Snowbound

Позже, когда Дин бросит взгляд на часы, то поймет, что обнимал Каса больше часа. Но в тот момент время не играло никакой роли. Если бы Дин отвлекся, то обнаружил бы, что ноги затекли, а ягодицы онемели от сидения на холодном каменном полу. Но всё его внимание, всё его существо было сосредоточено на ангеле, дрожащем в его объятиях, и Винчестер не замечал ничего вокруг. Дин бы не обратил внимания на демонов ада, марширующих по бункеру, если бы они не попытались вырвать Каса у него из рук. Сэм беззвучно, как приведение, выскользнул из библиотеки, каким-то чудом поняв, что в определенных ситуациях людям требуется остаться наедине. Дин должен был его поблагодарить — не за исчезновение, которое, конечно, тоже заслуживало признания, а за то, что Сэм сыграл роль сверхъестественной силы, снова соединившей Дина и Каса. Его способность понимать, что происходит, особенно в те моменты, когда ни Дин, ни Кас не видели всю картину целиком; молчаливая поддержка, когда Дин не был готов обсуждать случившееся; почти мгновенно придуманный план; знание того, как заставить Каса появиться и, что гораздо важнее, остаться; способность выслушать ангела, отчаянно признающегося в своих грехах... Оказалось, Сэм вполне мог бы добиться успеха в области психологии (насколько брат был хорош в секс-терапии, Дин не знал и искренне надеялся так и не узнать). Дину было за что благодарить Сэма. Но это, как и всё остальное, могло подождать. Единственное, что заслуживало внимания, единственное, что вообще существовало во вселенной — это ангел, дрожащий у Дина на руках. Полтора дня назад Дин не ошибся, решив, что Касу было нужно именно прикосновение. Просто его инстинкты сработали слишком быстро. Кас долго плакал, уткнувшись в Дина и принимая предложенный охотником комфорт от отчаяния, не веря, что заслуживает его. И если пара слезинок упали ангелу на затылок, Дина нельзя было в этом упрекнуть: его эмоции всегда зависели от состояния Каса. Дин не смог бы вспомнить и повторить то, что шептал ангелу. В любом случае, важны были не сами слова, а то, что скрывалось за ними: Дин был здесь и не собирался никуда уходить. В конце концов, кризис миновал. Дрожь утихала, всхлипы не прекращались, но замедлялись. Только когда Кас обессиленно замер в объятиях охотника, Дин позволил себе немного отстраниться, чтобы вытереть слезы, стекающие по щекам ангела. Это не принесло видимых результатов, но значение имел сам жест. Кас на секунду поднял покрасневшие глаза, но тут же опустил голову, словно боясь встретиться с Дином взглядом. — Эй, — нежно сказал охотник, — посмотри на меня. Это был не приказ, а обычная просьба, но Кас явно был не в силах отказаться. Медленно, словно неохотно он поднял взгляд. — Ты в порядке. Мы в порядке. Я люблю тебя, — да, возможно, Дину было неловко это говорить, но сейчас он как никогда должен был справиться со своими комплексами. Касу нужно было это услышать. Голос ангела был хриплым от боли и слёз: — Ты не должен, — сказал Кас, и в этих словах было столько ненависти к себе, что сердце Дина разбилось вдребезги. — К счастью для нас обоих, — ответил охотник, — Не тебе это решать. Я люблю тебя, и ничего из того, что ты скажешь или сделаешь, этого не изменит. Кас попытался заговорить, но всхлипнул и просто покачал головой, выражая не недоверие, а скорее беспомощное отрицание, утверждая, что Дин не должен любить его, что Кас этого недостоин. — Если хочешь, — тихо сказал Дин, мягко целуя Каса в лоб, — я могу составить список всех своих грехов, всего того, что сделал с тобой — того, что действительно сделал, а не просто представил — и мы обсудим, кто и чего достоин. Кас снова покачал головой и опустил глаза, уверенный, что любые грехи Дина не сравнятся с тем, о чем он сам думал. Дин