Тирания порядка

10 Минут Спустя. Южная Америка. Бразилия. Офис «Вишкар». Апартаменты Сатьи Вишвани.  — Что?! Что, ты сейчас сказала?! — Яростный крик Сатьи разносился по четырехкомнатным апартаментам, громогласным эхом обрушиваясь на несчастную секретаршу. Девушка, облаченная в утянутый и приталенный костюм, приятного серого цвета, и черные туфли на высоченном каблуке, тряслась от ужаса перед начальницей, и передозировки кофе в организме. Её глаза полнились слезинками, а колени дрожали, как у заводной куклы, и казалось что девушка сейчас попросту отключится с перепугу, но Вишвани было все-равно, она продолжала громогласно материться, забыв старый принцип «не казни посла, коли новость плоха». Обычно такими делами как доставка срочного донесения, занимался Бенедикт, но поскольку от отбыл в Швейцарию, то Симметра призвала на помощь одну из девушек отдела сопровождения. По большей части это были туповатые, безынициативные прохиндейки, целыми днями подкрашивающие губы, или подтачивающие ногти в своем офисе. От них ничего не требовалось до того момента, пока высокопоставленному лицу корпорации не начинала требоваться помощь. Впрочем, зная все специфику вопроса, помощь обычно была далеко не рабочего характера.  — Повтори это… Повтори, я хочу это слышать?! — Продолжала ругаться Сатья, прикладывая металлическую ладонь к неожиданно заболевшему лбу. Ей неожиданно захотелось свернуть этой девке шею и вышвырнуть её в окно. Но, она подавила это садистское желание, и принялась ходить вокруг секретарши, как акула вокруг жертвы. Собственно так и было, все знали что раздраженная Сатья Вишвани, это хуже чем ядерный взрыв, и может закончится увольнением с нелицеприятной припиской. На конец она остановилась, возвышаясь над секретаршей на добрые десять сантиметров, и проговорив длительную матерную тираду, выхватила из её пальцев информационный планшет, с открытым развернутым докладом. Глаза Симметры прошлись по документу, цепляясь за отдельные цифры и глядя на расплывчатые спутниковые фотографии огромного ядерного взрыва, охватывающего весь Лондон. Даже с орбиты он выглядел как громадный красный шар, а последствия, описанные свидетелями, были просто ужасающи. Отдел аналитики, уже начал подсчитывать примерные потери в личном составе и ресурсах, выходило что город, и почти вся инфраструктура вокруг уничтожена без возвратно.  — Нет, это какой-то бред спятивших вояк… — Прошипела Сатья, ткнув планшетом в грудь девушки и едва не сбив её с ног. — Повтори сама, иначе не поверю…  — О-о-о-они… — Заикаясь начала секретарша, хватаясь за ушибленное место. От волнения у неё с лица свалились очки, а пальцы свело болезненной судорогой, и длинные, синие ногти вонзились в кожу ладоней. — Они… Уронили… «Левиафан» н-н-н-на, Лондон…  — Да какого черта! Как это вообще возможно?! Это, мать твою, огромная боевая платформа, класса «Гефест»! Как эти голозадые повстанцы смогли её сбить?! — Вишвани выстрелила в девушку убийственный взглядом, и роботизированные пальцы её манипулятора, зловеще засияли. У неё был повод злиться — она только-только -зашла в свои новые апартаменты, планируя отдохнуть после казни, как обычно надраться до чертиков, и поработать над завтрашней пресс-конференцией. Но похоже все её сладостные надежды накрылись медным тазом. А главное теперь ей на голову свалится ещё больше хлопот чем раньше. — Так, ладно, не время для ярости! — В слух сказала индианка, отворачиваясь к стене и принимаясь тереть пальцами виски. Мысли роем гудели у неё в голове, сталкиваясь и мешая нормально думать. Все её тщательно выстроенные планы и задумки, были разрушены какими-то голозадыми англичанами, и она не без оснований подозревала в содеянном Лену Окстон. Ведь буквально за час до этого, она получила подряд два сообщения об её поимке — одно от начальника городской охраны, и второе от самого Габриэля Райса. Однако, дальнейших подтверждений или доказательств не последовало, а значит списывать Лену со счетов пока нельзя. Напротив её надо считать наиболее опасным противником, ведь она знает что «Вишкар» ведет на неё охоту, и скоро может начать предпринимать ответные действия — если сбитый «Левиафан» конечно не был подобным актом возмездия. Теперь надо было заново выстраивать всю стратегию действий, но возможно, ей удастся выудит немного пользы из сложившейся ситуации. Она всегда её выуживала, даже тогда, когда полный провал неизбежен. И тут ей в голову стукнула потрясающая идея… — Ты, Бекки! — Она ткнула пальцем в сторону секретарши, заставив ту испуганно вздрогнуть. — Я не Бекки… — Начала было та, испуганно пятясь и упираясь спиной в другую стену, и едва не роняя себе на голову плазменный телевизор, висящий на ней. — Не волнует! Теперь ты Бекки… (Именно так звали всех помощниц Сатьи, поскольку это имя ей легче всего удавалось выговорить на английском языке) Слушай и записывай. Срочно беги в информационный отдел, воспользуйся моим уровнем допуска и срочно заблокируй информационный канал. Ни единая капелька информации о случившемся, недолжна проникнуть в сеть до официального объявления от «Вишкар». Никто, слышишь, никто кроме меня не должен знать о случившемся!  — Даже господин Синкх? — Бекки (окей, будем называть её так, хотя она Хелен), подняла с пола очки, и теперь стремительно записывала задания, чиркая световым пером по экрану информационного планшета. Похоже до неё дошло, что линчевать её не будут, и страх покинул девушку, давая рабочему ладу наполнить голову.  — Особенно Синкх! Он не должен знать ничего, лучше позвони в отдел связи, и заблокируй его кабинет! — Резко сказала Сатья, разворачиваясь на каблуках своих массивных туфель и вновь принимаясь ходить кругами. — Так же, позвони капитану Рукеру, скажи ему что «время настало». Пусть объявит красный уровень террористической угрозы. Заблокирует доступ в здание, ни единый репортер не должен сюда проникнуть, и… И… (Она задумчиво покачала пальцем, пытаясь половчее продумать дальнейшие действия) И… Пусть пришлет ко мне четверых бойцов… Нет! Пусть придет сам! Все, вали отсюда… Бекки подпрыгнула на месте и помчала в сторону выхода из апартаментов Сатьи, на ходу вытаскивая из кармана пиджака корпоративный КПК, и принимаясь набирать коды отделов. Сатья облизнулась, провожая её взглядом, и дождавшись пока хлопнет входная дверь, взволнованно вздохнула. Все начинало катиться к чертям, но иногда, судьба делает все так как надо, и план, который Сатья холила и лелеяла годами, планируя завершить его через пару месяцев, неожиданно сократился. Возможно уже сегодня, она будет сидеть в кресле генерального директора… Оставалось лишь проверить одну деталь, а точнее удостовериться что она не помешает. Девушка щелкнула пальцами, вытаскивая из кармана костюма длинную сигарету, и прикурив от собственной руки-манипулятора, направилась к своему рабочему столу. Она с разгону упала в массивное, кожаное кресло и подтащив его к столу, нажала пару скрытых кнопок. Одна из панелей стола отъехала, сталкивая на пол несколько папок и банку с световыми перьями, и в воздухе появились голографический экран коммуникатора. Сатья стремительно набрала двадцатизначный номер и нажала кнопку вызова. Сигнал шел медленно, впрочем, дозвониться до Габриэля Райса, всегда было почти невозможно, если он конечно не захочет позвонить первым. Тогда он умудрялся достать Вишвани даже в таких местах, которые считались в принципе не доступными для связи, и это не могло не напрягать. Симметра откинулась на высокую спинку кресла, и сцепив пальцы в замок, начала ждать. Но на долго её нервов не хватило, и она принялась медленно вращаться на кресле, слушая как скрипят его шарниры, и мягкая кожаная обивка. Как второму по значимости лицу в корпорации, ей выделили пожалуй самые удобные апартаменты какие только можно найти во всей южной Америке. Один только рабочий кабинет, в котором она сейчас находилась, занимал весь угол восточной стороны башни и был достаточно просторным, чтобы в него влезло все оборудование, необходимое Сатье для работы и приема посетителей. Поездка в Бразилию планировалась как достаточно длительная командировка, с попутным запугиванием ещё сопротивляющихся местных, а потому, Вишвани очень внимательно отнеслась к месту, где она будет жить следующие две, а возможно и три недели. Она любила комфорт и гладкие симметричные формы, любое несоответствие вводило её в нехорошее состояние, в котором она не могла работать. Любая неточность или неровность, постоянно притягивала её взгляд и даже длительные визиты к психологу (а в последствии и психиатру) не смогли вылечить подобные приступы перфекционизма. Что там говорить, если даже трещины в асфальте, вызывали у женщины крайнюю неприязнь. Так-что сразу после разговора с Бенедиктом, она отправилась сюда, настраивать климат-контроль и вручную расставлять мебель. Ей это было не в тягость, рука-манипулятор была оснащена антигравитационным полем, а потому даже самая тяжелая мебель становилась