя Винчестер не стал бы добровольно есть это дерьмо. Сэм недоверчиво фыркнул: — Если ты действительно хочешь поговорить о самоуважении, то вспомни, что сам виновен по крайней мере в трех преступлениях против порядочности и пристойности, не говоря уже о... Не желая мириться с такой несправедливостью, Дин перебил брата: — Эй, тебя, вроде бы, не просили входить и... — Дин, — мягко вклинился Кас, — не хочешь ли ты начать день с горячей ванны? Это была самая очевидная попытка поменять тему, которую Дин только слышал, но раз уж это был именно Кас и раз уж его предложение звучало очешуенно, охотник не стал спорить: — Да, звучит здорово, — улыбаясь, ответил он, позволяя Сэму вернуться к своей картонной еде. Тот разошелся настолько, что пригрозил: — Богом клянусь, если ты еще раз используешь мой гель для душа как пену для ванны, я смою все твои хлопья в унитаз. — Это, — уверил его Дин, — совсем не то, о чем тебе следует беспокоиться. В тот раз я пах Шотландским горным озером или еще чем-то подобным недели три. То еще наказание. К тому же, Кас раздобыл мне нормальную пену для ванны, и... — Время от времени, — перебил его Сэм, — я никак не могу поверить, что все эти годы даже не подозревал, что ты гей. Дин уже слишком углубился в мысли о погружении в горячую пенную ванну, чтобы ответить Сэму. Кроме того, Кас научился отвечать на подобные выпады самостоятельно. Всего лишь взглядом ангел мог заставить Сэма чувствовать себя настолько виноватым, что тот был готов ползти в ближайший гей-бар и умолять о прощении любого представителя нетрадиционной сексуальной ориентации, которого только смог найти. *** Вылезая из остывшей воды, Дин уже не в первый раз подумал о том, насколько сильно будет стебаться Сэм, если его брат купит несколько игрушек для ванной. Нельзя стать слишком взрослым для игры в кораблики! К тому же, в магазинах появилось столько игрушек, о которых лет тридцать назад нельзя было и мечтать. Впрочем, даже если бы они уже продавались, разницы бы не было, ведь Джон не был тем отцом, который покупает детям игрушки для купания. Дин, между прочим, видел даже резиновую уточку, одетую в камуфляжную форму. На Амазоне. Когда искал там определенно не принадлежности для купания. Наверное, лучше, — решил Дин, — подождать появления по-настоящему хороших рычагов давления на Сэма. Ему нужен был действительно серьезный повод для насмешек, чтобы отбиваться от шуток об игрушках для ванной. Хотя Винчестер мог бы просто пригрозить оставить в постели Сэма маленьких заводных тараканов. Брат бы тут же заткнулся. Быстро вытеревшись, Дин выключил магнитофон (наверное, он — единственный человек на планете, который слушает Motörhead во время расслабляющей пенной ванны и называет группу успокаивающей). Он надел халат и бросил полотенце в корзину с грязным бельем, мысленно сделав пометку, что неплохо было бы заняться стиркой. Воздух в коридоре оказался прохладным, почти что холодным, так что Дин ринулся в свою комнату и сменил халат на чистые джинсы и футболку. Вишенкой на торте стали теплые шерстяные носки. Насколько Дин знал, в ближайшее время они никуда не собирались, так что надевать обувь просто не было необходимости. Дин мысленно сделал еще одну пометку — проверить прогноз погоды. На самом деле, особой надобности в этом не было: если бы на горизонте замаячила возможность скорого освобождения, Сэм бы уже громко возносил хвалу небесам. Он не пытался быть тихим, спускаясь в библиотеку... по крайней мере, сначала. Просто шерстяные носки заглушали шаги, а бесшумно двигаться в джинсах и футболке Дин научился лет в шесть. Когда ты проводишь большую часть своей жизни, охотясь на монстров, которые, в свою очередь, охотятся на тебя, умение инстинктивно двигаться бесшумно так же важно, как способность с легкостью превращать кислород в углекислый газ. Звук голосов Сэма и Каса был таким знакомым и родным, что Дин почти не прислушивался. Он с легкостью мог войти в библиотеку и перебить их. Дин не мог сказать, что заставило его сначала замедлиться, а потом и вовсе остановиться. Он просто замер в метре от входа в библиотеку. Наклонив голову и заставив себя прислушаться к разговору, Винчестер всё же различил слова. — ...и не говорил этого, но ты просто не знаешь, насколько он должен открыться, — Дин не был уверен, о чем конкретно говорит Кас, потому что упустил начало предложения. — Нет, не знаю, но ты тоже не должен ни к чему принуждать его, Кас. Да ладно, ты же должен знать, что он этого хочет, — в голосе Сэма сострадание смешивалось с усталостью, как будто охотник уже не в первый раз повторял одно и то же. — Конечно, Сэм, но я также знаю, что Дин требует от себя совершенства, когда дает мне то, что, по его мнению, я хочу получить. И это не зависит от того, насколько тщательно я объясняю, что хочу только то, что он может мне дать, — серьезно ответил Кас. Дин понял, что задержал дыхание, и очень медленно выдохнул, стараясь не нарушать тишину. Он машинально начал подслушивать разговор, явно не предназначенный для его ушей. — Да, типичный Дин, — заметил Сэм со всей свойственной ему проницательностью, — Всегда пытается понять, что нужно людям, которых он любит, и дать это еще до того, как они сами поймут, что именно хотят. По сути, ты только что описал всё моё детство. За исключением этих ваших... кинков. Или, знаешь ли, секса, — Сэму даже удалось совладать со своим возмущением, видимо, из уважения к серьезности разговора. — Именно. Чистая и искренняя самоотверженность — одно из лучших качеств Дина, — с готовностью согласился Кас. Дин почувствовал, что краснеет, — но учитывая, чем именно мы занимаемся, очень важно, чтобы он знал, насколько важны его собственные желания и нужды. Я в курсе, как это для него сложно, и должен стараться лучше чувствовать его... особенно когда я требую, чтобы он погрузился в то, что я ему приготовил, и полностью потерял себя. — Ладно, — поспешно сказал Сэм, — нам не обязательно углубляться в детали. Я видел более чем достаточно, чтобы уловить суть. — Кас усмехнулся, и Сэм продолжил, — но ты действительно думаешь, что не чувствуешь его? Должен сказать, я никогда не встречал кого-то, кто так точно понимает другого человека, во всех смыслах — эмоционально, ментально, физически — как ты понимаешь Дина. Черт, Кас, мы с ним настолько близки, что практически зависимы друг от друга, — Кас кашлянул, — ладно, хорошо, мы действительно зависимы друг от друга, но о том, что происходит у него в душе, я всё равно знаю раз в десять меньше, чем ты. Низкий звук, который издал Кас, должен был быть согласием, но прозвучал отчаянно. Дин услышал тихий шум — видимо, Сэм успокаивающе похлопал ангела по плечу, а потом снова начал говорить: — Слушай, я знаю только то, что вижу, и, поверь мне, лучше бы я этого не видел. — Сэм, ты должен знать, что... — Заткнись, Кас, — перебил Сэм, — и слушай меня. Я знаю только то, что вижу, но и по этим взрывающим мозг и выжигающим глаза секундам я могу сказать, что никогда не видел Дина настолько доверяющим кому-то. Даже мне. Понимаешь? Он даже мне так не доверяет, хотя у меня совсем — даже больше, чем совсем — нет желания заняться с ним чем-то подоб... Не важно. Ты понял. Ты можешь связать моего брата так, что он не сможет пошевелиться, и вместо того, чтобы запаниковать, он расслабится. Слушай, всё, что я хочу сказать — ты всё делаешь правильно. Дин был чертовски уверен, что сейчас расплавится от унижения. Он слушал, как его брат и парень — ладно, хорошо, можно назвать вещи своими именами, его доминант — обсуждали его сексуальную жизнь. И всё же, в каком-то плане Дин был благодарен Сэму за то, что тот дарит Касу уверенность. Если бы Дин сказал то же самое, Кас бы не поверил, но вот с Сэмом он вполне мог согласиться. Потому что, конечно, всё сказанное было правдой, и чертов Сэм с его чертовой проницательностью еще не закончил: — Я знаю Дина намного дольше, чем ты, так что поверь мне, несмотря на то, насколько он сломан, насколько облажался, — эй, Сэмми, какого черта, — он намного здоровее и ментально, и эмоционально, когда находится с тобой. Здоровее, чем когда-либо. И чем дольше