Тирания порядка

Саундтрек Kim Wilde — Kids in America Лена летела сквозь невероятную, мерцающую десятками ярчайших, как взрывы напалмовых бомб, огней даль, простирающуюся во все стороны. Кроме неё и тысяч разноцветных пятен, размазанных по пространству, здесь больше ничего не существовало, ни времени, ни суеты, ни людей, вечно раздражающих Окстон своей унылостью, лишь огромное, зияющее своей завораживающей красотой ничто. И она летела через это пространство, встречая его лицом к лицу. Невероятная скорость захватывала дух, по телу пробегали электрические волны потрясающего счастья, от которых хотелось выть, петь и дергаться в такт стуку сердца, рвущегося из груди. Короткие каштановые волосы развевались и трепались вокруг её хохочущего от восторга лица, прикрытого защитной маской. Ветер, пахнущий газировкой и ирландскими луговыми цветами, выл в ушах, проходил сквозь все тело, наполняя его возвышенным ощущением прекрасного. Одежда хлопала, а куртка норовила съехать с субтильных плечиков хохочущей девушки. Радость и счастье подобно газу щекотали легкие и грудь, вызывая нереальное ощущение полнейшей невесомости. Её распахнутые глаза с почти щенячьим восторгом разглядывали проносящееся вокруг небытие, едва успевая оценить его красоту. Жуткий калейдоскоп цветов стремительно сменялся — ярко-желтый, ядовито-зеленый и красный, заменялись фиолетовым и синим, все это плясало и дергалось. Они то вспухали, становясь ярче и больше, то наоборот угасали, резко уменьшаясь, и сжимаясь до размера точек, или начинали совершенно бессистемно мерцать, стремительно сменяя оттенки. Когда Лена поворачивала голову то все это смешивалось в ярую мерцающую полосу из сотен цветов, и её голова начинала кружится и покачиваться в такт пульсации цветов. Вокруг грохотали и вспухали купола разноцветных салютов, и шутих, чьи шипящие хвосты, горящие тысячами огней, опускались вокруг как серебристый дождь. Когда Лена пролетала через них, её обдавало живительной влагой, а по телу пробегали волны мурашек. Снизу и сверху был сплошной ярчайших психодел — сотни и тысячи разноцветных пятен, ярких как кислота, они переплетались и перетекали, медленно изменяя свое положение в отсутствующем пространстве. Счастью девушки просто не было предела, хотелось закричать, завыть или просто взорваться от бури невероятных эмоций испытываемых от такого полета. Не было ничего прекраснее того что она сейчас видела, и кто бы не говорил, она хотела навсегда остаться в этом месте, состоящем полностью из счастья. Она промчалась через мерцающее облако из серебристого дыма и на губах остался сладкий вкус, волнующий душу, и пробирающий до костей. Лена расплылась в ещё большей улыбке, давно она не получала такого удовольствия и не испытывала счастья. Несколько лет скитания по планете в поисках своего места в этом мире и постоянная борьба с различного рода подонками, почти не изменили её характер, который как был, несерьёзный, озорной, с легкой толикой полнейшего безумия, так и остался почти-что детским. Она легко относилась к большинству вещей, ведь с её возможностями, она может буквально обернуть время вспять, и ей это ничего не стоит. Вся жизнь наполнена скоростью, нигде не оставаться больше чем на пару дней и постоянно двигаться, свободная, ни в чем не нуждающаяся, словно ветер… Впрочем, если ветер и был с ней как-то связан, так тем что был у неё в голове, и даже длительное общение с Уинстоном не смогло добавить «ей хоть немного мозгов» (цитата из речи самого Уинстона). Все, с кем она общалась, характеризовали её как взбалмошную и импульсивную особу, которая сама не знает чего хочет, и меняет желания по десять раз на дню. Окстон не обижалась на такую характеристику, улыбаясь всякий раз, когда слышала такие слова, и поглядывая на остальных слегка свысока, ведь пока для них проходил лишь час, для неё мог пройти день, или даже неделя. Порой она так сильно углублялась во временные потоки, что случайно углядывала краешек вечно ускользающего будущего, и именно поэтому считала себя немного лучше всех окружающих. Лена улыбнулась