осторожно положил ладони Касу на щеки, вынуждая ангела поднять взгляд и выслушать его... Но это было бесполезно. Разговоры никогда не были сильным местом Дина, а Кас был слишком убежден в том, что виноват в чем-то непоправимом. К счастью, не только у Сэма иногда возникали хорошие идеи. У Дина появился план — возможно, немного абсурдный, учитывая обстоятельства, но обладающий силой пересечь пропасть, с которой не могли справиться слова. К тому же, этот план не включал в себя подмешивание подозрительных субстанций в чью-то еду, так что по определению был лучше всего, что Дин придумывал за последние несколько дней. Подавив стон, вызванный болью в затекших мышцах, Дин сначала поднялся на колени, а потом встал. Это было сложно, особенно с ангелом на руках, но он всё же справился. Кас издал неопределенный звук и сдвинулся, словно пытаясь встать. Это совершенно не устраивало Дина, и он прижал ангела крепче, не позволяя тому сопротивляться. Если не роли, то позы были знакомыми. Сколько раз Кас так же нес Дина по коридорам, когда организм охотника отказывался поддерживать того в вертикальном положении? Самое меньшее, что Дин мог сделать — вернуть услугу, когда ангел рассыпался на части. Самое меньшее, что Дин мог сделать — это понять, как снова собрать Каса... И, возможно, чисто теоретически он знал, как это сделать. По крайней мере, как начать. Кое-что Касу придется сделать самому. Дин отнес Каса туда же, куда ангел так часто приносил его. В комнату Ди... Нет. В их комнату. Независимо от того, была ли у Каса своя комната, это место принадлежало не только Дину. Оно было общим. Дин не хотел быть где-то, где не было места для Каса. Дина без Каса просто не существовало. Больше нет. Ангел стал такой же частью Дина, как и Сэм. Без Каса и Сэма Дин бы просто не смог продолжать. Не знал бы, как. Потерял бы себя. И Кас должен был это понять. Для этого ангелу нужно было просто простить себя. Сумев открыть дверь одной рукой, Дин вошел в комнату. Кас снова издал неопределенный звук, в этот раз пытаясь остановить охотника: спальня казалась ему местом преступления. В этой комнате он почти потерял контроль, почти совершил то, что считал самым страшным грехом из всех возможных. И именно поэтому Дин принес Каса туда, где всё произошло. Ему нужно было стереть это воспоминание, записать поверх него новое. Дин поставил Каса на ноги рядом с кроватью. Естественно, ангел пошатнулся, но Винчестер не планировал отходить и позволять ему куда-то падать. Кас всё еще едва мог поднять взгляд, и Дин не стал его заставлять. Время пока еще не пришло. Положив руки Касу на плечи, Дин начал медленно снимать с ангела плащ. На долю секунды Кас замер, а потом начал сгибать руки, пытаясь не позволить охотнику завершить начатое. Ничего странного: во-первых, плащ был своего рода защитой, а Кас редко чувствовал себя настолько уязвимым, как сейчас, во-вторых, какая-то часть ангела понимала, что Дин собирался сделать, и считала, что это необходимо прекратить прямо сейчас. Винчестер терпеливо замер и подождал, пока Кас перестанет сопротивляться. Когда этого не произошло, охотник сказал: — Твоё стоп-слово? — слова разбили не только повисшую в комнате тишину, но и те остатки спокойствия, которые Касу удалось собрать. Ангел попытался сделать шаг назад, но Дин просто двинулся следом, не позволяя ему отойти. В конце концов они уперлись в кровать. — Дин, нет, — прошептал Кас. — Скажи мне своё стоп-слово, — ровно и серьезно повторил Дин. — Дин... — Немедленно, Кас. — Погибель. Моё стоп-слово... Погибель. — Используй его, если потребуется, но даже не думай произносить его потому, что волнуешься обо мне. Скажи его для себя или не говори вообще. В этот раз Кас не стал сопротивляться, когда Дин потянул плащ вниз, и поднял на охотника просящий неуверенный взгляд. Винчестер спокойно посмотрел на Каса, и тот тут же опустил глаза. Дин медленно раздел ангела. Тот не возражал, но снова начал дрожать; к тому времени, как Винчестер помог Касу снять боксеры, тот впился зубами в нижнюю губу. Дин осторожно взял лицо Каса в ладони и поцеловал его. Первый поцелуй был невозможно мягким и нежным. Дин отстранился, позволяя Касу сделать отчаянный, судорожный вдох, и ангел заговорил прежде, чем Дин успел поцеловать его еще раз: — Нет, Дин, ты не можешь. Я не могу. Я не могу прикасаться к тебе, я не... В голосе ангела слышалась нарастающая паника, и Дин не собирался позволить ей достигнуть критических масштабов. Он снова положился на инстинкты: — Ш-ш-ш. Тогда ты не будешь. Кас резко замолчал, оглушенный сомнениями и неуверенностью, и позволил Дину аккуратно усадить себя на кровать. Нежно, но не принимая возражений, Винчестер помог ему вытянуться на матрасе. — Руки над головой, — мягко приказал Дин. Он помнил, что Кас чувствовал себя сломленным, но всё равно считал непослушание недопустимым. Если Кас хотел всё прекратить, он знал, что нужно сказать. Медленно, взглядом умоляя Дина не делать этого, не приближаться, не подвергать себя тому, что он по какой-то необъяснимой причине всё еще считал опасностью, Кас поднял руки. Присев на корточки, Дин с легкостью нашел в лежащей на полу куче белья то, что ему было нужно, вернулся к кровати и сел так, чтобы обхватить руками сильные, но тонкие запястья ангела. Скрестив их, Винчестер обмотал их галстуком, закрепил результат узлом и привязал свободный конец галстука к изголовью кровати. Они оба понимали, насколько символичен этот жест. Кас мог освободить руки в одно мгновение, если бы захотел, но Дин и не собирался связывать ангела. — Если бы я хотел, — тихо сказал он, — я бы мог спуститься в подвал и принести защищенные от ангелов наручники. Я мог бы связать тебя так, что ты не смог бы сдвинуться ни на дюйм, как бы ни старался. Но я не сделаю этого. Знаешь, почему? Кас робко покачал головой. Нет, он не знал. Это было ожидаемо. — Потому что в этом нет необходимости. Ты знаешь, что я хочу, чтобы ты держал руки над головой, и не будешь вырываться. Потому что если ты захочешь остановиться, то скажешь то, что нужно... Но пока этого не произойдет, ты будешь меня слушаться. Я доверяю тебе, а ты в ответ должен довериться мне. Звук, сорвавшийся с губ Каса, походил на стон. На мгновение Дину захотелось забыть обо всем, отказаться от своего плана, прижать Каса к себе и не отпускать его. Весь вечер, всю ночь, всю неделю — столько, сколько потребуется. Но этого было недостаточно. Несмотря на страх, Касу необходимо было понять, что то, что произошло, не сломало их отношения. Так что Дин не сдался, не поддался безмолвной мольбе во взгляде ангела. Вместо этого он сосредоточился на том, что было спрятано за страхом — неприкрытом желании, отчаянной надежде на близость. Кас ничего так сильно не хотел за всю свою жизнь. Он просто не верил, что заслуживает и сможет получить прощение. Но Дин знал, что делать. Его голос не был суровым, но не оставлял места для мыслей о неподчинении: — Скажи «да, Дин». Голос Каса был похож на сдавленный шепот, но на мгновение взгляд ангела прояснился. Этого было достаточно, чтобы Винчестер убедился в своей правоте. Ангел хотел этого, но никогда не позволил бы себе даже приблизиться к Дину. — Д-да, Дин. Дин не хотел, чтобы Кас называл его сэром, не хотел меняться ролями. Происходящее нельзя было назвать сессией, по крайней мере, не в привычном смысле слова. Кас мог использовать стоп-слово, потому что Дину нужно было четко понимать, насколько сильно он может на него надавить, но дело было не в исследовании границ, боли или силе и