невесомой. Теперь здесь царила приятная, немного влажная прохлада, столь любимая хозяйкой, и изредка из кондиционера вырывался холодный ветерок, который остальные называли не иначе как сквозняк. Любой посетитель, едва войдя из теплого, и немного душного коридора, моментально вздрагивал, или неуютно поеживался, принимаясь торопливо вытирать с разгоряченного лица леденеющий пот. Но Симметра была из страны где нормальная температура достигает сорока градусов, а потому инстинктивно тянулась к прохладе. К тому же при такой температуре, её любимые напитки не грелись, а фрукты, лежащие в вазе, всегда имели более-менее живой вид. В дополнение к холоду, в воздухе витал едва ощутимый аромат сирени. Недостаточно сильный чтобы заставить голову болеть, но вполне достаточный, чтобы ласкать ноздри. В холодном воздухе он разливался по всем апартаментам, и то и дело сменялся на другие ароматизаторы, вроде апельсинов, или смешанного цветочного запаха. Высоченные, панорамные окна, сквозь которые было видно почти все побережье, были затемнены, пропуская лишь четверть ослепительно-ярких, утренних лучей. Вместо них, Сатья предпочла включить электрическое освещение, но тоже не очень яркое. Огромная, помпезная люстра, покрытая позолотой и гипсовой лепниной в ранне-вавилонском стиле, несла на своих лапах шесть декоративных свеч, каждая из которых хна самом деле была капсулой с плазмой. Они мягко сияли бледно-оранжевым светом, играющим на стеклянных поверхностях, подобно отсветам пламени. На самом деле, он был тусклый — его едва хватало чтобы разогнать тени, кучкующиеся по углам зала — и потому в апартаментах царила таинственная непринужденная атмосфера, не разрушаемая ни музыкой, ни грохотом города. Как раз то-что нужно после нескольких часов под прицелами фотоаппаратов и видеокамер. Стены комнаты, покрывали гладкие пластиковые панели, мягко-лаймового цвета, а на полу расположился коричневый паркет, имитирующий настоящее дерево. Чтобы подмена не была столь заметна, поверх дощечек положили слой матового пластика, с вкраплениями в виде декоративных камешков, и водорослей. Получалась великолепная иллюзия, будто весь пол покрыт тонким слоем воды. Центром зала — как не сложно догадаться — по старой традиции выступал рабочий стол Сатьи. Большой как игровое поле для бильярда, и покрытый таким же зеленым покрытием, поверх своих искусственно-деревянных поверхностей. Он был в форме квадратной буквы С, обнимая кресло Сатьи со всех сторон и ей было удобно тянуться к разным ящикам. Сатья ещё не успела расставить свои вещи, а потому на столе было пустовато, лишь пара папок с информационными планшетами, да коробки ещё не распакованной канцелярии. Однако толстопузая резная бутылка с неопределенным содержимым, и целый выводок стограммовых стакашек, уже покинули свою коробку, и заняли аж две полки внутренних ящиков. Перед столом было два не очень удобных, но вполне симпатичных стула для посетителей. Как и полагается, их подушки были жестковаты, а ножки ниже чем ножка кресла, чтобы хозяйка кабинета могла смотреть на людей сверху вниз. Вдоль левой стены, постепенно превращается в крайнюю часть окна, расположились мерно гудящие дата-банки, замаскированные под книжные шкафы. Их полки и толстые стенки, покрывала ненавязчивая позолота и простенький узор, свойственный колониальному стилю времен освоения Америки — все так же просто, но со вкусом. Разноцветные корешки и обложки, на самом деле были спинками ячеек памяти, и если отогнуть самый нижний их край, то глазам открывался порт для кабеля или беспроводного подключения. Некоторые полки были пусты и Сатья уже начала расставлять на них свой повседневный хлам, вроде небольших разноцветных вазочек и шкатулок с драгоценностями. На самой видной полке, за толстым бронированным стеклом, лежала её сменная, позолоченная рука — после пребывания на камере, Сатья почистила её и откалибровала, но как всегда в пустую, конечность не хотела иметь с ней ничего общего, постоянно ломясь, или принимаясь неверно считывать импульсы мозга (Так однажды её заклинило с поднятым средним пальцем). Чуть левее от неё, расположился фотонный излучатель, со снятыми техническими капотами. После модернизации руки-манипулятора, он был уже не нужен Сатье, но она носила это мощное оружие, в виду своей скрытой сентиментальности. Противоположная стена была занята здоровенным кофейным аппаратом, будто сошедшим со страниц стимпанковских комиксов. Его бока раздувались от баллонов с водой и кофе, их соединила красивые гофрированные патрубки, утыканные измерители давления, и уровня сахара на квадратный метр. Да и сам корпус аппарата, украшало множество трубочек, дырочек и решеток, за которыми горело голографическое пламя. И все это было лишь бутафорией, сделанной для привлечения внимания, аппарат варил настолько вкусный кофе, какой Сатья ещё не пробовала. Может все дело именно во внешнем виде? От него исходил голографический пар, а обшивка, стилизованная под латунь, была покрыта тонкой гравировкой, все в том же фантастическом стиле. Едва увидев этот механизм на страницах каталога, Сатья возжелала его в свои апартаменты и даже цена в десять миллионов кредитов, её нисколечко не смутила. К его левому боку, с очередной якобы раскаленной решеткой, прислонился мягкий диван, заваленный мягкими подушками с символикой «Вишкар». С другой стороны от него, расположилась большая клумба, засаженная высоченными папоротниками и карликовыми пальмами. Вокруг них тихо гудя пропеллерами, парили тучки крохотных дронов-садовников, ухаживающих за растениями, и сети голографических попугаев. Они садились на мебель, в зале и беззвучно открывали клювы, ведь Сатья выключила звук… Длинные зеленые листья, покрытие капельками воды и укрывали собой диван, создавая вокруг него приятную безмятежную атмосферу. Присев под их сень, хотелось уснуть или лениво почитывать какой-нибудь английский детектив. Над диваном висели какие-то картины, изображающие местный залив и красоты подводного мира, а спереди стоял стеклянный столик, на котором расположились грязные чашечки из-под кофе, и пластиковые ящики с вещами. Из-под неплотно прикрытых крышек выглядывали края информационных планшетов, световых перьев, папок и различного рабочего хлама. В самом дальнем ящике, особенно выделяющемся благодаря красной крышке, лежали несколько бутылок с вином — подарок от свежесформированного кабинета министров. Чуть дальше, за голограммой в виде аквариума, полного золотых рыбок, притаилась дверь, ведущая в остальные комнаты — ванную, исполненную в виде горного озера с водопадом, спальную и кухню. Без специальной карточки, пройти сквозь преграду из жесткого света было нельзя, так-что не смотря на отсутствие каких-либо замков, Сатье не волновалась за свое имущество. К тому же, охрана, в лице четверых бойцов спецназа «Вишкар», тоже не зря ела свой хлеб. Однако, самое интересное, расположилось позади рабочего стола. Это был вытянутый блюдцеобразный диск, висящий на высоте метра над полом. ПО его граням пробегали темно-синие прожилки, узор которых напоминал микросхемы, а в самом центре диска торчала тонкая игла. Она излучал мягкое синее свечение, плавно переходящая в прозрачное марево. Это был конструкционный стол — главный помощник Сатьи, при работе над сложными проектами. В него были заложены все основные схемы и чертежи, а центральная игла на самом деле являлась мощным проектором жесткого света. Можно было спроецировать любой предмет, в реальном времени внести в него правки и тут же «распечатать», чтобы проверить эффективность. Сейчас над ним медленно вращалась полупрозрачная схемка непонятного механизма, разложенного надо отдельные детали. Вокруг в воздухе зависли пометки Вишвани и мазки света, случайно оставленные пальцами манипулятора. Если очень внимательно приглядеться, то в чертах неизвестного прибора, легко угадывался хроноакселератор Лены Окстон, только порядком доработанный и улучшенный… Симметра зевнула и положив голову на ладонь, взглянула на экран. Тот все показывал картинку-заглушку, и красную надпись — абонент не отвечает, поверх которой красовался озадаченный смайлик. Раз в несколько секунд он подмигивал левым глазом, и сменялся на часы, показывающие сколько уже идет разговор. Выходило больше трех минут, а это значило что время уже поджимает и Симметре скоро придется действовать. Она чисто из интереса открыла второй экран, и пощелкав пальцами вывела на него изображение с камер наблюдения, расположенных на пути в её кабинет. Они давали мутноватое изображение, укрытое глазовырывающим синим фильтром, от чего оказалось что женщина смотрит дешевый фильм, а не передачу с камер самого высокого класса. Впрочем, если камеры и подкачали, то то что они показывали, заставило Симметру зловеще улыбнуться, демонстрируя все свои зубы. План начинал действовать, постепенно набирая обороты. Капитан Рукер, совсем недавно переведенный сюда Бенедиктом, отлично знал чего от него хотят и его бойцы уже