собственным мыслям, видимо прямо сейчас она опять погружалась куда-то в недра запретного для всех места, а именно в само сердце потоков времени. Перед Леной возникло огромное расплывающееся пятно, ярко-коричневого цвета. Оно двигалось и увеличивалось, немного не вписываясь в окружающую его среду, медленно складываясь в силуэт огромной гориллы. Но Окстон не испугалась, а наоборот пришла в невероятный экстаз — она достигала чего-то чего никогда не видела. Возможно это и есть метафорическое «сердце времени»? Пятно быстро приближалось, пока не заняло собой все вокруг, как вдруг… …Подзатыльник прилетел совершенно неожиданно и Лена ткнулась носом во что-то твердое. Наушники вылетели из ушей и вся прекрасная иллюзия небытия, так тщательно выстраиваемая воображением лопнула как мыльный пузырь. Она вновь оказалась в объятиях пластикового стула, в тесном конференц-зале, отведенном ООН для организации «Возродим Овервотч», посреди своих знакомых. Желтое пятно оказалось овальным столом, об который Лена столь основательно приложилась лицом. Он протянулся через весь зал, почти не оставив места для кресел. В него были встроены небольшие, выпирающие сферы, из которых бил бледно-зеленый свет, образующий голографическую карту Женевы, с обозначениями тактически важных точек, и маршрутов продвижения кортежей ООН. Большинство символов Лена не понимала и понимать не хотела, ведь единственная часть такой науки как картография которую она знала — это ориентирование с воздуха без приборов. Всех пилотов этому учили, а потому на карте она поняла лишь пару значков обозначающих передвижения вертолетов, и истребителей прикрытия. Вокруг этого стола, сгорбившись сидело несколько человек (ну или не совсем человек): справа, около окна расположился Гэндзи, решивший, что сидеть в позе лотоса на кресле все же удобнее (ладно, он киборг ему виднее), рядом с ним расположилась Мэй, как обычно изнывающая от жары в своей шубе, которую она наотрез отказалась снимать. Даже вентилятор, дующий на неё одну, не помогал китаянке, с которой пот катился градом, а потому она изредка принималась посыпать себя самодельным снегом. Именно из-за действия эндотермического бластера, Лене во сне казалось что вокруг свежо, а запах газировки исходил с правой стороны стола. Там закинув ноги на стол, расположился Маккри, с удовольствием потягивающий газировку через тонкую трубочку — ковбой похоже тоже дремал, потому-что едва заметно вздрогнул, когда Уинстон начал говорить (а ещё он чуточку постарел, в пышной бороде, покрывающей лицо, уже проглядывались седые волоски, а в глазах появилось нечто, что свойственно людям, перешагнувшим за сорок). Он по-прежнему носил красное пончо и ковбойскую шляпу, в которой дыр от пуль было больше чем самой шляпы… Вот и все, это все, кого удалось собрать Уинстону — Торбьорн и Райнхардт были слишком стары и уже фактически вышли на пенсию, а доктор Циглер просто отказалась, заявив, что не желает иметь с новой «Овервотч» ничего общего. Только вот одно, но, Лена не видела кто залепил ей подзатыльник, а потому заискивающе оглядывала зал… Маккри едва заметно улыбнулся Лене, пальцем показав ей за спину. Девушка обернулась, пытаясь спрятать наушники в карман. Прямо за её спиной стоял рассерженный Уинстон, страшно контрастирующий на фоне белого потолка. Неестественно большие, коричневые глаза, на морде гориллы злобно сверлили девушку, а в их глубине был такой укор, что Лена даже не смогла улыбнуться. Всякий раз, когда Уинстон злился у него смешно топорщилась шерсть, но сейчас девушке вдруг стало не до смеха. Её друг был и правда огорчен её поведением…  — Лена, ты вообще меня слушаешь? — Спросил он тяжелым, почти громоподобным голосом, и на его фоне Окстон услышала несколько сдавленных смешков со стороны Мэй и Маккри. — Или ты проспала весь брифинг? Опять…  — Нет… Я не спала… — Оправдывающимся тоном начала Лена, прекрасно осознавая то врет, и что видимо она стала храпеть столь громко, что Уинстон отвлекся от голографической карты, встроенной в стол, и обратил на неё внимание. — И даже если спала — Принялась оправдываться Лена. — Я уже слышала весь брифинг от начала до конца, раз семь или восемь, и хорошо помню, что и куда должно двигаться.  — Да? — С подозрением спросила горилла, отступая на шаг, от чего кусочки экзо-брони едва слышно загремели, помогая ему перемещаться. Уинстон недолюбливал ходить на четвереньках когда был в цивилизованном обществе, а потому полагался на экзоскелет, позволяющий ему ходить на задних лапах. — Сможешь повторить вкратце?  — Конечно! — Кивнула Лена, покрываясь холодным потом, от осознания того что не помнит ни слова. — Я… Это… Сопровождаю председателя совета безопасности ООН…  — Хорошо, какого именно? — Уинстон приблизился, сверля девушку глазами, он точно знал что она нихрена не помнит, и точно все перепутает в самый ответственный момент. Так уже было. И не один раз. И даже не два.  — Ээээ…. Этого… Ну… — Лена слегка отшатнулась назад, чтобы дыхание гориллы не попадало на неё. Она не помнила… Маккри незаметно для всех достал носовой платок с изображением герба полиции Нью-Йорка, принимаясь теребить его в пальцах. — Американского! — Вспомнила Лена, углядев звездно-полосатый флаг на платке (после чего Джесси оглушительно высморкался в него, испоганив подсказку).  — Угадала…  — Дальше я сопровождаю его в машине вплоть до дверей зала заседаний, прохожу вместе с ним контроль и остаюсь ждать. Мы движемся по улице Вирелуп, сворачиваем на Машери и Переньи, а потом уезжаем до дворца наций… — Отлично… — Уинстон фыркнул. — Только вот, не «он», а она, председатель женщина. Джессика Армстронг. Ты хоть помнишь как она выглядит?  — Нет… — Потупила взор Лена.  — Не важно… Основное помнишь и ладно. — Уинстон отошел. — Остальные знают что делают? Маккри?  — Охраняю русского представителя. — Сказал ковбой.  — Молодец, и ради бога, сними эту шляпу. Дальше, Гэндзи?  — Слежу за крышами вместе с рядовыми оперативниками. — Протрещали динамики киборга.  — Хорошо, Мэй?  — Охлаждаю напитки в главном зале… — Улыбнулась азиатка, но заметив что горилла опять начинает злиться быстро поправилась. — Шучу, охраняю главный зал, слежу чтобы никто не проник раньше времени.  — Вот и разобрались. Теперь главное. — Уинстон ударом кулака выключил голографический стол и зал погрузился в молчание. — У меня есть серьёзные опасения по поводу сегодняшнего дня и касаются они «Когтя». Вы все отлично знаете, что недавняя серия терактов была просто беспрецедентной. А прошлой ночью они убили одного из моих старых друзей, и союзников. Есть подозрение что сегодня они вмешаются чтобы добить нас и по совместительству не допустить возрождения организации. Будьте внимательны, они могут сидеть где угодно, а сколько у них агентов одной Афине известно… Не накосячьте, было сложно договориться чтобы мне дали зачитать проект, и ещё сложнее было уговорить доверить нам охрану лояльных людей.  — Босс… Все будет чики-брики… — Улыбнулся Маккри, спуская ноги на пол.  — Я на это надеюсь. Ладно, отряд, до выезда тридцать минут. Всем на позиции… …Отряд начал лениво покидать конференц-зал, направляясь на свои позиции и по пути обсуждая всякую фигню. Уинстон вышел первым и, подержав для остальных дверь, скрылся в неизвестном направлении, что в общем было логично, ведь ему раньше других требовалось попасть во дворец наций. Вместе с ним ушла Мэй, умоляющая небо закрыть солнце, и дать хоть чуть-чуть прохлады. Маккри и Гэнджи, отправились в западное крыло здания, в сторону где был спуск к машинам организации, чтобы отправиться на позиции. Окстон не нуждалась в такой вещи как транспорт, она могла в мгновение ока оказаться на другом краю города, просто промчавшись через него. Но и это ей сегодня не пригодится, ведь председатель, узнав, что её будет охранять агент «Овервотч», согласилась подождать прямо здесь, оставив свой кортеж на первом этаже подземного гаража. Лена сразу направилась вниз, решив, что делать ей наверху больше нечего. На часах было всего девять утра, но Лена уже успела сделать все свои дела, запланированные на сегодня, и если многие проклинали недостаток времени, то