Тирания порядка

Лена мчалась во весь опор, почти не разбирая дороги то, и дело опасно оскальзываясь на скользком, мокром подлеске. Её испуганные глаза, прикрытые мокрой челкой, затравленно шныряли по сторонам, силясь углядеть хоть что-нибудь, или выбрать правильный курс. Но все тщетно, она не знала куда, а главное зачем убегает… Вокруг густой стеной шумел лес, большой, и страшный, а главное темный как ухо негра. Сотни и тысячи скрипучих деревьев, черными, нескончаемыми столбами закрывали весь обзор до самого горизонта, произрастая на пологом склоне холма. У их кряжистых оснований, оплетенных массивными корнями напоминающими свернувшихся в кольца питонов, росли густые колючие кустарники. У них были длинные, кривые ветви, покрытые шипами и большими бледно-желтыми ягодами, испускающими сладостный запах терпкого сока. Эти заросли произрастали на многие десятки метров образовывая сплошную живую изгородь, в тени которой торчали разноцветные шляпки грибов, скрывающихся в осоке, достигающей коленей. Она тщательно маскировал все природные ловушки, расставленные самой природой. Вокруг было огромное количество каменистых оврагов заполненных глиной и водой, и склонов поросших осокой. Несколько раз Окстон скатывалась прямиком в них, уставляясь в верх остекленевшими от паники глазами. Пытаться разглядеть небо было совершенно невозможно, а даже если ветви, и листья и образовывали просветы, то небо все-равно было затянуто тучами. Тьма окружала её плотной, дымной стеной, полной неясных теней и зловещих очертаний монстров которых Лена сама себе и навыдумывала, а поднимающийся утренний туман, дополнительно снижал видимость. Уже на расстоянии десяти метров, было ничего не разглядеть — туман был самым неприятным спутником ночного путешествия. Холодный и мокрый, бежать через него было тяжко как по дну океана — влага оседала на одежде и волосах, моментально забивала окровавленные ноздри, стекая на дыхательные пути, и налипала на глаза. Дышать становилось все труднее, словно бронхи набили ватой или перьями, щекочущими бронхи, заставляя девушку дышать прерывисто, с громким свистом. Окстон редко бегала без своих способностей, больше предпочитая поспать или посидеть в кресле перед любимыми сериалами, а потому такая встряска, тем более после ранения была просто ужасающей. Ей казалось что она медленно умирает. Сердце поднялось к самому горлу и его удары болезненно гремели в груди, зажигая её тысячами огней. На насквозь мокрой, грязной рубашке уже проступили несколько внушительных кровавых пятен — это от напряжения разошлись три шва. Кровь беззвучно текла по ноге, неприятно щекоча покрытую мурашками кожу, и оставалась на листьях. В моменты когда она продиралась через кустарник, на нем оставались целые куски её одежды, и целые пятна крови. В обмен, зеленые, мясистые листочки, покрытые странными серыми полосками, щедро одаривали её липким соком и уже накопившейся росой. Окстон вся была будто в маслянистой пленке напоминающей бензин или мазут, счистить которую не было ни сил ни времени. Почему-то ей казалось что её преследуют. Даже не так — она была уверена что её преследуют. Не могли террористы просто оставить её, они наверняка отправили в погоню целую зондеркоманда. Но не страх столкновения с врагами, не имея своего преимущества гнал её вперед. Это был не страх, не ужас, а нечто совершенно иное — ужасающее давление на спину, заставляющее бежать отсюда без оглядки. Бежать и забыть навсегда дорогу в чертов ЦБК, в который она привела смерть. Четкое ощущение вины и осознание того что пришли-то за ней, а не за пациентами, усугублялось стыдом за свое бегство. Сначала она планировала просто сбежать. Вылезти через окно, перелезть через забор и пройти километр вдоль дороги, планируя свое дальнейшее путешествие домой, в Англию. А потом достигнув главных магистралей поймать попутку, чтобы тихо исчезнуть из ведения Англы Циглер. Лена даже оставил ей записку, спрятанную в больничные тапочки, в которой слезно просила её простить, и что она не могла поступить иначе. Но все пошло далеко не по плану, который и так был не идеален из-за своей недоработанности. Всего одно действие, один чертов звук, заставил девушку забыть про все на свете и в ужасе мчаться прочь. А именно, звук стрельбы в коридоре — Лена, уже начавшая спускаться по простыням застыла, прислушиваясь к происходящему. Годы проведенные на передовой, научили её слышать даже выстрелы заглушенные самыми лучшими глушителями, и она без проблем вычленила пять стволов, палящих в коридоре. А среди них, один очень знакомый, бьющий одиночными. А крик «Это Лакруа», ударил её словно молот по голове — Лена осознала, она привела «Коготь» за собой, прямиком в больницу. И теперь ей было очень стыдно за свое бегство. В голове вертелась лишь одна ужасающая сцена — когда Лена