вы, ребята, занимаетесь... всем тем, чем вы там занимаетесь, чем дальше вы заходите, тем проще ему становится мириться с реальностью. И это что-то да значит. И должно что-то значить для тебя. — И значит, — ответил Кас ровно в ту секунду, когда Сэм замолчал, — и хотел бы я поверить тебе на слово, Сэм, но ты должен понять, что я не могу позволить себе роскошь просто думать, что я — лучшее для Дина. Не после того, в каком состоянии я нашел его вчера. Дин практически слышал, как Сэм открыл рот, чтобы возразить, но Кас опередил его: — Нет, слушай. Ты не видел его. Он был разбит. Из-за меня. Я разобрал его на части, да, пусть и с его согласия, но не справился со своим самым главным заданием — не смог собрать его обратно. Если я не могу справиться с таким простым, но в то же время жизненно необходимым действием, я недостоин Дина. Я не имею права требовать от него стать уязвимым, если не могу починить его броню. На несколько минут Сэм замолчал, вероятно, обдумывая слова Каса: — Я, конечно, не претендую на звание эксперта, но, насколько я знаю, проблема не в том, что ты оставил его уязвимым для какой-то внешней угрозы, а в том, что ваши занятия проливают свет на те... области души Дина, с которыми он не может справиться, да? Теперь настал черед Каса молча обдумывать сказанное: — Полагаю, это действительно можно описать таким образом. — Возможно, тебе нужно не просто «починить его броню». Может быть, тебе нужно помочь ему найти в себе силы, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, что он предпочитает в себе не замечать, или с тем, что ненавидит, или... Я не хочу сказать, что то, что он разваливается на части — это хорошо, но разве лучше просто продолжать так, просто позволить ему быть почти что сорокалетним мужчиной, отчаянно отрицающим то, что где-то глубоко в душе он всё же не может принять себя? Вау. Тот обыденный тон, с которым Сэм сказал всю правду, заставил Дина задержать дыхание. Он прислонился к стене. Из-за слов Сэма голова шла кругом, и Винчестер практически пропустил ответ Каса. — Нет, конечно нет, и я понимаю тебя, но... Есть безопасный, контролируемый способ помочь ему пройти через всё это, и вчера ночью я им не воспользовался. — Возможно, ты действительно им не воспользовался. Но иногда ты наконец получаешь возможность построить что-то правильно, когда старый поврежденный фундамент сгорает дотла, и ты можешь просто начать всё сначала, — Дин был уверен, что здесь есть какой-то скрытый подтекст, но был не готов углубляться в философские дебри, да и Сэм еще не закончил, — я не предлагаю тебе терзать его ради забавы, просто говорю, что раз уж этих моментов не избежать, может, из них можно извлечь пользу. Я знаю, что это происходит не в первый раз, и знаю, что сейчас Дин раз в десять целее, чем тогда, когда вы двое просто бесконечно строили друг другу глазки, так и не делая первый шаг. Да. Может быть, моменты, когда он разваливается на части, и моменты, когда он становится здоровее, всё же взаимосвязаны? В этот раз тишина затянулась. Дин пытался осмыслить хотя бы десять процентов услышанного. Он не мог отделаться от ощущения, что чувствовал бы себя намного лучше, проведя эти двадцать минут в ванной. Дин знал, что в одном Сэм прав — Кас ни в коем случае не вредит ему. И если ангел начал об этом волноваться, то Дину нужно лучше следить за тем, что тот в курсе, сколько хорошего он привносит в жизнь охотника. Сэм, кажется, наконец достучался до Каса. — Думаю, возможно, ты прав. Как говорит Дин, у тебя есть поразительная способность распознавать и понимать суть вещей. — Уверен, что он выражается не так, но в любом случае спасибо. — Именно, — согласился Кас, — он обычно расценивает твою наблюдательность скорее как неприятную особенность, нежели как дар, но в основном потому, что ты всегда понимаешь его, даже когда он этого не хочет. Предатель, — подумал Дин. — Думаешь, он там уже закончил? Я бы тоже принял душ. Кажется, я уже начинаю чувствовать, что попахиваю. — Я не собирался тебе об этом говорить, — дружелюбно сказал Кас. Дин