Тирания порядка

…В представлении Лены, город всегда выглядел довольно серо и уныло: высокие бетонные и стеклянные дома, шумно, очень много одинаковых скучных людишек, стремящихся на свои не менее скучные работки, или по другим делам. По ровным дорогам катаются автомобили и автобусы, и вообще все вокруг подчинено простой и до безобразия однообразной геометрии. Однако, уже издалека было ясно, что город наемников, полностью ломает такой шаблон. Ещё на подходе, сквозь пелену усталости, она ощутила странное, покалывающее ощущение, которое обычно просыпается когда пальчики подбираются к древней, никому неизвестной тайне. Это ведь город наемников — самых скрытных людей на земле! Тут даже воздух должен полниться обрывками секретных замыслов, а тени обязаны пениться от злобных замыслов… На самом деле, у Окстон язык не поворачивался окрестить это место городом, она бы с куда большей уверенностью сказала что это громадных размеров ночной клуб или космическая станция собранная из мусора. Здесь было так же шумно, грязно, и полно странного народа, постоянно занятого какими-то своими потусторонними делами. Позднее, она вспоминала это место как очень грязное, сумбурное, но между тем завораживающее и ещё не раз сюда возвращалась, только ради того чтобы пройтись по местным улицам. Едва скрипучие ворота, состоящие из кусков криво сваренного металла распахнулись, как её измученные органы чувств уловили настоящую бурю из информации, а тело явственно ощутило как проходит сквозь границу силового поля (аж волоски поднялись). По ушам шарахнул самый настоящий набат городской жизни, заставивший перепонки вздрагивать, а нос почуял смесь таинственных и не очень приятных запахов, среди которых особенно выделялся убийственный микс мазута, пороха и жаренного мяса, чей аромат плыл повсюду. От первого вдоха девушка закашлялась, прикрывая лицо ладонью — все же воздух был неприятно маслянистым, каждый вдох по ощущениям напоминал глоток застоявшейся воды, да ещё и с песчинками, он буквально оседал на горле, оставляя ощущение слизи. Теперь было ясно, почему большинство наемников ходили в шлемах, и масках с фильтрами… Впрочем, все это было не важно, привыкнуть можно даже к канализационному смраду, главное что тут было тепло. После долгих часов промозглого морского холода, и ядовитой сухости Лондона, влажное, почти склизкое прикосновение показалось райским дуновением. Окстон слегка прищурилась, подставляя максимум лица под теплый поток и ощущая как истерзанная кожа вновь становится мягкой. Но не успела она насладиться в полной мере, как Грим аккуратно взял её под локоть и обогнув небольшую группу наемников в экзоскелетах, медленно повел вперед, на встречу сияющим вдали покосившимся высоткам, и чудовищного вида массиву зданий из мусора. Над ними зависла таинственная, почти непроницаемая дымка морского тумана — она вся мерцала от ледяного света неоновых огней и лучей прожекторов, рыщущих по черному небу — а потому разглядеть детали, Лена опять же не смогла, убедившись лишь в том, что город вблизи кажется ещё больше чем с моря. Между его предместьями, и стеной простиралась небольшая округлая площадь, сложенная из множества металлических листов, постеленных внахлест и укрепленных большими, округлыми заклепками, об которые можно было нехило удариться. По задумке конструктора, создавшее это «чудо», листы должны были выполнять роль асфальта, но поскольку под ними был отнюдь не бетон, и даже не нормальный фундамент, а разнообразный мусор и земля, наваленная как попало, то все вышло плачевно. Плиты разнились как по толщине, так и по углу наклона, местами вздыбливались или выгибались, создавая холмы, и впадины, в которых скапливалась влага. Из-за этого поверхность была в лучшем случае неровной, резкие острые сколы сделанные гусеницами тяжелой техники, ямы в которых виднелись огни глубоких трюмов, или плескалась вода, все это было частым явлением и внушало опасения — металл был мокрым, и покрытым толстым слоем ржавчины, которая с тихим хрустом перемалывалась под скользящими ботинками. Её было столь много, что трещины и часть впадин, напоминали оранжевый пляж, полный крохотных частичек сожранного влагой металла. Каждый шаг отдавался легкой вибрацией сдвигаемого железа, а-то и ощущением того что нога вот-вот уйдет вниз по самую щиколотку. Сквозь трещины и дыры в листах проглядывала желтовато-белая плесень, тянущая свои побеги во все стороны и уже знакомый Лене мох, со светящимися гранулами на кончиках покачивающихся полипов. Если на него наступить, во влажный воздух выбрасывалось облачко светящихся спор, медленно оседающих на ногах и одежде прохожих. Тут и там, под металлом змеились толстые силовые кабели и провода, оболоченные в пластиковые корпуса — вокруг них, прямо в пол были вмонтированы неизвестные механизмы и устройства. Какие-то кулеры, крохотные решетки сквозь которые шел пар, и насосы с тихими шлепками качающие воду из недр платформы. Через каждые десять метров, в металле встречались широкие зевы сточных каналов, уводящие куда-то настолько глубоко, что даже свет не проникал туда — один лишний шаг и… Полетишь в неведомые дали, вопя и визжа, в бессмысленной попытке ухватиться за скользкий край. Сверху их закрыли толстой решеткой, с небольшими крючьями, на которых висели веревки непонятного назначения. Проходя мимо одной из них, Лена на миг остановилась, заглядывая вниз — решетка в отличие от всего окружающего металла, блестела и сила чистотой, ни единого ржавого пятна, а петли (каждая размером с голову человека), были плотно покрыты смазкой. Зев имел более-менее круглую форму, но глубже начинались искривления, и неровности — из стенок торчала острая арматура и кривые, изорванные листы железа. Вокруг них шли толстые черные шланги, покрытые полустершимися маркировками и высоковольтные провода, уходящие в сплошной металлический массив. Изредка по ним пробегали вполне видимые разряды, оставляющие на стенках подпалины и целые россыпи медленно затухающих искр. Вдруг одна из веревок, зацепленных за решетку, тихо заскрипела и закачалась, и внизу раздался громкий металлический звон, эхом отдающийся от стенок. Лена замерла, вслушиваясь в звук. Её глаза заскользили по решетке. Звук потихоньку становился громче, наполняясь различными новыми нотами — одна жутче, и печальнее другой. Подобно дьявольскому набату, он исказился проходя сквозь сотни труб, и технических полостей, и стал напоминать удар гонга, или рев громадной гориллы, сидящей глубоко под землей. У Окстон не было даже идей, касательно того, что может издавать такие звуки. Даже будучи уставшей она могла на вскидку назвать десяток-другой теорий, одна безумнее, и параноидальное другой. От громадных медведок, до проседающего под собственной тяжестью металла, впрочем, Буфорд быстро разрешил эти внутренние размышления.  — Там внизу клетки… — Прошептал Грим Лене на ухо, едва заприметил её заинтересованный взгляд. — Воры, предатели и прочие нарушители кодекса наемников, отправляются туда на… (он многозначительно закатил глаза) Скажем так, неопределенный срок. Чаще всего, когда клетку поднимают, то она пуста, а пара прутьев изжевана огромными челюстями… Лена громко сглотнула, отчетливо ощутив как липкий ком холодной слизи скользит по горлу, и невольно сделала широкий шаг в сторону от этой черной дыры, глядеть вниз, ей категорически перехотелось. Когда группа медленно двинулась дальше, то на миг ей послышалось что внизу кто-то кричит от боли или бессильной злобы, и этот ледяной вопль эхом отражается по коммуникациям. В тот же миг, под сбитый, хрипящий, и свистящий на все лады звук сирены, из дыры вырвалась струя раскаленного пара, пахнущего машинным маслом, и раскаленным железом. Пар окатил собой все вокруг, на несколько мгновений погрузив площадь в плотный, подсвеченный туман, а потом на по металлу ударили десятки мелких капель… Центром площади, служил огромный кусок обшивки какого-то военного корабля, выкрашенный в приятный серый цвет, что очень сильно выделяло его на фоне оранжевости остальных листов. Судя по краям, его отрезали чем-то очень мощным — металл буквально поплыл, превращаясь в сосульки и капли. В нескольких местах на нем виднелись подпалины и следы попаданий мелкокалиберного оружия. Лист похоже выполнял важную роль. Он не лежал на ряду с остальными, а был водружен на толстые сваи, вбитые в массив и слегка приподнимающие его над полом. Под ней, в тени паутины и какого-то морского лишайника, лежали разбитые сабвуферы, и различная сломанная техника, наиболее напоминающая вещи какой-то рок-группы, после особенно удачного концерта. Для местных это была и сцена, и скамейка, и эшафот… У дальнего края платформы были навалены какие-то ящики и целая груда старомодных телевизоров, уныло глядевших в небо своими поломанными антеннами. Они образовывали лестницу, по которой вверх и вниз ходили наемники. Преимущественно молодняк или скучающие «зубры», которым просто хотелось побазарить со свежей кровью, и может быть набрать новых бойцов. Один из краев площадки украшала самая настоящая виселица, грубо сваренная из железнодорожный рельс и швеллеров, но центром внимания местных была отнюдь не она. Большая часть глаз, проходящих мимо «сцены» людей, были обращены на большую голографическую доску объявлений, проецирующуюся прямо в воздух. Из-за дождя она рябила и переливалась всеми оттенками синего, розового и бледно-белого, но разглядеть информацию было все же возможно. Немного сощурившись, Лена прочла «общественные контракты» — смысл фразы пояснять не требовалось, вся доска была заполнена фотографиями людей, на которых был указан ценник за голову… Как позднее увидела Окстон, подобные доски с объявлениями висели по всему городу, и были в каждом заведении. Впрочем, их содержание было разным, как и суммы обещаемые заказчиками. Молодые наемники окружили доску плотным кольцом, что-то без устали бормоча и подсчитывая на мобильниках, или принимаясь что-то тихо переспрашивать друг у друга, озабоченно похлопывая ладонями по своим пушкам. Потом из толпы выходил кто-нибудь один и проведя телефоном около контракта, копировал себе данные, тем самым подтверждая прием условий. По периметру площади и прямо над головами шляющихся по ней людей, были натянуты мерцающие гирлянды из разноцветных палочек хим света. Они покачивались на ветру, освещая все вокруг ледяным искусственным светом, самых разных, но непременно ядовитых цветов. Из-за этого все вокруг принимало слегка сюрреалистический вид, и даже небо над головой было сложновато разглядеть за этой расплывчатой феерий цвета, бушующего во всей его красе…  — Я тоже когда-то начинал с этого… — Ностальгически произнес Грим, немного замедляя шаг и указывая на наемников берущих задания. — Молодой и неопытный, помню на первом же контракте едва не загнулся, получив заряд из дробовика и десять пуль в придачу… Две ниже пояса и обе как назло спереди… (По лицу проскакивает печальная, почти страдальческая ухмылка) Если бы не появился второй желающий получить награду, так бы и истек кровью… Грим начал что-то медленно и скучновато рассказывать, при этом лениво жестикулируя едва не задевая окружающих людей руками, а отряд тем временем медленно проталкивался сквозь толпу, которая становилась все менее плотной. Ана и Джек все так же брели позади, настороженно поглядывая на всех окружающих — то что награда за голову Лены тут никого не интересует, ещё не значит что тут не найдется кого-нибудь с личными счетами. Тем не менее, они спокойно прошли к окраине площади и на конец углубились в хитросплетение улиц, улочек и узеньких проходов, пронизывающих все вокруг… …Наши друзья зашли в город через небольшую, заставленную мусорными контейнерами улочку и некоторое время шли по ней, изредка обходя небольшие группки людей, или посты охраны, но уже через десять-двадцать метров, они поднялись по небольшой лестнице и оказались на весьма крупной улице, ведущей вверх, к самым вершинам города-помойки. Постояв минутку, и пропустив мимо себя колонну из трех броневиков, загруженных ящиками по самые тенты, они вышли и медленно направились вперед. Вел конечно же сам Грим. Он шел на пол шага впереди, ощущая себя ни-то экскурсоводом, ни-то экспертом по выживанию. Зная все вокруг как свои пять пальцев, он отпускал поясняющие комментарии по поводу происходящего вокруг, и иногда кивал встречным наемникам, признавая старых знакомых. Изредка он предлагал свернуть с главной дороги в ближайшую подворотню и пройти по ним. Чем это обусловлено было совершенно непонятно, но Окстон это и не интересовало, она слишком устала чтобы задаваться вопросами по поводу курса — надо, значит надо, а уж зачем, да кого оно волнует? Как он говорил, «это спасает от неприятностей» и различных «нехороших» мест. Лена тихонько плелась позади него, и не смотря на усталость, окончательно захвативший власть над телом, с почти неприкрытым интересом зыркала по сторонам. Все казалось странным, а нос, сквозь смрад гнили и влаги, учуял знакомый запах пьянящей свободы, той самой, которую описывают книжки про освоение Америки, или фантастические романы… Жажда неизведанного всегда была в разуме англичанки, порой толкая её на не совсем обдуманные действия, и даже сейчас она просила свернуть с маршрута, куда-нибудь на соседнюю улицу, и пойти куда глаза глядят. Однако здравый смысл и крепкая рука Грима, сдерживали этот глупый позыв. От увиденного глаза разбегались, а руки непроизвольно тянулись к различному хламу, валяющемуся вокруг без всякого