власти. Дин взял на себя контроль просто потому, что это было нужно Касу, и, честно говоря, это не приносило охотнику особого удовольствия. Нет, главной целью происходящего было взаимодействие. Сближение. Обновление связи, с трудом выдерживающей напряжение последних дней. Так что в тот момент, когда Кас сказал бы «хороший мальчик», Дин присел на кровать рядом с ангелом, прижался лбом к его лбу и прошептал: — Спасибо, детка. Встав, Дин начал медленно и спокойно раздеваться. В тот момент, когда ангел отвел взгляд, словно не веря, что имеет право, что заслуживает смотреть на охотника, раздалась четкая команда: — Нет. Смотри на меня. Не отводи взгляд. Смотри прямо на меня, пока я не скажу тебе этого не делать. — Да, Дин, — вот оно. Кас понял, что происходит; чем больше Дин контролировал ситуацию, тем сильнее ангел расслаблялся. Мысленно поблагодарив свои инстинкты (обычно они всегда срабатывали как надо, но Дин не мог забыть то, что произошло вчера, когда он был чертовски уверен, что всё, что нужно Касу — это прикосновение), Винчестер снял штаны и подцепил пальцем резинку боксеров. Кас, как и было приказано, не сводил с него глаз. Грудь ангела поднималась и опадала в такт с его резким дыханием. Если задуматься, Касу вовсе не нужно было дышать, и это делало ритм его вдохов и выдохов самым простым способом отслеживания настроения ангела. Сейчас в судорожности и отрывистости угадывалось сражение между ужасом и неприкрытой, чистой нуждой. Возбуждение, конечно, не было синонимом желания (скорее, оно было близко к страсти, а их ядерная смесь могла привести к непредсказуемым последствиям), но тот факт, что тело Каса активно реагировало на происходящее, еще сильнее убедил Дина в том, что тот всё делает правильно. Стянув боксеры, Дин позволил им упасть на пол и замер, наблюдая, как взгляд ангела прошелся по обнаженному телу, задерживаясь на тех местах, к которым Кас особенно любил прикасаться. Слегка выступающие тазовые кости, изгиб этих чертовых ног, шея... Член Каса практически встал, явно игнорируя все отговорки, придуманные «верхним мозгом». Дождавшись, пока ангел снова посмотрит ему в глаза, Дин медленно заговорил, пытаясь удостовериться, что Кас понимает каждое сказанное слово, несмотря на нарастающее возбуждение: — Ты не доверяешь себе, думаешь, что в любой момент можешь сорваться. Я с этим не согласен. Я думаю, что ты можешь себя контролировать. На самом деле, тебе придется это делать. Ты будешь лежать, смотреть, как я подготавливаю себя, и не двигаться. Ты останешься в той же позе и будешь смотреть, как я растягиваю себя пальцами, чтобы принять твой член. Понятно? В этот раз в хныканье Каса послышалось что-то совершенно другое. Не удержавшись, ангел приподнял бедра, толкнувшись в воздух; его член встал, а с головки сорвалась крошечная капля естественной смазки. Каким-то образом Дину всё же удалось удержаться и не прыгнуть на кровать, чтобы обхватить член Каса губами и отсосать ангелу. Вместо этого он просто замер, не сводя глаз с Каса, и через пару секунд тот ответил: — Да, Дин. — Ты можешь сделать это, Кас, — тихо сказал Винчестер, — Я уже знаю, что ты справишься. Не ради меня. Ты не должен ничего мне доказывать. Ради тебя. В этот момент с ресниц Каса сорвалась слезинка, и Дин, подойдя к ангелу, осторожно стер её. — Есть еще один вариант развития событий, — прошептал Дин, наклонившись так, чтобы видеть лишь голубые глаза, пристально смотрящие на него, — Всё, что тебе нужно сделать — это сказать, что ты прощаешь себя. Что ты себе доверяешь. И я сразу же развяжу тебя, позволю прикоснуться ко мне, сделать всё, что ты захочешь. Ты сможешь перехватить контроль. Кас застонал, но ничего не сказал. Дин знал, что ангел промолчит, и не ожидал услышать нужные слова