вошел в библиотеку и наклонился, быстро целуя ангела. — То, что доктор прописал, — сказал он, радуясь тому, как беспечно прозвучал его голос, — Спасибо, Кас. Кас легко поцеловал Дина в ответ, а Сэм так обыденно посмотрел на них, что Винчестер понял — парни вряд ли подозревают, что он подслушал их откровенный разговор. — Надеюсь, ты оставил мне немного горячей воды, — вздохнул Сэм, — не говоря уже о геле для душа. — Твоя чуть ли не идеально ухоженная голова может отдыхать спокойно. Там осталось много горячей воды и той пованивающей штуки, которая, как ты полагаешь, должна помочь тебе вымыться, — Дин сказал это, только чтобы позлить Сэма. Конечно, тот тут же потянулся рукой к волосам, чтобы поправить прическу, хотя и сам прекрасно знал, что недавно занимался спортом и уж никак не мог соревноваться с Рапунцель. Наклонившись к Касу, чтобы скрыть улыбку, Дин махнул брату рукой: — Давай, выметайся отсюда, пока на твой запах не слетелись мухи. Что-то — кажется, скомканная салфетка — врезалось Дину в затылок, а потом Сэм ушел. Несмотря на то, что Дин часто дразнил брата, он был должен Сэму, и было бы неплохо подумать, что хорошего для него можно сделать. Кас поднял голову и тепло улыбнулся Дину. Охотник расплылся в ответной улыбке. — Я подумал, — сказал Кас, убирая одну из рук Дина со спинки стула и касаясь тыльной стороны ладони губами, — мы могли бы разобраться с оставшейся после завтрака посудой, а затем ты бы, возможно, выбрал еще один фильм, необходимый для моего культурного просвещения. Кас явно планировал простой, не отягощенный сессиями день. Он явно был уверен, что требовал от Дина слишком много, и теперь давал ему время восстановиться. Не то чтобы охотник думал, что пара свободных дней — плохая идея... Наверное, ему действительно было нужно немного времени, но не из-за интенсивности их сессий, а из-за саб-дропа, задевшего обоих. Дин только сейчас в полной мере осознал, что Касу было так же плохо, как и ему самому. На самом деле, возможно, даже хуже. Учитывая, как сам охотник чувствовал себя, когда кто-то из близких был ранен — не говоря уже о боли, в которой виноват был он сам — неудивительно, что саб-дроп задел Каса сильнее. Дин позволил этим чувствам выплеснуться наружу, крепко сжал ладонь Каса, но оставил мысли при себе, лишь одобрительно кивнув: — Хороший план. Думаю, нам нужно посмотреть либо «Сияние», либо «Психо». Мне придется прочитать тебе целый курс лекций перед тем, как мы доберемся до «Экзорциста», возможно, даже сделать презентацию, иначе ты совсем запутаешься, — на лице Каса отразилось замешательство, и Дин улыбнулся. — А ты серьезно взялся за это дело, — заметил Кас. — Ну конечно. Охотнику просто нельзя, — ну ладно, Каса всё еще можно было назвать охотником лишь с большой натяжкой, но то, как ангел засиял, определенно стоило такого обобщения, — не знать по меньшей мере классических фильмов ужасов. Дин понес на кухню свою тарелку и коробку хлопьев, оставив Каса один на один с необходимостью убрать другую тарелку, пакет молока и оставшуюся коробку. Убирая хлопья на полку, Винчестер окинул взглядом оставшиеся запасы. Некоторые контейнеры и упаковки были уже наполовину пусты, но еды было достаточно на полторы-две недели. Оставив дверцу шкафчика открытой, чтобы Кас поставил размякшие кусочки гипсокартона, которые Сэм называл хлопьями, на место, Дин сполоснул свою тарелку: — Раз уж мы собрались смотреть то, что относится к нашей работе, думаю, нам придется пропустить несколько классических фильмов, в которых нет ничего сверхъестественного. Дин чувствовал на себе тяжелый взгляд Каса, но, обернувшись, увидел, что ангел смотрит в другую сторону. Однако отвернувшись к раковине, чтобы вымыть другую тарелку, Винчестер опять почувствовал, что Кас внимательно изучает его спину. — Почему бы тебе, — предложил Дин, борясь с желанием снова обернуться, — не порыться в кладовой в поисках чего-нибудь, что можно было бы съесть во время фильма или фильмов? Возможно, где-нибудь завалялась пачка попкорна. Я даже согласен на то дерьмо, которое