Тирания порядка

…Стрелка на часах давно перевалила за шесть часов дня, но небо над северной Европой не торопилось светлеть, напротив, оно закрылось густым покровом удушающего дыма и плотных пепельных туч, испускающих на землю ливень из искр. На лету искры гасли, превращаясь в крохотные кусочки гари, или пепел, от одного касания которого кожа начинала воспаляться и чесаться, а приборы начинали сбоить, и передавать какой-то бред. Даже спутники «Вишкар», обращенные в самый эпицентр ядерного ада, передавали лишь помехи или бесконечную черноту, в которой слышалось лишь оглушительное скрипение. Попытка изучить состояние местности вручную также провалилась — все отправленные вертолеты исчезли с радаров едва вошли в радиоактивную зону, и больше от них ничего не было слышно. Ни сигналов, ни даже банального движения, ничего не фиксировалось — множество самолетов и орбитальных датчиков сожгли часть электроники при попытке подойти к туче поближе, и те силы корпорации что остались под тучей, оказались отрезаны от всего мира. Руководство по кризисным ситуациям приняло тяжелое решение — блокировать Британию боевыми крейсерами, организовав последнюю линию обороны. Это могло сдержать волны беженцев, но не могло сдержать тучи, которые захватывали все больше и больше территории, заставляя корабли корпорации постоянно сдвигаться. Периодически внутри грозового фронта зарождались завихрения или гремели взрывы, в отсветах которых виднелись громадные тени. Вокруг них проскакивали ярко-красные разряды и ослепительно-яркие молнии, они будто делили тучи на миллионы обломков, разверзая огненные шрамы между их скоплениями. А спустя секунды до ушей доносился оглушительный грохот грома, или шипящий треск испаряющейся воды. Сухой, горячий ветер воняющий гарью и испаряющейся кислотой, разносил тучу все дальше и дальше, охватывая огромные области земли, от Британии до побережья Европы, а следом за тьмой приходил кислотный туман… Внизу, на земле, настала такая тьма, что нельзя было разглядеть даже собственного носа, а сыпящийся вниз пепел ещё больше сокращал радиус обзора, заставлять людей прятаться куда поглубже, в искреннем природном ужасе перед неизвестной катастрофой. Сквозь тонкие места и крохотные разрывы изредка прорывался солнечный свет, но из-за кислоты и пламени, бушующего далеко за сияющим горизонтом, оно приобретало ужасающий красновато-гнойный оттенок. Будто кто-то накинул на небо черное покрывало и теперь душил всех кто оказался под ним. Даже фонари и лампы не могли развеять эту почти сверхъестественную темноту — пепел моментально залеплял источник света, или попросту скрадывал его. Отправляться в плаванье в таких условиях было фактически самоубийством, однако выбора у наших друзей особенно не было… …Лодка, не смотря на свое ужасное техническое состояние шла на полном ходу уже больше пяти часов, и пока-что ни разу не сломалась, продолжая держать приличную скорость. Острый нос, покрытый осколками краски и ржавчиной, рассекал волны, то и дело подскакивая на них, а престарелый, но от этого не менее мощный движок оглушительно рычал, извергая облака пара, и дыма от недогорающей солярки. Лодка была далеко не новая, и за годы простоя без всякого ремонта она порядком обветшала, внешне превращаясь в малопривлекательный кусок ржавого металла. Когда Лена увидела её у причала, то даже не сразу признала — она помнила её совершенно новой, сияющей ещё не окрашенным металлом, и музыкально урчащей своими механизмами, новинкой компании «Britannic — Explorer». Да, модель «Rim-Searcher-3000» была очень не дешевой, и была создана для океанических исследований и патрулирования прибрежных вод — длинная, и похожая на острый наконечник копья, она рассекала волны, и не боялась штормов, обладая потрясающим балансом. У неё было две длинных, узких палубы для проведения работ, крохотный темный трюм, и достаточно тесная, но надежная кабина, чье остекление соединялось с самым скошенным носом, который венчал большой подвижный прожектор. Между собой палубы разделялись низенькими заборчиками, присобаченными для страховки пассажиров — ведь никому не хотелось бы полететь за борт. Задняя палуба считалась технической и была занята небольшим подъемным краном — пригодным разве-что для вытаскивания сети с рыбой — и свободными местами для мелкого груза. Его надо было цеплять цепями, прямиком к борту, и натягивать сверху капонир, так-что при желании можно было сделать небольшое крытое помещение, например для перекуса, или сна. Вторая палуба, находящаяся между задней и кабиной, по идее должна была быть занята станковым пулеметом и механизмами управления, но поскольку это была гражданская модификация, то здесь было просто свободное пространство, занятое парой узких металлических лавочек. Эмили обычно ставила здесь свое рыбацкое кресло и большой ящик с пивом — после чего отправлялась в свою, потустороннюю реальность в которой были только она, пиво и рыба, которая сама себя не поймает. Конечно это было давно, и сейчас рыбалка была не лучшим занятием — если даже ты не сгоришь от сплошного потока кислоты, или тумана, то тебя сожрет твой же улов, который к тому-же ещё и радиоактивный до безобразия. Дальше, за большим люком в форме треугольника, начиналась кабина, на крышу которой можно было подняться по лестнице. С тех пор прошло много лет в условиях кислотной катастрофы, и хотя Эмили покрыла борта асбестовыми пластинами, лодка все же была в катастрофическом состоянии. Кислота, вода и постоянный радиоактивный ветер сделали свое дело — вся лодка покрылась несмываемым серым налетом, а её жизненно-важные узлы и агрегаты были облеплены кислотной окалкой. Металл стал мягким, и ломким как шоколад, а местами потек, превращаясь в большие капли, за которыми тянулся след из черного шлака. Кран на корме покрылся этими каплями так плотно, что напоминал скульптуру сутулого человека в плаще. Его цепь сплавилась в единое целое, став лишним балластом (Грим благополучно скинул её в воду, чем едва не вызвал небольшой потоп), а механизм подъема заело. Шестерни покрылись пеплом, и парочка из них отвалились, открывая взору внутренности механизма. Ячейки для грузов были пусты, лишь в одной лежала гора гниющих пеньковых канатов, и сдутые спасательные круги, от которых остались лишь обрывки. К тому же это добро фонило нещадно, так-что и их Грим сбросил за борт — ведь лучше потонуть в кислоте, чем доплыть до цели и обнаружить что хапнул лучевую болезнь. Вряд ли это помогло, ведь вся лодка была радиоактивна, а некоторые её части даже светились. Борта покрылись уродливыми ржавыми пятнами, видными даже сквозь слой асбеста, а в некоторых местах были проедены насквозь, открывая взору слой утеплителя. Тот уже успел оплавиться от кислоты и растекся по грязному металлу, подобно гудрону, и вонял он не хуже консервного завода, на котором Лена недавно побывала. Сразу после покупки Эмили покрасила судно в бледно-голубой цвет, но сейчас краска почти полностью отвалилась, оставшись лишь в виде осколков, раскиданных по разным частям борта, и на внутренней стенке кабины. Даже название, было нечитаемо, да и Окстон не могла его вспомнить, что очень её удручало. Вторая палуба