панике, спускалась мимо окно второго этажа, она увидела как террористы вытаскивают из палаты изуродованные трупы, а трое других поливают коридоры бензином, обильно сдабривая им тела. Все её принципы в этот момент рушились, как карточные домики -вместо того чтобы бежать на помощь, она бежала прочь, как пес которого пнули сапогом, и хуже всего то, что бежать её заставил страх. Окстон просто не могла поверить что это произошло, что Жнец нанес такой удар и конечно ей было стыдно за то что она убегает, убегает не предупредив Ангелу об опасности. Я могла, могла бросится к ней, предупредить…» — Мысленно хныкала, Окстон, продираясь через громадные заросли колючих кустов, оставивших на её скудной одежде множество порезов, и разрывов. — «А Маккри? Его тоже убьют! Простите меня!!! Простите пожалуйста!!!» — Из глаз Окстон потекли горячие слезы. Они стекали на ярко-красные щеки, подхватывая капли пота и влаги, и медленно текли за шиворот тонкой бежевой сорочки, уже многократно порванной в разных местах. Не хватало части рукава, и манжетки, на спине было несколько больших разрывов, через которые виднелась пробитая спина девушки, и то как от раны медленно расползается пятно крови. Она уже не понимала как давно за её спиной промелькнули сияющие окна ЦБК, не помнила с какой скоростью слезала по веревочной лестнице и совершенно не соображала как смогла пройти через кордон из террористов, который она заметила в самый последний момент. Она просто продолжала бежать не взирая на жуткую боль в груди и ногах, не взирая на собственный страх, и не взирая на щебет птиц над головой… …Тем временем туман начал сгущаться ещё сильнее, намертво маскируя даже самые большие бревна, лежащие на земле, и глубоченные ямы, могущие стать смертельной ловушкой. Его бледно-молочные нити, идущие из самых недр земли, начали медленно ползти вверх по черным стволам, огромных деревьев, мелькающих со всех сторон. Лес будто-бы знал что Окстон торопиться, что ей страшно и холодно, и специально издевался над ней, подбрасывая все больше препятствий, в виде ветвистых гнилых коряг, стволов деревьев, и целых зарослей низких елей. Они выскакивали из темноты, цепляли своими кривыми нижними ветвями за одежду, и желая навеки оставить девушку в своем мрачном плену. Когда ночной ветер усиливался, то пронизывал легко одетую Лену до самых костей. Она дрожала и стучала зубами, на бегу выпуская из рта облачка розоватого пара — хотя, от холода ли она тряслась? Деревья выли, и скрипели, сбрасывая на землю сухие ветви и сучья. Листья шумели на холодном, промозглом ветру напоминая стройный хор призраков, вычитывающих ужасающую литанию смерти. На землю обрушивался настоящий ливень из гнилых листочков, кружась опускающихся на землю, веточек и мелкой хвои. Окстон уже вся покрылась этим мелким, липучим сором — он забился в рот и нос, щекоча слизистые, а обувь громко чавкала, утопая в многогодовых наслоениях гнилых листьев. Каждый шаг отдавался глухим чавканьем или осклизлым скрипением, а когда девушка шлепала ногой по луже, то этот звук разносился на многие десятки метров вокруг. Это заставляло девушку оглядываться ещё чаще. Явственное ощущение погони не исчезало, напортив становясь сильнее с каждой минутой. Оно вопило об угрозе, и Окстон часто оглядывалась, выискивая глазами намеки на врагов. Из-за этого Лена несколько раз врезалась прямо в дерево или натыкалась на невидимые ветви, с треском ломая их, и продолжая свое неосознанное движение. Так она и бежала без оглядки, задыхаясь от одышки и крови, подкрадывающейся к горлу. …Спустя минут пять, панического забега по пересеченной местности, девушка на конец запыхалась и забила мышцы, ощущая как те начинают гореть огнем. В легких поселилась щекотка, а во рту разливался железистый привкус теплой крови. Лена потихоньку замедлилась, до обычного шага и едва не рухнув на колени, остановилась тяжко вдыхая мокрый воздух. Неожиданная ночная тишина. накатившая со всех сторон, ненадолго оглушила её. Туман глушил все звуки, создавая иллюзию полнейшего спокойствия, на которую англичанка естественно не купилась. Её колотил озноб, все тело было грязным и мокрым — Окстон выглядела так же жалко как щенок сидящий под ледяным дождем. Чтобы хоть немного унять дрожь, она обхватила себя руками, и попыталась закрыть свою челюсть, принявшуюся выстукивать марсельезу. Настал тот самый момент, когда её пугал уже не факт того что она привела за собой террористов, а то что она заблудилась в совершенно незнакомом ей месте. От этой мысли Лена застыла как вкопанная. Её глаза расширились до предела, а рот раскрылся, выдавливая очень странный звук, недоумения. «Ой все, это твои проблемы! Я в отпуске» — Сказал мозг англичанки и пнув ногой дверь, покинул эту реальность. Лена принялась с детским изумлением оглядывать обступающий её темный