присмотра. Вопреки ожиданиям, окружение не давило на душу как Лондон, напротив, она невольно трепетала когда металл под ногами содрогался от подземных толчков. Будто вся эта конструкция была живой, и каждый её вдох, невольно сотрясал здания — это давало странное, пронизывающее ощущение, что ты крохотный винтик, в громадной, совершенно безобразной, но идеально работающей машине… …В городе было весьма оживленно для такого времени суток, но как успела понять Окстон, наемники не только не работают бесплатно, но ещё и не спят. Отовсюду слышалась различная музыка и обрывки разговоров, где-то натужно ревела система оповещения, пытающаяся донести до наемников, что «на этой неделе поставки плазменных ячеек задержаны из-за срыва серии договоров». В небе гудели стайки дронов, носящих в своих лапках инструменты и строительные материалы, а ещё выше, в плотном слое пара, и тумана, сновали вертолеты, и разноцветные конвертопланы. Вдали гудели корабли, а в глубинах базы ритмично гремели какие-то механизмы. Людей было ещё больше чем в порту — они сновали вперед и назад по улочкам, заходили в дома, едва-едва пролезая в узкие деревянные двери. Сплошные ряды бронированных спин и голов, раскачивались подобно морским волнам, нахлынывающим на берег тротуаров. Как и в порту, здесь было сложно найти и двух одинаковых наемников — у всех было какое-то свое отличие. Оружие, символика, или аугметика, а может набор шрамов, покрывающих оголенные руки, непременно индивидуализировали каждого. Камуфляжи всех оттенков и видов, пестрели в лучах неонового света, а многочисленные огни визоров, объективов и датчиков, немного мешали сосредоточить взгляд хоть на чем-то. Над головами возвышались могучие обладатели роботизированных костюмов, и экзоскафандров — каждый их шаг содрогал мостовую, а стволы длинноствольных автопушек, или пулеметов, задевали провода, висящие над дорогой. Некоторые из них выполняли роль грузчиков, поднимая грузы на верхние этажи, или помогали в ремонте, придерживая своими массивными клешнями листы металла. Периодически сквозь толпу проезжали небольшие гусеничные грузовички и танкетки, похожие на старые восточноевропейские бронетранспортеры — этакие бронированные жуки на высоких, массивных гусеницах. Их плохо смазанные звенья мерзко скребли по металлу, поднимая самое настоящее облако из ржавчины и оставляя за собой небольшие борозды в дороге. Следом поднималось удушливое облако выхлопных газов сливающееся с влажным туманом, а воздух полнился вонью сожженной солярки или бензина. Особенно ленивые, или скучающие наемники, на ходу залезали на броню грузовичков, используя их как такси… Тут и там расположились небольшие тележки с едой. В масле скворчали жирные, лопнутые сосиски, источающие странноватый запах плавящегося пластика, а продавцы на скорую руку вертели шаурму, мастерски экономя на овощах, и лаваше. Они едва успевали принимать новые заказы и выполнять старые — работа нервная, ведь все клиенты вооружены… Вокруг их импровизированных (а главное совершенно негигиеничных) ресторанчиков, стояли чавкающие и хлюпающие пивом бойцы. Майонез и соусы лились на броню, добавляя пятен к камуфляжу. Кто-то быстро хватал еду, расплачиваясь засаленными купюрами и удалялся, теряясь в серой, бесконечно-двигающейся толпе. От запаха еды, Окстон испускала голодный вздох, но продолжала терпеть, надеясь, что ей воздастся втройне… Отдельные группы наемников стояли на обочинах, что-то негромко обсуждая, рядом кто-то копошился в своих вещах, перерывая звенящие недра рюкзака, одиночки мирно курили сигареты, прислонившись спинами к стенам или мусорным контейнерам, а в темноте неосвещенных районов творились какие-то вакханалии. Головы без шлемов мелькали в освещенных окнах, кто-то стоял на балконах уныло глядя в туманные дали и поплевывая на шлемы прохожих, или сидел на краю крыши, беззаботно побалтывая ногами. На выдающихся из стен верандах, и за высокими панорамными окнами, сидели группы людей куда-более серьёзных, одетых в костюмы, и держащие на коленях кейсы. Они о чем-то напряженно разговаривали с наемниками, видимо предлагая особенные контракты. Кто-то лез на верхние этажи по лестницам, опасно раскачиваясь на ветру, или неожиданно вываливался из окна и вообще, наемники имели свойство появляться из самых неожиданных мест. Пару раз, прямо посреди улицы открывался люк, из которого вылезала парочка солдат, и не удосужившись закрыть его, скрывались в темноте… Однако наибольшее число людей скапливалось на радиальных улицах, отделяющих один ярус города от другого, и охватывающие его по кругу, как шелковые оборки юбку богатой аристократки. Тут разворачивалась и более крупная торговля, стояли настоящие ларьки с различной электронной макулатурой, и стенды с контрактами, отличающиеся друг от друга, разве-что их количеством. Людей было намного больше, а их движение ещё более хаотичное — после войн, было много людей которые не умеют ничего кроме как убивать, куда им было ещё податься как ни сюда — и среди них можно было увидеть медленно расхаживающие патрули охранников. Бойцы в черной броне шныряли сквозь толпу словно особенно-опасные хищники, заставляя наемников расступиться перед собой. Ни разу Лена не видела чтобы кто-нибудь преградил им путь, или не отступил в сторону, будто перед ними катилась невидимая волна, расталкивающая людей… …Если издалека город казался монолитным островом, плотно застроенным десятками зданий, то изнутри он казался просто титанических размеров кораблем, собранным из тонн мусора, и кусков других, менее удачливых кораблей. Все громоздилось друг на друге в полном беспорядке или какой-либо системы — однако, не ускользнула от внимания и некоторая закономерность: чем дальше заходил отряд, тем более пологой становилась дорога, и тем явнее становились различия в социальном статусе окружающих. Если в низах преобладали новички и различные мелкие банды, то уже ближе к середине стали появляться вполне самостоятельные бойцы, и организованные группировки. Многие имели свое личное представительство, около которых собиралась очередь из претендентов… Город был поделен на вполне различимые ярусы, обусловленные иерархией, назначением, или ещё какими-то наемничьими потребностями. Между ярусами не было никаких границ, или обозначений, но определить их было несложно — здания следующего яруса были выше, и куда более добротно сработаны, все реже используя мусор, и все цельные куски кораблей, и другой техники. Большинство улиц, были шириной в две палубы среднего рыболовецкого судна и состояли как-раз из срезанных палуб с редкими вкраплениями решеток, и менее толстых кусков железа. Сквозь решетки наружу валил разреженный сизый пар, от которого пахло машинным маслом и морской солью — пышные