Тирания порядка

То же время. Стена «Вишкар». День в Великобритании начинался что надо, шумно, «весело» и разве-что без традиционного чая с овсянкой. Вместо неё были человечески ошметки и сплошной дождь из раскаленного пепла и искр, который усиливался с каждой секундой, по мере того как основная огненная туча надвигалась на позиции. Сквозь разорванные потоки пара и дыма, прорывались огненные всполохи, а со стороны уничтоженного Лондона был слышен демонической силы гул и треск, перемежающийся с отдаленным ревом частых взрывов. Это взрывались запасы бензина на заправках, и газовые баллоны в домах — каждый такой взрыв придавал ещё немного апокалиптичности к происходящему. Любой взглянув на пылающий горизонт, невольно покрывался ледяными мурашками от ужаса и благоговения перед мощью невероятной стихии… Огонь был уже близко… В последние минуты стена огня сильно ускорилась, будто найдя какой-то новый источник энергии, и уже становилось видно её основание, сияющие настолько ярко, будто из земли перла лава. Пламя рвалось и ревело, заглушая все звуки. Отдельные огненные колонны и языки размером с десятиэтажный дом, переплетались между собой и то поднимаясь, то опускаясь, а плотные потоки пепла и дыма, мелькающие в его глубине, принимали самые невероятные образы. Воображение рисовало громадных огненных чудовищ, и крылатых демонов, с грохотом копыт разгуливающих по плавящимся руинам города. Тени помельче, снующие в самой глубине, в головах людей превращались в марширующие демонические легионы, идущие чтобы пожрать этот бренный мир. Многие наблюдающие невольно отворачивались, испытывая необъяснимую тревогу, другие напротив залипали, и при чем очень основательно — они не могли отвести взгляд, словно ощущая как хтоническая сила пламени напитывает их душу, наполняя тело гудящими потоками. В такой момент пламя напоминало своего извечного антипода — воду. Такая же плотная масса, непреодолимая для человека, и одновременно такая же притягательная, она задерживала взгляды на себе. В считанные минуты, прямо на глазах наблюдателей ослепительно-белое подножие пламени, поглотило крохотные точечки домов, и вгрызлось в придорожные рощи. Само шоссе при этом напоминало дорогу в ад — длинная черная полоса из расплавленного асфальта, мелькающая меж красноты. Асфальт дымился, тек и пузырился, то и дело вспыхивая, но тут же затухая. Машины оставшиеся на дороге, утопали в нем, и загорались от нестерпимого жара, способного плавить металл. Не было сомнений что при подобной скорости и количестве топлива, в ближайшие несколько часов, инфернальная стена упрется в укрепления «Вишкар», окончательно поставив крест на спасательной операции. Да что там, на самом деле офицерам даже сама мысль об том чтобы остановить огонь стеной и тысячами распылительных машин — которые уже подходили к «Кольцу» — уже не казалась такой уж хорошей. План остановки огня, был лишь теорией, проверить которую математически было невозможно — оставалась лишь практика. Крохотная стеночка из бетона и стали, с приближением огня, становилась визуально меньше и меньше, заставляя всех на ней нервничать. Единственным утешением было то что дроны и рабочие команды в экзоскелетах уже расчистили перед стеной сплошную полосу голого грунта и изрыли её противопожарными траншеями, глубиной в добрые двадцать метров. На их дне поплескивался густой противопожарный состав, бочки от которого в беспорядке валялись в земле. Состав неприятно напоминал застоявшуюся и порядком протухшую воду взятую прямиком из канализации. Впрочем, пахла она очень даже подобающе, источая омерзительный смрад химикатов и густого, дурманящего голову пара по плотности напоминающего туман. В огненном свете жидкость мерцала и переливалась, становясь то темно-красной как густая кровь, то бледно-зеленой, с оттенком желтого, а то и вовсе начинала сиять, как северное сияние. Вдоль некоторых траншей стояли люди не успевшие к стене и теперь обреченные либо на смерть от огня, либо от химикатов, плещущихся внизу. Их тонкие силуэты утопали в красноватом дыму, а воздух вокруг вонял горелым пластиком, и полнился кисельным маревом, и жаром как из открытой печи. Казалось он горел прямо в легких, заставляя людей кашлять и схаркивать комья пепла и гари… И так воль всей стены, кроме самого западного блокпоста, расположившегося за одним из притоков Темзы. Однако беда была даже не в приближающемся потоке пламени. А в людях. Паника накрыла тысячи людей, ещё не успевших пройти через стену. Напряжение, нагнетаемое звуком огня и жуткой жарой, росло уже давно, постепенно превращаясь в отчаянный страх, заставляющий двигаться вперед. Люди существа социальные, можно даже сказать стадные и зачастую не способны на самостоятельные действия, если толпа ничего не предпринимает. Однако, у некоторых нервная система послабее и они легче поддаются импульсивной панике. Чтобы сломать таких индивидуумов, нужен лишь небольшой стимул, сигнализирующий о непосредственной опасности. Нескольких взрывов и автоматных очередей, прогремевших во время побега наших героев, и расползающегося слуха «о пепельной чуме», вполне хватило чтобы напряжение перешло в разрядку. Нескончаемая тола отчаявшихся людей, крича и причитая от ужаса накатила на стену, в едином порыве прорваться за её пределы. Люди лезли на стены, перепрыгивали через заграждения и пытался подобраться к подножию объекта «Кольцо», выстраивая целые живые лестницы чтобы дотянуться до мостков охраны. Однако позволять им это сделать никто не собирался — стена ощетинилась разрядниками и стволами автоматов. Пока оперативники не стреляли на поражение, но сдерживающие средства применять не стеснялись. Те что стояли у стены, принялись отбиваться шоковыми дубинками и обстреливать толпу резиновыми пулями, заставляющими жертву падать на спину и уже не вставать. Сверху, с мостков полетели шоковые гранаты, взрывающиеся с треском электричества и сиянием, подобным падению звезд, и комья раздражающего геля, от которого тело человека охватывает такое жжение, что двигаться становится невозможно. По нескольку человек за раз, падали на землю, или на плечи своих соседей. ИХ топтали ли пытались оттащить. Несколько групп оперативников с дубинками, решили перейти в контратаку и врезались в толпу, охаживая всех дубинками и прикладами. Однако такая атака полностью провалилась — масса людей оказалась больше и когда оперативников начали затягивать в толпу, командование было вынуждено отозвать карателей и организовывать целую операцию по спасению с помощью операции. Но было поздно. Действия предпринятые «Вишкар» позволили паникующей толпе найти общего врага и страха превратился в гнев… Озлобленная толпа, рыча и воя будто стая диких зверей, начала налегать на заграждения, сминая их под собственным весом, и давя слабых, и раненных. На головы оперативников сыпались тяжелые камни, обломки заграждений, и бутылки, пустые, и заполненные какой-нибудь дрянью вроде мочи. Машины, скопившиеся у пропускных пунктов, переворачивались и поджигались, или на них начинали скакать группы