пострадала даже больше чем первая — её резиновое покрытие почти полностью выгорело, превратившись в сжатые гниющие комочки, и под ними проглядывался ветхий металл пола. Местами он прогнил насквозь, или был прожжен кислотой, открывая взору темные и затхлые недра трюма, в котором хранился различный хлам, и рваные рыболовные сети. В свое время этот трюм стал чем-то роде балкона — Эмили запихивала в него все что ей мешало дома, а потом скидывала в воду… Прямо около кабины в палубе красовалась громадная дыра, на месте которой раньше был люк. Из нее шел ужасающий запах гнилого мяса и рыбы, а когда Джек наклонился чтобы заглянуть внутрь, то наружу выскочила громадная крыса, покрытая чешуей, и с перепонками между лапами. Она вцепилась старику в ногу, но поняв что не прокусит кевлар, с писком спрыгнула в воду, и не испепелилась, как многие подумают, а просто уплыла в кислотные глубины. Лестница ведущая на крышу кабины была отломана и висела буквально на паре кусочков оплавленного металла и зловеще скрипела когда ветер принимался раскачивать судно. Дверь в кабину была закрыта столь плотно, что ржавчина буквально приварила её к корпусу, и Гриму пришлось приложить изрядное усилие чтобы открыть её. Она издала противный, протяжный скрип, но все же впустила пассажиров внутрь. Внутренности кабины были довольно темными и затхлыми. В неё не входили по меньшей мере четыре года, и воздух застоялся, напитываясь пылью и кислой влагой. Слева и справа от входа в кабину расположились сидения, покрытые потрескавшейся красноватой кожей, а между ними лежали какие-то заплесневелые коробки, и мелкий хлам, вроде пластиковых корзинок или одноразовой посуды. Над дверью, на крючке висел драный пляжный зонтик, и ржавый огнетушитель, с оторванным шлангом. Ещё чуть дальше виднелись решетки воздуховодов, подключенных к ионным фильтрам — так-что кислоты можно был оне боятся, по крайней мере сначала. Подпросевшим от времени потолком, грудилась россыпь старых, пыльных светосфер, с которых вниз капала полупрозрачная синяя жидкость — которая была катализатором плазменного синтеза. Значит свет включать не стоило — иначе взрыв попросту сотрет лодку с лица земли (и половину берега вместе с ней). Что было поразительно, так это то, что приборная панель и устройства управления были чистыми, совершенно не поврежденными, если не считать парочки треснувших экранов, и отсутствующих кнопок. Изнутри лобовое стекло было покрыто пылью и паутиной, а снаружи посыпано плотным слоем пепла. Едва зайдя внутрь, Грим занял место рулевого и не требуя пояснений, или инструкции, начал заводить лодку. Он за несколько мгновений нашел замок зажигания и с силой впихнув в него ключ завел старый мотор. Тот сухо прокашлялся, извергая из своих клапанов солярный дым, но все же ожил, снабжая лодку электричеством. Тут же огоньки на приборной панели зажглись игривым зеленым светом, и диодная подсветка идущая вдоль углов пола, загорелась мягким синим светом. Грим хрустнул пальцами, подобно пианисту готовящемся к концерту и его пальцы пробежались над датчиками — Лена тут же вспомнила себя, во время наземной подготовки перед полетом. Те же отточенные действия, проверка каждого узла самолета, сверка данных и проверка подачи топлива — Грим повторял все в точности. Это было не удивительно. Как потомок благородного, Британского рода аристократов, он конечно умел управлять лодкой, вот на каком уровне это конечно вопрос. Джек и Ана, вошли следом, и облегченно вздохнув, заняли места слева от входа Джек расслабленно положил свою винтовку на колени и принялся самозабвенно копаться в ней, прочищая механизмы от накопившейся пепла. Ана же просто достала из-под плаща какой-то баллончик и опрыскав из него свое оружие, принялась кутать его в чехол, до этого скрывавшийся все там же, в темных недрах камуфлированного плаща. Лена зашла последней — она осторожно закрыла дверь, задвинув ручные задвижки и осторожно обогнув уже изрядных размеров лужицу катализатора, присела на противоположное сидение. Усталое тело благодарно приняло мягкое, скрипучее сидение под задом. Кости и мышцы мягко загудели, жалуясь на переизбыток физической активности, и лишь поясница опять начала гореть огнем, напоминая про клеймо. Но Лена не обратила на это внимания, она блаженно прислонилась спиной к стене кабины и уперевшись в него затылком, тихо застонала, от удовольствия. По её пальцам пробежала расслабляющая теплая волна, а глаза закрылись сами собой. Только сейчас Лена осознала насколько измотана — волна адреналина, подпитывавшая её последние десять часов на конец ушла, оставив лишь тяжелую свинцовую усталость и голод. Даже желания думать об Эмили, не осталось, ровно как и страха. «Мне на все плевать…» — Подумала Окстон, забираясь на сидение с ногами и укладываясь на него. Волна блаженства прошла по позвоночнику, и преобразовавшись в тепло, осела на лице. Разодранную до зубов щеку начало щипать, но она не обратила на это внимания — «Пусть даже лодка начнет тонуть прямо сейчас, или спецназ „Когтя“ неожиданно захватит корабль, я не встану»… Она вдохнула поглубже, ощущая как ребра отдаются тихим хрустом, а хроноакселератор начинает мягко пульсировать. Он делал это периодически, когда Окстон отдыхала или спала, и порой начинал дергаться так сильно, что заставлял девушку проснуться. Впрочем, уснуть Лене было не судьба — Грим что-то спокойно насвистывая ударил по кнопкам и лодка окончательно ожила. Раздался щелчок открывающихся крепежей, не дающих судну отплыть и оно вздрогнуло, начиная крениться на правый борт. Металл отчаянно заскрипел и завыл, в тон двигателю, который ревел как монстр который спустя годы спячки был пробужден для свершения великих дел. Над приборной панелью вспыхнула голографическая карта — не спутниковая, просто заложенная в память бортового компьютера, и здоровяк принялся водит по ней пальцем, задавая новый курс. Получалась довольно кривая линия, ведущая куда-то к очертаниям берегов Скандинавии. Что там можно делать Лена не поняла, но спрашивать не стала, решив что все-равно узнает, рано или поздно. Грим переключил ещё пару тумблеров, выравнивая судно и включил «дворники». Те громко скрипя принялись отдирать от стекла многолетние наслоения пепла и сажи — удавалось им это не очень, они скорее размазали прах, нежели смахнули. Но Грим был все равно доволен. Он начал кивать, что-то прикидывая в уме, и взявшись руками за штурвал, толкнул ногой рычаг хода. Лодка пыхнула дымом из дыр в палубе и поплыла вперед, стремительно набирая скорость. Демоноподобный по своей мощи движок был ещё жив и жаждал показать на что способен… Неизвестное количество часов спустя. …В целом плаванье шло успешно, лодка не грозилась развалится на куски или взорваться, да и тонуть не спешила. Грим спокойно вел её, следуя какому-то ему одному известному курсу. Он мягко обплывал скопления мусора или излишне плотные кислотные пятна, и лишь изредка давая мощные крены на один борт. В такие моменты все внутри встряхивалось, и пассажиров подбрасывало на своих местах. Джек тем временем что-то тихо рассказывал Ане, которая за все это время не сказал ни единого слова, кроме тяжких вздохов. Вообще Лена собиралась