ни в тот момент, ни в обозримом будущем. Возможно, никогда. Дин надеялся, что ошибался; он отчаянно хотел помочь Касу, но не особо в себя верил. Разве он мог заставить ангела понять, что тот не разрушил их отношения, что на самом деле ничего страшного не произошло, что его не за что было прощать? Тем не менее, Дин внимательно посмотрел на Каса, еще раз убеждаясь, что его молчание было сознательным выбором, затем наклонился и мягко, почти невесомо поцеловал ангела. Наконец тот ответил: не поцеловал Дина в ответ, но послушно принял поцелуй, отражая форму чужих губ своими. Хорошо. Прогресс. Наклонившись, Дин открыл ящик прикроватной тумбочки и на ощупь нашел нужную бутылочку. Не отводя взгляд от Каса, он снял крышку и зачерпнул смазку средним и указательным пальцами правой руки. Дин намеренно взял больше, чем требовалось, и позволил нескольким каплям упасть на обнаженное бедро Каса. Тот инстинктивно дернулся, резко вдохнул и заставил себя опуститься на кровать и замереть. Дин кивнул, признавая, что ангел прекрасно контролирует себя. Оставалось только заставить самого Каса в это поверить. Убедившись, что Кас смотрит, Дин закрыл бутылочку, поставил её рядом и взялся левой рукой за одну из ягодиц, отводя её в сторону. Правая рука направилась следом: не обращая внимания на неудобный угол, Дин надавил прямо на колечко мышц, вводя внутрь указательный палец. Было чертовски легче, когда его растягивал Кас, но, учитывая обстоятельства, охотник готов был справиться сам. Введя указательный палец до предела, Дин зашипел от неприятных ощущений и инстинктивно отвел бедра назад, еще сильнее выгибаясь. Кас приоткрыл рот, голубые глаза скользнули по бедрам охотника, словно ангел думал, что если достаточно сосредоточится, то тело Дина станет прозрачным. Не дав себе привыкнуть, Дин заменил один палец двумя. Он позволил низкому звуку, выражающему удовольствие и желание, сорваться с губ: вряд ли ангел усвоит урок, если ему не составит никакого труда просто лежать, не двигаясь. В этот раз Дин никуда не торопился: он двигал пальцами, то сжимая, то раскрывая их на манер ножниц, готовясь к тому, что скоро их заменит член Каса. К тому времени, как охотник снова потянулся за бутылочкой, чтобы нанести на пальцы еще смазки, ангела практически трясло. Он вцепился зубами в нижнюю губу и дышал резко и отрывисто. Руки, связанные галстуком, подрагивали, но Кас даже не пытался освободиться, хотя знал, что это не составит ему ни малейшего труда. Он даже не думал о том, чтобы вскинуть бедра и прикоснуться к Дину. — Посмотри на себя, — мягко сказал Дин, заводя руку назад, чтобы надавить на анус уже тремя пальцами, — Посмотри, как ты хорошо себя ведешь. Посмотри, как... ох, боже, — эти незапланированные слова объяснялись тем, что Дин задел простату, — как ты стараешься не двигаться и лежать там, где должен. Такой молодец. Кас застонал, на мгновение закрыл глаза, но тут же снова посмотрел на Дина. Тот наклонился вперед, не прекращая растягивать себя: — Скажи, что доверяешь себе. Скажи, что прощаешь себя. Скажи это, и сможешь сам закончить растягивать меня. И на смену моим пальцам придут твои. Ты знаешь, как я люблю, когда ты готовишь меня, это намного лучше, чем когда я занимаюсь этим сам. Ангел опять застонал, почти лихорадочно прошелся по Дину взглядом, но ничего не сказал, и охотник продолжил, двигая пальцами грубее и быстрее. Капелька смазки упала прямо на член Каса. Кас скорее зарычал, чем застонал, но каким-то образом умудрился не дернуться и не сдвинуться с места. Дин был поражен и убедился, что Кас это знает: — Такой хороший для меня, детка. Такой молодец. Так стараешься, несмотря на то, насколько сильны твои желания. Я знал, что ты справишься, и теперь ты тоже это знаешь. Дин не мог