взбешенных беженцев. Все это напоминало сплошное безумие, в котором безжалостная толпа не ведала страха перед ощетинившийся оружием стеной. Да что там, они даже сами себя не боялись, набрасываясь на товарищей или ослабших членов разгорающегося бунта. Пост 16 — тот самый, с которого начался весь этот бардак — оказался под наибольшей угрозой. Люди смогли прорваться за первый периметр, и устремились во внутренние помещения стены, где наткнулись на отряд спецназа, уже готового к такому повороту. Там впервые на людей обрушилась вся мощь форсированных лазерных винтовок, превращающих тела в оплавленные лужи плоти. Бардак и хаос волнообразно расползались вдоль стены, с каждым разом привлекая все большие массы. Все новые паникеры подстрекали толпу, воздух полнился криком и кашлем, и вскоре повсюду творился полный кавардак, сопровождающийся стрельбой и взрывами шоковых гранат. На 13 блокпосту вспыхнул пожар когда двое идиотов полезли на трансформаторный столб, и рухнули на лазерное заграждение, чуть дальше в стену полетела самодельная граната разорвавшаяся яркой вспышкой горящей селитры. Её владельца тут же снял меткий снайперский выстрел — грудь человека в красно-черном спортивном костюме, пытающемся скрыться в толпе, разлетелась на тысячи кровоточащих ошметков, а свинцовая болванка гаусс-снаряда, пролетел сквозь ещё троих гражданских, врезалась в землю. Раздались панически вопли — люди бросились в разные стороны, пытаясь избежать стрельбы. Двое человек побежали против толпы и были застрелены в спину, окатив все вокруг кровью. Ещё один, едва было подобравший ещё одну гранату с трупа первого мятежника, вдруг осел лишившись головы. Ещё одна болванка с воем прошила его вдоль тела, и врезалась в ногу женщине стоящей за его спиной. Её колено буквально лопнуло, как воздушный шарик, наполненный мясом. Она вопя и задыхаясь от дыма, забивающего её рот, упала. Человек попытавшийся ей помочь, неожиданно упал на бок, хватаясь за грудь и начиная корчиться в агонии. Он рычал и выл как раненый зверь. Пальцы рвали грязную одежду, а потом вокруг него полыхнуло облако искр и новый зараженный с воем бешеного зверя, накинулся на подвернувшуюся под руку женщину. Жертва завопила, пытаясь отпихнуть сочащегося «нефтью» монстра, но длинные угольные пальцы разодрали её руки и начали царапать горло, вскрывая артерию за артерией. Но в этом бардаке уже никто не замечал этого акта каннибализма, все были увлечены собственной попыткой выжить, даже не видя как падают все новые и новые жертвы неизвестного вируса… Они вдруг останавливались, принимаясь как-то странно икать или кашлять, их дыхание становилось хриплым, будто в горле засел пепельный ком, а по коже прокатывала волна иссушающего жара, прущего прямо из желудка. Они падали на колени, пуская из носа и рта кровавые пузыри и капли. Только вот в крови были вкрапления черной, нефтеподобной жижи, которая тут же начинала шипеть и застывать, превращаясь в мягкую массу, покрывающую тело бедолаги. Но зараженные уже ничего не могли сделать, в глубине глаз вспыхивало самое настоящее пламя, выжигающее белки и по коже пробегала волна искр, а затем новоиспеченный монстр с ревом набрасывался на окружающих. Впрочем не у всех это проявлялось так, некоторые напротив, никак не проявлялись, лишь изредка начиная странно дергаться и блевать, окатывая все вокруг инфекцией. Немудрено, что при таком количестве ослабленных людей в одном месте, заражение пошло очень быстро, но настоящие его масштабы ещё только предстояло узнать… …Если за стеной творился сущий бардак, то те кто были внутри самой стены, всеми силами пытались его локализовать. Командование «Вишкар» в своих попытках взять все под контроль, оказалось совершенно неспособным предпринять что-либо, а приказ вывести как можно большее число людей за предел «Кольца», казался невыполнимым. Они едва успели провести треть от прибывших сюда, и отправить их к телепорту, как началась эта вакханалия. Приказы и сообщения, градом сыпались на головы оперативников, и вскоре те уже попросту перестали понимать чего от них хотят, действуя чисто по ситуации. Они носились между этажами стены, занимая то один пост, то другой, в надежде выявить на каком участке прорыв наиболее возможен. То и дело давали залпы лазерные турели, испепеляющие по десятку бастующих, то вертолет пролетел над толпой, пытаясь высветить самых опасных. Бетонные коридоры были полны бойцов, а воздух внутри был не намного прохладнее чем снаружи. Скорее наоборот, здесь было жарче чем где бы то ни было — сотни мужчин и женщин напиханных в бетонные помещения, выделяли такой жар, что даже охладительные системы бронекостюмов не помогали. В дополнение к горячему воздуху, приходила ещё и вонь ионных батарей лазерных пушек и винтовок, от неё кружилась голова, а запах охладительных жидкостей от боевых экзоскелетов, вызвал тошноту. На верхних платформах офицеры устроили совет, и уже час никого не пускали туда, заперевшись в отдельном зале. Войти к ним не могли даже командиры отрядов, несущие новые доклады. Подобная секретность и жуткий бардак творящийся повсюду, отнюдь не способствовали спокойствию, и обычные солдаты начинали нервничать. Более того, далеко не все с упоением применяли оружие, как и всегда бывает, находились хлюпики которые считали неправильным стрелять в толпу внизу. Ещё больший хаос творился в мед-отсеке, наскоро построенном у основания стены, с безопасной стороны. С самого начала спасательной операции, это было самое востребованное здание на всем отрезке 16, сюда непрерывным потоком шли раненые гражданские и оперативники, эвакуированные с потенциально-опасной территории. Большое белое здание, с красными крестами перед входными воротами, было склепано из довольно хрупких пластиковых плит и металлических листов. К нему постоянно пристраивали все новые и новые части, по мере того как раненых или убитых становилось все больше. Палаты — длинные прямоугольные бараки, комнаты-склады и операционные, строились без какой-либо системы, и вскоре превратились в лабиринт. Его крышу утыкивали антенны и сигнальные маячки, привлекающие дронов с грузом медикаментов. Они просто сваливали их у входа, оставляя на волю оперативников-грузчиков, а те в свою очередь растаскивали их по палатам. В воздухе вокруг витали запахи опаленной плоти и медицинского спирта (который уходил не только на раны, но и на смазывание глоток оперативников, и врачей) от которых все проходящие невольно закрывали лицо. Десяток врачей метался от одной палаты к другой, пытаясь успеть всюду и везде, однако далеко не всех им удавалось спасти. Их закатывали в черные пластиковые мешки, и сваливали у черного входа. Однако, скоро их стало столь много, что мешки стали бросать просто в коридорах, или в кладовых помещениях, между раскладными стеллажами с медикаментами. Им помогали дроны, поддерживающие самых сильно поврежденных людей в более-менее живом состоянии, и младшие медицинские сотрудники, старающиеся выглядеть полезными. Внутри все было ещё хуже чем снаружи. Палаты были переполнены людьми и