клубы рассеивали свет, и сильно резали обзор, превращая людей идущих вдалеке в полуразмытые силуэты. Он мелкими каплями оседал на одежде и лицах постепенно превращаясь в мутные струйки, но не жег как кислота, а напротив, приятно грел, оставляя странное ощущение что идешь сквозь тропические джунгли. Реже чем подобные газовые гейзеры, по обочинам встречались корявые отверстия сточных канав или срезы каких-то труб, из которых торчали искрящиеся обрезки проводов, и силовых кабелей. Рядом с ними обычно стояла какая-нибудь транспортная тележка, или мото-повозка, и заряжалась напрямую от оголенного провода. Наемники не боясь тока, пинали кабели, и хохотали когда кого-нибудь слегка било (чаще всего не слегка, а очень даже больно). Скрепляли дорожные плиты грубые стальные скобы и неровные сварные швы, об которые Окстон несколько раз запнулась, едва не пропахав носом очередную неровность. К тому же все это безобразие было насквозь ржавым, и захламленным, и если в центре улицы из-за оживленного движения было относительно чисто, то обочины превращались в свалки. Тут и там валялись толстые мешки с мусором, изорванные куски ржавого железа, какие-то запчасти и целые горы битых бутылок, от которых поднимался стойкий запах спирта. Собрав все это можно было-бы построить ещё один остров, и почему-то Окстон не сомневалась что именно так и поступают наемники. Много раз она видела небольшие группы бойцов, которые Грим с легким презрением назвал «скрэпхантерами» — странные, одетые в мешковатую коричневую форму дополнительно обшитую ржавым, наполовину развалившимся металлом, и всякими бирками, они рылись в мусоре, вытаскивая на свет ещё работоспособные приборы, или их запчасти. Найдя очередную штуковину, они закидывали её на автотележку, и принимались искать дальше, изредка забирая более-менее целые листы железа. За ними обязательно латала стайка дронов, безостановочно бормочущая какие-то непонятные сообщения, или проецирующая карту острова. Позднее, когда Лена узнала об городе чуть больше, то поняла, что собиратели мусора выполняли роль ремонтников, строителей и прочих хозяйственных служб. Именно на них висело обеспечение всех благ — водопровод, электричество и самый обычный ремонт, все это было в их ведомости. Над головами прохожих часто пролегали пешеходные переходы и настоящие эстакады, соединяющие разные края улиц, или разные части города. Подняв голову, Окстон заметила что нижние их части, плотно усыпаны защитными системами, в частности автоматическими турелями, чьи объективы безостановочно сканировали толпу. Ниже, между подпорками, растянулась настоящая паутина из кабелей, и проводов, с которых свисали длинные гроздья светильников и рекламы. Они раскачивались на ветру, от пролетающих мимо вертолетов, и вниз сыпались искры, а разноцветные лучи света принимались скакать по всему вокруг. Они мигали и шипели, осыпая людей вонючими искрами, а порой попросту отрубались, погружая целую секцию в туманный мрак. Впрочем даже в рабочем состоянии иллюминация не приносила пользы. Тусклый свет моментально терялся в дымке, почти не достигая пола, а потому под ноги надо было смотреть очень тщательно, дабы не сломать шею. Провалится ничего не стоило, порой дыры спокойно позволяли пролезть внутрь базы. Дополнительного сумбура вносили ядовитые отсветы неоновых вывесок, легко перебивающие обычный свет, превращая все вокруг в мерцающие, размытые миражи. Над улицами склонялись неказистые конструкции, которые Лена с натяжкой называла «Домами». Как и все на этом острове, они состояли из мусора, разве-что более тщательно обработанного и скрепленного. Сплошное скопление неравномерных и кривых кусков строительного материала, соединенного цементом, сваркой или уродливыми металлическими скобами, составляло большую часть стен, крыш и даже пола вокруг. Здания походили на чудовищ, собранных безумным ученым. Их стены были толсты, и выглядели как сплошная мешанина из материалов, и различных объектов — металл, решетки, пластик и закопченные бетонные блоки, переплетались столь плотно, что иногда нельзя было сказать когда кончается одно, и начинается другое. Тут и там выглядывали обрезки труб и арматуры, коптили вентиляции, и дымоходы, из которых валил черный едкий дым. Сквозь множество щелей, дыр и распахнутых окон лился желтый свет, и слышались разные домашние звуки. Один их вид, не смотря на окружающую ветхость почему-то навевал ощущение уюта… Окстон даже услышала как пронзительный женский голос, срывающийся на электронный фальцет зовет кого-то ужинать. Казалось невероятным, что вся эта ветхая хренотень ещё не рассыпалась на куски, завалив собой улицу, но судя по тому как спокойно ходили наемники, обвалов тут ещё не бывало. Дома разнились как по высоте, порой постепенно превращаясь в высокие башни утыканные антеннами и оборонительными турелями, или самые настоящие многоэтажки, так и по ширине, не имея как-таковой стандартной формы, или размера, попросту слипаясь в длинные линии. Они то раздувались перекрывая собой улицы, то сужались до толщины коридора, прямо из фасада зачастую выглядывала какая-нибудь уродливая пристройка, с кучей чадящих труб, или лестница, опасно раскачивающаяся над головами шатающихся внизу людей. Отсутствовали и какие-либо архитектурные особенности или отличия, свойственные современным, или древним стилям, все подчинялось самому простому правилу — чем более громоздко и архаично, тем лучше. По фасадам были рассыпаны разнообразные окна и балконы, на которых сидели ещё наемники. Часто они соединяли несколько домов единой надземной дорогой, или превращались в опасного вида лестницы, ведущие на крыши. Все нижние этажи зданий, были обклеены пестрой неоновой рекламой, и голографическими вывесками, с анимированными надписями, зазывающими посетителей в очередной магазинчик, или бар. Чрезмерно украшенные двери были гостеприимно распахнуты, выпуская наружу запах курительных смесей и алкоголя. Заглянув внутрь можно было увидеть не крохотную комнатушку забитую пьяными людьми, а вполне большое, а иногда попросту громадное помещение нижних трюмов. У некоторых стояли развратного рода девицы, и парни, предлагающие свои услуги за горсть звонких монет. Город жил и бодрствовал. Тут не было понятия день или ночь, постоянно гремела работа. Изредка ожидания не оправдывались совсем — вместо питейного заведения, глазу открывались картины громадных цехов, в которых трудились десятки рабочих (или вероятнее рабов) и роботов. На конвейерах плыли тонны боеприпасов и уже почти готовых штурмовых винтовок. Из глубин поднимался раскаленный пар, а нос улавливал запах плавящегося металла, а до ушей доносился гром пневматических молотов… Периодически улица расширялась, превращаясь в небольшие площади