уснуть и дать отдых своему измученному сознанию, но грохот двигателя, и жуткие звуки которые издавал корпус, не давали ей даже сомкнуть глаз. Едва она начинала ощущать как проваливается в объятия сна, как очередная металлическая плита начинала выть и стонать, или двигатель громко чихал, выпуская очередное облако дыма. Оно легко проникало в кабину сквозь щели в полу, но слава богам, довольно быстро уходило в кислородные фильтры. Вообще воздух в кабине был чистый и приятно-прохладный, разве-что запах пыли и азота, немного портили общую картину, а так, чисто, как в Альпах. При этом фильтры издавали очень низкий, едва слышный писк, от которого начинали гудеть зубы. В итоге Окстон периодически уходила в пограничное состояние, когда и спишь, и не спишь одновременно, пока не дошла до такого состояния, когда из-за усталости не можешь даже уснуть. Это было мучительно, но по крайней мере вместо боли, во всем теле появилась неприятная тяжесть, не дающая пошевелится. Теперь она просто лежала на боку и пялилась в ту часть лобового стекла что была видна с её ракурса. Видела она не очень много — за бортом, на сколько хватало глаз, простирался сплошной кислотный туман. Его призрачное, радиоактивное сияние освещало внутренности кабины, окрашивая их в неприятные гнойные оттенки, и отсвечивая от приборной панели превращал Грима в зомби. Плотность тумана была такой, что даже ветер не мог его сдвинуть, и Лене начало казаться что лодка стоит на месте. Тяжелый и очень мокрый, он окутывал судно плотным саваном, забираясь во все щели и дыры, и разъедая все что мог разъесть. Каждое его щупальце испускало мелкие капли кислоты, оседающие на палубе и стекле, и с шипением испаряющиеся от каждого ветерка. Грим изо все сил вглядывался в сияющую, но при этом непроглядную кислотную мглу, порой даже привставая на цыпочки, в попытке определить курс, но все-равно почти ничего не видел, больше полагаясь на показания приборов. На самом деле он очень сильно рисковал — Ла-Манш уже давно не был безопасным для мореходов. Если раньше максимум чего стоило опасаться это водовороты, и резкие перемены погоды, то сейчас спектр угроз несомненно расширился. Главной опасностью была конечно кислота, заменившая собой воду (местами её плотность была такой, что поверхность превращалась в густой кисель, по которому можно было ходить пешком) и постоянный химический туман, держащийся над водой. Только крупные суда, или правильным образом защищенные суденышки, могли беспрепятственно пройти через них, и довести свой груз, остальных ждала медленная, мучительная гибель. Все что жило в этих водах, либо вымерло, либо мутировало до неузнаваемости, обзаведясь лишними конечностями или став хищниками. Пару мутантов Грим увидел во время плаванья — две лягушки, с глазами на стебельках, и огромными полупрозрачными крыльями, присели отдохнуть на корпусе, а потом нырнули обратно в воду. Второй проблемой, был мусор, обильно покрывающий поверхность воды. Он постоянно плавился и тлел, образовывая густую черную массу, медленно колышущуюся по поверхности воды. Она дымилась и периодически загоралась — яркие вспышки огня подсвечивали туман, и изредка Окстон казалось что она видит человеческие силуэты, парящие в воздухе. Однако чаще всего это были груды мусора, или торчащие из воды обломки… Пластиковые бутылки, стекло, металл и органика спаивались в единое целое, образовывая порой настоящие айсберги, представляющие серьёзную угрозу. Некоторые из них были настолько велики, что походили на дрейфующие острова, и имели внутренние кислотные озера. Но откуда взялась эта напасть? Официальной версией было загрязнение атмосферы отходами военной и гражданской промышленности, и слив химикатов в воду, хотя водились и иные теории, одна из них например гласила что кислота поднимается со дна, оттуда где в пучине вод медленно ржавеют сбитые платформы омников. Их топливные элементы были радиоактивны, но вряд-ли могли нанести такой катастрофический вред… Впрочем, это было неважно — воздух над проливом был настолько ядовит, что открыть сейчас дверь кабины, означало почти моментальную смерть от удушья, и обильных кровоизлияний. Даже сейчас, за толстым слоем железа, счетчики Гейгера периодически ругались… Лена в очередной раз сомкнула свои свинцовые веки, в бессмысленной надежде уснуть. Под ними заплясали бесформенные фиолетовые пятна, а сам глаза защипало от мелких песчинок, каким-то неведомым образом попавших в них. Сколько девушка не терла зенки, песка меньше не становилось, вскоре она поняла что сыпется он как-раз с ладоней, которые были черны от сажи, и грязи. В очередной раз проведя ладонью по лицу, она устало зевнула. Кожа на разорванной щеке натянулась и Окстон ойкнула от боли. В этот момент её слух уловил тихий шепот — паранойя взращенная в течении последних дней тут же заставила её прислушаться.  — Мы близко? — Тихо спросил Джек, судя по звукам подойдя поближе к уху Грима. — Да, всего несколько минут осталось, и появится. — Ответил Буфорд, поскрипывая штурвалом. Его голос приобрел странные, почти-что торжественные нотки, которых Лена припомнить не могла. Обычно его тон был наглым, или насмешливо-самодовольным, но торжественность… Это было чтото новое. — Так не пора ли нам? — Думаю в самый раз, не подкинешь? — На этом моменте Лена приоткрыла один глаз, и с любопытством принялась наблюдать за действиями капитана. Джек снял одну перчатку и вывернув её наизнанку, кинул Гриму. Тот ловко поймал её, даже не отвлекаясь от ведения лодки, и кивнув выдели один палец перчатки. Дыхнув на него и протерев об собственную щетину, он приложил его к сканеру на приборной панели — послышался тихий писк, говорящий об успешном соединении между приборами. — Все, зафиксировано наш сигнал идет на нужной частоте, осталось только услышать отклик. — Грим кинул перчатку обратно и блаженно улыбнулся. — Уже предвкушаю нормальную еду, койку и бабу… — Не забывайся. — Джек пригрозил здоровяку пальцем, и сел на свое место. — Мы едем не на каникулы, а по вполне серьезному делу. — Да ладно, Босс, я несколько лет жил в сраном бараке с этими отбитыми, и делал вид что всем доволен. Неужели я не заслужил пару дней хорошего кутежа? — Грим скривился, отвернувшись от капитана. — У меня от их лапши уже живот нормальную еду не принимает. Хочу мяса, такого чтобы прям с коричневой корочкой и следами от решетки для гриля. И текилы. Хорошей, мексиканской. Знаете, такая (непонятное движение руками) в желтых бутылках с крышкой в виде сомбреро… От упоминания пищи в животе у Лены опять завыло и заскулило, и она решив больше не притворятся спящей громко зевнула, и присела на скамейке. Джек приветственно помахал ей рукой, и вернулся на свое место, а Грим продолжил потихоньку подворачивать штурвал, видимо пытаясь взять нужный курс. При этом голографическая карта перед его лицом, начала дергаться и покрываться помехами, словно неподалеку стоял очень мощный «глушитель», способный убить даже не подключенную к сети технику. Это было странно, но судя по лицу наемника, тот ничуть не волновался — вместо очередного удара по приборной панели, он просто периодически подкручивал тумблеры радиопередатчика. То и дело тот начинал громко скрипеть, и улавливать отрывки переговоров, но как всегда и бывало, туман намертво заглушал их.  — Уже подплываем? — Сонно спросила Лена, болезненно потягиваясь и в очередной раз зевая. При этом кости во всем теле захрустели, а поясница опять дала о себе знать, разразившись самым настоящим пожаром боли, от которой у Трейсер перехватило дыхание.  — Да, в четырех минутах до визуального контакта. — Подтвердил Грим, облокачиваясь на штурвал и опять подкручивая радио. — Уже совсем скоро мы будем в тепле, с хорошей жратвой и медикаментами чтобы немного тебя заштопать. — Кстати, мне так и не сказали куда мы плывем? — Как-бы невзначай напомнила Окстон, растирая похолодевшие ноги. — Если-бы мы плыли на восток, то я бы предположила что на пост «Гибралтар», но, мы плывем на север. Так куда? В Скандинавию? Но там же только ядерные пустоши. — О. — Грим хитро улыбнулся. — Куда мы плывем? Нет, не в Скандинавию, и даже не в северную Европу. Нам нужно передохнуть и залечь на дно на какое-то время, а таких мест во всем мире очень немного. Будь мы в Африке, я бы предложил запрятаться в моей старой норе, или поискать убежища в джунглях, но раз мы не там то… Остается всего одно место. — И что это за убежище такое? — Лена растерла затекшие колени и принялась медленно расхаживать вдоль стены. — Представь себе место, где не действуют законы государств, где нас не сможет достать ни «Вишкар», ни «Коготь», ни даже сам папа римский. Эдакий новый фронтир, в мире где все подчинено системе…  — Признаюсь, заинтриговал. — Окстон подняла ладони к груди. В этот момент радио зашуршало чуточку громче и сквозь волну помех начал пробиваться идеально чистый голос. — Прием. Неопознанное судно передающее коды доступа, говорит диспетчерский центр «Моргенштерна», подтвердите свою принадлежность. — Потребовал звонкий женский голос, на фоне которого слышались звуки бурной человеческой деятельности. — «Моргенштерн», говорит временный капитан этой грязной посудины. — Ответил Буфорд подняв к голове трубку радиостанции, а другой рукой принимаясь жмакать кнопку контроля прожектора. Тот начал мигать, передавая что-то азбукой Морзе — Код идентификации принят?  — Код принят, добро пожаловать домой. Вам выделено швартовое место. Следуйте указанному маршруту или передайте управление автопилоту. — Карта опять стала нормальной, только теперь на ней появилась бледно-зеленая полоска, уводящая лодку куда-то в пустоту. — Принято, следуем по обозначенному пути… — Буфорд повесил трубку обратно и включив автопилот, на конец отошел от приборной панели. — Родимый дом встречает нас с распростертыми объятиями. — Ты так и не сказал что это за место. — Уже более требовательно сказала Лена, искоса поглядывая на стариков, которые позже опять дремали, каждый обнявшись со своим оружием. Почему-то в голову Лены закралась очень неприятная мыслишка — Грим уже однажды предал «Коготь», что мешало ему предать друзей сейчас, и отдать их «Вишкар» за внушительную сумму? Он ведь черт возьми наемник — охотник за головами и наградами. От такой мысли Окстон пробрала дрожь. Ей совсем не хотелось окончить свои дни в небольшой комнате оббитой белой пеной, и койкой в дальнем углу… Тем временем Грим хитро улыбнулся, как фокусник готовый вытащить из шляпы кролика, и только, и ждет что внимания зрителей.  — Я думаю… — Начал он, развернувшись к Лене лицом, и закрыв спиной весь обзор на лобовое стекло. — Что название «Моргенштерн» тебе ни о чем не говорит… Впрочем, объяснять тоже смысла нет, легче показать. В этот момент он сдвинулся и любопытство, уже начавшее граничить с паранойей, вспыхнули с новой силой. Впереди, в самой зеленой гуще тумана, закрывающего собой все обозримое, и необозримое пространства, начали появляться таинственные огни. Тусклые и бледные, они постепенно становились ярче, и различимей в общем мерцании дымки, и стало заметно, что некоторые из них движутся, или покачиваются, как лампы корабля стоящего на приколе. Третьи и вовсе были разноцветными, отдавая красным, фиолетовым и даже синим — последний особенно выделялся на зеленом фоне, и Окстон заинтересованно сделал шаг вперед. Что бы это ни было, оно было громадно, от самого нижнего огонька, который был где-то на уровне ватерлинии, до верхнего (который на самом деле был сразу четырьмя красными огоньками) было приблизительно метров сорок, если не пятьдесят, а определить ширину объекта было вовсе невозможно. А тем временем он все разрастался и разрастался, постепенно переставая помещаться в пространство лобового стекла. «Мать твою…» — Слегка встревоженно подумала Окстон, пытаясь оценить масштаб пока невидимого объекта. — «Да это целый остров!» Автопилот лодки сделал тихое предупреждение, и немного ускорился, постепенно изменяя курс на более удобный для захода в порт. Лодка покачнулась, и Лена сумела разглядеть что совсем неподалеку, буквально в сотне метров, сквозь туман следует ещё одно судно — куда более чем их, и явно оснащенное вооружением. Это была похожая на акулу канонерка, шедшая под простым черным флагом, которые несмотря на ужасные кислотные условия, почему-то не плавился, и не горел, вместо этого гордо развеваясь на ветру. Счетверенные стволы лазерных излучателей, установленных на корме, дернулись в сторону лодки, а потом мирно улеглись обратно. В ярко освещенной кабине, едва различимая фигура рулевого, помахала Гриму рукой, и тот ответил взаимностью. При этом штурвал дергался и поворачивался сам собой, резко останавливаясь в нужные моменты, или принимаясь бессмысленно вертелся. Следом за ним самостоятельно перемещались тумблеры, постепенно регулирующие мощность движка и бортовых систем. На карте, символ обозначающий лодку, постепенно пожирал направляющую линию, каждые несколько секунд отдаваясь тихим писком. И вот, когда от линии осталось чуть больше половины, туман вокруг лодки таинственным образом начал рассеваться, распадаясь на отдельные потоки и рукава, колыхаемых ветром. Водная гладь начала светлеть, постепенно теряя свою отвратительную зеленоту, и приобретая нормальный темно-синий, или черный оттенок. Разница была разительна, вот зеленая бурда, липкая как кисель, а в сантиметре дальше обычная синяя вода, с небольшими пенящимися волнами. Липкие, удушающие щупальца кислоты, начали постепенно отступать, словно нехотя отдавая корабль свободному пространству, а следом за ними исчез и мерзкий звук постоянного плавления. На смену его шипению пришел приятный морской плеск и тихие отзвуки далекой человеческой деятельности — различные обрывки голосов, звон «склянок» и грохот чего-то техногенного. И когда лодка выплыла в «чистую» зону, Окстон на конец увидела куда направлялись корабли. Вопреки её ожиданиям и даже самым смелым предположениям, это оказался далеко не остров. Это было нечто в разы круче… Огромная куча, торчащая из воды и собранная из обломков сотен, нет, тысяч различных кораблей, самолетов, машин, и прочей техники, собранной похоже со всего мира, а огнями были сияющие иллюминаторы, и фонари, висящие на длинных реях. Их было так много, что глаза разбегались в разные стороны, а челюсть невольно падала чуть ниже коленей, задевая пол. Весь этот хлам выглядывал