выполняли заранее заученные инструкции. Вереницы оперативников, шустро сновали по лестницам и коридорам, грубо расталкивая попадающихся на пути работников, и перекрывая все входы и выходы. Посты расположились на каждом этаже, у каждого важного кабинета или зала, а на мониторах уже зажглась красная надпись извещающая об террористической угрозе. Оперативники капитана, шустрые словно муравьи строящие свой огромный замок, уже сгрудились у выхода, поставив перед дверями переносное заграждение. Стволы их штурмовых винтовок глядели наружу, в сторону толпы журналистов, озадаченно глядящих на баррикаду. Симметра переключила камеру на отдел связи — бойцы и там успели установить пост. Трое оперативников, не взирая на протесты сотрудников, выдергивали кабели из компьютеров. Из своего кабинета вылетела растрепанная Гвин Балстром, начальница отдела и с неслышимыми криками, направилась к оперативникам. Сатья усмехнулась, ожидая шоу — начальница была ниже всех троих оперативников, но гром её голоса пугал похлеще выстрела из пушки. Впрочем, на солдат это похоже не подействовало, один из них вышел на встречу Гвин, и без предупреждения врезал прикладом в живот. Женщина рухнула как подкошенная, приземлившись спиной на журнальный столик. Тот не выдержал и разлетелся на куски, окатив пол дождем мелкого стекла и растрепанных журналов. Остальные сотрудники попадали на пол, заложив руки за головы и уже не пытались противостоять безопасникам. «Да, вот так и держится власть» — Подумала Сатья, перелистывая камеры, и всюду видя как верные ей бойцы нейтрализуют один очаг возможного сопротивления зад другим. — «Над дубинках и штыках верных солдат. Только перспектива мгновенного наказания, может установить порядок.» Она ещё немного погоняла камеры и увидела что капитан, в споровождении ещё четырех тяжеловооруженных пехотинцев, и секретарши, уже приближаются к её этажу. А значит Жнецу требовалось ответить как можно скорее. Но похоже рассчитывать на это не был о смысла. Либо Жнец был очень занят, устраивая очередной теракт, или в приступе чувства собственной важности, просто развалился на диване, созерцая как она пытается дозвониться. От подобной мысли у Симметры задергался глаз, подобное повторялось уже не один раз, и довольно редко Жнец давал нормальные объяснения, чаще всего довольствуясь посыланием на хрен. Точнее он всегда так делал, когда разговоры заходили об деятельности «Когтя», и Симметру это уже начинало бесить. Ещё бы, в её глазах ситуация была просто идиотской, она, второй человек в этом мире, ожидает ответа какого-то жалкого террориста, а тот злорадно хихикает, да ещё и не снимает трубку. Конечно, из её взора ускальзывало что Жнец держал в своих руках весь теневой мир, то-есть являлся первым среди террористов. Она уже была готова разорвать подключение, как вдруг экран мигнул зеленым, подтверждая защищенность канала связи и перед Симметрой предстала маска Жнеца, как всегда безэмоциональная, и пустая.  — Чего тебе? Я делом занят и не могу ублажать богатеньких буратин своим присутствием… — Прошелестел он, медленно переходя на свист. — О, мне почти ничего не нужно, скорее нужно сейчас тебе. — Сатья невольно усмехнулась, а на её лбу выступил пот, ведь капитан уже вышел из лифта, и направлялся к её апартаментам. — Ведь не надо мной сейчас нависает огромная мухобойка. — Так я и не муха чтобы бояться, а ты я смотрю осмелела, да? — Голова в маске слегка наклонилась и на фоне послышался тонкий женский визг, в котором Симметра узнала голос Ангелы Циглер. — Не пытайся меня пугать, я сейчас как-раз подумываю, а не начать ли мне на охоту на вашу шарагу. Уж больно мне был Лондон нужен. — Карие глаза стрельнули на вид с камер, капитан преодолел треть коридора. — Впрочем, меня не волнует судьба города, да и на боевую платформу мне глубоко наплевать…  — Так зачем тебе нужен был я? Явно не для того чтобы поздравить с рождеством. — Мне нужен всего один ответ. — Сатья протянула руку к кнопке разрыва связи. — Окстон жива? — Предположительно, мои люди заняты этим вопросом. А дополнительные денежные вливания, помогли бы ускорить процесс… — Хватит тянуть из меня деньги. — Сатья откинулась назад, ощущая некое покалывание в желудке, вызванное смесью эмоций и напряжения. — Больше ни единого кредита, пока я не увижу её труп. В этот момент капитан постучал в кабинет и начал распахивать дверь. Сатья нервно дернулась и не дожидаясь безопасного отключения, вырубила коммуникатор. — Мэм. — Капитан Рукер шагнул в кабинет, на ходу прикладывая руку к лысой голове, увенчанной красным беретом с символикой «Вишкар». Следом за ним внутрь вошли солдаты, и в первой части зала сразу стало настолько тесно, что секретарша терялась среди массивных фигур. Оперативники внутренней службы безопасности, считались вторыми по крутости, после элитных штурмовых частей, и имели на вооружении самое лучшее снаряжение. В частности обширные аугментации тела и мозга, делающие их обладателей несравнимо более массивными чем обычные люди. А учитывая невероятный уровень физической подготовки, почти все бойцы были здоровенными мужиками или нереально огромными бабами, по фигуре больше напоминающими сервант, а черная пластинчатая броня, с дополнительными титановыми пластинами поверх кевлара, и жилет разгрузки, заполненный разнообразным снаряжением, делали их действительно громадными. Одни только наплечники, выступали за габариты тела на добрые десять сантиметров, прикрывая голову с боков, и затылка, а массивные пластины укрепляющие ноги, были настолько тяжелы, что без сервомоторов, их было и не сдвинуть. Вместо обычных штурмовых, бронированных масок свойственных обычным оперативникам, были настоящие шлемы, полностью закрывающие лица, открывая взорам лишь непрозрачный камуфлированный щиток, похожий на забрало средневекового шлема. Только вместо смотровой щели, на них были темно-синие зрачки объективов, позволяющих смотреть сквозь стены, и видеть общую тактическую обстановку. От него шли тонкие силовые кабели, скрывающиеся за мягким воротником из баллистического геля, приятного бирюзового цвета. Этот же гель, вместе с твэроновыми вставками, покрывал все важные сочленения, полностью изолируя бойца от внешней среды. Чтобы питать всю эту электронную мишуру, делающую из человека вариант боевого омника, за спинами солдат висели небольшие ранцевые батареи Теслы, черпающие энергию в прямом смысле из воздуха. Катушки, сокрытые под прорезиненным корпусом, издавали громкий треск, и свист, когда воздух проходил через микротурбины, обеспечивающие постоянный его проток. От него под спинную бронеплиту, уходили толстые черные кабели, обвитые алюминиевыми чехлами. Они подключались к ногам, голове и рукам, вместо которых были массивные пятипалые манипуляторы, сжимающие штурмовые винтовки ранее принадлежавшие омникам, и значительно доработанные людьми. Одним словом эти ребята были нереально круты, и капитан на их фоне смотрелся несколько блекло. Он был несколько меньше и ниже своих солдат, и явно не имел никаких искусственных улучшений, кроме разве-что аугментированных глаз, сияющих мягким бирюзовым светом. На вид он был довольно молод, никак не больше пятидесяти, если-бы не одно но. На самом деле, капитан приближался к восьмому десятку, и на своем веку успел не мало повоевать, но как известно, «Вишкар» не скупиться на омолодительные процедуры для ценных сотрудников. Вот и Рукер, удостоился подобной чести, подвергнувшись воздействию омолаживающего излучения. К сожалению, капитан оказался из тех, кто генетически не предрасположен к воздействию подобного рода, и вместо обычных симптомов, вроде временной слабости или недержания, последствия проявились иначе. Его кожа начала стремительно истончаться, а периферийные мышцы атрофироваться и отмирать. В результате, ему чтобы не сгнить заживо, постоянно приходилось двигаться, или хотя бы стоять, даже спал он исключительно урывками по паре часов. Но даже это не спасало от губительного воздействия окружающей среды. Его кожа стала сухой как тонкий лист пергамента, она легко трескалась и рвалась, даже от прикосновений других людей, а натягивание одежды превращалось в кошмар.Обычное рукопожатие могло полностью оголить мышцы ладони капитана, а длительное моргание, окружало его глаза кровавой пленкой, из-далека напоминающей адское пламя. Все это причиняло невероятную и почти не прекращаются боль, решить которую могли лишь сильные обезболивающие, так-что капитан был постоянно слегка под кайфом. Следы от инъекций, красными точками усыпали его шею чуть пониже подбородка, и выглядели довольно неприятно, почти постоянно истекая кровью. Она медленно стекала по выдающемуся кадыку и впитывалась в белую, тщательно накрахмаленную рубашку, выглядывающая из-под кевларового жилета. Помимо него, у капитана больше не было никакой защиты, если конечно не считать таковой обычные черные брюки и берцы с керамитовыми вставками на голени.  — Мэм, капитан Рукер, согласно вашему приказнию прибыл! — Отрапортовал он, через слово облизывая кровоточащие уголки губ. — Протоколы безопасности приведены в исполнение, план «Гамбит» в завершающей стадии. Ожидаю дальнейших приказов.  — Хорошо. — Симметра одернула свой бирюзовый пиджак, и кинув взгляд на зрачок камеры наблюдения, нарочито громко сказала. — Капитан, согласно донесениям полевых агентов, город Лондон был уничтожен во время атаки террористов, вы как один из членов совета безопасности корпорации, по вопросам противодействия терроризму, можете доложить мне о проделанной работе? — Никак нет, Мэм. — Рукер опять отдал честь, заинтересованно глядя на Симметру. — Приказов и распоряжений от верховного совета не поступало. — Иными словами, совет директоров, вместе с генеральным директором бездействуют? — Так точно. — В таком случае — Сатья сделала тревожное лицо. — Я вынуждена прибегнуть к особым полномочиям заместителя директора. С этого момента они вступают в силу, на основании бездействия. — Мэм, есть, мэм! — Капитан вытянулся в струну, и его солдаты повторили действие. — Ожидаем ваших распоряжений. — Отлично, следуйте за мной. — Вишвани деловито обошла стол, и демонстративно поманив бойцов за собой, вышла в коридор… Саундтрек Nikinit — Fight 3 …Путь к кабинету генерального директора пролегал через офис отделения по сложному взаимодействию, иными словами, здесь обитали самые важные и продвинутые из работников новообразованного филиала корпорации. В их функции входило администрирование деятельности остальных отделов, и их кооперация между собой, для достижения наилучших результатов. Как известно, количество управленцев не должно превышать число их подопечных, в связи с этим, число обитателей этого этажа было относительно не велико, во всяком случае по сравнению с остальными отделами, и филиалами. Максимум пара сотен человек, плюс вспомогательный персонал вроде уборщиков и секретарш, все прочие, даже не имели допуска сюда, а усиленная охрана полностью исключала возникновение лишних людей. Фактически отдел занимал целый этаж, от одной стены до другой, однако окон в нем не было, а на дальних стенах были голограммы, транслирующие различные картинки, от живой природы (Симметре особенно нравился морской фон, когда за окнами плавали косяки мелких золотых рыбок), до фантастических утопических пейзажей, с гигантскими сияющими золотом небоскребами или космическими кораблями. Сейчас, когда Симметра вышла из своих апартаментов, отделенных от общего зала большой приемной, со стойкой секретарши и непрозрачным матовым стеклом, за окнами медленно клубились серые облака, изредка разрываемые молниями. По стеклу текли бутафорские капли, а скрытые динамики издавали приглушенные звуки грома. В необычайной тишине, охватившей башню «Вишкар», этот звук казался зловещим предзнаменованием, не сулящим ничего хорошего. Застыв на секунду и ещё раз оправив юбку из бирюзового шелка, Симметра вышла в главный коридор отдела. Тот пролегал напрямую от её обители, до металлических створок лифта, занимающего центральную часть зала. Вокруг него простирались почти три сотни квадратных метров сплошных офисов и рекреационных залов. Их разделяли невысокие, но достаточно толстые стены из матово-белого или серого стекла, поверх которого проецировалось имя и должность владельца. Сквозь них виднелись силуэты различной мебели, прислоненной к стенам, или очертания людей, расхаживающих туда и обратно. Особенно отчетливо их головы виднелись на фоне работающих экранов компьютеров, или причудливо светящихся световых принтеров. Поверх стенок были установлены полупрозрачные шумоподавляющие поля, полностью изолирующие кабинеты от шума. Однако как бы ни старались инженеры будущего, эти подавители не могли противостоять листьям декоративных пальм, столь обожаемых клерками и управленцами. Длинные и острые, они зачастую свешивались вниз, закрывая половину коридора, или закрывая собой кулеры, и автоматы с кофе, в изобилии стоящие почти на каждом углу. Вокруг аппаратов уже столпились озадаченные сотрудники отдела. Они перешептывались, беспокойно глядя на оперативников Рукера, которые заняли посты около каждого входа и выхода с этажа. Собственно единственным способом попасть сюда, были либо лестница, на данный момент перекрытая антитеррористическим отрядом, либо лифт, который капитан Рукер, очень предусмотрительно перекрыл. Его же люди, вооруженные как перед организованной атакой, стояли у каждой двери и на каждом перекрестке, связь так же была отключена, а на информационных табло, безмолвно горела красная надпись «террористическая угроза». То и дело её сменял огромный восклицательный знак, под которым пробегал наивный призыв сохранять спокойствие. Однако, как бы ни старались психологи, составлявшие это объявление, оно скорее действовало на нервы, а красный свет, перекрывал естественное освещение потолочных ламп. Так что деятельность отдела встала чуть более чем полностью, и пока Симметра шла вперед, деловито стуча высоченными каблуками по блестящему металлическому полу, она ловила на себе множество любопытных, или обеспокоенных взглядов. Люди облаченные в дорогие костюмы с символикой «Вишкар», выглядывали из-за стеклянных перегородок, и тут же скрывались, испуганные видом оружия. Топ-менеджеры и управленцы, уборщики, и секретарши, все они проводили Симметру озадаченно глядя на солдат, сопровождающих её. Это напоминало погребальное шествие, такое же серое и тихое, сопровождаемое скорбным молчанием. ПО сути это оно и было, сегодня генеральный директор Сингх покинет пост, или умрет, а Сатья, взойдет на его место. Ведь она его достойна, она столько лет старалась на благо всего мира, строя здания, обеспечивающие жильем и работой тысячи человек, а что сделал этот тупой шоумен? Построил ли он хоть одно здание? Привел к миру хоть одну страну? Или может искоренил хоть каплю хаоса? Нет, он сидел в своем сраном офисе, слушая как мир приносит ему все больше денег и известности, наживался на устроенном беспорядке, вместо того чтобы бороться с ним. Но она, она все исправит. Этот толстосум боится решительных мер. Боится действовать, но Симметра не боиться. И сегодня она займет положенное ей место. Так-что вместо тишины, она слышала триумфальный горн, обозначающий триумф. Однако, вокруг все же царила тишина, столь непривычная для административных отделов филиала «вишкар», в теплом, пропахшем компьютерами и принтерной краской воздухе, слышались лишь ругательные интонации и громкие щелчки, принадлежащие телефонам. Когда очередной клерк, пытался куда-то дозвониться, он либо слышал тишину, либо попадал в службу безопасности здания, где его просили временно воздержаться от звонков в ближайшие несколько часов. Не слышалось привычное трещание сотен телефонов или назойливый писк мессенджеров, требующих немедленного внимания владельца к очередной новости или задаче. Даже телевизоры, развешенные в рекреационных зонах, транслировали лишь серую надпись «ожидайте». Кабинет Сингха, занимал восточную стену этажа, располагаясь за конференц-залом для совещаний высшего управляющего состава. Его специально отгородили от остального этажа, выставив не стеклянные, а вполне нормальные стены, вокруг которых расположились в ряд несколько кадок с декоративными растениями, и скульптур. В одной из них Сатья самодовольно признала собственные утонченные черты, несколько гиперболизированные неизвестным скульптором. Вокруг них вились причудливые световые потоки, напоминающие северное сияние, или плотные капли дождя. В купе с постоянно меняющимся окрасом, эффект создавался впечатляющий. Чуть позади них расположился питьевой фонтан, с минеральной водой. Сейчас вокруг него собралась внушительная толпа переговаривающихся сотрудников, издалека напоминающих сплошную стену из черных, коричневых и белых пиджаков. Люди сидела на краях фонтана, прислонялись к стенам или друг к другу. Многие смотрели в экраны телефонов, или стучали по ним, пытаясь поймать отключенный сигнал. Взгляды остальных устремлялись либо на пол, либо в сторону входа в сектор обитания Сингха. Кто-то даже громко ругался с парой оперативников, не дающих людям проникнуть к аварийной лестнице. Едва Вишвани подошла к толпе, множество взглядов тут же устремилось на неё, и на эскорт в виде солдат. По лицам людей прошел легкий испуг, а многие подались в стороны, не желая оказываться невольными участниками неизвестно чего. Несколько сотрудниц и вовсе трусливо юркнули в ближайший кабинет, заперевшись на магнитный замок. Сатья хитро улыбнулась и пошла вперед, легко лавируя между людей. А вот Рукер не стеснялся толкаться и огрызаться, подчас орудуя кулаком. Бекки отчаянно пытающаяся успеть за начальницей, испуганно пряталась за бойцами. Она уже поняла, что участвует в чем-то очень нехорошем. Вот только в чем, её куриные мозги, способные только подчиняться или дрожать от ужаса, ещё не поняли.  — Мисс Вишвани! — Из толпы вышла рослая белокурая женщина, затянутая в черный костюм, с кожаными вставками. Это была личный ординарец Сингха — Хельга Ван Графт — злобная и агрессивная как доберман, и почти столь же лишенная всякого такта, или чувства меры. Она всегда недолюбливала Сатью, и на старте карьеры, индианке пришлось стерпеть немало различного дерьма, льющегося из рта этой немецкой сучки. Вот и сейчас она похоже решила поиграть в доминацию, вот только она тут больше ничего не решает… — Чего тебе? — Сатья даже не удостоила немку взглядом, продолжая идти сквозь почтительно расступающуюся толпу. Большая часть сотрудников, уже почувствовали неладное и начали побыстрее расходиться. Таков уж этот народ. Клерки, пусть и высших эшелонов, всегда остаются клерками, серыми, амебными существами, мечтающими чтобы что-нибудь произошло, но боящимися как бы из этого чего не вышло. Особенно боящимися как бы это не коснулось их работы и в отдельности заработка. Впрочем, некоторые все же остались, предпочтя сныкаться за кадками с пальмами и сделать вид что они невидимки. Тем же что оказались зажаты между разражающимся конфликтом, и кабинетом Сингха, оставалось лишь пожелать удачи.  — Это возмутительно, я требую объяснений! — Продолжала Хельга, изумленная такой наглостью. Голубые глаза сузились, а розовые губы поджались, уродуя её в общем-то красивое, нордическое лицо. — На каком основании, вы объявили террористическую угрозу?! По какому праву заблокировали весь отдел и мешаете осуществлению обязанностей?!  — Потому что я могу… — Невозмутимо бросила Сатья, приведя Хельгу в ещё большее бешенство. — И не тебе с меня что-то спрашивать. — Ещё как мне! — Взвизгнула немка, ускоряя шаг, однако, перед ней люди уже не расступались. — Я личный ординарец мистера Сингха! Его глаза, уши, и воля! Вы не имеете права что-то решать без меня! Немедленно отвечайте на мои вопросы, иначе я назначу вам взыскание!  — Заткнись, фригидное недоразумение. — Бросила Симметра, поднимая руку и показывая Хельге средний палец манипулятора. — ЧТО?! — Визг был настолько громким, что многие из уже начавших расходится, обернулись, чтобы увидеть как Симметра резко разворачивается к обиженной. — Да я… Да я… У блондинки не хватало дыхания и слов. Её лицо покрылось краснотой, а дыхание срывалось. — Да я тебя… Я тут всем распоряжаюсь! Без меня ты не имеешь прав вообще! — Единственное чем ты вскоре будешь распоряжаться, это зассаной камерой три на три метра… — Зловеще произнесла Симметра, без тени злобы в голосе. Один из пальцев руки-манипулятора, с гудением распрямился и уперся в объемистую грудь немки. — Так-что сиди, и не скули… И Симметра пошла дальше, оставив немку в полном афиге от складывающейся ситуации. И лишь через несколько метров шепнула Рукеру: арестуй её, но не кантуй сильно… Капитан кивнул и через миг позади послышался звук удара прикладом, и крик Хельги, поддерживаемый испуганным вздохом сотрудников, созерцавших конфликт. Даже спорщики, ругавшиеся с охраной, заткнулись, и предпочли уйти подальше. Последние люди попавшиеся на пути Симметры испуганно прижимались к стенам, и вскоре она увидела дверь Сингха. Большая, двустворчатая, она выделялась на фоне металлической стены, как луч света в глубокой ночи. По бокам от входа, в специальных нишах, отгороженных от остального коридора декоративными постаментами, стояли двое телохранителей, облаченных в тяжелую экзоброню.Издалека напоминая статуи, или пустые доспехи, вблизи они оказывались вполне живыми людьми, просто стоящими неподвижно. Стволы энерганов (общее название потоковых энергетических пушек, использующих в момент выстрела принцип разогретого шара ионов — то-есть почти чистую плазму), по толщине напоминающие опаленные жерла авиационных турбин, смотрели в коридор, готовые открыть огонь. Обычно эта преторианская гвардия, не присутствовала в здании, постоянно располагаясь в зале телепортации, и их присутствие могло показаться подозрительным. Но откуда обычным людям знать, что вместо настоящей охраны, стоят солдаты Бенедикта.  — Мистер Сингх у себя? — Осведомилась индианка, кладя ладони на створки двери, и дожидаясь пока невидимые сенсоры просканируют их. — Так-точно, мэм. — Прогудел ближний оперативник, тяжко поднимая руку к виску. — Он просил никого не беспокоить.  — Не думаю что он будет против присутствия меня, и этих уважаемых людей. — Сатья кивнула на Рукера и солдат, позади которых трое обычных оперативников, скручивали все ещё сопротивляющуюся, и шипящую Хельгу. Стражи сдавленно засмеялись. Сквозь толстые шлемы, с сияющими синевой прорезями для глаз, смех казался совиным уханьем. Вишвани пожала плечами и получив подтверждение своей личности, толкнул открывавшейся двери. Но перед тем как войти, заблокировала их в приоткрытом состоянии, чтобы впустить и своих бойцов… (Саундтрек Marilyn Manson — Resident Evil Main Title Theme) …Кабинет Сингха, по форме напоминал трапецию, медленно расширяясь в сторону панорамных окон, и на первый взгляд казался просто пустым залом, с зеркальными полом и потолком. Действительно, на всем этом пространстве не было ровным счетом ничего, столь свойственного рабочим помещениям. Ни растений в помпезных бронзовых горшках, ни рабочего стола заваленного горами информационных планшетов, нет, ничего этого здесь не было. И можно было бы разочароваться, если не знать что на самом деле, все было куда сложнее, чем на первый взгляд. Это было настоящее произведение инженерного искусства, сочетающееся с почти аскетичным минимализмом. Фактически кабинет был одним из немногих помещений в мире, оснащенных автономным генератором жесткого света, в купе с новейшими технологиями в области голограммы. Иными словами, комната создавала и уничтожала любые предметы по желанию хозяина, или приказу компьютера, запрятанного в глубины стен. В стандартном виде, она действительно была пуста, и лишь короб кондиционера, висящего над входом, несколько уродовала зеркально-прозрачные стены, покрытые декоративными латунными пластинами. Они были натерты до такого состояния, когда даже пыль, не задерживаясь скатывалась на пол, поверх которого была нанесена невидимая сетка проекторов. Едва зайдя внутрь, Сатья сощурила глаза, заодно прикрывая их ладонью. Затемняющие поля были выключены и сквозь стеклянную стену, внутрь врывалась вся мощь Бразильского солнца. Его ярко-желтые, ничем не приглушенные лучи отражались от стен кабинета, как от зеркал. Они превращали зал в полыхающую адскую печку или гигантский клад. Каждая грань блестела золотом и огнем, пол и потолок буквально растекались на глазах, грозясь начать опадать вниз расплавленными каплями металла. У Вишвани заслезились глаза, ей захотелось просто закрыть их, но она сдержалась, и сделав невозмутимый вид, шагнула вперед. Каблуки неслышимо коснулись пола, будто Сатья шла по тонкой прослойке из воздуха. По полу побежали едва заметные волны золотого света. Сатья огляделась. Сингх стоял прямо перед окном, подставив и без того смуглое лицо солнцу, и то-ли загорая, то-ли размышляя о насущных проблемах этого мира. На фоне окна, его фигура казалась крошечным черным пятном, вырезанным из камня, а тюрбан, наполовину размотанный, подхватывал ветерок. Слева от него расположился невысокий столик, ножки которого уходили прямо в пол, и были из того-же материала. Поверх нег расположилось нагромождение каких-то непонятных объектов, детально разглядеть которые было нереально, но Сатья они напомнили игрушечных солдатиков, и баночки с краской. Симметра тяжело вздохнула, собираясь с силами. Она слишком долго ждала этого момента чтобы идти на попятную, но почему-то именно сейчас, в её душе поселился огненный трепет. Будто пламя поднималось по нервным окончаниям, охватывая каждую клеточку взволнованного тела, и грозясь вырваться из рта с первыми же словами. Но, надо держать себя в руках, чтобы все происходящее произошло по регламенту, законно… — Мистер Сингх! — Окликнула Генерального директора Вишвани, на конец собравшись с силами. Её голос отразился от стен, и эхом заполнил весь зал. Сингх дернулся, будто вышел из летаргического сна и жестом затемнил окна. Свет пошел на спад, и глазам открылся естественный желтовато-бурый оттенок поверхностей кабинета. — Мисс Сатья. — Тепло улыбнулся директор, всплескивая руками. Он ещё ничего не знал… — Чем я могу помочь вам? — Мистер Сингх, я хотела узнать почему вы не предпринимаете никаких действий по локализации Лондонского инцидента?! — Голос Симметры звякнул сталью, а лицо насупилось. Она жестом пригласила Рукера и солдат войти.  — Какого инцидента? — Сингх насупился. — Мне ничего не сообщали. — То-есть вам не сообщали о потере боевой платформы и целого города? Сомневаюсь. — Оперативники выстроились вокруг Сатьи, как бы невзначай направив на директора оружие. Капитан же застыл за её левым плечом, придерживая за запястье её секретаршу. Девушку уже колотило от нервов и она могла сотворить глупости. — Прямо сейчас целый сектор к Старом Свете уходит из наших рук, а вы бездействуете. — Я не понимаю о чем вы говорите. — Сингх осторожно шагнул к столу. — Мне не поступало никаких сообщений…  — Инцидент произошел больше часа назад (Сатья врет, прошло чуть больше получаса, но сейчас это не важно) — Вишвани забрала из рук секретарши информационный планшет. — Все это время, с вами пытаются связаться, но, ваш кабинет не отвечает.  — Я… — Начал индус. Его пальцы забегали по столу, пытаясь нащупать телефон, или хотя-бы коммуникатор. — Мне ничего не… Позовите Хельгу… Где Хельга, почему она ничего не сказала?!  — Согласно с принятыми нормами, если генеральный директор бездействует во время ЧП, я взяла на себя особые полномочия. Хельга арестована по подозрению в халатности и связях с террористами. Вы тоже. — Оперативники с лязгом вскинули оружие. По лицу индуса забегали лазерные прицелы. — Вам официально предъявлено обвинение в некомпетентности, и преступном бездействии. Так же рассматривается возможность вашей связи с террористической организацией «Коготь» и пособничестве Лене Окстон.  — Это… Это измена! — Просипел Сингх. — Рукер, арестуйте её! — Мистер Сингх, сделайте четыре шага назад, руки за голову, лицом к стеклу! — Приказал капитан, выступая вперед. — И вы туда же… Охрана! — Закричал свергнутый директор. — Охрана!!! — Никто не придет. — Сатья с трудом подавила ухмылку. — Сдавайтесь, иначе я прикажу применить силу. — Ну нет… — Индус дернул рукой, запуская её за полу пиджака и потащил наружу предмет отдаленно напоминающий револьвер. Опертаивники отреагировали мгновенно. Прицелы скользнули по телу директора, намереваясь остановится на коленях и плечах, но, время работало против них… Грохот четырех штурмовых винтовок пятидесятого калибра, громом обрушился на кабинет, моментально оглушив Сатью. Бекки с криком упала на пол, закрывая голову руками, вокруг неё полился град громадных, ещё дымящихся гильз. Тупоносые пули летящие на скорости втрое превышающей скорость самолета, обрушились на Сингха, измолачивая его и пробивая тело насквозь. Они рвали плоть и кожу, легко проходя сквозь пиджак, и терзая внутренности. В один миг его грудь провалилась, грудная клетка треснула и во все стороны полетели осколки ребер и окровавленные ошметки плоти. Она дождем окропила стол, и директор начал падать. Левую руку оторвало несколькими точными попаданиями и конечность с чавканьем отлетела, фонтанируя кровью, правая рванулась наружу, рефлекторно зажимая спусковой крючок так и не выстрелившего револьвера. Стекло за ним окрасилось красным, и окропилось кусками внутренностей — пули вырывали плоть вместе с костями, оставляя ужасающие кровавые отверстия. Директора дергало, каждое попадание отдавалось волной дрожи, а стекло за его развороченной спиной покрылось трещинами, сквозь которые прорывалось солнце. Его лучи проходили через сквозные отверстия в теле, и казалось будто директор пылает внутри. Из последних сил, когда патроны у оперативников разом кончились, и на пол упали опустевшие магазины, Сингх выставил руки и рухнул на спину. Его голова врезалась в стекло, а застывшие глаза, покрытые кровавой пленкой, уставились в пустоту. — Вы отстранены от руководства… — Усмехнулась Симметра, отпинывая от себя магазин винтовки и направляясь к телу Сингха. Того изрешетило настолько сильно, что от всего директора почти невредимой осталась только голова, и ноги. Все остальное выглядело как громадная куча изуродованного и обожженного мяса. Внутренности и переломанные кости смешались в жуткое месиво, переплетающиеся и растекающееся как вишневое варенье. Обрывки пиджака и рубашки, добавились в это месиво, выступая наружу, а воротник, как обычно застегнутые до конца, не выдержал давления расслабленного тела, и порвался. Несколько пуль угодили директору в шею, и наружу вместе с обрывком плоти вытекал имплантированный громкоговоритель, а его проводки, неприятно похожие на окровавленные макароны, вытягивали наружу гланды, и голосовые связки. Но глаза Симметры зацепились за кое-что другое. Из того же кармана, где лежал револьвер, сквозь широкую дыру, выглудывала изящная золотая полумаска, с бармицей из бирюзовой проволоки. В её лоб, покрытый изящной гравировкой, был врезан большой рубин, на котором был странный символ, напоминающий перечеркнутый глаз. Индианка наклонилась и двумя пальчиками выудила маску, принимаясь её разглядывать. Обычная маска, даже не полностью золотая, но почему-то Сингх хранил её при себе… Рев Бекки привел Симметру обратно в этот мир.  — Боже… Боже господи… — Бекки на конец подняла заплаканную голову, но увидев окровавленный труп, тут же отвернулась. — Вы его убили… — Не убила, предотвратила катастрофу… — Сатья присела на краешек стола. — Мистер Рукер, спасибо за службу, отпускайте охрану. Здание на нормальном режиме. И ещё кое-что, пригласите сюда журналистов, я думаю им будет интересно выслушать ПРАВИЛЬНУЮ версию произошедшего… 10 Часов спустя. Швейцария. Руины ЦБК. …Для большинства обычных людей, телепортация, это нечто невероятно страшное, захватывающее и дорогое одновременно. Многие хотят попробовать, другие боятся случайных инцидентов, то и дело случающихся с клиентами транспортных компаний, а третьи даже не желают слышать об подобной технологии, считая её ложью «Вишкар». Для Бенедикта все было куда проще и прозрачнее, за годы своей службы он проходил процесс телепортации не одну сотню раз, и из небольшого приключения, она превратилась в ещё одну утомительную деталь, из которых состояли его по большей части серые будни. Ничего сверхъестественного или необычного, а то что поначалу было волнительно, стало обыденно, и воспринималось как нечто само-собой разумеющееся. Каждый раз одно и то же, «встаньте на диск, убедитесь что не забыли багаж, держите руки вертикально вниз, голову вверх, и бла, бла, бла»… Потом вспышка, яркая, как новое солнце, она смущает не давая точно оценить весь спектр ощущений предоставляемых процессом. А ведь на самом деле происходило нечто совершенно фантастическое — тело разбирает на мельчайшие составляющие, атомы, а потом собирает в новом месте. Фактически, после каждой телепортации, вы уже не вы, а новый человек, с памятью и разумом старого. Стоит все же отметить одну деталь, которая Бенедикту нравилась не очень. Чисто субъективно, с момента начала процесса, и твоего появления, проходило где-то минут тридцать, если не больше (это зависит от инертности разума), в то время как на самом деле проходят доли секунды. За такой срок мозг сильно тормозится, а разум словно костенеет, и первые несколько минут человек сильно заторможен, и едва может понять что происходит вокруг. Впрочем, при прочих равных, Бенедикт телепортация нравилась — быстро и достаточно удобно, если конечно оператор сети не напортачил, и не отправил тебя в Тибет вместо Берлина (хотя бывали случаи куда- более опасные, когда груз разрывало на части и выбрасывало в разных сторонах света). А учитывая что ему за один день часто приходилось бывать в четырех, или пяти странах, то телепорт сильно экономил время, давая больше шансов сделать свою работу правильно. Так-что телепортация стала для него привычнее чем самый обыкновенный автомобиль. А потому, сразу после получения приказа, Бенедикт отправился его выполнять. По пути заскочив в кафетерий, и забрав самую большую чашку кофе какая только существовала в здании, он вызвал Швейцарский филиал, и затребовав инженерную группу, направился в зал телепортации. Тот располагался на самой глубине башни «Вишкар», и представлял из себя большой, идеально круглый зал, с длинной приемной, по обыкновению заставленной кучами ящиков, которые требовалось доставит в разные концы света. Вокруг них вертелись дроны-погрузчики, скрипящие магнитными захватами, и вечно уставшие операторы, следящие чтобы машины не напортачили. Когда Бенедикт проходил мимо них, никто даже не посмотрел на него, кроме разве-что охранников — двух опертаивников, вразвалочку стоящих у входа в телепортационную. Впрочем, винить сотрудников этого этажа не стоило, их работа была нервной и довольно сложной, особенно когда появлялись особенно габаритные, или важные грузы, за которые они отвечали головой. Подобными залами были оснащены все ключевые здания «Вишкар». Они осуществляли одностороннюю или двухстороннюю телепортацию, за раз пожирая объем энергии, которого бы хватило на небольшой город. Но корпорация не скупилась на ресурсы, ведь мгновенная переброска сотрудников, грузов, или военной силы, того вполне стоила. А главное, телепортация позволяла секретно перекидывать различные разработки, которые могли бы стать жертвой террористов. Зачастую через эти помещения протаскивали нечто настолько секретное, что всем операторам завязывали глаза, или вкалывали амнезиак. Вот бедняги и были как рыбы, вытащенные на поверхность, усталые, и вечно сонные. Бенедикту такого опасаться не стоило, уровень допуска, помеченный красной полосой, гарантировал неприкосновенность. Англичанин позевывая дождался пока ему расчистят путь, и вознаградив операторов благодарным