Snowbound

Десять минут спустя, спрятавшись за дверью, Дин в очередной раз решил, что всё происходящее — это ошибка. Он должен был сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить Сэма, пока всё не зашло слишком далеко. Получив согласие Дина, Сэм тут же предложил брату уйти из библиотеки: он хотел поговорить с ангелом один на один. Чего Сэм не сказал — так это того, как далеко Дин должен был уйти. Поэтому тот спрятался за ближайшим выступом. Возможно, подслушивать — это неправильно и некрасиво, но Дин не собирался оставлять своего брата, от которого можно было ожидать чего угодно, наедине со всё еще злящимся ангелом. Это явно могло закончиться слезами, сломанными вещами, кровопролитием или еще чем похуже. Так что Дин стоял за колонной и вслушивался в звенящую тишину, пытаясь понять, каким образом Сэм решил призвать Каса. Правда, потом Винчестер-старший понял, что проще будет просто прижаться ухом к двери библиотеки: конечно, этим методом в основном пользовались 12-летние мальчишки, но он на удивление стабильно работал. Естественно, спустя пять минут после быстрой передислокации Дин опять подумал, что эта идея ни к чему не приведет, а сам он, соглашаясь на условия Сэма, был просто не в себе. Сэм, естественно, только всё испортит. Попытка выманить Каса, еще не готового к разговору, естественно, только усугубит ситуацию. Дину просто нужно было принять тот факт, что Касу понадобится время, чтобы успокоиться. Он должен был вести себя как взрослый. Должен был быть терпеливым. Должен был... Срань господня! Что-то пролетело мимо дверей кухни на такой скорости, что Дин подумал, что ему просто померещилось. Однако спустя пару секунд порыв ветра взъерошил волосы охотника и сдул со стола стопку салфеток, раскидав их по полу. Какого черта? Подождите, это что, был... Неужели это был?.. Дин прищурился, пытаясь осмыслить увиденное. То, что пролетело мимо него, было отдаленно похоже на человека, одетого во что-то бежевое. Учитывая, что бункер был защищен от любых известных Винчестерам сверхъестественных существ, да и неизвестным монстрам войти в него было просто нереально из-за двухметровых сугробов, вывод напрашивался сам собой. Кас только что промчался мимо кухни на скорости, в разы превышающей 37 миль в час. Кажется, началось. Дин глубоко вздохнул, выскользнул в коридор и прижался к двери, ведущей в библиотеку, чтобы наблюдать... ладно. Подслушивать. Звук такого родного низкого голоса заставил душу Дина сжаться от облегчения, смешанного с болью и тоской, которые нельзя было описать. — ...что, Сэм? — Отдышись, Кас. Его здесь нет, и прямая опасность ему не угрожает. — Но... В своей молитве ты сказал, что ему больно! Что я нужен ему! — Именно. Ты просто неправильно интерпретировал мои слова. Дин ранен не физически. Повисла зловещая тишина. Дин чувствовал, как в воздухе сгущаются грозовые облака, и попытался понять, стоит ли ему пытаться убежать обратно на кухню, прежде чем Кас вылетит из библиотеки, заметит Дина и разозлится еще сильнее. В конце концов, Дин решил, что после 36 часов мучительного ожидания гнев — это лучше, чем тишина. Черт, Дин принял бы ярость Каса, в какой бы форме ангел её не выразил. Кас хотел поставить Дина на колени? Сделать ему больно? Заставить его плакать? Вынудить его кричать? Вперед. Дин сможет справиться с этим. Он примет это. Сотни, тысячи раз подряд, если альтернатива — глухое молчание. И да, возможно, это было неправильно и извращенно, но Дину было плевать. К тому времени, как Дин пришел к этому выводу, Кас заговорил: — Ты хочешь сказать, — очень тихо произнес ангел, — что ты заставил меня покинуть своё укрытие, прекрасно зная, почему я ушел... И решил, что интереснее всего будет помолиться мне, сказав, что Дин в опасности и что я должен спасти его? Черт возьми, Сэм. Так вот в чем состоял его план? Он убедил Каса, что тот должен излечить Дина, потому что охотник был ранен? Черт, да это же чистой воды самоубийство. — На самом деле, я сказал «Кас, если ты меня слышишь, ты нам нужен, Дин в беде, и только ты можешь ему