лес, искренне не понимая как она здесь очутилась. Она обернулась, оглядывая склон и поняла что не понять как бежала и вернуться к ЦБК тоже не сможет. Мысль о том что здесь она и сдохнет от кровотечения, явственно появилась перед её затуманенным взором. Как назло где-то неподалеку раздался протяжный вой, очень похожий на волчий (и плевать что волки в Европе вымерли уже очень давно) и Лена громко икнула от холода. Правда, моментально об этом пожалела — грудь прострелил взрыв боли и девушка застонала, пытаясь потрезвее оценить ситуацию. Она оказалась в совершенно глухой части леса. Даже далекие звуки Женевы и автострады, которая должна была быть буквально в паре километров, слышно не было. Вместо этого, местность оглашало кваканье множества больших, пузатых жаб, надменно скачущих в высокой, мокрой траве, мягко шелестящей на ветру. Впереди были несколько невысоких глиняных холмов, поросших густым, сероватым кустарником и папоротником, совершенно не свойственным для этой климатической зоны. А вокруг все так же стоял белый туман, сквозь который проглядывали деревья. Лена откашляла немного крови, накопившейся в горле и осторожно спустилась в ближайшую низинку, раздвигая ветви озябшими руками. Она осторожно нашла путь по её верхней кромке и миновав небольшую канаву, заполненную мутно-коричневой водой, вокруг которой сидели несколько, оглушительно поквакивающих жаб, и остановилась у высокого дуба. Дерево было приземистым и очень толстым, от него веяло почтенной древностью. Облокотившись на его влажную, губчатую кору, покрытую множеством складок, между которых уже рос вьюнок, Лена принялась глубоко дышать, отирая рукой проступившй пот. Только сейчас она поняла как ей плохо — ноги горели и каждое движение ими давалось с трудом, а коленей она просто не чувствовала. В груди поселилась тупая боль, демоном скребущая легкие и ребра с обратной стороны. Обезболивающее перестало действовать, а второй дозы нигде поблизости достать было нельзя. Все что напоминало о спасительном пузырьке с желтоватым промедолом, был лишь выписанный на него рецепт. Лена прислонилась к дереву спиной и тяжело дыша, съехала по стволу к корням, приземлившись задом на пару древних, обгорелых кирпичей, неизвестно как попавших сюда. Её глаза устало прикрылись, а окровавленный язык, вывалился на губы. Надрывно дыша, она положила одну ладонь на сердце, ощущая как дико оно колотится, едва не просачивается между её пальцев. На фоне этого, она почти не чувствовала мерного гудения акселератора, вокруг которого вновь открылись небольшие ранки. На пару секунд она застыла в одной позе, вслушиваясь в накатывающие волны боли, шипением отдающиеся в ушах. А потом вдруг заплакала по настоящему, свесив голову на грудь.  — Ну почему? Почему? Что со мной такое?! — Она проговаривала каждое слово громко всхлипывая и содрогаясь от резей. — Я ведь герой… Черт… Я герой! Почему побежала? Что со мной такое? И пистолеты ведь у меня остались! — Лена принялась хлопать себя по карманам. Те были поразительно пусты, кроме билета и кредитного чипа, лежащего в её паспорте, в них ничего не было. Даже боль отступила на второй план. За много лет Лена ещё ни сразу не оставалась без оружия, и теперь почувствовала себя почти что-голой. Пистолеты были её надеждой и опорой, символом того что она не гражданская с крутым прибамбасом в груди, а агент, боец, герой в конце концов. И вот, этот символ позорно утерян. Наверняка пистолеты лежат где-нибудь в луже, в какой-нибудь канаве посреди леса. Эта мысль огнем зажгла её разум. Своим трусливым бегством она обрекла многих на смерть, оставив людей в лапах «Когтя».  — Боже… Боже… — Окстон схватилась за голову. — Какой ужас…  — И правда, «какой ужас»! — Холодно усмехнулся слегка картавый голос Вдовы. Лена вскрикнула от неожиданности и стукнувшись головой об дерево, съехала задом на землю. Из тумана на Окстон глядели несколько ярко-красных линз визора «Горгона» и длинный ствол винтовки, увенчанный интегрированным глушителем. Уйдя в себя, Лена и не заметила как Вдова подкралась к ней на столь ничтожную дистанцию.  — Малышка Лена приуныла? Ну ничего, мамочка тебя развеселит. Бум-бум! Ты мертва! — Ещё тише произнесла Амели делая вид что выстрелила, демонстративно передернул затвор. На землю тихо упал бронебойный патрон с вольфрамовым сердечником, а на его место встал противопехотный со специальной — шоковой пулей, обычно применяемой для усыпления животных. На лице Лены расплылась гримаса ужаса и вместо дыхания из её рта стали вырываться плаксивые вздохи, обильно сдабриваемые слезами. Вдова улыбнулась, приподняв один уголок рта и по садистски провела языком по губам, наслаждаясь произведенным эффектом. Она сделала два осторожных шага вперед и встала на вершине холма, словно давая себя рассмотреть. На её латексном костюме осело множество капель влаги, скапливающихся в глубоком декольте, едва прикрытом камуфляжной сеткой. Волосы растрепались и рассыпались по её спине, свисая как плотная шаль или плотная, грязная паутина, и на фоне тумана она выглядела действительно впечатляюще.  — Хм, тут что-то не сходится. — Вдруг сказала Амели, задумчиво почесывая угловатый подбородок. Её глаза внимательно оглядели Лену, останавливаясь на кровавых пятнах, обильно усеивающих её одежду, и в особенности на пробитой груди. — Почему ты не использовала свои способности? Ты ранена? Лена решила не отвечать. Более того, она злобно огрызнулась, прижимаясь спиной к дереву, из коры которого тут же потекла какая-то желтоватая дрянь. В её голове мелькали обрывки панических мыслей и планов, и все они сводились к тому что похоже второй смерти она уже не минует. И судя по торжествующему лицу Вдовы, эта смерть не станет быстрой — напротив, Лену ждут долгие и унизительные пытки, уж Лакруа в этом разбирается.  — Молчишь? На елде торчишь! — Срифмовала Амели, окончательно спускаясь в канаву, спокойно просочившись через кусты, остановилась на расстоянии двух шагов от дрожащей Трейсер. — Ну что же. Мне же будет легче срезать твое лицо. Знаешь. Я так задолбалась за тобой бегать. Шустрая, маленькая блоха, куснешь здесь — куснешь там! Одно время мне казалось что я чокнутая! Ты мерещилась мне за каждым углом! Да я даже душ принять нормально не могла! Боже, как это бесит. — У Вдовы опять задергался глаз, а левая рука сжалась на охладительном кожухе винтовки. — Но теперь, ой-ёй, у кого-то проблемы… Вдова опустила винтовку, нацеливая ствол на живот девушки и переключая какие-то кнопки на фиолетовом корпусе. При этом стол винтовки с тихим гудением удлинился, а глушитель повернулся на тридцать градусов и из него показалась «корона» пламегасителя.  — У меня тут, двенадцать кубиков транквилизатора. — Похвасталась Вдова, поглаживая винтовку как малого ребенка. — Отняла у одной полоумной, хорошие пульки… Вырубят тебя очень надолго и вот тогда мы порезвимся… — Она припала глазом к прицелу и Лена начала медленно прощаться с жизнью. Она закрыла глаза ощущая как из-под век вытекают последние слезы, и еще крепче прижалась спиной к стволу. Время словно замедлилось, каждая доля секунды тянулась как месяц и уши Лены четко фиксировали каждый звук, а воображение живо представляло что происходит вокруг. Щелчок стабилизатора, звук того как Вдова перехватывает винтовку поудобнее, и тихий писк настраивающегося прицела, самостоятельно выбирающего точку для наиболее смертоносного выстрела. Как вдруг в эту медленную симфонию надвигающейся смерти вклинился лишний звук — громкое, наглое «ква» и на ногу Вдовы бесцеремонно прыгнула жаба. Убийца застыла ощутив что-то неприятное — по её коже пробежали мурашки. Она отлипла от прицела и медленно, словно нехотя повернув голову, уставилась на земноводное. Жаба осторожно развернулась на сапоге и оглушительно квакнула, подбираясь к голени француженки, у которой с каждой секундой зрачки становились все больше.  — АААА!!! О БОЖЕ!!! ЖАБА!!! СНИМИТЕ ЭТУ ДРЯНЬ С МЕНЯ!!! — Вдруг истошно завопила Вдова в один момент забывая про Лену и принимаясь скакать на одной ноге в попытке сбросить наглое существо. Её дикий крик был поло неподдельного, панического ужаса, а глаза расширены до предела — старая фобия Амели спасла жизнь Окстон… Винтовка скользнула в сторону жабы и Лена, не веря своей удаче, вскочила на ноги.  — На тебе! Неудачница! — Окстон решительно толкнула Вдову, вкладывая в толчок всю накопившуюся злобу, и та рухнула в канаву, смешно размахивая руками. Вокруг неё поднялся шквал брызг и грязи. Напуганные таким поворотом жабы, принялись скакать по Вдове, приводя её в ещё больший ужас. Она вопила и каталась по грязной воде, в бессильных попытках убраться подальше от жаб, но скользкие края и глина, не давали ей даже встать на ноги. Руки Амели вязли в глине и она падала вновь и вновь, покрываясь толстым слоем грязи, затекающей под костюм, и смывающей весь её камуфляж. Лена на миг задержалась испустив злорадный смешок и на последок пнув винтовку Амели, рванулась в лес. Обогну дерево, он взбежала по холму и со всех ног припустила через кустарник. Вокруг оглушительно затрещали ветви, ударяющие девушку по рукам и ногам, но ещё более громкими были причитания Вдовы, барахтающейся в луже.  — ЖААААБЫЫЫ!!! О БОГИ!!! ОНИ В МОИХ ВОЛОСАХ!!! ОНИ СКАЧУТ ПО МНЕ!!! ГАДОСТЬ!!! БОЖЕ!!! УБЕРИТЕ!!! УБЕРИТЕ!!! ОКСТОН ТЫ ЗА ЭТО ЗАПЛАТИШЬ!!! ЗАПЛАТИШЬ!!! АААА!!! — Этот крик продолжал звучать ещё несколько минут, пока не начал медленно затихать, а потом и вовсе прекратился, затерявшись в лесу. Но Лена не остановилась, продолжая свое бегство. Она не знала, как долго Амели пробарахатется в луже, каждая секунда могла быть на счету, особенно учитывая сколько ей потребовалось чтобы её догнать. Несомненно Вдова была куда сильнее и выносливее чем Трейсер, и скорее всего фора у той чрезвычайно мала. «Черт! Надо было прихватить ещё жаб! Или винтовку!» — Задыхаясь подумала Лена огибая толстый древесный ствол и пролетев через небольшое скопление плакучих ив, склонивших свои пышные ветви к самой земле, выбежала на небольшую поляну. Вся она заросла острой осокой до самого пояса, а местами и до головы — она мягко колыхалась на ветру, истекая росой. Дальний край поляны был полностью скрыт туманом, но через него можно было увидеть ветви пары елей. Лена припустила напрямки, на ходу перескакивая через небольшие камни, покрывающие землю. Страх вновь начал наполнять её, проводя по спине своими ледяными когтями, а боль разгоревшаяся с новой силой лишь вторила ему. Уж больно долго Вдова не кричит, значит, она уже выбралась из лужи и теперь жаждет отмщения. Окстон легко представила как убийца прямо сейчас, ориентируясь на дикое раскачивание травы и свой тепловизор, наводит перекрестье прицела промеж лопаток Трейсер. И если она вовремя спустит курок, то Лену ждет море боли и издевательств. Особенно ярко вспомнилось обещание Лакруа срезать лицо Лены и повесить над кроватью. Уж Вдова точно не забыла все оскорбления и обиды которые ей нанесла Лена за последние годы, особенно когда Амели чуть не поймали, из-за того что Трейсер запутала её в собственном тросе. Тогда убийца знатно опозорилась… Лена уже добежала до самого края поляны и с надеждой что её не заметят нырнула под прикрытие деревьев, с другого края донесся выстрел. Следом за ним пришел свист и в дерево прямо над головой Лены вонзился массивный, свинцовый дротик с прозрачной капсулой, внутри которой плескалась синяя жижа.  — Окстон! Я тебя вижу сучка! — Голос Вдовы потерял свою привычную блеклость, став настолько яростным, что даже жабы на её фоне заткнулись.  — А тебя нет! И не хочу! — Бросила через плечо Лена, бросаясь за ближайшее дерево. В него тут же прилетел ещё один дротик. Врезавшись в одну из веток, он пробил её насквозь, и выяснилось что он оканчивается длинной иглой, с конца которой капал транквилизатор. Лена глубоко вдохнула собираясь с силами и рванулась прочь от дерева. Ещё несколько дротиков с воем впились в землю и деревья вокруг неё, поднимая облачка из валежника, и осколков коры. Один из них пролетел настолько близко, что задел рукав девушки и повис в нем, исходясь транквилизатором. Лена принялась скакать в разные стороны, выписывая совершенно непредсказуемые пируэты и финты, вокруг деревьев, и кустов, служащих отличной маскировкой. Вдова не унималась и патроны не экономила, обстреливая лес точечными выстрелами, каждый из которых ложился все ближе к Лене. От злобы у неё подрагивали руки и дергались веки, а грязь, облепившая её с ног до головы, не давала встать в нормальную стрелковую позу и прицелится. К тому же пинок, слегка сбил прицел, и теперь дротики летели немного в сторону, порой врезаясь ближе чем могла ждать Трейсер. Каждый раз, слыша выстрел и вой дротика, она зажмуривалась, ожидая что вот-вот игла возится ей в спину или бок, и панически вскрикивала, укалываясь об кустарники. Несомненно убийца хотела схватить её живой, а потому в голову стрелять не станет. Отлично понимая это, Окстон несколько раз рискнула, выскакивая на открытое пространство и в последний момент успевая нырнуть в небольшую низину или за дерево. Дротики начинали сыпаться поближе, со все большей периодичностью и рано или поздно точно поразили бы цель, но риск был оправдан. Лена сумела обнаружить позицию снайперши и теперь «плясала» так чтобы той приходилось как можно сложнее целиться. К тому же, такими темпами её боеприпасы иссякнут довольно быстро. Преодолев ещё десять метров методом перепрыгивания между деревьев, Лена осторожно сползла на заду с небольшого склона (правда при этом она отбила себе весь копчик, поскольку склон был каменистым) и обогну несколько елей оказалась прямо на краю крутого, песчаного обрыва, из которого торчало множество извивающихся корней. Он был настолько глубоким, что прямое падение с такой высоты было гарантировано смертельным, впрочем, стоять на сама краю, когда Вдова гонится за тобой, тоже не самая лучшая идея. Внизу, в плотной стене из тумана, явственно просматривалась целая роща из низеньких кленов, чьи кроны образоывавали приятный глазу зеленый ковер, покрытый белесым туманом. А сразу за рощей… Сердце Лены болезненно ёкнуло. Там сияли огни автострады!!! «Спасение!!!» — Подумала Лена. Окстон стараясь быстренько переставлять ногами, запрыгала по самому краю обрыва, подыскивая способ спуститься без получения пары переломов, как вдруг её нога поехала на кучке гальки и девушка с громким, хриплым вскриком рухнула на спину, и кубарем покатилась вниз. Мир замелькал вращаясь и