или гроты, полностью укрытые от неба, крышами соединяющихся между собой зданий. В них было темно и зловеще, а влажны туман скапливался под неровным потолком, который покрывали сотни вентиляционных ходов, странного вида люков, и искрящих трансформаторов. Один такой грот и вовсе расположился в трюме распиленного пополам авианосца, в котором до сих пор остались старые, потрепанные самолеты. Наемники не тронули их, превратив в монументы, навеки застывшие на своих подъемных платформах, в знак какой-то неведомой жертвы, или просто из-за скрытой сентиментальной жажды сделать свой дом красивее. Остальные гроты-площади мало чем отличались друг от друга, служа скорее большими перекрестками или местами где можно было просохнуть после дождя. В углах горели костры, разведенные в бочках, и наемники сидели вокруг них протягивая к огню озябшие руки. Кто-то чистил оружие, разложив запчасти на полу, кто-то пил или делился старыми историями, обильно сдабривая их матом. Но было кое-что объединяющее все площади, и придающее им несколько более возвышенное значение нежели просто хорошее место для попоек. В их центрах исправно стояло что-то вроде алтарей, или мемориалов, окруженных рядками разномастных скамеек. На них сидели редкие посетители, тупо пялящиеся на мемориал, или что-то тихо читающие. Увидев такое сооружение в первый раз, Лена не придала ему значения, решив что это очередная придурь, ведь по сути это были громадные кучи из очень неплохо спрессованных листов металла, и обломков военной техники разных эпох, начиная довольно современными образцами, и заканчивая чем-то из эры бензинового топлива. Между них торчали короткие металлические штыри и швеллеры, поверх которых висела уродливая мишура изорванных проводов и диодов сияющих простым белым светом. В них словно елочные игрушки, было вплетено старое оружие, и элементы снаряжения, на каждом из которых красовалась небольшая голографическая фотография, изображающая прежнего владельца. Вокруг «мемориалов» стояли вечные свечи, источающие неприятный запах азота, и блюдца с какими-то гниющими объедками, по которым вальяжно выхаживали толстые, откормленные вороны, цепляющие клювами едва, или принимаясь чистить перья. Они каркали, и стучали клювами по своим «кормушкам», изредка перелетая к другим мемориалам, чтобы полакомится чем-то посвежее. Наемники не трогали птиц, хотя те порой явно перегибали палку собственной наглости, едва-ли не садясь на голову прохожим, а напротив, прикармливали их. Все это напоминало какой-то странный вороний культ, но позднее Грим объяснил, что большая часть наемников верит, что после смерти переродится в ворона — вестника смерти, и будет оберегать остальных. Помимо этих памятных мест, в городе было ещё довольно много украшений правда в особом, наемничьем стиле. Вместо клумб с цветами, стояли цинки из-под патронов, в которых роли чахлые шипованные кустики, рядом непременно красовалась рекламная витрина, увешанная голографическими объявлениями. Тут и там, на ржавых цепях качались гроздья выбеленных черепов, к которым были прилеплены голографические листы, с огромной красной надписью «контракт» и его номер. Пояснять суть подобного не стоило, оставалось лишь гадать, сколько сотен жертв было на счету местных жителей. Вокруг них часто висели разноцветные химические фонари или ржавое, сломанное оружие. На многих зданиях колыхались флаги и грязные знамена, с какими-то неопознаваемыми гербами, и символами наемнических группировок, и синдикатов. Среди них Окстон заметила и те которые во всем развитом мире считались террористическими… …Через какое-то время отряд миновал два или три яруса, постепенно поднимаясь все выше и выше, и вскоре, миновав одну из наиболее крупных радиальных улиц, вышли на центральную рыночную площадь. На самом деле, это была не площадь, а настоящее торговое кольцо, оборачивающееся вокруг одного из самых высоких ярусов. Её края были дополнительно укреплены толстыми кусками обшивки, поверх которых стояли вполне настоящие фонарные столбы, отсвечивающие странным синеватым светом. Даже пол здесь был куда ровнее и качественнее чем где бы то ни было на базе, так-что площадь была без каких-то особых перепадов. Всю её, от горизонта до горизонта, заполняли плотные ряды торговых палаток и шатров, сшитых из плотной бронированной ткани и украшенных сотнями рекламных плакатов. Между ними висели светильники, раскачивающиеся на легком ветру, и шныряли дроны. Снизу к ним были приклеены мишени, и изредка, в них прилетали редкие пули. Здесь, несмотря на позднее время, вовсю шла активная торговля, толпы наемников шныряли между палатками, присматривая новое оружие или обновляя снаряжение. Кто-то примерялся к винтовкам оценивающе лапая их, или пытался натянуть новый разгрузочный жилет в отчаянно попытке застегнуть непослушные липучки, третьи громко торговались, или обсуждали качества очередного образца оружейного искусства. Новички судорожно сглатывали слюни, глядя на очередную вундер-пушку на которую у них не хватало денег, а неподалеку ошивались и «зубры» их профессии. Эти ребята не заглядывались на блестящее, да громко жужжащее, сразу выбирая старые проверенные стволы, с явной целью их потом модифицировать. По рукам шли бумажные деньги, кредитные чипы и самое настоящее золото. Прямо на глазах Окстон, наемник в легком бронежилете, и с кучей ножей на всем теле, совершенно спокойно расплатился золотым слитком. Торговец принял его, проверил каким-то прибором, и щедрой рукой отсыпал покупателю ионных гранат, общей мощности которых хватило бы чтобы взорвать небольшой дом. В воздухе висел стойкий запах пороха и оружейной смазки, чьи потеки, и лужи, красовались здесь повсюду. Даже чертов туман насквозь пропах смазкой, и казался неприятно липким. Десятки торговцев, сидящих в своих палатках, или шатрах, кричали на перебой, зазывая клиентов, и рекламируя свой товар, непременно приписывая ему фантастические качества — износостойкость, бронебойность или скорость полета пули. В качестве товара естественно выступало разнообразное оружие и снаряжение, аккуратно разложенное в ящиках, и на прилавках. Его было столь много, что хватило-бы на большую армию или очередную мировую войну. Рядками лежали штурмовые винтовки всех видов и образцов, громоздились длинные трубы гранатометов и снайперские винтовки — все ещё девственно чистые, в заводской смазке. Германские G-55k, Испанские Miranda-27, американские винтовки серии М, сияющие новомодными ионными подствольниками, и конечно же вездесущие АК, самых разнообразных модификаций, от древних АК-74м, до новейших прототипов АК-445Б, к которым крепились монструозного вида магнитные ускорители. Рядышком непременно красовались голографические символы фирмы производителя, и