помочь». Ты воспринял это по-своему. Я не сказал ни слова неправды. — Сэм... — Кас сказал это с такой интонацией, что Дин был готов ворваться в библиотеку, чтобы отвлечь ангела: судя по всему, тот был готов забыть о своих обещаниях и раз и навсегда убить Сэма. Честно говоря, даже если бы Дину на колени упал метеорит, пилотируемый шиншиллой, прекрасно изъясняющейся на английском, охотник всё равно бы удивился меньше, чем когда понял, что происходит. Сэм не закричал, но повысил голос, и было практически невозможно не подчиниться этому командному тону: — Нет. Даже не начинай, Кас. У тебя был шанс поговорить, но вместо этого ты ушел. Так что теперь тебе придется слушать. Иди сюда, сядь, черт возьми, и заткнись. И это не просьба. Срань господня, Сэм действительно играл с огнем. Дин застыл, с ужасом ожидая, что останки брата окажутся на стенах библиотеки. Но этого не произошло. Вместо этого раздались шаги и звук выдвигаемого стула. У Дина отвисла челюсть: Кас действительно послушался Сэма. Дин отдал бы что угодно, чтобы узнать, с каким лицом ангел это сделал, но прекрасно понимал, что просовывать голову в двери библиотеки было бы большой ошибкой. Вместо этого Дин позволил дрожащим ногам (они тряслись исключительно из-за страха за жизнь брата, это не имело ничего общего с тем фактом, что от исхода грядущего разговора зависела жизнь Дина) сдаться. Он опустился на пол, закрыл глаза и обратился в слух. — Спасибо, — тихо сказал Сэм, — послушай, я знаю, что тебе больно, что ты зол и напуган. И это нормально. У тебя есть на это полное право, и я не собираюсь указывать тебе, что чувствовать. Что я скажу тебе, так это чего делать не нужно... И исчезать на полтора дня, заставляя Дина думать, что ты ненавидишь его, что ты даже смотреть на него не можешь и ждешь того момента, когда снег растает, чтобы уйти и никогда не возвращаться... Как раз этого делать и не нужно. Господи. Дин такого не говорил. Не так подробно. И всё же, Сэм каким-то образом всё знал и понимал, что именно происходит у Дина в голове. Это пугало. Если Сэм так хорошо чувствовал Дина, то почему не отказался от своей маниакальной идеи спасти сексуальную жизнь брата? Черт, а ведь если Сэм разговорит Каса, то вполне может решить, что выполнил свою миссию. Неплохой вариант развития событий. Кас громко сглотнул: — Он... Что? Он думал, что... Ох, Сэм, я не... — Я знаю, — терпеливо сказал Сэм, — Именно поэтому я тебе об этом рассказываю. Просто выслушай меня, ладно? Не знаю, что ты успел понять, пока прятался, но Дин рассказал мне, что произошло, и я понимаю, что ты делал и чего не делал. Я понимаю, что тебе нужно было уйти прежде, чем ты бы сделал что-то, что невозможно исправить. Послышался низкий звук, выражающий согласие. Заскрипел стул. Дин представил, как Кас наклонился и спрятал лицо в ладонях. — Я должен был... — Кас замолчал, и Дин мог поклясться, что слышал всхлип. Ох, господи, разговор только начался, а ангел уже был на грани слез. Дин сжал кулаки и изо всех сил впился ногтями в ладони. В этот раз он пытался не заставить себя прийти в норму, а оставаться на месте, не бежать в библиотеку, чтобы обнять Каса. Несмотря на то, как сильно он этого хотел, это явно была плохая идея. Сперва Кас явно должен был кое-что рассказать, снять с себя этот груз. К тому моменту, как Дин взял свои эмоции под контроль, Кас снова заговорил: — Ты не знаешь, что... То, чего я хотел... ужасные вещи, Сэм... — голос Каса был настолько тихим и жалким, что было практически невозможно поверить, что то же существо, произносившее это, только вчера одним взглядом заставило Дина замереть и замолчать. Это не был ни идеально контролирующий себя доминант, ни неловкий щеночек. Это был просто сломанный человек. Дин понял, о чем говорил Кас, но всё равно не смог заставить себя испугаться. То, что Кас хотел причинить боль Дину, казалось незначительным по сравнению с тем, что испытывал сам ангел, с тем, как он страдал. Сэм был прав. Кас не наказывал Дина. Он наказывал себя. Дело было не в том, что он не мог смотреть на Дина — он