Окстон страдала обратной проблемой — его избытком. В следствии этой проблемы, девушка подолгу могла скучать, не зная чем себя занять, или искала проблемы на свою пятую точку, и уж поверьте, далеко не все они разрешались легко, и в её пользу. «Лучше приду пораньше, заранее увижу с кем работаю» — Подумала Лена, покидая душный зал и выйдя в коридор, направилась налево. Здание, отведенное «Овервотч» для работы в Женеве, представляло из себя самую обыкновенную, дешевую гостинцу довоенных времен. В свое время, она пользовалась большой популярностью и считалась одной из лучших в Женеве. Здесь проводились многочисленные сборища миллионеров всей Европы, пили дорогущее шампанское и заключали сделки на многие миллиарды долларов, спуская их на алкоголь, сигареты, и очень дорогих женщин. Легенды гласили что в одном из верхних номеров даже произошло массовое убийство, закончившееся тем что здание стало привлекать разнообразные мафиозные структуры, приносящие с собой ещё больше денег. Но та золотая эпоха давным-давно прошла, бурная известность сменилась забвением. Омническая война изменила все, и когда на Женеву обрушилась вся устрашающая мощь роботов, гостиница превратилась в аванпост войск сопротивления. Здесь расположился 32-мотострелковый полк, со всей техникой и генеральный штаб, собиравшийся в главном конференц-зале. Долго они не протянули — под массированными обстрелами ракетами класса «Земля — пи*дец», и воздействием осады, люди отступили, сдав гостиницу машинам, а те просто прошли мимо, лишь проверив её на наличие людей. Позднее, здание стало никому не нужно, правительство Швейцарии не нашло на него покупателя, и в итоге, упоминания о нем затерялись в круговерти документов на снос, и реконструкцию. А после открытия новой гостиницы, старая и вовсе превратилась в бомжатник, обреченный на медленное разрушение, в одном из самых ненадежных районов города. Это было старое и чрезвычайно хрупкое здание, не сохранившее ни капли былого величия, и прежней показной роскоши. В воздухе до сих пор витали прежние запахи, а в многочисленных комнатах можно было найти какие-нибудь интересные вещи, ещё не взятые бомжами, раньше обитавшими на первом этаже. Неровные полы, вместо пышных красных ковров с бахромой были застелены многолетним слоем серой пыли, липкой паутины, налипающей на сапоги и кусками обрушившейся штукатурки. Когда Лена шла, все это громко хрустело, неприятно напоминая треск костей, лопающихся под ногами, а в сухой, пропахший гарью и гнилью, воздух, поднимались белые облака. Они медленно оседали повсюду, превращая людей в грязных, немытых призраков, и даже сейчас, после тщательной уборки, брюки Окстон уже напоминали таковые у маляра. Мимо неё пролетали пустые дверные проемы, из которых шел легкий сквозняк, и слышались различные звуки, проходящие сквозь разбитые, и расплавленные окна. Большая часть бывших номеров была полностью пуста (если не считать гор мусора, включающего в себя едва ли не все образцы бутылок, производимых человеком), остались лишь голые стены с окнами, или были вовсе заколочены досками, рассохшимися от сухости. Кое-где, под кучками мелкого мусора и хлама, скопившегося за годы запустения, ещё проглядывали обрывки старых гобеленов, или ковров, давно превратившихся в отвратительные прогнившие мочала. Часть номеров ещё могла похвастать наличием старинной мебели, валяющейся в беспорядке, грудами, словно совершенно бесполезные вещи. Дверцы шкафов были оторваны, у столов и стульев не хватало ножек, или кусков сидений, а один увиденный Окстон шкаф, вовсе походил на калеку — у него не хватало большей части тела. Он едва слышно поскрипывал приоткрытой дверцей, с которой свисали какие-то грязные тряпки, покрытые слоем пыли, а впереди, в горе битого стекла лежали несколько внутренних ящичков. Очень печальное и меланхоличное зрелище, и Лене почему-то стало грустно, она неожиданно почувствовала, что ей очень неприятно находиться рядом с этой мебелью, она напоминала англичанке старых мертвецов, уже почти разложившихся, но все ещё не упокоенных, и напоминающих