многих клали прямо на пол, устраивая подобие госпиталей времен Омнического кризиса. Люди стонали и кричали от боли, корчась и шатаясь по своим импровизированным койкам, и ничто не могло заглушить эти звуки, даже кислородные маски. За сегодня, медики повидали полный спектр ран, какие только можно получить, и применили все навыки полученные в годы учебы. Переломы, как открытые так и закрытые, пробитые черепа, сквозь которые текут мозги, проломленные грудные клетки, когда ребра выглядывают наружу, рваные раны с вывернутыми наружу краями, и частями костей, массивные внутренние кровотечения и конечно ожоги. Их было больше всего, всех видов, размеров и форм, от россыпи крошечных пятен, оставшихся от множества раскаленных осколков, до глубоких, рваных ран сходящихся гноем и лимфой. От них исходил мерзкий запах паленой плоти, да и сами обожженные не были красавчиками, зачастую потеряв до восьмидесяти процентов кожи, и превратившись в стонущие мясные мешки. От огня плоть растекалась, превращаясь в липкую зловонную массу, сквозь которую текла кровь и растопленный подкожный жир. Все это великолепие обильно покрывало пол, стекая с коек и операционных столов, и вскоре шаги стали отдаваться не щелчками, а мерзким мясным хлюпаньем, и на обуви оставались красно-желтые пятна. В тот ужасный день, далеко не один младший медицинский сотрудник проклял свою работу, ведь именно на них легла страшная ответственность за тех, до кого очередь к врачу ещё не дошла. Слушать крики, ощущать как на тебя смотрят умоляющие глаза и понимать что именно из-за тебя пара тройка несчастных возможно отправляется напрямую в ад, было настолько тяжко, что часть персонала регулярно бегала к мусорным ведрам, облегчить желудок. Вот только блевать скоро стало нечем, и медики просто громко икали от напряжения… …Младший медицинский сотрудник Верилья Месс, громко икнула, в очередной раз ощутив как желудок скручивает болезненный спазм, и тяжело вздохнув отстранилась от хирургического стола. На нем лежал относительно целый человек с парой глубоких рваных ран в районе ключиц. Сквозь текущую кровь и ошметки мяса, проглядывали кости, и полупрозрачные трубочки вен, и артерий из которых сама кровь текла. К горлу присосались несколько полных кровоотводов и шланги от капельницы, плотный клубок проводов от датчиков, обхватывал левую руку, и голову. Из его рта ещё шло бульканье, и с кончика мертвенно-белых губ, струилась слюна, однако сердце уже не билось, а Смерть приняла новый дар. Этот несчастный умудрился насадиться на заостренную арматуру, а когда его снимали, то перерубили пару артерий и даже вытащили одну из мышц наружу, зацепив её крюком. До госпиталя ещё дотянул, хотя и покрасил пару стен фонтанами крови, но до конца операции не дожил, попросту истек кровью, и даже зашивание лазером не помогло. Верилья помотала головой, прогоняя тяжесть, и слезы текущие по щекам — всего год назад закончив бельгийский медицинский институт, до сего дня она почти не практиковалась на людях, практикуясь с достоверными имитаторами человека. А сегодня… О господи… Все чему её учили шесть лет, пригодилось за жалкие три часа. Её белый халат, с пластиковым передником, на подобии тех что были у мясников, был покрыт кровью, которая уже начала свертываться. На руках, по локоть тоже были кровавые разводы, а лицевая маска, закрывающая рот и нос, была влажной от слез. До этого, она не представляла как тяжко работать с настоящими ранеными — их стоны, их боль, они передавались ей, вместе с ответственностью. Потеря первого пациента была шоком, смешанным с ужасом, а к третьему часу сплошной работы, она не спасла девять человек. При чем одного самолично усыпила, чтобы бедняга умер спокойно, а не мечась по всему столу в жутких агонических приступах. Последний умер тихо, она это даже не сразу заметила. Просто закрыл глаза и уже не вернулся… Кровь от тела уже текла с койки на пол, громко щелка отдельными каплями и добавляя ещё больше луж, окружающих ноги Верильи. Медик не снимая латексных перчаток, раскрыла рот мертвеца и дрожащей пятерней вытащила кабели, и кровоотсосы. Та же она поступила с остальными проводами и стянув перчатки кинула их на пол. В руки лег полупрозрачный лист голографической бумаги. Двумя движениями пальца она занесла данные об умершем и прилепив лист к его груди с помощью длинной булавки, оставила на нем свою подпись.  — Ещё один мертв! Заберите! — Охрипшим голосом крикнула она в коридор. — И несите следующего! Времени мало! В её импровизированную операционную зашли двое невероятно усталых оперативников в рабочих комбинезонах. Они убрали оружие за спину и переложив тело на пластиковые носилки, потащили его в соседнее помещение, где за полупрозрачной занавеской, лежало несколько рядов черных мешков. Верилья проводила их пустым взглядом, полным усталости и отойдя от стола, присела на небольшой круглый стул. Пока поднесут очередного раненого, у неё будет несколько минут чтобы отдышаться, и сменить перчатки. Рядом со стулом стояла небольшая кушетка на колесиках, исполняющая роль стола для медикаментов. Её металлическая поверхность была завалена различными пузырьками с разноцветным содержимым и аппаратурой, вокруг которой подобно змеям разлеглись целые вязанки проводов, и датчиков-липучек, лежащих в банке со спиртом. Чуть поодаль на тряпочке лежали скальпели и лазерные резаки, работать которыми однако, Верилья не имела права, поскольку технически, ещё была младшим медиком. Впрочем, кого волнует твое место в иерархии врачей, когда рядом гибнут люди? На отдельной тарелочке лежали заполненные шприцы и уже вскрытые ампулы от промедола, и морфия, а под кушеткой, на крючьях висели пакеты с кровью для переливания. Один из них лопнул, от неправильной транспортировки, и теперь медленно истекал своим содержимым, заливая остаток чистого пола. Верилья покопошилась на столе и вытащив новую пару перчаток, с хрустом натянула их на руки. Оперативники не смотря на строгие указания, лениво прошагали мимо, о чем-то тихо переговариваясь, и скрылись в коридоре, из которого опять начали доносится дикие крики, и мольбы о помощи. Где-то громко работала костная пила, и слышались жужжащие звуки лазера, зашивающего очередную рану. То и дело мимо двери пробегали ещё две медсестры, таскающие все необходимое по другим операционным. Прямо в соседней операционной, доктор Шульц проводил сложную операцию на грудной клетке и судя по крикам, анестезии на больного уже не хватило. Мисс Месс, нужен был отдых, и она это прекрасно ощущала — зеленые глаза запали, и обзавелись парой синяков, её нежно-оливковая кожа побледнела, а нос заострился. Даже бледно-каштановые волосы, обычно вьющиеся и торчащие во все стороны, печально обвисли, вываливаясь из-под медицинской шапочки. По левой линзе квадратных очков, служащих скорее для защиты глаз чем для усиления зрения, катилась мутная капля пота, поблескивающего на её висках, и лбу. В операционной было дольно жарко, а запахи ещё хуже чем на улице. Верилья пару раз вдохнула, пытаясь на миг представить что она вообще