просто не доверял себе. Когда тишину нарушил тихий, мягкий голос Сэма, Дин чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он успел забыть, что Кас в библиотеке не один, что он не просто признавался в своих грехах вселенной в целом или своему отсутствующему Отцу в частности (несмотря на то, что ангел отказывался это признавать, Дин знал, что Кас часто беседовал с Ним). — Я знаю, Кас. Честно, я всё понимаю, — в голосе Сэма слышалось сочувствие, признание и принятие. Но Сэм не мог отпустить Касу его грехи, даже если бы очень захотел. Это было подвластно лишь Дину. — Нет, — настоял Кас, постепенно повышая голос, — тебе только так кажется. Сэм, я хотел... Я хотел причинить ему боль. Напугать его. Поставить его на колени и заставить забыть всё, кроме того, кому он принадлежал. Заставить умолять о прощении и отказаться даровать его. Я хотел поставить его на колени... И мог бы это сделать. Мне бы даже не пришлось заставлять его, хотя я хотел. Одно слово, и он бы сделал это, доверился мне, позволил разобрать себя на части. Ему бы даже в голову не пришло поступить как-то иначе, — Кас замолчал, дыша так тяжело, словно только что пробежал марафон. Раздался странный звук: судя по всему, Сэм пытался начать говорить, но Кас жестом попросил его замолчать. Спустя секунду Кас снова заговорил. Слова срывались с его губ так медленно, словно это причиняло ему нестерпимую боль: — Я хотел взять всё, что он так свободно предлагал мне, и осквернить его худшим из возможных способов. Несколько секунд мне даже было всё равно, что это разрушило бы все наши отношения, единственное, чего я хотел — это чтобы Дин был у моих ног. Возможно, Дин не был самым религиозным парнем на планете, но исповедь он мог узнать всегда. Он знал, как признается в своих грехах человек, уверенный, что уже проклят за них. Но Кас не закончил, ему еще было, что сказать. — Я был так зол. Я не... Я никогда не был... Когда я не смог исцелить его, когда он не просыпался... Я был в ужасе от одной мысли о том, что могу потерять его, Сэм, а когда понял, что Дин очнулся, был готов уничтожить всё, чего мы добились. Я хотел этого. Я никогда так ничего не хотел. — Не думаю, что это правда, — наконец заговорил Сэм, — думаю, сейчас ты намного больше хочешь вернуть всё обратно. Но вот в чем дело, Кас... Ты наказываешь себя за то, чего не совершал. Ты хотел это сделать, да. Думал об этом. Мечтал. Но когда тебе представилась возможность воплотить свои фантазии в жизнь, ты остановился. У тебя был выбор, и независимо от того, как тебе было сложно, ты всё сделал правильно. Ты никогда еще не был так зол и, как ты сам сказал, мог бы заставить Дина сделать что угодно. Мог в ту же секунду поставить его на колени. Судя по сдавленному стону Каса, слышать правду из уст другого человека было еще больнее. А это, несомненно, была правда. Кас мог поставить Дина на колени. Ему бы даже не пришлось применять силу. Дин бы сам предложил ангелу себя, даже в тот момент. Даже чувствуя исходящую от Каса опасность и бурлящую, слабо контролируемую ярость. Даже зная, что если тот сорвется... Если Кас начнет, то может уже не остановиться. Но Кас не был виноват. Он не был виноват в том, что Дин был готов пожертвовать собой, что его инстинкт самосохранения отказался работать. Ангел никогда не требовал и даже не хотел подобного подчинения. И, в конечном счете, не воспользовался им, хотя мог. Сэм явно думал о том же: — Послушай. Ты упускаешь самое главное. Да, ты мог бы всё это сделать. Но ты не сделал. Вместо этого ты ушел. Спрятался так далеко, как только мог, чтобы успокоиться. И, наверное, примерно пять минут спустя ты понял, как близко подошел к... В любом случае, ты мучаешь себя из-за того, что никогда не происходило. — Нет, Сэм, ты не... Я не успокоился. Я все еще злюсь на него. Очень злюсь. И я не могу позволить себе... Не могу доверять себе... — Ладно, скажи мне вот что. Да, ты всё еще в ярости, но хочешь ли ты всё еще сделать то, что собирался? Поставить Дина на колени? Причинить ему боль? — Я... Нет. Конечно, нет. Я