нужно разогревать в микроволновке, если больше ничего нет. Кас издал звук, который в теории должен был выражать согласие. Дин закончил с посудой и взял губку, чтобы протереть столешницы. Они и без того были чистыми, но привычка оставлять кухню в идеальном состоянии осталась у него с тех времен, когда отец уезжал на несколько недель, оставляя его присматривать за Сэмми. Закончив с уборкой, Дин бросил губку на специальную подставку. Сэм был поражен, когда узнал, что такие вещи, как подставки для губок, вообще существуют, а услышав, что Дин собирается купить одну, впал в состояние, близкое к коме. Сэм, видимо, серьезно рассматривал возможность продать душу Кроули, чтобы больше никогда не мыть посуду, и до сих пор умудрялся избегать этого занятия... Так что Дин был не удивлен, что младший брат и понятия не имел, как отвратительно могут пахнуть губки, если не дать им правильно высохнуть. В прошлый раз, когда Дин жаловался Касу о полной несовместимости таких вещей, как Сэм и кухня, ангел смотрел на него с таким тупым непониманием, что Винчестер оставил всякие попытки и каждый раз просто мысленно ругался на весь мир. Помыв руки, потому что даже правильно сохнущие губки не то чтобы пахли очешуенно, Дин повернулся к Касу, намереваясь сделать не такое уж и остроумное замечание на тему ангельской охоты за продуктами, но так и не смог ничего сказать. В одной руке ангел держал пачку печенья «Милано», в другой — пакет с крекерами с арахисовым маслом. И то, и другое было хорошей закуской, и ни то, ни другое не заставило бы Дина замолчать. Нет, он прикусил язык из-за выражения лица Каса, из-за сосредоточенного и до жути серьезного взгляда. Ангел словно выбирал не какой из двух вредных снэков взять с собой, а какой из прикрепленных к уже готовой взорваться бомбе проводов обрезать. Он выглядел так, как будто никогда в жизни не получал более важного задания, словно нынешнее и будущее благополучие Дина зависело от этого выбора. Дин узнал это выражение. Кас выглядел также — ну, возможно, его волосы были растрепаны еще сильнее, но тогда он только-только выбрался из ада, так что всё вполне объяснимо — в их первую встречу, и каждый раз после, когда нужно было принять решение, каким-то образом влияющее на Дина. Кас действительно относился к Дину как к чему-то священному, как к персоне государственной важности. Даже такие незначительные вещи, как выбор закуски, подвергались тщательнейшему анализу. Это было чертовски странно: все его желания — да что желания, самые обычные нужды — ставились могущественным существом, изучавшим людей с самого момента их сотворения, в приоритет. Дина оглушило непреодолимое желание объяснить Касу так, чтобы он понял и по-настоящему поверил: ангел менял всё к лучшему. Что то, что сказал Сэм, было правдой: Кас делал его самого лучше, а его мир — ярче. Что то, что он требовал от Дина, было нормально, что в ином случае Дин бы умолял Каса взять это силой. Ни для кого не было секретом, что Дин любил, когда ангел разбирал его на части и освещал своей благодатью самые потаённые и темные уголки его души. Где-то глубоко внутри Кас и сам это знал, но сегодня утром он сомневался. Дин должен был развеять эти сомнения. Он не придумал лучшего способа успокоить Каса, заглушить этот поток самообвинений, чем самому предложить себя, открытого и готового. Эта мысль мгновенно переросла в подробный план. Дин не позволил себе обдумать его еще раз: инстинкты требовали подчиниться, и Дин дал им волю. Три секунды спустя Винчестер оказался лицом к лицу с Касом. Ангел удивленно поднял голову, но позволил Дину положить руки ему на плечи и мягко надавить, подталкивая назад. Наконец Кас уперся спиной в столешницу. Он открыл было рот, но Дин опередил его, прижав палец к губам. — Нет. Ш-ш-ш. Я хочу сделать это. Для тебя. Позволь мне дать тебе... — что? Позволить Дину дать ему что? Тысячу вещей, которые можно было выразить словами, и десять тысяч, для которых в человеческом лексиконе просто не нашлось подходящего определения. Дин замолчал, потому что слов в любом