не здесь, не среди ужасающей катастрофы, а где-нибудь дома, в южной Италии. Она представила оливковые рощи и холмы, столь сильно подсвеченные закатным солнцем, что трава на них начала желтеть. На миг в её ноздри даже ударил знакомый домашний запах теплых хлебных лепешек, вытащенных только из горячей печи. Но стоило открыть глаза как солнечная Италия растворялась в призрачной дымке и она вновь оказалась в свой операционной. Вообще-то это было складское помещение, на скорую руку переоборудованное под цели медиков. Оно было в форме правильного шестиугольника, с довольно длинными стенами и мягкими едва скругленными углами. Стены были довольно низкими, и тонкими, из-за чего было слышно все что творилось в соседних помещениях и коридорах. Как и все поверхности, они были окрашены в болезненно-белый медицинский цвет, который отражал свет потолочных светосфер. Рядом со входом стоял дезинфектор для рук, и большая УФ-лампа, и механизм для кварцевания. В трех стенах были входы в другие комнаты и коридор, вдоль других же стояли металлические стеллажи, на которых стояли коробки с бинтами, скальпелями и прочей медицинской херью, назначения которой не знала даже сама Верилья. Рядом с ними в полном беспорядке стояли аппараты искусственного дыхания и прочая необходимая техника, от самой простой, до пока-что выключенных роботов поддержки. Один из них — похожий на огромного паука с восьмью ногами и ещё стольким же количеством лап на которых висело разное оборудование — задумчиво пыхтел, и гудел, видимо скачивая обновление с медицинского сервера. Это было как всегда «вовремя», а главное, отложить обновление было нельзя — долбанное наследие программистов начала двадцать первого века. Вокруг него с раздражающим энтузиазмом, вертелись лампочкообразные дроны-осветители, с большими фонарями на брюшках. То и дело они садились на стены, принимаясь «чистить» лапки, подражая мухам. От такого неожиданного сравнения, медик поморщилась и отомкнув от лица маску, не стесняясь плюнула на пол. Он и так был грязным до безобразия и о сохранении стерильности речи идти не могло. Весь пол комнаты уже был покрыт уже начавшими подсыхать кровавыми пятнами и лужами, от которых тянулись длинные цепочки следов, и грязных салфеток. В ярчайшем свете светильников, пятна были особенно заметны, превращая операционную в сцену из фильма ужасов. Впрочем, ужасы тут и творились. Целая груда разноцветных одноразовых перчаток валялась у стула, и ещё один халат, уже грязный настолько что его нереально надеть, висел на крючке. С его подола медленно падали кровавые капли. Центр зала занимал уже упомянутый хирургический стол, на подвижной округлой платформе. Его поверхность, залитая кровью, уже начала самоочищаться, впитывая жидкость в себя и сливая в большой мешок внизу. Он был заполнен до краев и походил на раздутое коровье вымя, готовое вот-вот взорвется.  — Мэм? — Из оцепенения Верилью вывел приглушенный голос оперативника, вошедшего в операционную. Рослый и широкоплечий, она был облачен в плотный синий бронекостюм внутренней службы безопасности, а за спиной висел гаусс-дробовик германского производства (легко узнавалось по характерному прикладу с открытыми амортизационными пружинами). Левая рука оперативника оказалась разодранной, даже кевларовые пластины, установленные по принципу чешуи оказались вывернутые наружу. По ним из глубокой раны текла кровь, которую боец пытался зажать другой рукой.  — Мэм… — Ещё раз позвал он, выговаривая слова сквозь зубы и тихо шипя от боли. — Можете перебинтовать пока этого придурка не притащили? — Да, конечно… — Верилья неопределенным жестом подозвала оперативника и достав из кармана халата жгут, наложила его выше раны. Она откинула разодранный рукав и приказав оперативнику терпеть, ливанула в рану обеззараживающий жидкостью, от которой окровавленная конечность тут же покрылась пузырьками. Боец все же не выдержал и зашипел, закусывая губу, и его пальцы невольно сжалось в кулак.  — Спокойно боец… Терпи… Пощиплет и будет хорошо, а-то заразу подцепишь, совсем мертвый будешь. — Попыталась пошутить Верилья, впрочем шутка была так себе, поскольку она вдруг заметила что рана очень необычная. Чаще всего оперативники резались крышками от консервов, или ножами, когда от скуки начинали подкидывать их, но тут было что-то совершенно новенькое. Несколько десятков довольно глубоких отверстий, с обеих сторон кисти. Среди них были четыре пошире, а остальные как от зубьев пилы — они прорвали кожу и изрезали ткани. — Ты как так пораниться умудрился? Верилья тряпочкой смыла пену и взяв в руку шприц с обезболивающим, сделала бойцу инъекцию. Бледно-серая жидкость потекла по венам и добравшись до разрывов, создала плотную пломбу, и убила боль. За пределами медпункта, но все же достаточно близко, послышалась автоматная очередь, а следом за ней ещё несколько. Многие на месте Верильи бы уже обеспокоились близкой стрельбой, но в последнее время канонада стала слышится все чаще и она просто перестала обращать на стрельбу внимание. — Да вот, сейчас приведут к вам одного истукана… Из тех что успели пройти в самый последний момент… — Начал оперативник наблюдая как медик начинает обрабатывать рану заживляющим лазером (рана небольшая, и не смертельная, можно и целиком заживить). — Так вы с ним поосторожней. Он с виду тихий, даже вялый, но сука, кусается как чертила! Я его за плечо прихватил, а он как вцепился мне в руку! Пидор! — Что значит укусил?! — Слегка не понимающим голосом спросила Верилья, для верности затягивая руку оперативника тугим бинтом. Где-то неподалеку начал доносится неопределенный шум и возня, и он потихоньку приближался, превращаясь в довольно громкий треск, и хрип. — Для людей это не очень-то нормально…  — Вот так! Просто взял, и вцепился, а потом сидит и улыбается во все тридцать два! — Возмущенно зарычал оперативник, и его голос заглушился на фоне дикого совершенно ненормального рева доносящегося из коридора. Следом послышался обеспокоенный голос конвоирующего солдата и из звук кратковременной драки, похоже перерастающей в избиение. Громкие хлопки ударов, превратились в глухое чавканье. Доктор обеспокоенно заглянула за спину бойца, как вдруг там, раздался громкий треск, от которого стена зашаталась. Следом рев неизвестного превратился в хрип, и на его фоне раздался оглушительный выстрел и крик боли, приглушенный защитной маской. Верилья вскрикнула, хватаясь руками за лицо, а оперативник резко обернулся, стаскивая с плеча дробовик. Ионная батарея громко взвыла, а пальцы легли на спусковой крючок. Свет в медпункте мигнул и в коридоре послышалось голодное сипение, приглушенное целой серией одиночных выстрелов раздавшихся уже с другой стороны комплекса. — Да что там за мать твою происходит! — Тихо пискнула Верилья, сползая со стула и обеспокоенно отходя в сторону. Это была уже не просто фоновая пальба, а вполне целенаправленная попытка кого-то убить, при-чем в совсем рядом. Оперативник качнул головой что-то сообщая в рацию, и медленно пошел вперед, держа оружие наготове. Плоский