краткая справка, с непременным указанием цены. Совершенно отдельным видом были стволы местного производства — их презентовали мускулистые мужики, обвешанные броней и различным снаряжением, аки заправские роботы, некоторые и вправду напоминали роботов — а сами пушки были просто фантастические. Стоило признать, даже самый необеспеченный боец, мог найти здесь что-то стоящее, особенно если посмотреть на прилавки с пистолетами. Их, как и патроны, можно было брать хоть на развес… На специальных стендах висели вычурные представители энергетического оружия — громадные излучатели, с заспинными батареями, плазменные винтовки (нестабильное, и очень опасное оружие, не пользующееся особой популярностью) и изящные лазерные пистолеты. Они сияли заряженными батареями, и охладительными кожухами. Некоторые из них были погружены в жидкий азот, чтобы нестабильные ионные матрицы не распадались. Среди высокотехнологичных пушек выделялись и совсем инопланетного вида стволы, видимо собранные на заказ, или ещё не пущенные в серию. Отдельно лежали примочки к ним — прицелы, рукояти и целые наборы для самостоятельной модификации. Тут и там виднелись открытые цинки с патронами и гранатами, а вся земля была усеяна гильзами — это бойцы купившие обновку, палили в воздух. Едва отряд вошел на рынок, как к Лене метнулся один из торговцев, и принялся предлагать ей бронежилет с титановыми вставками.  — Какая красивая девушка и без бронежилета! Разве так можно?! — Причитал он, обводя руками куртку Лены и потряхивая броней. — Попадут совсем плохо будет!  — Н-н-нет! Мне н-н-не нужно… — Заикнувшись от неожиданности пискнула Лена отскакивая чуть назад, и тут же налетая на другого торговца, едва не опрокинув его на прилавок полный странного вида гранат.  — И правильно! — Воскликнул тот, тут же доставая из-под грязного прилавка длинный кусок полупрозрачной ткани, переливающейся слегка ядовитыми оттенками зеленого. — Зачем ловить «маслины», когда можно пройти невидимым! — Да твой костюм «Хамелеон» такой же обман как и замораживающие гранаты! — Хмыкнул первый, громыхнув бронежилетом об прилавок.  — Мои гранаты обман?! — Возмущенно вскричал торгаш, тряся тремя подбородками. При этом он принялся активно жестикулировать руками и едва не переворачивая собственный прилавок. Тот опасно закачался скрипя едва живыми ножками и «якобы» неработающие гранаты со звонким стуком посыпались на мостовую. А возмущению торговца все не было предела. Он рычал и ругался, даже не заметив как упущенный товар начинает потихоньку исчезать в карманах прохожих. — Ими только пиво охлаждать! — Похоже между торговцами грозила начаться перепалка, и под шумок Лена юркнула вслед за Гримом, который подобно ледоколу, уже продвинулся далеко вперед. Догнав его, она попыталась поймать ритм шага наемника, однако довольно скоро сбилась, не поспевая за длинными ногами. Долгая дорога начала ей надоедать, а сил не осталось даже на то чтобы любопытно оглядываться. Хотелось на конец прилечь и уснуть, погрузится в спасительную тьму.  — Грим. — Лена дернула здоровяка за рукав, привлекая его внимание. Тот прошел ещё несколько шагов и притормозив, вопросительно вскинул бровь. В такие моменты, Лена напоминала ему заскучавшего щенка, однако сейчас её вид был по настоящему жалок. — Куда мы идем? — В самое безопасное место на всем острове. — Наемник пропустил мимо себя троих бойцов, тащащих на спине крупнокалиберный пулемет, и двинулся дальше. — А по конкретнее? — Усталая девушка облизнула потрескавшиеся губы, и язык невольно соскользнул на изорванную щеку, вызвав болезненные ощущения. — Туда. — Англичанин раздраженно ткнул пальцем в самый верхний ярус. Тот подобно башне, возвышался над всем вокруг, и явно принадлежал к тому времени, когда самого острова ещё не было. Гладкие бетонные стены покрывали голографические панели, на антеннах горели лампочки, а над летным полем все не утихало движение. — Там есть и нормальные врачи, и комнаты, а главное владельцы того местечка знают Шефа… По влажному лицу Грима прошла странная ухмылка и он немного ускорился… Пройдя несколько торговых рядов, и подивившись на разнообразное диковинное оружие, отряд свернул в сторону и двинулся вдоль одного из рядов. Судя по специфике, здесь продавались различные виды бронекостюмов, со всеми модификациями. Как и ожидалось, торговцы были куда зажиточнее и палатки сменились на хорошо оборудованные морские контейнеры, с приделанными стендами для демонстрации брони. Тут и там на вращающихся подставках медленно крутились элементы силовой брони всех классов, различные элементы питания, и расходники, вроде электронных мышц. На отдельных платформах стояли уже собранные костюмы — они подобно статуям древних воинов, и богов, возвышались над рядами покупателей, сжимая в лапах грозные орудия убийства. Плазменные пушки, резонансные разрядники и магнитные картечницы, смотрелись в массивных лапах словно игрушки, хотя Лена не смогла бы даже приподнять все это снаряжение. У одного из стендов, собралась небольшая толпа, наблюдавшая за тем, как помощник торговца демонстрировал возможности переоборудованного промышленного экзокостюма. Громадное чудовище, на трех массивных ногах размером с посадочные лапы челноков, размахивало не менее громадными антигравитационными манипуляторами. Они легко поднимали стальные ящики и броневик, припаркованный у магазинчика. При этом синтетические мышцы громко жужжали, а две газовые трубы, расположенные по бокам от остекленной кабины, пыхали клубами дыма. Каждый раз когда бронетранспортер поднимался в воздух, сжимаемый магнитными клешнями, по толпе наемников прокатывалась волна одобрительной ругани и присвистов. Миновав эту толпу, они вновь свернули на поперечную улочку, только ради того чтобы упереться в ещё одно скопление народу — гогочущего, и весьма довольного. Наемники свистели, топали и хлопали в бронированными ладонями, выстукивая почти гипнотический ритм. Присмотревшись повнимательнее, стала ясна и причина столь необычного ажиотажа. Тут развлекал публику какой-то оборванный факир-огнедув, в странном фиолетовом балахоне — больше похожем на старую, изрядно загаженную занавеску от ванной — не мене странно выглядящем колпаке прямо на лету меняющем расцветку, да к тому же ещё и совершенно босой. Он скакал по кругу, выкрикивая странные звуки и фразы, демонстрируя окружающим различные фокусы, с меняющими масть картами и разноцветными шарами, которые в его пальцах вдруг исчезали, или превращались в прозрачные воздушные шарики, а потом лопались окатывая гогочущих наемников прохладной водой. Все это проходило с такой скоростью, что уследить за пальцами фокусника было невозможно, а сама суть очередного номера, доходила до разума немного запоздало. В тот момент