подобрать слова, чтобы описать высокий, отчаянный звук, который издал ангел. Но всё было в порядке. Дин больше не собирался заставлять Каса ждать. Дин больше не собирался заставлять ждать себя. Пальцы вышли из ануса с пошлым хлюпающим звуком, заставив член Каса заинтересованно дернуться... одновременно с членом Дина. Дикая, нелепая мысль о том, что в этот момент их члены вполне могли участвовать в соревнованиях по синхронному плаванию, пополнила коллекцию странных мыслей, приходивших Дину во время секса. Выбросив это из головы (Дин, конечно, возбуждался от многих вещей, но синхронное плавание в этот список не входило), Винчестер сдвинулся так, чтобы его задница находилась ровно над покрасневшим от недостатка стимуляции членом ангела. В третий раз отставив бутылочку со смазкой, Дин обхватил член Каса ладонью и три или четыре раза провел по нему, размазывая смазку: грубость сейчас была не нужна им обоим. Кас отчаянно захныкал, дергая запястьями и сжимая в пальцах галстук. Все, кроме Дина, могли бы подумать, что Кас пытается выбраться. Но Винчестер знал, что сам ангел даже не проверяет сдерживающий его галстук на прочность. Кас просто не мог расслабиться, ему нужно было тратить энергию на эти незаметные, беспокойные движения, чтобы не вскинуть бедра вверх и удержаться от инстинктивного порыва удовлетворить свои желания. Ему не пришлось страдать слишком долго. Дин снова скользнул пальцами по члену Каса, удерживая его в неподвижном вертикальном положении, и, дразнясь, несколько раз прикоснулся к нему, делая вид, что насаживается. В этот раз среди стонов Каса можно было различить отдельные слова: — Пожалуйста, Дин, пожалуйста... — Скажи мне, что ты доверяешь себе. Скажи, что прощаешь себя. — Я... Я не могу. — Всё в порядке. Всё в порядке, детка, мы справимся, — и в этот раз Дин сам себе поверил. Он понял, что они справятся. Кажется, пытаясь помочь Касу, Дин помог и себе. Любопытно. Казалось бы, конец прелюдии — не время для эмоциональных разговоров и самоанализа, но когда это их отношения были нормальными и обычными? Застонав, Дин позволил члену, который знал так же хорошо, как и свой собственный, наконец-то пройти через колечко мышц. Винчестер медленно, уверенно опускался, пока не почувствовал, что Кас вошел в него до конца, и не уперся задницей в бедра ангела. На секунду они оба замерли, вибрируя от напряжения, но умудряясь не двигаться. Если в их отношениях чего-то и не хватало (Дин не мог придумать ни одной подобной вещи), то точно не самоконтроля. Постаравшись дышать ровно и спокойно, Дин медленно приподнялся. На мгновение замерев и пытаясь не дать отчаянному желанию отразиться на лице, охотник увидел, как ангел сжал кулаки с такой силой, что на ладонях наверняка остались полукруглые отпечатки ногтей. Судя по всему, подобные отметины будут напоминать о произошедшем не только Дину. Дин снова доверился инстинктам и решил подождать, пытаясь не обращать внимание на то, что мышцы уже начали затекать из-за неудобного угла. Спустя пару секунд он получил то, на что надеялся — очередную отчаянную просьбу: — Дин, пожалуйста... — Скажи, что доверяешь себе. Что прощаешь себя. Ангел отвел взгляд, словно стыдясь, что не может сказать то, что Дин хочет услышать. Голубые глаза наполнились слезами. Дин покачал головой и мягко прикоснулся подушечками пальцев к щекам ангела, стирая соленую влагу: — Ш-ш-ш, нет, детка. Нет, всё в порядке. В порядке. Я держу тебя, — ладно. Слишком сильно и слишком быстро. Дин хотел подтолкнуть Каса в сторону правильного решения, а не сломать его. Он никогда не хотел сломать его, а сейчас и вовсе надеялся на обратный эффект. Он хотел собрать ангела воедино, склеить осколки его разбитого сердца, сгладить все неровности. Вместо того, чтобы