ствол дробовика уставился на вход, готовый испарить любого кто скакнет в перекрестье голографического прицела, а пальцы оперативника нервно легли на спусковой крючок. В коридоре послышалось урчание и шлепанье босых, мокрых ног по полу, и на стене отразилась сгорбленная тень. Она покачивалась, держа руки у груди, словно богомол, и дергалась из стороны в сторону, каждый раз издавая жуткие звуки. Оперативник дошагал до коридора и постояв несколько секунд выглянул в него. С его губ успело слететь лишь одно очень грязное ругательство, а потом под аккомпанемент оглушительного рева, на него выскочило нечто, отдаленно напоминающее человека. Оно было объято облако дыма и пламени, сквозь которое просматривалась сгорбленная человеческая фигура в остатках гражданской одежды. Это существо врезалась оперативку в грудь и вцепившись всеми четырьмя конечностями в бронежилет, повалило на пол, принимаясь рвать его длинными, черными когтями, в которые превратились пальцы. Солдат попытался рвануться вперед, нанося серии ударов прикладом по голове монстра, но казалось не наносил урона. Два удара пришлись прямо в переносицу монстра, и один соскользнул по уху, с треском оторвав его и на лицо оперативника потекла какая-то черная жижа, а пламя перекинулось на рукава. В воздухе мелькнули сияющие пламенем когти, и оперативник закричал от боли, уже не в состоянии защищаться. Обезображенное лицо монстра рванулось к нему, пережимая силу тренированных рук и зубы вцепились в шею человека. Рука рефлекторно вжала спусковой крючок и сияющий заряд шипящих ионов шарахнул в потолок, растворяя пластик до жидкого состояния. Вниз полился дождь из кусков пластика. Они падали на спину монстру, с шипением вплавляясь в кожу, но тому было плевать он с чавканьем вгрызался в уже мертвого оперативника. Верилья оцепенела от ужаса, наблюдая за этой кровавой сценой. Она не могла ни пошевелиться ни закричать, как подобает человеку в такой ситуации. Вместо этого она тупо пялилась вперед, не зная что ей делать. Оружия медикам не положено, да и с физической подготовкой у неё беда. Её трясло, рот открылся от ужаса, а глаза раскрылись до максимума исходясь слезами. Ещё никогда в жизни ей не было так страшно, даже в детстве когда её пугали омниками. Теперь видя истинный кошмар она поняла, что картины рисуемые воображением ещё не самое страшное — реальность куда хуже. Существо, ворвавшееся в комнату был человеком, когда-то… Скорченная фигура, объятая саваном жирного дыма и пара, в которых сияли мелкие искорки, сидела на груди оперативника все глубже вгрызаясь в труп. Его тело покрывала искрящаяся кожа, тускло-серого и черного цветов, по ней бежали трещины, сквозь которые проглядывала яркая плоть. При каждом движении она хрустела и осыпалась, оставляя на полу кучки пепла и искр, от которых во все стороны раскаялась странная черная лужа, постепенно охватывающая тело оперативника. Вместо пальцев у существа были длинные черные когти, идущие напрямую из кистей. Они были ровными как кинжалы, и бледно поблескивали кровавыми разводами, тянущимися из рваных ран на груди оперативника. Такие же когти были на ногах, и похожие на них иглы торчали из выступающего позвоночника существа. Верилья громко икнула от страха и на конец собрав всю свою волю в кулак начала отходить назад, наугад прощупывая путь. Она не спускала глаз с лакомящегося монстра, а тот похоже и забыл про её присутствие, увлеченно пихая в пасть длинные куски плоти. Сердце колотилось как бешенное, а в голове звенела паническая пустота, в которой ярко сигналил лишь один природный инстинкт — бежать. Девушка медленно отступала назад, делая крохотные шаги, и боясь даже дышать, как вдруг услышала за спиной громкие скребущие звуки, и приглашенный рык. Она резко обернулась и уже не сдержалась от сдавленного крика — мешки с трупами дергались и катались, по импровизированному моргу. Дикий рев, оглашал все помещение. Два мешка столкнулись и начали медленно тлеть, источая омерзительный смрад, а к потолку пошел черный дым. Сквозь пластик наружу рвались когти и челюсти, они с треском пробивали его и длинные руки с когтями рвались наружу. Уже двое или трое мертвецов, активно орудуя ногами и руками, выбрались из своих коконов и глядели на Верилью. Их глаза в прямом смысле этого слова горели огнем, от которого и валил дым, а рты жадно жевали, демонстрируя разлет острых крупных клыков, с которых капала черная жижа. Один из них, распрямился в полный рост, громко хрустя спиной и заревел, сотрясая всю комнату. Ему ответило больше десятка голосов, рычащих на разный лад, и крик Верильи потерялся в этом звуке. Девушка оказалась меж двух огней — твари из морга уже рвались наружу, а монстр у входа, отвлекся от еды и теперь примерялся к ещё живой добыче. Он громко чавкнул, и привстав на четвереньках, одним головокружительным прыжком, вскочил на операционный стол, едва при этом не перевернув его. Длинный, истекающий слизью язык вывалился из окровавленного рта, и из глотки послышалось почти похотливое урчание. Задыхаясь от страха Месс двинулась, стараясь бочком отойти к выходу. Тварь внимательно следила за каждым её движением, то и дело, делая обманные рывки вперед. Верилья вздрагивала, каждый раз едва не теряя очки, и похоже монстра это забавляло, потому-что он все чаще проделывал этот трюк. В этот момент ещё две твари вылезли из морга, громко шляпе лапами по полу и гремя остатками мешков для трупов. Один из монстров зашипел и не сгибаясь бросился на Верилью, в этот же момент, на неё прыгнул первый. Он широко расставил руки, планируя разорвать её на части, и медик от страха, упала на колени. Это спасло ей жизнь — первый монстр столкнулся с первым, сбив его с ног и кубарем покатившись в сторону. Когти мелькнули в такой близости от лица Верильи, что она зажмурилась, окаменев словно испуганный кот. Завязалась короткая драка, в ходе которой Верилья на четвереньках поползла к выходу и достигнув двери, рванула со всех ног… …Верилья выскочила из своей операционной и глубоко дыша, и оскальзываясь на лужах крови, помчалась к главному коридору. За её спиной слышался рев и шлепаюащие звуки продолжающейся драки. Сердце бухало в горле, дыхания уже начало не хватать, а ноги постоянно разъезжались в стороны. Повсюду творился какой-то инфернальный бардак. Госпиталь полнился ужасающими предсмертными криками и выстрелами, прерывающимися ревом очередных тварей. В кабинетах что-то горело или гремело, с потолка капала черная жижа, и густая кровь. Под ногами попадались перевернуты кислородные баллоны, и перевернутые тележки с медикаментами, баночки которых с шорохом разлетались в разные стороны. Вот так, за один миг, госпиталь превратился в местный филиал ада… Свет мигал сменяясь свечением аварийных ламп, и норовил погаснуть, а в воздухе висел густой черный дым, полный искр, и каких-то черных капель. В темно-красном полумраке мелькали тени в белых халатах и проносились горящие фигуры, порой не всегда человеческих очертаний. Из кабинета доктора Шульца послышался громкий взрыв, а потом его дверь