кивком, вошел в телепортационный зал. Это помещение ему нравилось в первую очередь своей аскетичной обстановкой, и невероятной тишиной. Каждый шаг и вдох, раздавался здесь как гром среди ясного неба, и разносился многократным эхом. Зал освещали яркие белые лампы, вмонтированные в скругленный, кремово-белый потолок, в центре которого виднелись тонкие усики расщепляющего излучателя. Они постоянно дергались, улавливая частицы витающей в стоячем теплом воздухе, и вызывали неприятную ассоциацию с громадным пауком, засевшим наверху. Вокруг все было отделано приятными бежевыми и белыми плитами, из неизвестного Бенедикту металла, поверх которого были нанесены узоры сверх-проводящих микросхем. Те мягко светились, пульсируя в такт потокам энергии проходящим через зал, от чего стандартное освещение казалось несколько ярче чем должно быть. В дальней стене зала, было затемненное окно операторской рубки. За толстым стеклом угадывался силуэт одного из сменщиков, ожидающего приказов, или сигнала о том что скоро пойдет груз. Из всех вакансий, эта была наиболее напряженной, одна ошибка во введенных данных, могла стоить миллиарды кредитов, или пары жизней, хотя, для корпорации в первую очередь важны денежные потери. Когда Бенедикт прошел в центр зала, встав обеими ногами на выдающийся из пола белый диск, в воздухе появилось меню, предлагающее выбрать пункт назначения, и тип телепортации. Попивая кофее одной рукой и непринужденно тыча пальцами другой в прозрачные кнопки, англичанин, сформулировал свои требования, и кивнув отправил их в операторскую.  — Позвольте уточнить. — Голос оператора был глух, из-за плохо настроенной системы оповещения. — Вы запрашиваете одностороннюю телепортацию, в Швейцарию, по указанным координатам? — Да, подтверждаю. — Англичанин сдержанно зевнул, и одним махом допив кофе, швырнул стаканчик, во все ещё открытую дверь зала. Тот описал красивую дугу, помеченную разлетающимися каплями и юркнув над головами рабочих, угодил прямо в мусорное ведро. Чтож, аугметика как всегда не подвела. — Инструктаж ТБ, можете не зачитывать, я его наизусть знаю. — В таком случае, прошу принять необходимую позу, и приготовиться к телепортации. Бенедикт принял нужное положение, и на последок проверив все, стал дожидаться обратного отсчета. — 3. 2. 1. Пуск. — И ослепительная вспышка заставила Бенедикта зажмуриться… …На мгновение дыхание перехватило, свет перед глазами дергался и переливался, становясь то ярче то приглашение. Жар, обдувал тело, будто оно находилось под водой, или где-то где гравитация сильнее, а потом он вдруг сменился нормальной атмосферой. Оглушительных хлопок сотряс уши, и ударил в голову, а следом послышались звуки новой местности. Исчезал тишина, на её место пришел шум деревьев, и трепет листочков, держащихся за древние ветви. В лицо ударил холодный горный ветер, продирающий до костей, и заставляющий содрогаться от холода. Он приятно пах ядреной смесью запахов гниющей хвои, древесины, снега и отдаленно уловимого душка гари, осевшего со времен пожара. Запахи успели проникнуть достаточно глубоко в нос, и осесть на горле, тягучими, скользкими каплями, а потом начальника охраны со всей силы шлепнуло об сухую, холодную землю. Бенедикт охнул, и громко щелкнул челюстями, ударившись лицом в сухую, покрытую мелкими камешками, поверхность. В рот ему забился горький песок, а левая рука угодила в какой-то колючий куст, и невидимые иглы вспороли кожу. — О, ну просто отлично… — Прошипел Бенедикт, вставая на колени и отряхивая свое пальто, и попутно оглядываясь. Его зашвырнуло в какие-то наполовину обгоревшие кусты, растущие небольшим полукругом. Их стволы покрывали короткие, но очень тонкие иглы, а наверху, где-то на уровне головы Бенедикта, потихоньку расцветали небольшие сиреневые бутоны неизвестного растения. Англичанин не был специалистом в биологии, и уж тем более не отличал один сорт цветов от другого, но мог поручиться, что это растение выведено искусственно. Длинные загнутые ветви, закрывали половину обзора, а мелкие, листочки, присыпанные пеплом, шумели на горном ветру. Бенедикт прокашлялся, избавляясь от земли, и поправив пальто, начал прорезать себе путь наружу. Иглы цеплялись за пальто и лезли в лицо, оставляя мелкие царапинки, но поспорить с силой аугметической руки, в которую были встроены короткие клинки, растения не могли. Вскоре над растениями приглянулось бледно-голубое, разреженное небо, подернутое белыми облачками. Солнце стояло в зените, медленно перемещаясь на запад, а его бледный свет, даже не слепил глаза, давая увидеть синие горные пики, торчащие со всех сторон. Некоторые блестели снегом и льдом, другие были черны, как большие куски угля. Чуть ниже, за полосой голосго камня и льда, шла сплошная темная зелень старинного, почти реликтового леса, занимающего всю долину. Этот пасторальный пейзаж казался совершенно нетронутым цивилизацией, если-бы не тихий шум автомобилей, летящих где-то вдали. Бенедикт тихо засмеялся и сделав последний рывок, вывалился из кустов. Под ногами хрустнула влажная щебенка, перемешанная с остывшими угольками, и давно застывшими расплавленным стеклом. Да, оператор не ошибся и закинул его ровно туда куда и требовалось, а если быть совсем точным, то прямиком во двор бывшего ЦБК. Вид этого места моментально навел на Бенедикта печаль, его аугметика мерзко заныла, пуская легкие электрические разряды прямо в нерв. Ещё бы, именно доктор Циглер приживила её, прямо здесь, в этом дворе, когда Бенедикт умирал и времени чтобы доставить его в палату не было. Англичанин прикрыл глаза, пытаясь возродить тот момент в памяти. Ветер, принялся трепать неприкрытые волосы и хлопать полами тонкого пальто, открывая взгляду его повседневный костюм, из толстого коричневого материала. Как и тогда, много лет назад. Только тогда была весна, а не лето. Тогда весь двор цвел, и благоухал неведомыми цветами, от запаха которых заполненные кровью легкие англичанина содрогались в аллергическом спазме. А небо горело в рассветных солнечных всполохах, поднимающихся из-за гор… Чтож, реальность уже не имела ничего общего с памятью, пуст и не такой сладостной как хотелось бы. Меланхолическое чувство заброшенности, уже захватило это место. Дороги и тропинки для прогулок пациентов, уже покрылись грязью, и начали зарастать, новой зеленой травкой. Она плавно пробивалась сквозь повсеместный слой гари и сажи, носимой ветром. Эта серая пелена, осела на всем, даже на самом воздухе, и каждый вдох давался уже с большим трудом. Все газоны, клумбы, и живые изгороди, в тени которых столь приятно посидеть, были поглощены пламенем превратившись в горки каменеющего пепла. Прямо поперек двора, огромным шрамом, красовалась длинная, разветвленная траншея, оставленная колесами пожарных машин. Об их присутствии напоминали так же брошенные пустые огнетушители, и одноразовые пожарные рукава, уже начавшие гнить, потихоньку становясь частью ландшафта. Машины скорой помощи, стояли на своих местах, только они уже никуда не поедут. Гарь и ржавчина, покрывали пустые корпуса — внутри же все выгорело. У самого въезда в больницу, в ряд лежали грязные носилки, уже поросшие мхом и плесенью, а рядом с ними лежала перевернутая аптечка. Бортики клумб, некогда раскрашенные во все цвета радуги, были черны и раскиданы по всему двору, а скамейки, и вовсе превратились во что-то кошмарное. Кусты, некогда обрамляющие их, покрывали грязные окрвоавленные бинты, со следами гари, и противоожоговых мазей. Как раз рядом с такой скамейкой, выбрался Бенедикт. Он сделал несколько шагов по хрустящей земле и отряхнув скамейку от пыли, грузно присел. До приезда инженеров у него было около часа свободного времени, вот только потратить их было не на что. Оставалось лишь думать о деле. И вот тут его ждало главное разочарование, обещающее что работенка предстоит «веселая». Если он предполагал, что ЦБК хоть немного расчистили, и систематизировали находки, и найти кадуцей будет просто, то сильно ошибался. За те месяцы что прошли с момента теракта, никто так и не озаботился толком разобрать завалы ЦБК. Рабочие ограничились лишь устранением поверхностных навалов, куч обгорелого строительного мусора, и поиском выживших, коих почти не оказалось. Если быть точным, выжили всего несколько человек, двое из которых уборщики, которые в пьяном виде валялись в ближайшей канаве и ныне пустившийся в бега Джесси Маккри. Впрочем, на счет последнего у Бенедикта не было сомнений — он хорошо знал ковбоя, в свое время им довелось встречаться, и хорошо представлял как тот спасается из огня. Но вид того во что превратилась величественная больница, по совместительству являющая собой крупнейший центр изучения экспериментальных вакцин во всей Европе, заставили его усомниться в своей уверенности. От здания остались одни лишь обгоревшие стены внешнего корпуса, покрытые толстым слоем сажи, и гари. Десятки оконных провалов, почерневшие и покрытые оплавленными остатками пластиковых оконных