позволить Касу утонуть в самообвинениях, Дин снова опустился, насаживаясь на член Каса. Охотник и ангел застонали в унисон. Вместо того, чтобы попытаться добиться от Каса нужных слов, Дин еще раз приподнялся и опустился, задавая ритм. Если у ангела еще оставались какие-то сомнения по поводу своего самоконтроля, то Дин уже был в нём уверен. Тот факт, что Кас каким-то образом умудрялся прижимать бедра к кровати, заставлял себя не поднимать их, несмотря на перерастающее в необходимость желание... Черт, это было невероятно впечатляюще. Дин знал это по собственному опыту. Он помнил, насколько это трудно. Это требовало невероятной концентрации, и то, как Кас держался, было потрясающе. Раз слова не сработали, раз Кас не мог заставить себя произнести их, Дин решил опять довериться своим инстинктам и попробовать кое-что новое. Винчестер словно передвигался в кромешной тьме: он не имел ни малейшего понятия о том, что ему следует делать. Идеальный контроль и давно продуманный план — всего лишь небольшая иллюзия. Дин не знал, чувствовал ли себя так Кас, когда играл роль Доминанта... Выбросив эту мысль из головы, Винчестер сфокусировался на том, что было перед ним — человек, которого он любил, всё еще страдал, всё еще пытался прийти в себя после долгих часов добровольной пытки. — Тебе ничего не нужно говорить, детка, ни единого слова, но в тот момент, когда ты поймешь, что можешь доверять себе, что прощаешь себя, ты можешь начать двигаться. Я могу не делать всю работу за нас обоих. Это не обязательно должно быть именно так. Мы можем двигаться вместе. Я хочу, чтобы мы двигались вместе. Дин не просто хотел — он жаждал этого. Все их отношения зависели от происходящего и от того, что теоретически могло или не могло произойти. Дин как никогда понял это, когда взял на себя контроль, который обычно так охотно отдавал ангелу. Если Кас не сможет простить себя, если не найдет сил вновь поверить в себя... Ох. Дин, естественно, любил Каса не только за секс, но всё могло чертовски измениться, если бы Кас не смог даже прикасаться к Дину без страха утратить над собой контроль. Ты не можешь быть Доминантом, если у тебя нет стопроцентной уверенности в себе, это Дин знал на собственном опыте. Знал это и Кас. Если они не смогут ничего исправить, если ангел не поймет, что никогда еще так хорошо не контролировал себя, как в тот момент, когда не позволил себе совершить то, чего так страстно желал... Эта глава в их отношениях закончится. У Дина не было ни малейшего представления о том, что с ними будет после. Но Винчестер не собирался еще сильнее давить на Каса. Ангел не должен был «решить» простить себя из страха. Дин не мог заставить его ни понять, насколько он был сильным, ни принять, что в том, что он посмотрел в глаза своим демонам и не дал им вырваться на свободу, не было ничего страшного. Дин не мог объяснить Касу, что именно то, что он смог сказать самой страшной версии себя «нет», и делало его невероятным. Встретившись взглядом с ангелом, Дин увидел в бездонно голубых глазах страдание и борьбу. В первый раз за этот вечер Винчестер подумал, что Кас тоже хочет отпустить всё это, простить себя и посмотреть на произошедшее с другой стороны. Чертовски большой прогресс. Дин помог ангелу сделать еще один шаг вперед: — Посмотри на себя, детка. Посмотри на себя. Тебе так хочется вскинуть бедра, освободить руки и прикоснуться ко мне, взять на себя контроль... Ты знаешь, как это сделать, ты в этом лучший, ты это любишь. Я это люблю. Но ты этого не делаешь. Ты не делаешь этого, потому что я попросил тебя об этом. Так просто. Потому что человек, которого ты любишь, может сказать всего одного слово, и ты сразишься со всем своим существом и победишь. Что-то... Что-то было в этих словах. Дин не