вылетела под давлением пламени. Огонь рванул в коридор, поджигая гору медицинского мусора, а потом из него выбежал и сам Шульц. Объятый пламенем, он кричал и бился в стены, а следом за ним выскочила наполовину вскрытая женщина, из груди которой лилось жидкое пламя. Она зарычала, раскрывая рот намного шире чем это можно, и волоча кишками по полу, бросилась на спину, доктора. Огненные струи потекли по его спине, и доктор вопя совсем истошно, исчез в облаке дыма. Верилья причитая и хлюпая носом от ужаса, бросилась дальше, перескакивая через попадающиеся под ноги преграды. Ужас охватил травмпункт. Бывшие пациенты рвали на части медиков и оперативников, все было в крови или черной жиже. В коридорах лежали трупы и их части. Когда медик пробегала мимо операционной номер шесть, сквозь пластиковое окошко в двери, вылетела оторванная голова, а следом и части тела. Девушка отшатнулась и свернула в другой коридор, на ходу перескакивая через навал из носилок, за ним сидел мертвый оперативник, а за угол прямо на глазах девушки утащили ещё одного. Повсюду валялись обрывки одежды и мешков для трупов, длинные вереницы кровавых отпечатков ног переплетались и путались, ведя в разные стороны и даже на стены. Тут и там лежали оторванные части тел истекающие кровью, и контейнеры с донорскими органами. Они чавкали и мешались, и один раз Верилья неосторожно шагнув вперед, поскользнулась на печени. Она с хлопком упала на спину и её челюсти громко щелкнули, скалывая передние зубы. В этот момент её голова повернулась в сторону ближайшего кабинета и она увидела как двое монстров, рвут на части уже мертвую медсестру. Один отрывал её ногу, в то время как второй, с упоением вгрызался в живот, вытаскивая кишки и желудок, из которого струйками текла кровь. Как вдруг медсестре дернулась, в странном спазме. В глубине её глаз полыхнуло пламя, а кожа моментально посерела. Она зарычала, отталкивая монстров руками и те зашипев, оставили новообращенную…  — О господи! — Выдохнула Верилья, слишком поздно осознав что сказала это в слух. Три головы повернулись к ней, и тут же испарились, когда сквозь них прошел заряд гаусс-винтовки. Из срубленных шей полилась густая кровь и жидкое пламя, но тела ещё двигались, пытаясь сообразить что произошло. Серия одиночных выстрелов превратила их в горку обугленной плоти, и из дыма вынырнул оперативник с винтовкой. Он обвел коридор взглядом, и протянул Верилье руку.  — Мэм, вы в порядке? — Спросил он, рывком поднимая ослабшую девушку на ноги, и тут же вскидывая винтовку. Вылетевшая из-за угла тварь, получила шесть попаданий и улетела в открытые двери полыхающей операционной. — Да, живая… — Верилья, рефлекторно вцепилась в бойца. — Что это за черт?! — Хер знает, объявлена эвакуация! — Оперативник запыхтел одним глазом проверяя индикатор патронов в магазине. — Надо валить и чем быстрее тем лучше… Легко сказать, но сложно сделать. С каждой секундой, количество дыма в коридорах увеличивалось, а его плотность становилась такой, что взглянуть дальше собственной руки было невозможно. Он жег легкие, до крови щипал за глаза, заставляя их слезиться и покрываться тонким слоем пепла, который начал появляться словно из ниоткуда. Языки пламени расползающегося пожара, охватывали один кабинет за другим, и перебрасывались через коридоры. Горели потолки и пол, и периодически одна из стен с хлюпаньем расплавленного пластика, оседлала внутрь помещения позади. Там, в огне дергались фигуры и таинственные тени, ещё живых врачей и обезумевших пациентов — это был даже не вирус, а самое настоящее массовое помешательство, подобное «кровавому безумию», охватившему Азию лет тридцать назад. Такая же ярость и невосприимчивость к жару, полное отсутствие интеллекта — вот только у тех людей глаза не горели огнем, а по рукам не струилась странная черная жижа. Периодически раздавались оглушительные хлопки, взрывающихся кислородных баллонов и оперативник рефлекторно пригибался, вскидывая оружие. Один раз это спасло им обоим жизнь — впереди, от температуры лопнула стенка бионической колбы и боец нацелив на неё оружие, успел короткой очередью сбить летящего на него монстра. Здоровенный мужчина с окровавленным кратером на боку, отлетел обратно, на лету теряя внутренности из взорвавшегося живота. Он упал спиной на горящие пластиковые обломки, но не завизжал и не завопил принимаясь срывать с себя тянущуюся черную массу, а лишь зарычал, методично пытаясь подняться на ноги. Оперативник не дал ему шансов, одним метким выстрелом снеся голову… Та взорвалась, осыпав все вокруг каплями чего-то бензиноподобного, однако тело ещё долго двигалось, пытаясь встать… Запутанность госпиталя и творящийся вокруг хаос не давали нормально перемещаться, постоянно загораживая путь. То навалы их аптечных шкафов, то запертые металлические двери, а то и целая стена сияющего пламени. Пару раз коридор просто оканчивался тупиком, и приходилось идти назад, вновь перелезая через баррикады. Ещё живые сотрудники и пациенты что-то пытались сделать, закрывая входы и выходы, но это не сильно мешало тварям. Они разносили двери и проламывали стены, порой выскакивая прямо из-под пола или сваливаясь с потолка. Сил обычным врачам явно не хватало… Всюду слышались панические крики и рев, звуки бойни и рвущейся плоти, и чем дольше длилась эта адская бойня, тем меньше этих звуков было. Вместо них появился сдавленный, многоголосый хрип и рев, десятков новых тварей. Они носились в глубине комплекса, громя его и натыкаясь на спрятавшихся врачей. Тут и там виднелись отпечатки их ног, и потеки черноты, остающиеся за ними. Стены украшали пятна крови и вырванных внутренностей из которых кто-то пытался сложить ужасающие символы, напоминающие восьмиконечные звезды. Видеть все это было почти физически больно, Верилья тряслась от ужаса, не в силах поверить что все вокруг происходит по-настоящему, что это не сон, не пьяное наваждение, и даже не видеоигра, а реальность… Оперативник вел Верилью вперед, то и дело открывая профилактический огонь по всему что движется. Вой гаусс-снарядов оглушал и пугал заставляя медика дергаться, и бороться с рефлексом к бегству, но действовал нереально эффективно, откидывая, и разрывая цели на части, так-что зачастую нельзя было сказать в кого он попал. Вместе они покинули крыло операционных, и миновав пару полыхающих коридоров со смежными распределительными палатами, вышли в распределительное крыло. Оно было объято пламенем, которое перекидывалось с одного кабинета на другой и выходило в коридоры, создавая непреодолимые огненные стены. Раскаленный ветер, проходящий сквозь уже виднеющиеся оплавленные дыры в потолке, носил полыхающие обрывки пластика, и ткани. Они норовили прилипнуть к одежде и халат Верильи моментально начал тлеть, заставляя медика скинуть его. Грязная тряпка едва упав на пол, начал гореть… Дым и гарь заполняли коридоры, и дышать становилось совершенно нечем — то и дело оперативник снимал маску шлема, протягивая её Верилье, и та благодарно вдыхала очищенный воздух. Он ненадолго прочищал голову, давая драгоценные секунды жизни, в то время как жар отнимал их обратно. Капли соленого пота покрывали лицо и струями текли за ушами, заставляя волосы девушки слипаться. Как себя чувствовал оперативник, было не узнать, у него было дело поважнее — вертеться как юла, чтобы благополучно вывести хоть одного гражданского специалиста. Зараженные монстры, до этого встречаясь по одному, теперь сбивались в группы, и нападали уже по несколько штук. Впрочем, их действия были не слаженными и напоминали скорее разведку боем, перед настоящей атакой… …На конец, спустя долгие мучительные минуты, когда Верилья была уже уверена что погибнет, оперативник вышиб ногой перекошенную дверь, и они на конец вывалились к главному входу госпиталя. Широкий зал с низким потолком был сильно задымлен и горел, постепенно оседая под давлением плавящегося пластика. Огромные серые капли, падали на пол, вспыхивая как коктейли Молотова, и чадя как гора покрышек. Вдоль стен лежали несколько обгоревших тел и горы полыхающего снаряжения, и медикаментов.  — Мэм. — Опертавинкик зашипел динамиками (его всего покрывала гарь и пепел, от чего современных бронекостюм стал напоминать средневековый червленый доспех), на ходу пытаясь что-то объяснить Верилье — Нам скомандовано полное отступление. Если я отстану, двигайтесь к телепорту. Там новая точка сопротивления. Верилья кивнула, с трудом сдерживая рвотный позыв, приближающийся к горлу. Они быстро преодолели помещение и уже почти вышли на улицу, к более-менее свежему воздуху, как вдруг пластиковые двери госпиталя распахнулись, слетая с оплавленных петель, и сквозь дым проступила деформированная фигура. Это был ещё один оперативник, в бронекостюме службы безопасности, но это на первый взгляд. Его броня была обожжена и разорвана, давая разглядеть вываливающиеся наружу внутренности, которые вместо крови, сочились жидким пламенем и черной жижей. Навесная экипировка расплавилась, и облепила пояс человека, медленно стекая ему на ноги, которые как-то странно разбухли. Левая рука сплавилась с штурмовой винтовкой, и её приклад стал единым целым с рукой, правая же обзавелась пятерней мощных загнутых когтей, с которых свисали обрывки чьей-то камуфляжной формы. Но самым страшным было его лицо — облезшее и обгоревшее, оно полностью лишилось кожи, демонстрируя голые кости, покрытые кровавыми разводами, и ошметками скукоженного мяса. В глазницах полыхало пламя, а на лбу красовалась криво вырезанная восьмиконечная звезда, от которой исходил дым — нижнюю же челюсть, украшал расплавленный корпус рации. Он приплавился к зубам, заменив рот решеткой динамика… Это чудовище, сделало неуклюжий шаг вперед, заставив оперативника и Верилью затормозить, и издало оглушителньый рев, в котором распозналось лишь одно слово «кровь»… А затем чудовище нагнулось вперед и с рыком побежало на оперативника. Тот отскочил в сторону, едва не сбивая Верилью с ног и открыл огонь. Длинная цепочка снарядов, перечертила комнату, исчезая в дыму, и поразила чудовище. Серия кровавых кратеров, вспухла через его тело, открывая вид на потекшие от жара кости и внутренние органы, но это, вопреки ожиданиям, не задержало монстра. Тот лишь сменил курс, ещё больше припадая на одну ногу и на полной скорости врезался плечом в оперативника, отправив его в кратковременный полет через весь зал. Он врезался спиной в горящую стену и размягченный пластик лопнул, не давая человеку встать — впрочем, монстр тоже не собирался допускать такой ошибки. Он накинулся на несчастного, как разъяренный медведь нанося сокрушительный удар когтями и своим бывшим оружием. Один удар проломил гаусс-винтовку бойца пополам и когти, проскользну по треснувшему прикладу, врезались прямо под ребра человека. Сквозь некогда синие кевларовые плиты брызнула кровь — оперативника захрипел, и закричал. Монстр рыча и хрипя, рванул когти на себя и поднял его в воздух. Когти разрезали плоть с настолько отвратительным хрустом, что Верилья все же не сдержалась. Её вырвало в очередной раз, только вместо желудочного сока, на пол излился поток черной жижи и тлеющего пепла… Он опалил её губы и лицо, приведя в окончательный ужас. Медик в ужасе оглядела себя, чувствуя как кожа начинает чесаться от тысяч мелких огоньков, появляющихся на ней в виде огненных разводов. Неожиданное жжение скрутило желудок, заставив итальянку рухнуть на колени и завыть во всю глотку. Рвотные спазмы все сотрясали её тело, с каждым разом становясь все болезненнее — тугие потоки черной дряни покидали её рот, оставляя отчетливый вкус гари. Боль становилась ощутимее она сковывала тело, а перед глазами потекли черные пятна… Она уже не видела как монстр рвет на части её защитника, нет, она видела нечто ужасное. Стены покрывались плотью и живыми жилами, все дергалось и истекало кровью, периодически покрываясь россыпями злобных глаз, следящих за каждым её движением, а потом, в уши полился чей-то безумный гортанный хохот. Верилья всхлипнула в последний раз, ощущая как огонь поднимается из желудка и рухнула лицом в пол, сотрясаясь в последних спазмах вирусной агонии… То же время. Место неизвестно. …Это место было загадкой даже для тех кто его создавал. Не существующее ни в одной реальности из миллиардов, и ни в одном потоке времени, и одновременно вполне материальное, его было невозможно найти никакими способами, кроме заранее оговоренных. Тень в облаке информации. Белое пятно посреди ещё более белого холста нашей реальности. Невозможное и необнаружимое даже для самых пронырливых людей. Иными словами, это был шедевр под пространственной архитектуры и комбинации пересечения телепортов, и одновременно лучшее место для тайных встреч, и плетения заговоров. Здесь, никто оне подслушает. Нет вездесущих камер, подслушивающих устройств и даже электронных сетей, опутавших весь мир, и способных заглянуть в личную жизнь едва ли не каждого человека земли. Об нем знали лишь восемь человек, а для остальных миллиардов, населяющих Землю, это было не более чем таинственный миф, времен начала двадцатого века, когда теория заговора, обильно обсуждалась в прессе. Что же это за место, спросите вы? Ответ будет прост. Это был простенький круглый зал, двадцать на двадцать метров и высотой приблизительно в три этажа. Его мягкие, скругленные стены, покрывали светопоглощающие серые панели, имитирующие неокрашенные металлические плиты. Впрочем, проверить чем они на самом деле являлись, никто пока не решался. Через каждые несколько метров, в стенах были ниши и углубления, закрытые матовым стеклом. За ними располагались телепортационные маяки, открывающиеся по специальному сигналу, известному очень ограниченному кругу лиц. Пол и потолок состояли из тех же плит, только на пару тонов темнее и чуточку под углом, образовывая сложную фигуру, которая преломляла свет таким образом, чтобы большая часть лица человека всегда оставалась прикрыта мраком. Сам же свет, казалось шел сразу отовсюду и из ниоткуда одновременно, будто сам воздух едва заметно мерцал, как стоячая вода в горном озере. В центре зала, в небольшом