о былых временах. Она отводила взгляд от каждого стула, стоящего в пыльном коридоре, и старалась не смотреть на почти вытащенные из номеров кровати, покрытые сгнившими простынями, но мебель была повсюду. Поразительно, как её не сожгли и не пустили на доски в годы кризиса. Кривоватые бетонные стены, второпях покрытые белой краской, были покрыты трещинами разной длины и ширины, внутри которых виднелись провода. Часть стен была массово покрыть тщательно затертыми граффити, и неприличными надписями на местном наречии немецкого, а кое-где виднелись даже следы стрельбы, и разрывов гранат, оставшиеся после войны. Конечно, выделяя это место для организации местное правительство постаралось немного подправить внешний вид, покрасив фасад, и расчистив заваленные помещения, но факт оставался фактом, бегать здесь не стоило, и Лена это отлично понимала, неторопливо вышагивая по прохладным, пыльным коридорам. Пройдя весь этаж насквозь, и миновав остатки главного конференц-зала, заваленного обгоревшими и сгнившими стульями, раньше располагавшиеся рядами, она вышла к главной лестнице. Спускаться надо было через два этажа, и все было-бы просто, да только эта лестница тоже была не в лучшем состоянии — многие ступеньки искрошились, став склонами, из других выглядывала острая арматура, а учитывая плохое освещение, то напороться на это дело было вообще не проблема. На одном из лестничных пролетов она встретила первого разумного обитателя этой развалины — новобранец «Овервотч», один из младших оперативников, стоял прислонившись к стене, и смолил папироску, из которой вываливался синтетический табак. Завидев Лену, он дернулся, вытягиваясь в струну и выронив сигарку попытался отдать честь, громко скрипя бронепластинами синего бронекомбинезона.  — Вольно солдат, я ведь не офицер… — Лена улыбнулась одной из своих самых лучезарных улыбок и громко щелкнула пальцами, указав ими на солдата. Тот одно мгновение пытался сообразить, что происходит, а потом просто улыбнулся в ответ, медленно расслабляясь: Здесь полная скука мисс Окстон, даже телевизор не работает, неужели нам не могли выделить здание получше?  — Это, как всегда. — Лена пожала плечами, уже начиная спускаться. — Ты спасешь людей всю жизнь, а они запихивают тебя в засранную бетонную коробку без электричества. Привыкай, люди склонны забывать тех, кто оберегает их покой… …Спустившись на первый этаж, и миновав помещение, ранее занимаемое столовой (теперь здесь расположились несколько скучающих солдат, развлекающихся тем что выстраивали из старых столов пирамидки, и разрушали их), Лена оказалась на огромной, мраморной лестнице, спускающейся к главному холлу. Мраморные плитки, покрывавшие её, давно стерлись и скололись, обнажая бетон. Холл бывшей гостиницы был куда оживленнее чем все остальное здание, и в разы чище. Пол был вымыт, и застелен свежими плитами ДСП, приятно скрипящими во время ходьбы, вместо мигающих ламп стояли мощные прожекторы на треногах, за которыми тянулись толстые черные кабели, стелющиеся по полу словно змеи. Они уходили в стороны, скрываясь за массивными колоннами держащими сводчатый потолок, под которым на настиле едва слышно гудел бензиновый генератор, вокруг которого суетились два инженера. На них падал теплый дневной свет, проходящий через потрясающей красоты витражное окно, расположенное над главным входом, который напоминал собой врата в древний замок. Оперативники выбрали именно это место в качестве штаба и казарм, наотрез отказавшись размещаться в бывших номерах, ссылаясь на то что они разваливаются на глазах. Около лестницы за компьютерами сидели несколько операторов дронов, следящих за городом, вокруг них стелились провода, и лежали разнообразные приборы, громко гудящие, и воющие своими кулерами. Несколько голов в массивных наушниках выглядывали из-за мониторов, изредка говоря что-то в небольшие микрофоны. За их спинами мерцала голографическая карта, обновляющаяся в реальном времени. Рядом с ней стояли двое сержантов-картографов, возюкающих лазерными указками по голо-покрытию. Заметив Окстон, они