когда Лена прошла совсем близко к нему, факир издал странный звук очень напоминающий щебетание какой-то хищной птицы, и сделав шикарное сальто назад, встал на одну руку (что странно его балахон продолжал держаться на теле, будто каменный) и не долго думая пустил изо рта струю разноцветного пламени. Его потоки врезались прямо в толпу, вызвав громкие вскрики. Кто-то судорожно схватился за оружие. Лена испуганно отклонилась, и языки пламени проскользнули прямо над её лицом, но… Они оказались холодными, как вода, а на коже остался неприятный холодок. Наемники поняв что угрозы нет, оглушительно захохотали и захлопали, ожидая что ещё вытворит этот волшебный чудак… …За крайним рядом торговой площади, там где палатки плавно превращались в небольшие, но достаточно монолитные магазинчики, начинались самые элитарные районы наемничьего города. Они отделились от всех остальных неприметными блокпостами, и узкими решетчатыми воротами, на которых висели различные предупреждающие знаки, или маскирующие поля, а потому многие даже не подозревали об их существовании. Здесь обитали, и получали заказы самые сливки местного общества, остальным же не было смысла даже заглядывать сюда. Сразу со входа, охраняющегося тремя бойцами в черном, начинала ощущаться резкая перемена настроений — вместо грязного металла, под ногами застучал древний, но при этом поразительно ровный и чистый бетон, а стены домов перестали выглядеть как отвратительные помойки. Покрашенные в приятный черный или серый цвета, они разительно отличались от мерзкой ржавой желтизны нижней части города. Фактически, они тоже были из бетона, и были построены ещё в те времена, когда об омниках никто даже не задумывался — в начале двадцатого века, или около того. В общем задолго до того, как наемники выкупили это местечко. Как позднее поняла Лена, именно здесь начиналась бывшая тюрьма в своем первозданном, неискаженном виде. Остров словно раковая опухоль прилипал к этим монолитным стенам, вгрызаясь в них, вживляя свою ржавчину и мерзость… Все вокруг было строгое и ровное, преимущественно из бетона, поверхность которого частично была покрыта мхом, ржавчиной, и наслоениями голографической рекламы. Но даже её назойливого мелькания было непривычно мало, лишь изредка, посреди улицы висел очень яркий рекламный баннер, расплывающийся, и расслаивающийся от постоянного сквозняка — изображение рвалось, дергалось, и «билось» на тысячи осколков, становясь совершенно нечитаемым. Помимо столь малого количества рекламы, наблюдался явный дефицит окон, зато различных лесенок, и площадок, было предостаточно. Они были ухожены и заботливо украшены куда-более умелыми руками, нежели все что было за стеной. Часто встречались декоративные кадки с дикими растениями или небольшие разноцветные гирлянды, опутывающие очередной балкончик. Было довольно странно видеть на них не чьи-то пьяные рожи, а самые настоящие цветы, или другие растения, чьи листья опускались вниз. Это место каким-то магическим образом умудрялось быть и нервирующим, и успокаивающим, будто существовало в совершенно другой реальности. Не слышался шум и грохот города, никто не кричал, и не зазывал клиентов, даже стрельбы почти не было слышно. Шаги наших героев тихим эхом отдавались от стен, теряясь где-то в узких переулках, и изредка тонули в вое пролетающих над городом конвертопланов. Все это несколько напрягало, будто все вымерли, оставив элитарный район и Лена начала оглядываться куда-более пристально, изредка ловя на себе чей-то неуловимый взгляд. Здесь не было торговых точек, почти отсутствовали развлекательные заведения и прочие места необходимые массам, зато во множестве виднелись странные вывески, совершенно несвойственные местному обществу. Только пройдя первые три улицы, Окстон заметила две электронных библиотеки и несколько импровизированных алтарей. Они располагались в тени туннелей, оставаясь почти невидимыми, и как, и в нижнем городе, состояли из различного оружия и снаряжения — только куда более дорогого. Вечные свечи, горящие вокруг них, расползались по стенам, образовывая монолитные наслоения ионной сажи, постепенно превращающейся в густую, студенистую массу, напоминающую голубоватый воск… Лишь однажды, англичанка увидела кого-то рядом с таким алтарем — некто в черном плаще-хамелеоне, повесил на алтарь побитый лазерный пистолет и закрепив его, исчез в тумане… Наемники-мастера были по большей части одиночки, повидавшие на своем веку не один десяток контрактов, и много раз глядевшие в глаза смерти, а потому и ценности у них были другие. Шумным клубам и барам, они предпочитали размеренную тишину собственных комнат, или размеренную жизнь тихих пабов, в которых не играла оглушительная музыка, и можно было просто поговорить… Спокойствие, физическое и душевное, вот чего требовалось каждому из них. Подобное можно было понять и по внешнему виду местных улочек — они были узки и невзрачны, но при этом поразительно чисты. Ни на почти отсутствующем тротуаре, ни на самой проезжей части, не было ни соринки, лишь редкие пивные бутылки, выглядывающие из темноты сточных решеток, несколько портили атмосферу порядка. Изредка виднелись аккуратные лавочки, на которых отдыхали редкие люди — кто-то пил кофе, тихо отхлебывая из одноразового стаканчика, кто-то читал, или попросту дремал, поглядывая на черное небо. Во влажном, туманном воздухе царил мягкий полумрак, развеиваемый желтоватыми лампами накаливания, свисающими со стен или толстых черных кабелей, натянутых над улицей… Вскоре, маленький отряд миновал большую часть улочек, и пройдя сквозь небольшую, каменную арку, оказался в большом бетонном гроте. Его скругленные стены были шершавыми и совершенно голыми — серый пористый бетон скрепляли длинные стальные скобы, а на полу красовались ржавеющие зацепы и стопоры для парковки вертолетов. Видимо раньше, пару десятилетий назад, здесь располагался ремонтный док для винтокрылых машин, об этом же намекали и цепи, свисающие с низкого потолка. Они оканчивались мощными маслянистыми крючьями, за которые раньше поднимали вертолет. Теперь же, на них раскачивались большие, старые лампы, чей чистый свет легко разгонял мрак. В конце грота, расположились большие раздвижные ворота, перед которыми скучали трое «черных» охранников. Двое увлеченно резались в карты, рассевшись на ящиках от пива, и используя ионную батарею в качестве стола, а третий увлеченно изучал дно кофейной кружки. Отряд медленно миновал половину грота, а потом Грим приподнял руку, призывая всех остановиться. В его движениях отчетливо проскользнула напряженность, которую здоровяк даже не пытался скрыть за своей привычной маской безразличия. Он быстро переглянулся с Джеком, и тот отпустив руку Аны, выдвинулся на шаг вперед, словно закрывая собой всех остальных. Грим же отстранился назад ещё больше и встал рядом с Леной.  — Теперь все зависит от старика… — Шепнул он, слегка касаясь Лениного плеча. — Если все пройдет гладко, и ничего не произошло с нашего последнего визита, то довольно скоро мы окажемся в тепле. Его слова насторожили Лену ещё больше. Если сначала она чувствовала легкое неприятное покалывание во всем теле, то теперь шестое чувство решило устроить бунт, советуя сваливать отсюда подальше.  — А если что-то пойдет не так? — Поинтересовалась она, почему-то подозревая что знает ответ. — То мы скорее всего умрем жуткой, мучительной смертью… — Грим сделал замогильное выражение лица, и сложил руки на груди, в смешной упокойной позе. Однако заметив как глаза девушки становятся размером с десятицентовую монету, все же сжалился. — Шутка, скорее всего мы просто будем ночевать где-нибудь… В… (странный жест руками) Менее удобном месте. Пока они разговаривали, Джек подошел к охране. Он двигался медленно, будто приближался к дремлющему тигру, и старался чтобы его шаги были как можно тише. Боец с кружкой, медленно поднял голову, на конец обратив на Джека хоть какое-то внимание. При чем сделал он это так плавно, что Окстон даже не заметила движение. Раз, и голова в другой позе, словно всегда и была поднята. Двое других тут же отложили карты. В их руках, столь же неуловимо быстро появилось оружие, и в грудь Солдата 76 уставились два черных зрачка магнитных винтовок. Джек тут же остановился, видимо ожидая какого-то знака со стороны солдат. На первый взгляд они ничем не отличались от остальных охраны — такая же черная форма с усиленными титановыми пластинами, те же стандартные шлемы, напоминающие котелки, и совершенно одинаковые дыхательные маски, со встроенными визорами. Даже по комплекции они не сильно отличались от остальных, а один из картежников, и вовсе казался коротышкой, в связи с этим у Лены назрел вопрос — чего так опасался Моррисон? Ответ нашелся достаточно быстро. Едва боец с кружкой, встал, как по гроту словно прокатилась ледяная волна — воздух резко похолодел, загустев вокруг людей, свет ламп на секунду притух, становясь зловещим полумраком, а две из них перегорели, издав на последок громкое шипение. По спине Окстон невольно пробежали ледяные мурашки сковавшие всю кожу, и она невольно охнула от шока. Бледно-красные, невыразительные окуляры стандартного шлема, на миг задержались на ней, заинтересованно жужжа «зумом», и изучая с ног до головы, особенно задержав взгляд на бледном свете хроноакселератора, пробивающимся сквозь синт-кожу. Англичанка буквально ощутила, как что-то ледяное на миг скользнуло ей в душу, попутно ухватив сердце острыми когтями, и проморозив нервные окончания до самого мозга. Воздух в легких стал скользким, и гадким, а по горлу проскользнула «льдинка», оставившая за собой ужасающий холод. Неожиданный, совершенно иррациональный страх, пронзил разум словно удар молнии, а перед глазами все слегка подернулось серой дымкой, словно от солдат исходила полупрозрачная газообразная тьма. Лена едва сдержалась чтобы не закрыть глаза, в какой-то миг, ей даже захотелось спрятаться за спиной Буфорда. Это было даже хуже чем Вдова, та хоть и была редкостной сукой, но вполне оправдывала ощущение ужаса, здесь же было что-то совершенно потустороннее…  — Капитан Моррисон. — На конец пробубнил боец, то-ли приветствуя Джека, то-ли просто констатируя факт его существования. Его голос, был тих и лишен эмоций, и почему-то напоминал статические помехи, изобилуя скрипящими звуками, будто его владелец был омником, или человеком с голосовым протезом. — Не могу сказать что рад вас видеть.  — Аналогично. — Капитан не протянул охраннику руку. — Мне нужно пройти в «Шпиль». — Тут всем нужно пройти. — Солдат наклонил голову в бок и опять уставился на Лену, вызвав у той очередную волну мурашек. — Ты привел её. «Вишкар» предлагает награду за её голову. Зачем ставить наш маленький мирок под угрозу. Ты же знаешь, правила? — Знаю. «Дичь на борт не берут». — Процитировал капитан, но тут же осекся, опасливо скашивая глаза на Лену, которая в свою очередь подозрительно сощурилась, пытаясь обдумать термин «дичь». — Тогда почему она здесь? — Из воздушного клапана дыхательной маски со свистом вырвалась тонкая струйка пара, и так и осталась висеть около лица охранника. — Нам не нужны проблемы с работодателями. — Она тут не как дичь, а как клиент. — Поясни. — Охранник явно не желал впускать компанию внутрь. Может у него были какие-то личные счеты с Джеком, или просто хотелось с кем-нибудь поругаться, но он все же сделал своим товарищам какой-то жест, и те опустив оружие, разошлись по сторонам коридора. — Скажем так, я наемник, Грим наемник, ты наемник. Она клиент. — Джек бессовестно врал, но надо отдать ему должное, негласный кодекс наемников знал хорошо. — Она платит, мы охраняем, от тех кто хочет её голову. Это не запрещено законами. Так-что, мы можем войти?  — Ладно. У меня нет права мешать тебе, уж больно Шеф тебя уважает, Моррисон. — Боец передернул плечами, и его броня издала громкий хруст ударяющихся бронеплит. — Последняя формальность, ваши жетоны? Джек запустил руку за шиворот и извлек на свет небольшой прямоугольный жетон висящий на тонком черном шнурке. Всю его поверхность испещряли мелкие циферки, а низ жетона был занят высеченным в металле штрих-кодом. Следом по такому же достали Грим, и Ана, у которой вместо обычной веревочки, была длинная золотая цепочка, на которой висело несколько декоративных перьев. Охранник опять качнул плечами, даже не став сканировать их.  — Вход сами найдете? Или мне указать? — Наемник махнул рукой своим напарникам и те, принялись что-то наговаривать в свои рации. — Да. — Джек явно чуточку расслабился, убирая жетон обратно под куртку. — И, кстати, твой шеф тут? — Его нет. — Слова наемника были отрывочны, но на этот раз в них проскользнуло что-то напоминающее злобное удовлетворение. — Улетел на задание. — А когда будет? — Я не справочное бюро. Моррисон. — Солдат, уже неприкрыто издевался, и даже сквозь визор Лена видела его ухмылку. Казалось что наемнику нравится обламывать капитана. — Спроси у бармена, она все знает… Створки входа беззвучно поползли в стороны, исходясь тугими струями сизого пара, и наемник посторонился, пропуская отряд вперед. При этом он склонился в насмешливом поклоне, жестом рук приглашая войти в таинственный «Шпиль». Лишь в последний момент, когда пар уже окутал отряд, Окстон успела разглядеть ещё одну деталь, радикально отличающую этих охранников от городских, впрочем, она слишком устала, чтобы обратить на неё более пристальное внимание. На шевронах наемников, был вышит зловещий ромбовидный глаз, перечеркнутый красным крестом…