из воды, и упирался в высоченный ионный купол, защищающий это место от радиации и кислоты. Туман стелился и перетекал по нему снаружи, создавая идеальную маскировку, распознать которую не смогли бы даже с орбиты. Эта таинственная база располагалась в самом центре пустоты. Здесь было все, и громадные танкеры, с разрезанными палубами, и сухогрузы на которых до сих пор громоздились ржавые, цветастенькие контейнеры (которые судя по вырезанным окнам, стали для кого-то домом), и крохотные гражданские суда, теряющиеся на фоне промышленных и транспортных гигантов, составляющих основу металлической массы. Корабли, машины и самолеты, чьи кабины превратились в громадные и хорошо освещенные балконы, переплетались и срастались в невероятной монолитной конструкции, которую создавал похоже, какой-то чокнутый великан. Все выглядело так, будто оказалось на своем месте совершенно случайно, но вместе с тем как-то очень уж гармонично, и правильно. Палубы перегибались и ставились под дикими углами, порой создавая на первый взгляд очень шаткие конструкции, многие рубки, и борта имели ярко-выраженные доработки, или соединялись между собой в единое целое. Одна часть громадного сухогруза вдруг превращались в другую, сверху как припаянный стоял военный крейсер со вспоротым бортом, а из бора выглядывал целый гражданский самолет, с которого свисала целая гроздь кучек металлолома. И так повсюду, самые дикие конструкции из металла, пластика, бетона и кирпича, похоже они служили домом для сотен, если не тысячам людей. Тут и там виднелись переходы, различные мосты и лестницы, и даже кустарно сделанный монорельс, чьи пути опутывали все сверху. По ним бегали диковатого вида составы, осыпающие все вокруг ослепительно-яркими искрами, и небольшие моторные дрезины заполненные людьми, которые на таком расстоянии казались не более чем черными точками, на фоне безумной картины. Ржавый металл соседничал с сияющими бронеплитами и пластиковыми панелями, а между собой отдельные корабли соединяли длинные, и на первый взгляд опасные помосты. С них, на длинных цепях свисали лампы — они раскачивались на ветру. Повсюду в этом диком месте что-то сияло или вспыхивало — между уровней висели плохо различимые неоновые вывески и билборды, рекламирующие что-то. Поверх них танцевали голограммные танцовщицы и перемигивались огнями окна, или гирлянды, натянутые над пока невидимыми улицами. Тут и там из стен выглядывали широкие балконы или смотровые площадки, на которых так же стояли люди, или сияли очередные голограммы, а на все это сверху капал теплый дождь, очищенный от извечного влияния кислоты. От увиденного у Окстон захватило дух, а пальцы приятно защипало. Даже свинцовая усталость на секунду отступила, сменившись легким восторгом. Весь этот неон, таинственная дымка, дождь и невероятная архаичность строений обладали каким-то неуловимым шармом, заставляя глазеть на себя со все возрастающим восхищением. По мере приближения, Лена уже могла различать отдельные строения, и то что оказалось просто кучами ржавого хлама, превращалось в небольшие лачуги, или домики. Они словно опята облепляли собой все доступные поверхности, порой громоздясь на борту корабля в несколько слоев, и образуя целые ярусы, висящие на высоте эдак в пол сотни метров. Вниз от них шли сваи, на которых также висели лачуги и домики, и так до самой земли. Между домов были натянуты темные капониры или куски полиэтилена, по которым вниз текли водопады дождевой воды. Они разбивались об крыши яруса пониже и устремлялись все ниже, и ниже, за пределы обозрения. Покатые и плоские крыши домиков и более крупных конструкций, венчал запутанный лес антенн, вращающихся радаров, дымящих воздуховодов и ещё черт знает чего. На одном из домов Окстон даже увидела ячейку сторожевых дронов, вокруг которой расположилось несколько голографических черепов. В воздух поднимался пар и дым от огня горящего в бочках, или кострах, чьи отсветы были различимы на неокрашенном металле. Где-то вдалеке слышались выстрелы и звуки бьющихся бутылок, столь хорошо различимые даже на такой крупной дистанции. Кое-где из-за домиков, или прямиком из палуб кораблей, выглядывали стрелы строительных кранов, поддерживающих небольшие площадки наблюдательных постов, а по краям искусственного острова расположились совсем уж дикие конструкции — гражданские лайнеры класса «Наутилус-люкс» (самые большие на секундочку), уходящие в воду под углом девяносто градусов. На их обширных кормах с ещё не оторванными рулевыми винтами, к трепету Окстон, расположились громадных размеров орудийные блоки — Шестерки огромных стволов, калибром далеко за триста миллиметров, угрюмо глядели из металлических кожухов размером с дом, и грозили всякому нарушителю местного спокойствия моментальным уничтожением. Чуть ниже них, из дна и бортов лайнеров глядели орудия поменьше, и расположились приваренные площадки с зенитными батареями из спаянных вместе гаусс-пушек модели «праща-7», способных сбить объекты близкие к орбите. Постепенно она замечала что оборонительных орудий намного больше чем кажется, и чт она самом деле на многих других кораблях так же располагались посты с орудиями и зенитными площадками. Над некоторыми даже колыхались защитные экраны и ионные щиты, выдерживающие орбитальный залп. Да, это местечко могло долго обороняться, несмотря на кажущуюся хлипкость и архаичность, которая при более близком рассмотрении, казалось наоборот, очень продуманной. Город (а иначе назвать это безобразие язык не поворачивается) был разделен на несколько ярусов, разделенных между собой определенной высотой, или небольшими провалами, уводящими в темные глубины конструкции. Между ними плелись узкие улочки, и широкие дороги для транспорта, которые при желании, оборонять можно было сколь угодно долго. Они были настолько запутанными и подчас настолько крутыми, что Лена принимал их за покатые стены зданий побольше. Чем ниже ярус, тем шире были его улицы и тем ниже здания. ИХ внешний вид был все более странный и приближенный к поселению дикарей где-нибудь в Австралии. Там где город спускался к самой воде, здания резко обрывались, превращаясь в дословно внушительного вида бетонную стену, на которой расположились сторожевые посты, и колючая проволока, в которую вплели гирлянды и огоньки. В ключевых местах в них были ворота или люки, впускающие внутрь технику. Сам порт, по кругу обвивал всю базу, и был достаточно крупным, и оборудованным чтобы обслуживать самые разные суда. От него в воду тянулись длиннющие причалы из бетона и металла, и целые цепочки складских помещений. Множество мест были уже заняты разными судами — по большей части легкими канонерками, или крупными рейдовыми судами, вооруженными разнообразными лазерными пушками, и орудиями мелкого калибра — рассчитанные больше на абордаж, нежели на серьёзное боестолкновение, но виднелись, и куда более серьезные агрегаты. Например над одним из причалов возвышался черный борт подводной лодки, на рубке которой курили шестеро вооруженных людей, а чуть подальше виднелась черная громада боевого крейсера. На отдельных местах стояли грузовые баржи. Они как бегемоты бултыхались на самом пределе видимости, ожидая