сдержанно кивнули, возвращаясь к своей работе. У дальней стены, под прикрытием козырька из остатков старой деревянной лестницы, стояли раскладные кровати, застеленные тонкими армейскими одеялами. На одной из них давил массу тучный солдат, спящий в обнимку с пулеметом, а трое его товарищей играли в карты рядом с его головой. В паре метров от них, за пластиковым столом обедали ещё несколько солдат. Они уныло ковыряли складными вилками полуфабрикатную лапшу, плавающую в курином бульоне, и втихаря материли отсутствие нормальной пищи последние несколько дней. У стены напротив лежала огромная гора ящиков с патронами и оружием, закупленными «Овервотч» для новобранцев. Несколько пушек в полуразобранном виде лежали на небольшой черной простыне, обложенные масленками, и батареями для дозарядки магнитных катушек. Рядом с ними стоял старый, пузатый человек одетый в кожаную куртку и брюки, измазанные машинным маслом. Он уверенно работал большим, красным ломом, вскрывая один ящик за другим, и пересчитывая содержимое. Судя по тому как сморщилось морщинистое лицо, увиденное ему, не нравилось. Лена очень хорошо понимала что конкретно заставляет его морщиться — магнитные винтовки, закупленные для бойцов, были старыми образцами, перешедшими из рук в руки уже много раз, и держались буквально на молитвах инженеров. Новое оружие было организации не по карману, приходилось вооружать людей чем попало. Даже у самой Окстон на поясе висел всего один импульсный пистолет — второй давно поломался, попав в кислоту, и его место занял престарелый револьвер, одолженный у Маккри. Уинстон проделал большую работу, собирая людей едва-ли не со всех краев света, и с нуля воссоздал прежнюю структуру, но вот численность организации серьёзно пострадала. Удалось привлечь меньше сотни бойцов, а чтобы снарядить их, ушло больше пары миллионов долларов, взятых в долг у… А вот это уже серьёзный вопрос, который много раз возникал у Лены в голове. Она не знала про богатых друзей Уинстона, хотя, сегодняшние слова недвусмысленно намекали что директор «Лу-Чэн Интерстеллар», был ему знаком. Неужели космическая корпорация проспонсировала возрождение организации? «Да не… Бред какой-то» — Подумала Окстон, проходя сквозь лагерь, как вдруг прямо перед её носом со свистом пролетел гаечный ключ. — Твою мать! — Не удержалась девушка, отпрыгивая назад.  — Ой, простите мисс Окстон! — Послышался сверху прокуренный голос и совсем рядом упала ещё и дымящаяся сигарета. — Вы живы?  — Вроде да! — Лена подняла голову. Один из инженеров, склонился над помостом, приглядываясь к девушке сквозь сварочные очки «банки». Второй продолжал ковыряться в генераторе, не обратив на произошедшее внимания.  — Мисс, не поможете? Не поднимете ключ обратно? А то спускаться отсюда надо через пол восточного крыла! — Крикнул инженер, извиняющимся тоном.  — О, без проблем! — Девушка подняла ключ, взвесив его на ладони. Хроноускоритель на её груди едва слышно загудел и завибрировал, сотрясая грудную клетку легкими ударами. От него пошли едва заметные разряды, ощущаемые лишь Леной, а по телу пробежала легкая волна. Девушка опустила на глаза защитные очки, увидев мир в идеально четких, оранжевых очертаниях, в ушах застучало сердце, а дыхание стало прерываться. Пальцы начало колоть, а внутри все похолодело, будто она проглотила кубик льда. В единый миг воздух вокруг неё загустел, все замедлилось до невероятной скорости, а потом Окстон резко рванулась в сторону двери в восточное крыло. Распахнув её, она ветром понеслась вперед, оставляя за собой сияющий шлейф из остаточной энергии. Все вокруг растянулось, пролетая перед глазами за считанные доли секунды — стены превратились в серые полоски, пол под ногами запружинил, а поднимаемое за спиной облако из пыли, зависало прямо в воздухе. Ноги словно механические пролетали по метру за шаг, стрелки на наручных часах девушки каким-то фантастическим образом пошли вспять, а потом просто начали вращаться в разные стороны. Уши заложило, Лена уже не слышала ничего кроме собственного смеха и звука бега. Спину