случае было недостаточно. Но Кас, кажется, всё равно уловил идею: по крайней мере, он закрыл рот, и шок на его лице сменился легким удивлением, смешанным с готовностью. Дин шагнул вперед, прижался к Касу и вдохнул слабый запах солнечного света, меда и еще чего-то настолько древнего и сладкого, что его не с чем было сравнить. Кас слегка наклонил голову, и Винчестер позволил себе опуститься чуть ниже, нежно целуя ангела. С каждой секундой — всё ниже и ниже, постоянно касаясь губами изгибов такого знакомого и любимого тела. Когда колени Дина коснулись пола, Кас уже вцепился руками в край столешницы. Ангел явно понял по меньшей мере часть происходящего и предпочел позволить Дину делать всё, что тот посчитает нужным. Охотник отчаянно надеялся, что Кас поймет глубокий смысл происходящего: Дин всегда будет хотеть дать ему всё так же сильно (или, как обычно, еще сильнее), чем Кас — разобрать Дина на части. В других обстоятельствах Дин сделал бы из происходящего отличное шоу, расстегивая ширинку Каса без помощи рук. Но не сегодня. Дин стремился показать, что он не притворяется, а искренне отдает Касу то, что ему нужно. Руководствуясь этой мыслью, Дин провел руками по бедрам ангела, слегка сжал пальцы, а потом быстро справился с молнией. Штаны упали вниз, через пару секунд за ними последовали и трусы. Кас был лишь наполовину тверд, видимо, из-за внезапности действий Дина, но тот был совсем не против помочь ангелу нагнать происходящее. Дин знал, что и как возбуждает Каса, не менее подробно и полно, чем ангел — что и в какой момент нужно Винчестеру. Нужно было не размышлять, а довериться инстинкту. Наклонившись вперед, Дин позволил себе задержаться взглядом на члене Каса, а потом медленно поднял глаза. Увидев лицо ангела, охотник похлопал ресницами, словно смущенная и застенчивая школьница. Это, конечно, была игра — вся застенчивость и смущенность испарилась, когда Дин наклонился вперед и, не отрывая взгляда от глаз Каса, коснулся губами его члена. Ничего больше не потребовалось. Член ангела встал так быстро, что Дину практически пришлось уклоняться, чтобы не получить им по лицу. Винчестер напрягся, чтобы не испортить момент своей дерьмовой ухмылочкой. Еще раз окинув взглядом член Каса, он наклонил голову, касаясь кончиком носа одной из вен. Пройдясь по ней, Дин услышал, как Кас судорожно вздохнул, а столешница протестующе заскрипела. Кажется, мебель не выдерживала такого давления. Хорошо. Но Дин хотел сделать гораздо лучше. Спустившись по вене к яичкам, Винчестер еще раз выдохнул. Член Каса невольно дернулся, и Дин с восхищением посмотрел на напрягшиеся мышцы бедер. Проводя кончиком языка по солоноватой коже, Дин забирался всё дальше и дальше, пока ему не пришлось сменить позу. Обхватив Каса за бедра, Дин наклонился так, что смог взять яички в рот, подержать на языке, наслаждаясь звуками отрывистого дыхания Каса. Пальцы ангела, сжимавшие край столешницы, побелели от напряжения. Дин знал, каких неимоверных усилий Касу стоит держать свои руки на месте, не позволять себе запустить пальцы в волосы Дина, направить его голову вниз, заставить его рот оказаться там, где он должен был быть. Винчестер, конечно, ценил желание Каса позволить тому управлять ситуацией, но не собирался пытать ангела или тестировать его самоконтроль. Он просто ненадолго отвлекся, чувствуя Каса, пробуя его на вкус. Честно говоря, Дин мог провести часы, исследуя каждый сантиметр любимого тела при помощи языка и рук, и несколько раз уже так делал, но сегодня был не тот день. Отклонившись назад и одарив Каса дурашливой улыбкой, Дин принялся за дело: позволил проскользнуть в рот сначала головке, а затем сразу всему члену. Откуда-то сверху раздался приглушенный стон, но Дин был слишком сосредоточен на том, что делал, чтобы принять его во внимание. Ритм движений был неторопливым, но фирменные движения языка, кажется, являлись отличной заменой скорости. Втянув щеки и расслабив горло, Дин глубоко вдохнул через нос и, когда Кас опять вошел на полную длину, постарался справиться с рвотным