знал, что именно так подействовало на ангела. Он просто понял, в какую секунду произошел щелчок. В какую секунду Кас перестал смотреть на окружающий мир через призму ненависти к себе. Дин прекрасно понимал, что всё не стало идеально, словно по мановению волшебной палочки. Будут еще моменты — много, очень много моментов — когда Кас будет сомневаться в себе. Когда он потеряется в своих мыслях и опять провалится в эту кроличью нору, заблудится в темноте и будет снова и снова истязать себя из-за того, что только могло произойти. И это нормально. Восстановление — не такая уж простая работа. Главное, что в тот момент Кас поверил. И всё же, он заколебался, смотря на Дина в ожидании уже несколько раз данного ему разрешения. Вместо того, чтобы что-то сказать, Винчестер просто кивнул. В этот момент галстук, связывающий запястья Каса, просто... упал, развязавшись, словно по волшебству. Кас резко сел, обнимая Дина и прижимая его крепче. Дин обнял ангела в ответ и наклонил голову. Их губы не соприкоснулись, а скорее врезались друг в друга. В этом поцелуе были голод и жажда, на которые Дин даже не смел надеяться еще несколько минут назад. Он действовал так осторожно, пытаясь подвести Каса к этому моменту... Теперь, когда они дошли до нужной точки, Дин не собирался упускать ни одной секунды. Кас толкнулся бедрами вверх и начал двигаться в стабильном ритме, быстро, но без спешки. Дин не мог сказать, что навело его на эту мысль. Он не услышал никакого шума, хотя тот, скорее всего, был, и уж точно ничего не увидел, сидя лицом к стене. Тем не менее, Винчестер просто знал. Оторвавшись от губ ангела, Дин приложил к ним палец, чтобы Кас не попытался снова поцеловать его, и сказал: — Мы в порядке, Сэм. Правда. Спасибо, что заглянул. — Ладно, просто проверяю, — раздался голос из коридора, — Я, наверное, пойду. В этот раз Дин услышал щелчок закрывающейся двери и удаляющиеся шаги. Дин с Касом умудрились дождаться, когда наступит тишина, и только потом захохотали. По какой-то причине после всего, через что они прошли, визит Сэма казался смешным до боли в животе, так что они искренне смеялись, пока по щекам не потекли слезы. Только когда смех превратился в редкое фырканье или хихиканье, они поняли, что всё еще... соединены. Кас на пробу поднял брови, заставляя Дина сдавленно застонать. Это, кажется, вернуло их в то пространство, о котором они умудрились забыть. Они снова начали двигаться, сталкиваясь губами и переплетаясь языками. Ритм ускорился, и шлепки бедер о ягодицы заглушили мягкие, влажные, хлюпающие звуки движения самого члена. Дин сорвался первым, вскрикивая и пачкая спермой как свою грудь, так и живот ангела. Задница Дина непроизвольно сжалась, и это добило Каса: тот застонал и кончил. Они продолжили целоваться, не чувствуя острой необходимости двигаться. Когда Кас задал вопрос, явно мучивший его, его голос всё еще был хриплым: — Но... Как ты можешь простить меня, Дин? — очевидно, Кас понимал, что Дин не злится и не обижается, просто не мог объяснить, почему... Так что Дин ответил: — Потому что тебя не за что прощать, детка. Повисла тишина. Дин начал беспокоиться, что всё было безнадежно, и подумал было, что Кас снова исчезнет в колодце отчаяния, но тот наконец кивнул. Всего один раз и почти незаметно, но кивнул. И этого было достаточно. *** Уже сходив в душ и снова лежа на кровати, Дин обнял ангела и прижал его к себе. Напряжение последних тридцати шести часов давало о себе знать. На Дина накатывали волны усталости. Прежде, чем позволить им захлестнуть себя, Дин наклонил голову: — Будешь здесь, когда я проснусь? — спросил он, из последних сил борясь со сном. — Всегда, — пробормотал Кас, поворачиваясь, чтобы уткнуться в Дина. Хорошо. На самом деле, даже лучше. Идеально.