слегка оттягивало назад, а поднимать ноги становилось все сложнее. Тело словно стало тягучим, как кисель, растягиваясь по этажу от места где она начала забег. Промчавшись через весь первый этаж и едва не врезавшись в одного из оперативников, застывшего на полушаге посреди дороги, взлетела по лестнице. Споткнулась на последней ступеньке, и с криком пролетев по воздуху, бахнулась носом в пол, проскользив по нему пару метров, кувырком вскочила на ноги. Удара она не почувствовала, кровь, едва брызнувшая из ноздрей, потекла вспять, а ранки зажили. Она промчалась через несколько пустых комнат, пролетевших словно и никогда не существовали, завернула за пару углов, едва не врезаясь в них головой, проскользнула прямо под невысоким столом, за которым сидел оперативник курящий настоящую сигарету. Облако дыма, оставленное им, зависло словно лед, и Лена пролетела через него, оставив свой силуэт. Все источники света превращались в яркие полоски — любого человека, летящего на подобной скорости уже давно бы вырвало, но Лена настолько привыкла к этому состоянию, что не замечала как желудок бунтует против такого положения. Промчавшись через ещё пару крупных залов, она задела плечом старый комод, и схватившись ладонью за угол, повернула на ещё одну лестницу. Перепрыгивая через три ступеньки, она оказалась на верхнем этаже и через пару секунд оказалась на входе на помостки. Старое дерево едва слышно затрещало под ногами, и Лена вылетела прямо к инженеру, застывшему глядя вниз. Бросив туда мимолетный взгляд, Окстон с усмешкой заметила свой размытый силуэт. Сделав это, она застыла перед инженером и в то же время все вокруг ожило. Лену обдало ветром и ударом остаточной энергии, а  — Ой! — Воскликнул инженер, резко оборачиваясь к матеарилизовавшейся из ниоткуда Трейсер, отступая наш шаг, и едва не падая с помостков. — А вы и вправду ураган!  — Держите ключ! — Улыбнулась девушка, протягивая инструмент на ладони. — Будьте осторожней, в следующий раз меня рядом не будет.  — Постараемся. — Оперативник подбросил ключ на ладони поймал. — Просто тут все разваливается и сбоит, даже свет наладить никак не можем. Жуткая помойка…  — Что поделать… — Лена бесстрашно шагнула с помостков и полетела вниз, выслушивая испуганные вскрики сверху. За метр от пола время вокруг замедлилось, и она плавно приземлилась на ноги, разражаясь диким хохотом. Она махнула рукой, говоря что все в порядке, и быстрым шагом направилась к выходу. …На улице была потрясающая солнечная погода, не сулящая ничего плохого. Небо было чистым и синим как море, ни единого облачка не пересекало его тихой, безбрежной глади, а солнце как громадный остров, сияло где-то над головой, освещая улицы золотым сиянием. До носа доносились свежие запахи горного воздуха, приносимые сильным ветром с лугов окружающих Женеву, с примесью запаха озона, оставляемого пролетающими вокруг машинами. Здание гостиницы было окружено большим участком, засаженным старыми как сам город деревьями, с пышными, желтоватыми кронами, знаменующими приближение осени. Да и само Солнце было уже не таким горячим, а скорее превращалось просто в источник света, не дающий Женеве утонуть во власти тьмы. Сам город был отстроен в старых традициях, никаких стеклянных громад небоскребов, никаких чудовищных бетонных комплексов и кварталов-ульев, напоминающих скорее тюрьмы, чем города. Лишь старомодные кирпичные и блочные многоэтажки, с сияющими окнами, да личные здания в стиле фахверк, окруженные небольшими тенистыми садиками из которых веяло влажной свежестью. Движение на широких, светлых улицах, напоминающих скорее немецкие, хайвеи, было небольшое, одна-две машины в минуту, да пара велосипедистов проносились по обочине, издавая шума едва-ли не больше чем машины. Пешеходов же почти не было, люди предпочли собраться где-то ближе к центру, там, где уже начались разнообразные мероприятия, посвященные саммиту. Это было настоящее событие — первый саммит ООН за последние 10 лет, на котором будут проведены встречи на самых высоких уровнях. Весь город готовился, везде висели