рефлексом и несколько раз сглотнуть. Звуки, которые издавал Кас, теперь слились в один мягкий, но непрерывный стон, стекающий с его губ точно так же, как смазка — с головки члена. Дин немного ускорился, сжимая губы, обводя член языком и позволяя тому легко, но часто касаться задней стенки горла. В этот раз Кас был слишком занят, чтобы обратить внимание на что-то, кроме Дина, а сам Дин слишком поздно понял, что происходит. Когда на фоне бормотания и постанывания Каса Дин различил другой голос, было уже невозможно что-либо исправить. Уже потом, когда они с Касом пытались уговорить Сэма вылезти из-под кровати, охотник смог сложить услышанное в связное предложение: — Давай, Сэм, ты сможешь, — кто знал, что этот парень настолько странный, что еще и говорит сам с собой, — У Дина был тяжелый день, к тому же, на нем была вся готовка и уборка, и меньшее, что ты можешь сделать — попытаться приготовить обед, позволив им с Касом обговорить всё произошедшее. Ты сможешь. Там был просто один та... таракан, — ладно, возможно, Сэму действительно нужно обсудить свою проблему с психологом, раз он не может даже сказать это слово, не запинаясь, — и больше их никто не видел, это совершенно безопасно, и... Первые десять секунд Дин обрабатывал полученную информацию. Единственное, что ему оставалось — тупо замереть. Возможно, если бы он очень быстро двигался и еще быстрее думал, всё получилось бы иначе. Но, в конце концов... — О боже всемогущий, только не опять, — это был не крик. И даже не вопль. Нет, кажется, Сэм просто сдался. Дин был чертовски уверен, что это — плохой знак, но прежде чем смог решить, что с этим делать, тяжелая поступь затихла, и охотник остался наедине с Касом. Взгляд Дина скользнул вверх, встретился со взглядом Каса... И оба мужчины пожали плечами. Это было очевидно: ущерб уже нанесен, и вряд ли то, что они пойдут за Сэмом на 30 секунд позже, что-то существенно изменит. Нельзя было упускать момент. Чувствуя себя виноватым (но всё же не настолько, как должен бы), Дин с энтузиазмом вернулся к работе. Через две или три минуты раздался громкий стон, и сразу же — подозрительный треск. Кас всё же отломал кусок столешницы. Проведя ангела через кульминацию, Дин сглотнул и откинулся назад, успев увидеть, как Кас вытаскивает из ладони пятисантиметровую щепку. Черт, если бы ангел чувствовал боль, он, наверное, сейчас бы ругался последними словами. Дин помог ему одеться, принял протянутую ладонь Каса и встал, опираясь на неё. Кас целовал его так долго и так усердно, что, наверное, ощущал собственный вкус у Дина на языке. — Это, — выдохнул Кас прямо в губы Дина, — было совершенно необязательно, но очень приятно, любовь моя. Дин улыбнулся и слегка пожал плечами, утыкаясь в Каса: — В следующий раз, когда ты будешь волноваться, что я просто плыву по течению и позволяю тебе развращать меня, потому что мне кажется, что ты этого хочешь, вспомни, как сильно я только что наслаждался происходящим. Несколько секунд Кас озадаченно молчал. Чего Дин совершенно не ожидал, так это последовавшей фразы: — Ты только что сказал «развращать тебя»? Дин задумался, еще раз прокрутил в голове собственные слова и фыркнул: — Ага, кажется, так я и сказал. Не можешь же ты перекинуть всю вину на меня. — Конечно, не могу. Знаешь, твое сообщение получено и обдумано. В будущем я приложу все усилия, чтобы постфактум не сомневаться в том, что заручился твоим согласием. Кажется, именно этого обещания Дин и ждал. Он был глубоко впечатлён тем фактом, что меньше чем через пять минут после крышесносного оргазма Кас говорил как энциклопедия Британника.* Возможно, потом они обсудят произошедшее, и Дин сможет выразить словами всё, что он пытался передать. А пока у них было более важное дело. — Вот и хорошо, — ответил Дин, — а теперь напомни мне, какая там следующая стадия горя согласно Элизабет Келли-Роуз? — Её звали Элизабет Кюблер-Росс, — мягко поправил Кас, — и... — Эй, — перебил его Дин, — ты тоже слышишь плач? Кас вздохнул и продолжил, словно его и не прерывали: — Следующая стадия — депрессия.