тошнотворно дергаясь во всех плоскостях одновременно. Несколько раз ударившись об небольшие камни, торчащие из оранжевой мути, и подскочив на длинном корне, Окстон громко плюхнулась спиной в грязную лужу, полную гниющих листьев. Но долго разлеживаться она не стала, и быстренько поднявшись на ноги, побежала к дороге. Огни были уже совсем близко четко очерчивая пределы леса, когда позади Лена услышала топот и пыхтение Вдовы. Фиолетовый силуэт, освещенный множеством огней «Горгоны», рассекал туман, медленно нагоняя Трейсер. Лена Стиснула зубы, ощущая как во рту плещется кровь и издав сдавленный писк, со всех сил бросилась вперед. Ноги горели как факелы, каждый шаг ощущался как удар раскаленной доской. Во рту и легких булькала кровь, а на груди открылись ещё несколько ран, и сердце испытывающее нереальные перегрузки, грохало прямо в ушах, оглушая Лену. Перед глазами уже плавали серые пятна, дыхание сперло и оно пахло солью, Окстон начала медленно терять сознание. Ноги заплетались, цепляясь за корни и ветки, но она не останавливалась — ужас перед Вдовой заставляя её двигаться вперед. Огни были все ближе и ближе и вот перемахнув через поваленное дерево, Лена вылетела к дороге. Земля под ногами как-то неожиданно оборвалась и девушке потребовалось ещё несколько секунд чтобы осознать что она падает. Оказалось что дорога лежит на пересохшего русла реки, и с обеих сторон окружена высоченными обрывами, метров по двадцать каждый. И Лену угораздило упасть с самой высокой точки. Серая полоска асфальта, окруженного белым светом люминесцентных фонарей, стремительно приближалась. В ушах засвистел ветер, одежда захлопала по телу, а кровавые капли вопреки всяким законам физики полетели вверх.  — Твою мааааать!!! — Закричала девушка, в ужасе закрывая глаза. Сердце сжалось в комочек, по телу прошла ледяная волна воздуха и Трейсер попыталась сжаться, молясь чтобы умереть безболезненно, и чтобы Вдова потом не очень долго издевалась над телом. Было очень обидно погибать так тупо, уже после того как сбежала от Вдовы, чей изумленный «что?!» ещё слышался сверху. «Прощайте все! Простите за все!» — Успела подумать Лена, как вдруг вместо жесткого асфальта, её лицо столкнулось с чем-то мягким и теплым. Внутренние органы подпрыгнули, зубы болезненно клацнули, и один из передних скололся. Девушку подбросило как мячик и она изумленно пискнув, вновь ударилась по самое горло уходя во это самое что-то. В рот забилась какая-то пакость, пахнущая хлором и гнилыми яблоками, и Лена выплюнув её, удивленно открыла глаза. От верной смерти её спасла лишь удача в лице открытого грузовика, перевозящего целый кузов каких-то грязных тряпок и грязных щеток с мягкими ворсинками. Они были навалены большими горами, равномерно распределяясь между желтыми бортами, предохраняющими груз от падения на дорогу. От них исходил отвратительный запах мусора и какой-то прелой гнили, а местами девушка углядела и куски полноценных матрасов или даже гимнастических матов. Лена угодила прямо в эту гору, приземлив пятую точку на пожелтевший, сальный матрас. И тут ей тоже знатно повезло, потому-что совсем рядом из кучи торчала металлическая спица с крюком на конце. Осознание того что спасение пришло откуда не ждали, заставило девушку улыбнуться, а потом и засмеяться от счастья. Она хохотала до боли и хрипа в легких, катаясь по сальным тряпкам, и вдыхая их зловоние — все напряжение накопленное за последнее время, теперь вырывалось наружу в виде хохота. А тем временем, грузовик увозил её все дальше и дальше, в сторону Женевской свалки, и Лена не увидела огромный столб огня, поднявшийся в небо когда террористы подожгли ЦБК… ******************************************** Спустя два часа. Главная транспортная платформа корпорации «Вишкар». Каюта класса А+.  — Зачем?! Тебя что просили или вернее сказать приказывали?! Я думаю я четко дала понять, захватить Окстон, допросить Окстон, убить Окстон, а не разнести всю больницу к херам, попутно расстреляв пациентов и передового ученого в сфере патологической биологии!!! — Симметра в ярости грохнула кулаками по небольшой металлической полке, играющей роль стола в её каюте. На её серой, ровной поверхности из полированной стали, стояла небольшая полупрозрачная рамка-экран, подключенная к коробочке коммуникатора, на которой беспардонно стоял стаканчик с кофе. На прозрачном дисплее рамки, высвечивалась беспристрастная и безэмоциональная маска Жнеца, и было совершенно непонятно, пронимает его ругань Сатьи или нет. Скорее всего нет, и это бесило индианку ещё больше, едва ли не заставляя её пускать пену изо рта и кровь из носа.  — Ты хоть понимаешь что натворил? — Спросила Сатья, осознавая что ударила стол слишком сильно, и теперь разминая кулаки. — Ты привлек к себе внимание! Да ещё и задание не выполнил! Окстон жива! Я не просила сжигать исследовательский комплекс обошедшийся корпорации в миллиарды кредитов! А ты! Да ты! Это сделал! И все ради чего?! Мести? Ну и как? Мститель в плаще — доволен?! Я бы рано или поздно выдала Ангелу тебе! Но ты ведь не умеешь терпеть! Ты понимаешь что док играла очень важную роль и убирать её с доски пока слишком рано! Могли бы отравить Окстон, не знаю, подослать фельдшера со скальпелем или добавить ей капельницу мышьяк! Ну или просто дождаться пока она сама выйдет! Нет блядь! А давайте сожжем ЦБК к хуям!!! И толку то ноль! Сбежала птичка! Тю-тю!  — Это уже не моя вина. — Жнец спокойно поднял ладони, демонстрируя перемазанные в крови когти. — А одной синекожей овцы, у которой шило в одном месте.  — Не вали с больной головы на здоровую! Я ведь говорила чтобы ты держал Вдову в узде! Кстати где она? Почему я не слышу её извинений!  — Ты и моих не услышишь. А она в душе, от жаб отмывается. — Последнее было сказано с явной насмешкой. И правда на фоне слышался шум воды, стекающей прямо на бетонный пол убежища, и виднелся пар, явно исходящий от кипятка. Сатья вздохнула, закрывая пол лица ладонью и рассеянно взмахивая другой рукой. Между пальцев будто из ниоткуда появилась длинная сигарета с кофейным фильтром. Сатья закурила, лязгнув бензиновой зажигалкой в виде свернувшегося дракона и выпустила дым в потолок каюты. глядя как его подхватывает вентиляция, и уносит в рециркуляционный зал платформы. Симметру подняли всего двадцать минут назад, вытащив фактически из её теплой, мягкой постели, и прямо так, в одном махровом халате макнули в отвратительную реальность. Поэтому, Симметра чувствовала себя просто отвратительно и это сказывалось на её способности мыслить. Мозг со всеми своими мыслями плавно колыхался в эфемерном мыльном море, и каждая попытка сформулировать требования к провалившему задание подчиненному напарывалось на волны сонливости. Она задумчиво затянулась и не выпуская дым из легких, обвела каюту взглядом, ища в ней хоть какую-то точку сосредоточения мыслей. Маленькая десять на десять метров, она была самым высококлассным помещением для пассажиров высокого статуса. Это объяснялось тем что платформа предназначалась не для людей, а для руды и её производных, и весь трюм сей титанической конструкции, медленно парящей в ближнем космосе, был занят грузом. Ещё были казармы, но жить среди немытых оперативников, целый день пропивающих свои зарплаты и премии, в провонявших потом, порохом и кровью залах, Симметра не хотела. Впрочем, каюта для высокопоставленных лиц ей тоже не понравилась — разительно отличаясь от президентских номеров лучших отелей. Ни тебе душа с отдельным туалетом, ни огромных пространств с кучей украшений, а самая обычная, серая конура. На полу был бежевый линолеум с утепляющим слоем, чтобы едва заметно вибрирующие металлические плиты пола не источали свой их вечный холод. На нем был затейливый, но совершенно безвкусный рисунок, неправильность которого сводила Симметру с ума. Её внутренний перфекционст негодовал, глядя на то что линолеум был положен не ровно, а под углом. И слава Вишну, что большая его часть была загорожена мебелью, иначе индианка давно не выдержала и исправила бы платформу своими методами. Так как и все на платформе, была приварена к полу, и тоже состояла по большей части из полированного металла. Прямо за спиной Симметры, буквально на расстоянии вытянутой руки была прямоугольная, двуспальная кровать, застеленная плотными льняными одеялами, и заваленная белыми подушками. Матрас был толстым и мягким, напоминая по виду зефир. В нем даже остался след от спящей девушки и даже сейчас можно было узнать что даже во сне, она остается верна своим принципам и спит идеально ровно на правом боку. Чуть подальше была металлическая тумбочка, и коробка с кучей инфо-планшетов, приходящих сюда через небольшую щель в стене. На тумбочке стояла приваренная ваза с ненастоящими цветами и бутылка дорогой индийской выпивки. Высокая бутылка с массивным хрустальным основанием в виде квадратных львиных лап, была наполнена коричневой жидкостью, похожей на коньяк, и множество граней, покрывающих её своей резьбой, мягко мерцали в свете лампы. Помимо зависимости от сигарет, у Сати была ещё привычка к употреблению спиртного, что она совершенно не отрицала, а наоборот, скорее возносила в ранг искусства. Ничего не понимаете — часто говорила она — я не алкаш, алкаш пьёт боярышниковую настойку, говоря что следит за здоровьем, а я пью высококачественный алкоголь! Вот и сейчас мысли Симметры вернулись к этой бутылке — захотелось с хрустом свинтить крышку и налив пятьдесят грамм, моментально прочистить разум. «Неее. Потом не усну» — Подумала индианка, продолжая глядеть на комнату. Прямо на стене были крючки для одежды и невысокое зеркало, закрытое специальной