швейцарские флаги, виднелись машины телерепортеров, и журналистов, а количество полиции на улицах просто зашкаливало. Копы стояли на каждом углу, деловито помахивая жезлами и короткоствольными автоматами, и следя за поведением редких людей. Синие десантные машины величаво парили над улицами, готовясь сбросить подкрепление наземным силам. На крышах виднелись снайперы и силуэты наблюдателей, вокруг которых тучками вертелись дроны, похожие на огромных стрекоз. А где-то на горизонте, за светлыми крышами из пластика, маячила черная и устрашающая фигура летучей платформы «Вишкар», на которой прилетела их представительница. Обросшее антеннами и пушками нечто, висело над заснеженными горами, как предзнаменование чего-то ужасного и при одном взгляде на платформу, Лену бросило в мелкую дрожь. Она с трудом отвела взгляд от этой мрачной громады, и пошла вдоль кованного забора гостинцы, в сторону гаража… …Как оказалось, кортеж представительницы уже покинул паркинг, и теперь стоял на одной из дорожек, в ожидании своего часа. Шесть черных антигравитационных машин S-класса, окруженные многочисленными охранниками из ФБР, привлекали любопытные взгляды прохожих, любующихся дорогущими машинами. Несколько огромных, похожих на носорогов мужчин в черных костюмах и легкой броне, поверх которой висели пистолеты-пулеметы в кожаных кобурах, окружали тонкую как хворостина женщину, сидящую на небольшой скамейке с телефоном в руках. «Наверное, это и есть представитель» — Подумала Окстон, минуя газон и приглядываясь к цели повнимательней. Женщина была довольно в возрасте — короткие волосы были седы, а кожа на шее сухая и Лена даже с такого расстояния увидела пару пигментных пятен, выглядывающих из-за воротника темно-синего пиджака. Её голос был скрипуч, но достаточно мягок, создавая впечатление что перед тобой самая обыкновенная старушка, а не почти всемогущий советник по безопасности. Когда Лена подошла, охрана женщины слегка всполошилась и руки некоторых легли на оружие, а когда девушка подошла вплотную то двое и вовсе закрыли ей проход.  — Мисс Стюарт отдыхает. Отойдите. — Отрывисто сказал один из охранников, по лицу напоминающий кирпич, или бетонный блок. Черные очки смерили Окстон внимательным взглядом, поочередно останавливаясь на её оружии и хроноускорителе. Лена приподняла руки в успокаивающем жесте и отошла, стараясь не подавать виду что испугалась. На самом деле у неё неслабо ёкнуло сердце от неожиданности, и она едва не скрылась в хроно-потоке, чтобы увернуться от возможного удара.  — Фокс. Не пугайте мисс Окстон, она будет меня сопровождать. — Женщина обернулась на ошарашенную Лену. Оказалось, что у неё очень мягкие, даже добрые черты лица, и глубокие, почти бездонные черные глаза, угнездившиеся под высоким, морщинистым лбом. — Кейт Стюарт. — Представилась она, протягивая Лене руку.  — Лена Окстон. — Девушка робко протиснулась между охранников, по сравнению с которыми она была просто крошечной и пожала руку. Кожа Стюарт оказалась теплой и сухой на ощупь, как старая бумага.  — Приятно познакомиться. Я видела вас в новостях, еще много лет назад. — Стюарт улыбнулась. — Может поделитесь вашими способностями чтобы не стареть?  — О, боюсь что это не выйдет сделать так просто… — Замялась Окстон, не совсем понимая шутит Кейт или нет, уж больно у неё был серьёзный голос. — Жаль, жаль. А я-то уж понадеялась, ещё-бы, меня охраняет легендарная Лена Окстон — Трейсер! — Кейт улыбнулась во все зубы. — Будем знакомы. Давайте договоримся, вы меня охраняете, но не ведете себя как охранник, будьте как сопровождающий. Не люблю молчаливых людей, будьте моим товарищем на сегодня…  — Эхе… Да… — Лена тихо засмеялась, она не ожидала такого поворота, а потому слегка застеснялась. Она понятия не имела о чем можно говорить с политиком столь крупного ранга. Легкое потрясение и смущение явно прочиталось на её лице, и сенатор улыбнулась ещё больше. Она встала и открыв дверь своей машины жестом пригласила Лену.  — Залезайте, приедем пораньше, не люблю опаздывать… — Впрочем, опаздывать ей было уже некуда….