прямоугольном углублении со ступеньками, стоял овальный стол на моно-граве, позволяющем ему висеть в воздухе — он был настолько белым, что казался прозрачным, и воздушным. В его центре стояла шарообразный проектор и главный телепортационный маяк, напоминающий мачту без парусов. Здесь всегда было тихо и прохладно как в холодильнике, пар из рта считался здесь нормой, а глаза всегда слега пощипывало. В отсутствие хозяев, никто не мог потревожить это место и как-то нарушить его вечный, почти самозабвенный покой. Так было и сейчас, как вдруг, в одной из дальних телепортационных камер, раздался громкий хлопок. Лучи сиреневого света, изрядно погашенные стеклом, все же ворвались в зал, и заиграли на стенах, собираясь в причудливые блики и переливы. Спустя миг, игра света прекратилась и стекло с шипением ушло в пол, выпуская облако остаточного газа, сквозь которое в зал медленно вошел мужчина, в дорогом шелковом костюме. Его лицо закрывала золотая полумаска, с линзами, закрывающими глаза и большим рубином прямо во лбу. Нижняя часть лица, как и говорилось, скрылась в тени, не давая узнать, кто же это. Человек осторожно поправил костюм, расправляя досадные складки и пройдя к столу, щелкнул пальцами. Щелчок выдался тихим, из-за черных кожаных перчаток, обтягивающих ладони, но ИИ все-равно опознал команду и, из пола, с тихим звуком появился удобный левитирующий стул. Он буквально всплыл из металла, и завис на удобной для человека высоте. Мужчина тихо хрустнул спиной и присел, закидывая ногу на ногу. Он пришел раньше остальных, хотя обычно подобное не приветствовалось. Ему просто нравилось здесь быть. Ощущать себя и существующим, и не существующим одновременно — небытие было приятно, а абсолютная тишина, после шума современных мегаполисов, казалась манной небесной. Человек ещё откинулся на спинку кресла и то начало плавно раскачиваться. В этот момент по бокам раздалась серия хлопков и потоки света ударили сквозь остальные телепортационные маяки, на короткие мгновения вызывая самую настоящую бурю света. Пять них открылись, выпуская наружу остальных членов сего таинственного общества — две женщины, затянутые в строгие деловые костюмы, и трое мужчин, одетых так же. На всех была неизменная маска, закрывающая лицо и по двое телохранителей, деловито вышагивающих на почтительном расстоянии за своими хозяевами. Облаченные в самые современные бронекостюмы и вооруженные по самые уши, они представляли собой настоящую выставку разнообразных достижений военной промышленности разных корпораций. Тут были и сверх тяжелые экзоскелеты корпорации «Лумерико», и силовые щиты «Лу Чен Интерстеллар», и магнитные винтовки «Хеликс», и многое-многое другое, от менее известных производителей, которые однако, имели вес в этом странном кругу заговорщиков. Телохранители молча выстроились вокруг стола, прикрывая своих хозяев, со спины и сторон. Сами хозяева прошли к столу и вызвав себе стулья, уставились на прибывшего первым.  — Я рад что вы почти все вы откликнулись. — Произнес человек. Его голос искажался модулятором, становясь монотонным. — Где она? Мужчина указал на второе пустующее кресло и вопросительно пожал плечами.  — Занята, у неё какая-то сложная работа. — Ответил человек сидящий на соседнем кресле. — Печально, но не критично. Думаю, вы понимаете почему все происходит столь срочно?  — Конечно. Ситуация постепенно ускользает из-под контроля. — Ответила одна из женщин, укладывая ладони на стол и содрогаясь от прикосновения холодного материала.  — На самом деле контроль мы начали терять уже давно. — Вставил другой мужчина, в бледно-оранжевом костюме, с черными вельветовыми вставками. — Когда мы пустили все на самотек. — По другому было не поступить. Попытайся мы вмешаться, и мир покатился бы прямиком в тартарары. — Сухо сказал первый. — Как-будто сейчас все в порядке. — Вторая женщина постучала черными ногтями по собственным плечам, закованным в тонкие стальные наплечники. — Половина мира в ужасе, Лондон уничтожен, полвоина Англии в огне, а один из наших вероломно убит… — Собственно, это я и хотел вынести на обсуждение сегодня. — Первый мужчина указал пальцем на голограф и тот включился. Круглый экран разбился на несколько отдельных и высветил одно изображение. Трое в зале тихо усмехнулись, а один откинулся в кресле, разглядывая четкую фотографию. Это была обложка ещё не вышедшего ежемесячного журнала для экономистов — на ней в полный рост стояла Сатья Вишвани, держащая на ладони Землю. Подпись ниже гласила «Новый мировой порядок? Или продолжение серии ошибок? Грехи прежнего гендиректора „Вишкар“ и новый курс корпорации». — Вот она. Наша главная проблема. Боюсь, что её действия обошлись нам слишком дорого и уже начинают требовать внимания. Как-никак, она теперь владелец нашей ключевой организации. Без помощи «Вишкар», плоды наших планов могут никогда и не созреть.  — Её действия напоминают безумие. — Кашлянула женщина с черными ногтями. — Мои люди собрали досье, оказывается она активно сотрудничает с «Когтем». И тем самым, изрядно навредила нашим планам, и мировой стабильности конечно. — Ерунда, как-будто мы никогда не пользовались услугами этих террористов. — Хмыкнул полный мужчина напротив. — Пугает другое, а именно её амбиции.  — Она неопытна. — Сказал мужчина сидящий рядом. Он деловито сложил пальцы домиком. — Есть амбиции и ни малейшего понятия о том что мир это не конструктор из которого можно лепить что угодно. Указать ей на ошибки, значит совершить ошибку которую она никогда не простит. — С другой стороны, не повлиять на неё мы не можем. Это подвергает нас всех опасности, которая растет с каждым днем. — Первый не выдержал и встал с кресла, принимаясь ходить вперед-назад. — Если её планы продолжат исполняться с нынешней скоростью, то мир погрузится в хаос за пару лет. Англия уже пример. Вспышка «пепельной чумы», лишь начало, если Вишвани не перестанет концентрировать мир на своей персоне, то мы рискуем получить катастрофу чудовищного масштаба.  — Так, что вы предлагаете? — Толстый мужчина повернул кресло в бок. — Поскольку все мы тут равны и принимать решение надо всем сразу, это значит голосование. Взвесить все за и против. — Сказал первый. — Мы можем прибегнуть к услугам «синдиката» и убить её, поставив на её место кого-нибудь более компетентного, или же можем просветить, и постараться изменить в свою пользу. Лично я, за первое. Кто ещё за первый вариант?  — Предлагаю третий вариант. — Неожиданно, добавил мужчина в зеленом костюме. — Предлагаю применить «синдикат», чтобы сбить с неё спесь, но не более. Пусть они покажут ей, что в случае чего, даже самые толстые стены не спасут. Тогда, просветить её будет намного проще. Этот вариант вызвал серию кивков и одобрительных хмыканий.  — Я так понимаю, большинство за компромисс? — Заключил первый, слегка озадаченно покачивая головой. — Ладно, так этому и быть. Надо сообщить посредникам «синдиката»… Так над хитрой головой Симметры, навис пока ещё невидимый дамоклов меч, готовый обрушится на неё подобно грому среди ясного неба…