рам, глядели на все обугленный сад, некогда окружавший задний двор, на парадную, поперек которой лежала перевернутая взрывом карета скорой помощи, и куда-то в лес, который тоже слегка подгорел. Многие деревья лишились коры или сгорели полностью, и пришлось спилить их, от греха подальше. Подвальная дверь, столь широкая ранее, напоминала грязную доисторическую пещеру, заваленную кусками машин, и оборудования, превратившегося в куски оплавелнного пластика, или черного металла. Сквозь окна первых и вторых этажей, вниз медленно сыпался пепел и мелкие угольки, образовывающие завалы, среди которых отчетливо проглядывались не догоревшие куски интерьера. То тут то там, в выгоревшем дворе, усеянном следами оставленными пожарной бригадой, красовались брошенные носилки, или перевернуты аппараты искусственного дыхания. Все это был напрасный труд, почти все кого пожарным удалось вытащить их огня, погибли от ожогов за ближайшую неделю, а ещё больше пропало без вести, так и оставшись в подвалах больницы. Дополнительным напоминанием об кошмаре, служили отпечатки человеческих тел, оставшиеся снаружи — словно их вырезали по трафорету, они позволяли увидеть где оставались убитые огнем пациенты и врачи. А на самом верху, в большом провале фасадного окна, неприятно напоминающего окровавленную рану, до сих пор свисало черное тело. Снять его не могли, или попросту не хотели, но его вид несколько нервировал англичанина. Впрочем, команде расчистки, все должно быть по боку. Эти парни, облаченные в плотные кевларовые комбинезоны, и противогазы модели «Эхо» (массивные, с четырьмя банками ионных фильтров по периметру, и десятком компьютеризированных линз разбросанных по лицу), всегда бесстрастно принимались за работу, и скоро лучи их фонариков, и мигающие лампочки экзоскелетов, разгребающих всякий мусор, будет видно по всей округе. Все здание изнутри было завалено обломками и горами сыпучего угля, скрывающего под собой смертельные ловушки, в виде арматуры и обгоревшие скелеты, коих было навалом. Если верить экспертам, то в момент, когда террористы подожгли здание, произошел взрыв бензиновых паров. Он моментально хватил палаты и лаборатории, несомненно воспламенив особенно опасные реактивы — ударной волны хватило чтобы переломить здание пополам. Все, столь тщательно собираемое инженерами по особому заказу, и все те бесценные данные, хранимые доктором Циглер, погибли в адском пламени. Крыша ЦБК, не поддерживаемая более внутренними перегородками, рухнула вниз, погребая всех под собой, так-что шансов выжить в такой кутерьме не было. А вероятность найти там кадуцей, да ещё и целый, и вовсе стремилась к нулю, однако Бенедикт собирался во что бы то ни стало выполнить задание. Или, хотя бы попытаться это сделать, так-что он откинул пустые размышления, и рассевшись на скамейке, стал ждать… …Инженеры оказались даже несколько более пунктуальными, чем ожидалось. Вместо часа, они уложились в сорок минут, прибыв сюда прямиком из Женевы. За это время, англичанин успел прогуляться вокруг руин больницы, спуститься к ручью, чтобы умыться настоящей талой водой, и даже успеть возжелать застрелится. Да, он не любил ждать. Но оказался вознагражден. Местный филиал учел пожелания и ранг Бенедикта, и прислал около двухсот человек, вместе со строительной техникой. В общей сложности пара бульдозеров, грузовики и троих инженерных «пауков» — поистине гигантских машин, на шести толстых лапах, и множеством разнообразных инструментов в «клешнях». От их шагов земля вздрагивала, а воздух сотрясался от свиста гидравлики, а потому англичанин, уже начавший замерзать, сначала услышал свое подкрепление, а уж потом увидел. Как оказалось, вместе с рабочими, прибыл и один из главных инженеров, ответственных за строительство ЦБК (остальные трое погибли при странных обстоятельствах — после осмотра выяснилось что убийца хирургическим путем извлек из них часть органов). Теперь настала самая нудная часть процесса, планирование… …Бенедикт и главный инженер, сидели под небольшим тентом, разложенным ими во дворе больницы. Этот импровизированный аналитический пункт, не защищал ни от ледяного горного ветра, до сих пор отдающего омерзительным запахом гари, ни от мелких дождевых капель, нарочито медленно падающих с чернеющего неба. Как это часто бывает, погода в горах сменилась стремительно, и ослепительная лазурь, сменилась гробовой сталью, сквозь которую проскакивали молнии, а гром эхом прокатывался по окрестностям, вызывая мелкие оползни. Бенедикт лениво наблюдал за небом, сидя на неудобном пластиковом стуле, в самой глубине тента. Его входной полог был откинут, открывая виду фасад больницы, по которому ползли последние лучики солнца, скрывающегося за чернотой. Неизвестно почему, но она казалась совершенно сверхъестественной, слишком плотной, и шершавой, будто воздух вокруг до сих пор наполнен дымом, или пеплом. Теперь фонари рабочих, начинали казаться крохотными светлячками, парящими внутри сгоревшего здания, а вспышки молний, поддерживали их, на мгновения, высвечивая все тени. Когда очередной ослепительно белый разряд, ударил в пики далеких гор, синеющих на горизонте, Бенедикт поморщился — непогода могла сильно осложнить работу, или сделать её вовсе невыполнимой. — Бенедикт? Сэр? Вы меня слушаете? — Прохрипел главный инженер, опираясь на пластиковый столик, стоящий между ними. Толстый, усатый мужчина, с лысиной на всю голову и облаченный в засаленную оранжевую толстовку и черные джинсы. Он был отвратителен на вид, но совершенно необходим при подобных работах, поскольку имел на руках все чертежи здания, и даже приложил небольшое усилие при его постройке. Чтобы сохранить секретность задания, Бенедикту пришлось сказать что он ищет документы и уцелевшие сервера, разбросанные по всему зданию — чтож, пусть это была неприкрытая ложь, инженер похоже повелся, а скорее, сделал вид что повелся. — Да слушаю. — Англичанин дернул головой, переводя взгляд на инженера, и едва не сбив со стола кружку с уже остывшим чаем. — И пожалуйста, не называйте меня сэр, королева ещё не удостоила меня звания рыцаря. — Прошу прощения, никак не могу отделаться от ощущения что говорю с важной шишкой. — Инженер ухмыльнулся, косясь глазом на улицу. — Но вернемся к работе. Он отхлебнул из своей кружки и крякнув, заскользил жирными пальцами по экрану огромного инженерного инфо-планшета. Тот знимл собой большую часть поверхности стола, и содержал в себе чертежи ЦБК, разной степени давности и точности, некоторые из них принадлежали едва-ли не к сороковым годам прошлого века, когда тут ещё стоял замок посольства Третьего Рейха в Швейцарии.  — Вот, смотрите. — Грязный обломанный ноготь уткнулся в южную часть чертежа, покрытого переплетением полупрозрачных линий. — Здесь, находится главный подвал больницы, доктор Циглер просила устроить его как можно более защищенным. Я имею некоторые соображения касательно этих помещений, наверное там находится экспериментальный архив. — Я доверяю вашему мнению, но мне кажется что стоит усилить группировку экзоскелетов в восточной части флигеля. — Голос Бенедикта потерялся в шипении гидравлических ног инженерного крана, напоминающего громадного краба. — Доктор жила там, значит самые ценные документы она наверняка хранила у себя. — Возможно, но мне кажется она не стала бы. — Вы хорошо знали доктора? — Бенедикт с усмешкой уставился на инженера, который принялся перелистывать уровни здания. — Скорее нет чем да, но задолбала она нашего прораба знатно… То это ей не так, то это не эдак, поэт ому у нас есть восемь разных чертежей этого здания. — Пожал плечами мужчина. — Забавно, но она все время требовала чтобы мы чуть-чуть сместили здание на восток, в глубину склона. — Зачем? — Снаружи послышался грохот и клешни «краба», ухватившись за кусок фасада, отломили его, укладывая в собственный кузов. — А кто же её знает, говорила сдвинуть, мы чуть-чуть сдвинули. Может она боялась высоты или чего ещё, но впрочем, получилось даже лучше чем на начальном чертеже. — Странно, может это как-то связано с прошлым этого места? — Бенедикт указал на маленький инфопланшет лежащий у себя на коленях. — Вроде как, тут раньше располагалось здание посольства Рейха. И угадайте как звали помощника посла? Циглер. Генрих Циглер, ветеран африканской кампании Роммеля. — Если хотели удивить, то не удивили. — Инженер фыркнул, забрызгивая планшет чаем. — Я поднимал документы. Ещё до Рейха, веке эдак в шестнадцатом, здесь стоял замок, и не поверите, управлял им тоже некто Циглер. — Родовое гнездо? — Поинтересовался Бенедикт, расправляя аугментированные пальцы, и вновь принимаясь разглядывать как рабочие разбирают завалы. — Это объясняет её стремление построить больницу именно здесь… Разговор прервал тихий кашель. На пороге тента, из уже сгустившийся темноты, проступили очертания солдата. — Сэр! — Он отдал Бенедикту честь и вытянулся в струну. — Господин главный инженер. Мы нашли люк, которого нет на чертежах…