шторкой, чтобы свет не отражался. Справа от него была дверь-диафрагма, с кодовой панелью рядом. Прямо над этим препятствием, отрезающим Симметру от шумного коридора главной палубы, стояли двое телохранителей, облаченных в тяжелые экзокостюмы. Даже через десять сантиметров металла, она слышала как бойцы шагают, в попытке хоть как-то развлечь себя. Вся левая стена каюты была занята парой встроенных шкафов, в которых хранились пожитки Сатьи и холодильником, на который кто-то догадался приделать плазменный телевизор. Вот и все, больше ничего в каюте не было, если не считать пары нереально тусклых лампочек, дающих густой-оранжевый свет, а от того ещё больше раздражающих Симметру. Ещё был прямоугольный иллюминатор, но через него было нереально разглядеть хоть что-то — за толстенным, утепленным стеклом простирались бескрайние луга из ночных облаков, похожих на комья грязной ваты. Они едва заметно двигались и по этому можно было определить что платформа, являющаяся летучим городом шахтеров, на самом деле движется. Поблуждав взглядом, но так и не найдя ничего что могло бы вдохновить её на изящное решение, Симметра на конец выдохнула дым и сразу же зашлась сиплым кашлем. На ладонь упали несколько капель серой мокроты и счистив её влажной салфеткой, индианка вернулась к диалогу.  — Ну и что мне с вами делать? Денег вы ясное дело не увидите пока я не увижу результатов. — Сказала она, продолжая кашлять.  — А мы не дадим тебе результатов пока не получим денег. — Отрезал Жнец, погрозив Симметре пальцем. — Не забывайся Вишвани. Мы работаем не на «Вишкар» и даже не на тебя лично, а лишь на твои деньги. Пока ты платишь, мы с тобой. Перестанешь и ты встанешь в список на получение террориста-смертника под порог.  — Это откровенный шантаж. — Индианка ещё раз глухо кашлянула, и с содроганием заметила в мокроте кровь. — «Плохой звоночек».  — Я террорист. Мне можно. — Жнец на миг отодвинулся в сторону и за его спиной сыпля ругательствами в адрес Лены Окстон, прошествовала Вдова, завернутая в банное полотенце. На пол пути она застыла и шмыгнув носом, начала ругать уже всех существующих на свете жаб. — И как видишь, нам всем нужно расслабиться.  — Ладно. Половину! Вторую получите после результатов. — Назидательно сказала Симметра. — Не забыли что от вас требуется?  — Нет. Найти всех агентов «Овервотч». Допросить на предмет обладания данными о неком Джеймисоне Фоксе, по кличке «Крысавчик». После подвергнуть попытке рекрутирования и в случае отказа уничтожить.  — Молодец, хороший песик, возьми косточку. — Симметра достала из кармана халата карточку и проведя ею по считывателю, быстро набрала номер счета получателя и сумму.  — Осторожней. Даже щенки могут кусаться. — Сказал Жнец, отходя на шаг назад и демонстрируя искалеченное, но ещё живое тело Ангелы Циглер. Сатья громко охнула, широко раскрывая рот и уставилась на то во что превратился один из ведущих ученых планеты. Завернутая в полупрозрачный полиэтилен, и покрытая сотнями порезов, синяков ссадин и рваных ран, присыпанных антибактерицидным порошком, доктор лежала у ног Жнеца, издавая громкие всхлипывающие звуки. В её левом плече торчал мясной крюк, выполняющий роль поводка, а одна из рук Ангелы безвольно лежала на полу, и уже начала синеть от количества скопившейся под кожей крови. Но она была жива. Полиэтилен едва заметно поднимался и опускался, от дыхания, а глаз, выглядывающий из-под поскудневшей шевелюры, быстро-быстро моргал. — Ты можешь оказаться на её месте… — И экран потемнел, на нем высветилась надпись «соединение разорвано».  — Бля. С кем я работаю?! — Воскликнула Сатья, опуская голову на ладони и собираясь с мыслями. Вот эта замашечка Жнеца ей категорически не понравилась. Чего гляди начнет в открытую шантажировать её. А ведь все должно быть не так. Изначально, находя контакты с «Когтем», Сатья думала что обретает хороший рычаг давления на весь мир и свое начальство в частности, и от части это оправдалось. Когда заводы противников начали взрываться один за другим, когда высшие чины корпораций погибали при странных обстоятельствах, а конкуренты Сатьи исчезали ещё до того как их замечал генеральный директор, все было прекрасно. Она получала свои премиальные и славу идеального представителя, свято блюдущего интересы компании. Но вот теперь, Жнец, видимо почуяв что она от него зависима, начал давить в ответ. Видимо слишком долго нежился под стальной эгидой «Вишкар», настолько долго что оборзел. Вон, даже прямого приказа не трогать Циглер ослушался… «Ну ничего, это тоже поправимо» — Подумала Симметра поднимая голову. — «Что-нибудь придумаю, главное что Циглер выполнила свою работу». С такими мыслями она подняла со стола голографический проектор и перед её глазами завращался чертеж Хроно-Акселератора, со всей инструкцией по производству и применению…