бы... Никогда. — Именно. Сам по себе гнев не опасен. Это просто одна из множества эмоций. Как ты с ней справляешься — вот что важно. Ты можешь злиться на Дина, но при этом не прятаться ни от него, ни от самого себя. То, что ты злишься — это не конец света. Честно говоря, мне кажется, сейчас ты как никогда можешь доверять себе. Сейчас Дину будет безопаснее находиться рядом с тобой, чем когда бы то ни было. — Но... Он доверяет мне, Сэм, и... — И у него есть на то причины. Если не учитывать того краткого мига, ты заслужил это доверие вчера. Я намного меньше волнуюсь о том, что ты хотел сделать, чем о том, что ты сделал. Я, конечно, не могу говорить за Дина, но сейчас я доверяю тебе, потому что знаю: даже оказавшись на самом краю, ты не позволишь себе окончательно потерять контроль. Ты можешь быть в ярости, но не сделаешь ничего, что не сможешь исправить. — Нет. Если бы Дин знал... Если Дин когда-нибудь узнает, о чем я думал... Он не сможет даже смотреть на меня. Возненавидит меня. И будет прав. Вот оно. Время выхода Дина. Каким-то образом Дин уже оказался на ногах, а те точно знали, куда нужно идти. Увидев, что происходило в библиотеке, Дин на несколько секунд замер в дверном проеме. Сэм стоял, прислонившись к столу, а Кас сидел в одном из кресел напротив него. Ангел выглядел растрёпанно: волосы были спутаны еще сильнее, чем обычно, а плащ и костюм были смяты. Кас уткнулся лицом в ладони и сгорбился, словно пытался стать меньше. Это зрелище окончательно разбило Дину сердце. Он даже не думал о том, что должен сказать: — Нет, — голос звучал ровнее, чем Дин рассчитывал. Увереннее. Хорошо. Это было важно. Касу нужно было знать, что Дин не бросается пустыми словами, а говорит от чистого сердца. Ангел резко поднял голову и сфокусировал взгляд на Дине. В голубых глазах плескались целые вселенные боли. — Нет. Я не ненавижу тебя. И вот он я, смотрю на тебя. Я знаю. Правда. Я всё слышал. И я здесь. Рядом с тобой. До сих пор здесь. Внезапно Дин обнаружил, что практически пересек библиотеку и подошел к ангелу. Тот сжался, но не так, словно боялся Винчестера — он боялся самого себя. Но Дин его не боялся. Если Кас не мог заставить себя преодолеть разделяющую их пропасть, не мог позволить себе... то Дин должен был справиться сам. И всё же, он понимал, что Каса нельзя заставлять. В этот момент это могло обернуться катастрофой. Так что независимо от того, насколько Дину хотелось броситься к ангелу, обнять его и прижать к себе, Винчестер медленно подошел к Касу и присел на корточки, встречаясь с ним взглядом. — Всё еще здесь, — тихо сказал он, — и никуда не собираюсь. Не ухожу. Не уйду, пока ты не заставишь меня, и, может быть, даже тогда. — Дин, — прохрипел Кас, — я сломал... — ангел не смог продолжить, но всё было в порядке. Он уже донес до Дина всё, что хотел, и охотник знал, что ему нужно сказать. Что нужно сделать. — Тогда я соберу тебя обратно так, как ты собирал меня бессчетное количество раз. Ты воссоздал меня из пепла, пыли и костей, и думаешь, что то, что произошло, разлучит нас? Нет. Если что-то сломано, мы это исправим, — медленно, не делая резких движений, Дин поднял руку ладонью вверх и протянул её ангелу. Предложение. Просьба. Дин не отрывал взгляд от Каса, стараясь даже не моргать. Когда он заговорил, его голос был похож на сдавленный шепот: — Мы всё исправим. Страдание, отражавшееся на лице Каса, резало сердце Дина подобно ножу, но он все равно не позволял себе отвести взгляд. Даже заметив, что дрожащая рука медленно начала двигаться к его собственной, охотник не отвел глаза от лица ангела. В тот момент, когда Кас наконец коснулся Дина, время остановилось. Сердце Дина пропустило удар. Земля перестала вращаться. Постоянно расширяющаяся Вселенная прекратила свой бесконечный танец. Спустя эту секунду, показавшуюся вечностью, Кас с громким всхлипом бросился Дину в объятия. Резко сев на пол, Дин притянул ангела к себе на колени, прижал его к себе, как маленького ребенка, и начал медленно, едва заметно качаться вперед-назад, целуя плачущего Каса в затылок.