приема на разгрузку. На причалах стояли люди — они разговаривали привязывали толстые канаты, или разгружали суда, унося в сторону ворот множество небольших ящиков. Им на встречу часто выходила охрана или человек со сканером, чей свет виднелся даже на фоне общего сияния города. Что характерно, все люди были облачены в самые разнообразные боевые костюмы или скафандры, и несли за спиной оружие. Центром же всего этого нагромождения жилья и различных заведений, была высоченная бетонная башня, явно построенная здесь задолго до основного острова. Она была сложена из укрепленных бетонных блоков, с широкими обзорными площадками через каждые три метра и в каждой её стене мерцали десятки окон или иллюминаторов. Вниз с этажа на этаж тянулись гирлянды и провода, запутанные как косы нордских женщин, а на самом верху красовались предупредительные шпили сияющие красными огнями. Поначалу Окстон не поняла зачем они, и решила что для красоты, но затем заметила как из стены тумана вылетает нечто похожее на армейский транспортный челнок. Оно сделало круг и ориентируясь на огни, село на обозначенную для него платформу, после чего сама платформа благополучно исчезла за заслонкой… …Лодка медленно приближалась к обозначенному для неё «парковочному» месту, уж можно было различить бледно-желтые сигнальные огни. Однако Лена едва смогла отвести взгляд от города. Она была слегка шокирована, и если-бы не усталость, то скорее всего начала бы подпрыгивать от нетерпения. Однако, то сколько эмоций она пережила за последние двое суток, и то насколько резко все вокруг менялось, не давало ей в полной мере оценить происходящее. Мозгу требовалась перезагрузка, чтобы начать разделять события на отдельные части.  — Господи боже… Где мы черт возьми? — Спросила она у Грима, который тем временем уже начал собираться сходить на берег. — Слышала когда-нибудь про Тортугу? — Спросил Буфорд, заправляя рубашку в брюки и проверяя на всякий случай готовность пистолета. — Нет. Это какая-то старая легенда? — Перекосив глаза просила Лена. Из-за особенностей времени, в которой она родилась, в детстве у неё не было времени на получение хорошего образования, ровно как и на чтение различных книг, потому не мудрено что она многого не знала об прошлом. — Не легенда. Пиратский порт времен освоения Америки, это почти тоже самое, только покультурнее, и не для пиратов, а для наемников. Короче, здесь торгуют, убивают, сбывают награбленное, берут в рабство, и все такое прочее… — Он подошел к Джеку и слегка пнул его. — Подъем деда! Мы прибыли! (Резкий разворот к Лене) Здесь мы заляжем на дно, все обдумаем, покутим, и все будет чики-брики… Услышанное Лену не обрадовало. Она уже знала что за её голову назначена внушительная награда, и наемники скорее всего не упустят возможность пополнить свои карманы. С другой стороны, выбора у неё кажется не было — не сидеть же на этом корыте пока остальные отдыхают на базе? В конце концов она собрала свою волю в кулак и последовала за Гримом, когда тот распахнул дверь кабины, и вывалился на палубу. Джек и Ана медленно поплелись за ним, опираясь на свои винтовки как на костыли — оба выглядели довольно печально. Джеку происходящее точно не нравилось, а Ана продолжала витать в далеких облаках потусторонних вселенных. Окстон пожала плечами и вышла следом. После затхлого корабельного воздуха, имеющего мерзкий кислотный привкус, волна холодного ветра, накатившего со стороны города, показалась райской. Она освежила Лену, растрепав её волосы и заставив ту посильнее закутаться в одежду, спрятав нос в воротнике куртки. Вокруг было холодно, пахло солью, гниющей рыбой и чем-то жарящимся, а до ушей донесся нестройный хор голосов, и целый букет шумов, от плеска волн, до грохота пролетающих над головой дронов. Где-то стреляли из разнообразного оружия, и взрывали петарды, отблеск которых она невольно заметила вдали. Звенели корабельные гудки и шаркали ноги сотен человек. На пристани их уже ждали — небольшая группа наемников, облаченных во что попало, и вооруженных чуть лучше среднего, выстроились в цепь, и ожидали. Возглавляла их громадная женщина, с огромным розовым шрамом через все лицо (которое отчаянно напоминало Лене пластиковую маску) и кибер-глазом, с ярко-красной линзой. Она пожевывала зубочистку и едва увидев Грима расплылась в странной улыбке из керамических зубов, держащихся в деснах из розового силикона. Вне сомнений, таинственная дама побывала в какой-то страшной переделке, где благополучно лишилась лица, а судя по странной осанке, еще, и части позвоночника. — Грим! Старый пес, как ты ещё не сдох?! — Удивленно прохрипела она, протягивая руку наемнику и принимая крепкое рукопожатие. Её пальцы тихо зажужжали, и из-под перчатки показались кусочки металла, скрепленного между собой сияющими кибер-шлейфами. — И тебе приятного утречка Марта… — Джек отпустил её руку, и поиграв пальцами от боли (грубые протезы редко могли сжиматься слабее заложенной мощности) убрал её в карман. — Что, все ещё комендант порта? — Как видишь. Работаю потихоньку, суда туда, суда сюда… — Марта развела накачанные руки в стороны, в очередной раз издавая мерзкий вой сервомоторов. Из-под левой подмышки в воздух ударил легкий сноп искр. — Сегодня вообще отсыпаться должна была, на тех-осмотр сходить, но все же вышла… Как почуяла что ты идешь. Так, воспоминания на потом, что с твоей посудиной делать? — Да, отдай на строительство… — Небрежно кинул Грим, смеряя лодку критическим взором. — Это старое корыто уже ни на что не пригодно, а базе глядишь и сгодится. Может заделаете на конец-то яму в проходе между вторым и третьим ярусами. — Хорошо, я так и передам… — Марта икнула. В глубине её горла вспыхнула электрическая искра, а голос на миг исказился, став механическим как у омников. — Ну, ты, это, заглядывай, если будет время… — С тебя ром. — Грим щелкнул пальцами и поманив друзей за собой пошел в сторону ближайших ворот. Они медленно побрели по бетонному причалу, громко шлепая подошвами по большим соленым лужам, и Лена осторожно поглядывала по сторонам. Вокруг сновали доковые рабочие таскающие различный груз, роботы и различного рода администраторы, регистрирующие новые корабли. Те прибывали и отплывали в почти не прекращающийся темпе — едва одно место освобождалось, как вскоре его занимал новый корабль. На него тут же по канатам взбирался пикет встречающих — они что-то оговаривали и расходились. Изредка с борта вниз спускали пленников — скорее всего жертв очередного контракта. Закованные в наручники и с мешками на головах, они выглядели жалко, однако конвоирам было глубоко наплевать. Они грубо подталкивали очередную жертву, изредка принимаясь крыть её матом на всех возможных языках мира.  — И так, так как ты тут в первый раз, зачитаю небольшой вводный экскурс. — Начал Грим, деловито перешагивая через какого-то пьяницу, лежащего поперек пирса. — Это наемничья база «Моргенштерн», самая большая опорная база наемников в мире. Здесь обитают наиболее серьезные синдикаты, бригады и перспективный молодняк. Перед Омническим кризисом, это место было датской морской тюрьмой, пожалуй самой охраняемой во всем мире. Но после войны, кто-то купил это место, теперь тут всем рулят наемники. Здесь не действуют законы внешнего мира, и законы морали. Каждый гребаный час, здесь происходят сделки на цифры количество нулей в которых может шокировать. Скажу сразу, ты таких денег в руках точно не держала и скорее всего даже не видела, а вслух подобные цифры называть опасно. Здесь заказывают убийства, революции, ограбления и прочие мероприятия в которых лучше использовать чужие руки. — В общем тут собираются все криминальные отбросы получившие жетон наемника. — Резюмировал Джек, огибая небольшую группу людей в темно-синих комбинезонах восточно-европейского наемничьего синдиката. Их лица закрывали плотные бронированные щитки или визоры с мощной системой фильтрации, шланги от которой уходили куда-то в заплечные ранцы бойцов. В руках они несли основательно доработанные в местных кузнях автоматы модели АК-877 (модификация с магнитными контурами вдоль ствола и интегрированным прицельным комплексом), а на поясе висело разнообразное снаряжение, многое из которого Лена видела впервые. Один из замыкающих наемников молча протянул Гриму руку, на перчатке которой было оттиснуто изображение головы орла, и так же молча исчез среди своих собратьев после крепкого рукопожатия. — Зачем так категорично… По большей части здесь обитают бывшие военные, которым просто некуда деваться, и молодняк, привлеченный романтикой «ножа и топора». — Спустя несколько секунд ответил Грим кивая ещё паре знакомых людей и повел компанию дальше, к воротам. Теперь, когда они вышли к месту где пересекались несколько причалов, плотность потока людей постепенно начала возрастать, и все больше небольших группок или одиночных бойцов, тянулись к гостеприимно распахнутым воротам. Лена заинтересованно оглядывалась, изучая людей и их снаряжение. По большей части, наемники ходили с лицами закрытыми щитками шлемов, или противогазными, фильтрующими системами, за линзами которых, разглядеть особенности не удавалось. Кто-то ходил в камуфляжных комбинезонах, утепленных или укрепленных кевларом и титановыми вставками, но большая часть все же предпочитала броню потяжелее, да по мощнее. По большей части это были плотные боевые костюмы с изрядной порцией бронирования в виде навесных плит и различных модификаций, поставленных скорее всего где-то в местных мастерских. Некоторые из них изменяли привычную броню столь сильно, что её можно было принять за новый экспериментальный образец. Новые листы титана, сервомоторы и различные обвесы придающие человеку вид робота. Порой доходило едва-ли не до абсурда, и один раз мимо протопал здоровяк в промышленном экзоскелете предназначенном для бурения шахт, только вместо буров на месте рук красовались ионные излучатели размером с сопло истребителя. Для чего мог понадобится подобный ходячий «танк» было не понятно, но факт оставался фактом — для наемников не было понятия недоступное снаряжение. Большинство были вооружены по последнему слову техники, и ничем не уступало регулярным армиям, кроме разве-что некоторых вещей. В частности встречалось откровенно самодельное, уникальное оружие собранное рукой очередного мастера. Вокруг вращался самый настоящий водоворот из самых разных людей, принадлежащих к разным фракциям. Высокие и низкие, широкие и узкие, одетые в разные комбинезоны или напротив облаченные в какой-то один цвет, все они мельтешили и понятно куда-то торопились. Однако вопреки первому впечатлению, все их движения были осмысленными — кто-то шел отдыхать после трудной работы, чтобы в очередной раз пропить свой гонорар, кто-то ремонтировать броню, или навестить раненых друзей, а кто-то на очередной рейд, за чьей-то невезучей головой. Были тут и женщины и мужчины, молодняк, едва пришедший в профессию и «зубры», вокруг которых чаще всего и вилась стайка новичков постигающая азы. У многих не хватало конечностей или целых частей тела. Вместо них сияли металлические протезы и довольно редкие армейские аугментации, открыто демонстрирующие встроенные лезвия, и импульсное оружие. Вообще, судя по первому впечатлению, наемники делились на два типа: первые были незаметными, скрытыми убийцами — они ловко проскальзывали сквозь толпу, облаченные в камуфляжи самых разных цветов и типов, от классических до термо оптических; за спинами висели винтовки с глушителями и прочее беззвучное оружие, а на головах визоры, очень неприятно напоминающие таковой у Вдовы. Второй тип был куда страшнее на первый взгляд — мастера открытого боя. Здоровенные как Грим, и обвешенные броней, и оружием по самое небалуйся. Через плечи были переброшены ленты с патронами и гранатами, а в лапах зачастую виднелись авто пушки скрученные с бронетранспортеров, или танков. Среди них встречались особенно жутковатые типы, видимо решившие что чем больше в них железа тем лучше — уже больше похожие на киборгов, они жужжали при ходьбе, и лязгали металлом об металл. Вокруг их шей опутывались провода и длинные вереницы трубок, по которым бежали разноцветные жидкости. Проходя мимо таких громил, Окстон чувствовала себя очень неуютно, будто оказалась в логове орков. Один раз Лена увидела наемницу, у которой вместо нижней части лица, была приделана устрашающих размеров металлическая челюсть покрашенная в «шашечки». Она выпирала наружу, демонстрируя металлические клыки, и мощные сервомоторы, с помощью которых «зубки» наверное становились устрашающим оружием. Она уже поняла что среди наемников как мужчин так и женщин приблизительно поровну, и что опасаться стоит и тех, и других. Облаченные в камуфляжи самых разнообразных расцветок, и броню от самой простой до почти равной боевому скафандру они мельтешили во всех обозримых направлениях. Если такая толпа была лишь в порту, то сколько наемников в городе, даже представлять не очень хотелось. Свет идущий из ворот отражался от воды и капель дождя, падая далеко вперед, и падая на наемников, давал мягкие, почти незаметные тени. Они колебались на ветру, приносящему звуки города и запах чего-то жарящегося. Вскоре Окстон увидела что свет исходит от огромной жаровни, подвешенной над входом в качестве светильника — сквозь её стенки, сделанные из полупрозрачного материала напоминающего янтарь, виднелось пляшущие пламя. Под ней стояла небольшая группа наемников, раскуривающих очередные пачки дешевых сигарет, и лениво болтающих о чем-то своем. У них на плечах были небольшие нашивки в виде черных башен, и Окстон предположила что это гарнизон острова. Грим перешел через небольшой мостик, перекинутый между двумя близкими пирсами, и взял прямой курс на вход. Попутно он старался обходить группы идущих на встречу, явно не желая спровоцировать кого-нибудь на необдуманные действия. Наемники народ подозрительный, и за рефлексами в карман не лезут, могут ведь и по чистой случайности ввязаться в какое-нибудь нехорошее дельце, оканчивающееся обычно летально.  — Продолжаем нашу экскурсию. — Грим осторожно придвинул к себе Лену, когда мимо прошел странный полуголый человек, одетый в обшитые металлолом одежды. От него пахло бензином и застарелой кровью, потеки которой остались на обгорелых плечах. — Тут только на первый взгляд все архаично, и прям звиздец что творится, но это не совсем так. На «Моргенштерне» присутствуют представители почти всех наемничьих синдикатов и организаций действующих в «старом свете» — восточно-европейский синдикат, «Красные цапли», германские егерские бригады, и многие другие. и нужно немного постараться, чтобы понять в каких они взаимоотношениях, и что за движ происходит в определенных районах. Впрочем, есть простые правила, которые знает каждый…  — Посвятишь меня в них? — Конечно. Первое! Никто здесь не стреляет, и оружия со спины не снимает. Все споры решаются в рамках рукопашного боя, ну или кто что умеет. Стрелять можно только в тирах, или в воздух чтобы проверить работоспособность оружия, но не в людей.  — И кто же может гарантировать подобное? — Недоверчиво спросила Лена, косясь на десятки образцов вооружений которые несли на спинах наемники.  — Вон те ребята в черном. — Грим указал куда-то в сторону от ворот и Лена увидела троих людей одетых во все черное. Черные комбинезоны, черные экзоскелеты с толстыми бронеплитами, и черные шлемы, в глубине которых сверкали красные огоньки усиленных объективов. Бойцы сидели не шевелясь, и почти сливались с тенью, незримо наблюдая за толпой с удобного насеста в пяти метрах над водой. С такого расстояния разглядеть чем они вооружены не удавалось, но почему-то Окстон была уверена что пушки там едва ли не самые серьёзные на всей базе. А ещё, ей почему-то было почти больно смотреть на этих людей — глаза буквально начало распирать изнутри, и она стремительно отвела взгляд.  — Они тут в качестве полиции и внутренней гвардии, следят за порядком, и тем чтобы с каждой сделки в казну заведения отчислялся определенный процент. Если что, стреляют сразу, и что характерно, не промахиваются. — Уточнил Грим уже подводя группу к самым воротам и примеряясь сквозь какую створку пройти будет удобнее. Прямо по середине прохода какой-то растяпа уронил цинк с боеприпасами и теперь ползал на карачках подбирая за раз по паре патронов. Естественно это вызывало бурю недовольства и матерных возгласов со стороны остальных наемников, особенно со стороны небольшой группы людей в темно-зеленой форме егерей Бундесвера. Они то и дело порывались пройти вперед, но каждый раз наталкивались на идущих спереди, и в итоге оставались там же где и были. Буфорд не стал пытаясь прорваться сквозь все увеличивающуюся толпу, вполне разумно встав немного сбоку. Позади уже тоже начали прибывать наемники желающие проникнуть в город. Они немного пошумели, возмущаясь неловкостью очередного дебила, и понемногу успокоившись, начали раскуривать длинные тонкие сигареты неизвестной марки. Лена несколько завистливо поглядела на сигареты — она уже давно не курила, и табак из сигары Грима давно рассосался. Теперь во рту у неё появился странный землистый привкус, сопровождающийся обильным слюноотделением. Один из наемников — угрюмый, плохо выбритый мужчина в форме бледно-охряного цвета, поверх которой был небрежно наброшен тяжелый черный бронежилет — уловил её взгляд и молча протянул девушке помятую пачку сигарет. Лена благодарно кивнула вытаскивая одну и прикуривая от протянутой зажигалки. Бледно-синий огонь поглотил кончик сигареты и Окстон затянулась, попутно смахивая челку со лба и развернулась к Гриму, который в этот момент что-то шептал на ухо Джеку.  — Кстати, ты только что успешно нарушила правило номер два. — Улыбнулся здоровяк, вновь обращая свое внимание на Лену. Только теперь в его зубах появилась сигара, а пальцы перебирали его солдатский жетон. — Что? — Окстон опасливо скосила глаза на сигарету, от которой медленно курился дымок. — Я же всего лишь взяла сигарету! — Да, но ты её попросила? Нет, тебе её предложили. — Грим пыхнул дымом. — Здесь в общем-то все бесплатно, еда, напитки, жилье, все, кроме наркотиков. База зарабатывает за счет совершающихся здесь сделок, забирая десять процентов от суммы контракта. Однако, не стоит забывать, если к тебе кто-то слишком добр, или разговорчив, значит хочет втянуть в нехорошую историю. В лучшем случае всего-лишь завербовать в свою команду или бригаду, в худшем запихать на судно торгующее рабами и отправить куда-нибудь в Африку, или Австралию. Оно тебе надо? — Нет… — Лена стряхнула пепел, и тот к превеликому неудовольствию девушки упал ей на одежду. — Но, сейчас то все в порядке да? — Да, но скорее всего потому-что ты не одна, или этот парень из «Виверн» просто решил поделится куревом. В любом случае, когда зайдем в город, старайся не обращать на себя внимания, иначе, все может обернутся не очень хорошо. — Потому-что за мою голову назначена награда? Или потому-что здесь могут быть шпионы? — Нет, твоя голова здесь никого не интересует. — Грим громко фыркнул, и сигара едва не выпала из его желтых зубов. — Каждый день здесь происходят сотни сделок на суммы в десятки раз больше чем назначена за тебя. Ты здесь просто никому не интересна, разе-что в качестве живой достопримечательности, или для молодняка. Однако, кто попало сюда не попадает, даже из молодых. Борзые просто не доживают до момента получения жетона — ты здесь в качестве гостя, так-что не беспокойся, если будут вопросы, я просто скажу что ты в моей бригаде. — А «Вишкар»? Неужели они не имеют здесь соглядатаев? Да как они вообще допускают ваше существование? Тут же самый настоящий разгул преступности! — Последнее ей пришлось прокричать, потому-что над головами промчался остроносый спидер. Он сделал пару кругов над портом, и задрав нос к верху исчез за пределами видимости. — Не, «Вишкар» сюда не суется, они конечно пытались, но не зная где искать никогда не найдешь «Моргенштерн». Сюда имеют доступ только несколько их посредников. Впрочем, сюда имеют доступ только посредники, вон взгляни, видишь дальний пирс? — Грим указал вдаль, и проследив его жест, Окстон углядела одинокую бетонную косу, уходящую вдаль. Вдоль неё стояли несколько очень дорогих морских судов и яхт представительского типа. На одной из них, был нарисован символ «Лумерико», а три других были неопознаваемыми. На самом пирсе стояли исключительно местные «полицейские», держащие суда под прицелом крупнокалиберного оружия. — Вот туда, приводят посредников, которые привозят нам работу. А ещё разнообразную пищу, запчасти и прочий хлам из которого состоит город. Но на самом деле его строят за счет наемников — все что тебе больше не нужно, ты можешь отдать на барахолку, и это превратят в строительный материал. Если пройдем через площадь памяти, увидишь мемориал из сплавленных жетонов, поистине прекрасное зрелище. — А спутники? Жучки? Неужели это не помогает? — Нет, здесь ничего не работает, а туман не дает нас обнаружить. Идеальное убежище от всех глаз и датчиков. Даже шпионы сюда не попадают. А даже если и попадут, пусть попробуют взять нас штурмом! — Грим погрозил небу кулаком. — Это вопрос наемничьей солидарности! Любой из нас готов встать на защиту своего дома, даже если в ущерб старому правилу «желание клиента — закон». В этот момент растяпа на конец выковырял из пола последний утерянный патрон, и толпа начала потихоньку заваливаться в город. Она как воронка утянула компанию и уже через несколько секунд, Лена взглянула на столь тщательно скрываемый мир наемников…