Тирания порядка

Порой Жнецу начинало казаться, что Сомбра в детстве проглотила небольшой моторчик, и именно он заставляет её испускать лучи невероятно-импульсивного счастья, на казалось бы обычные вещи. Услышав согласие, она, как и ожидал Габриэль, выразила почти щенячий восторг, и если бы не угроза повторного удушения, скорее всего бросилась бы его обнимать. Она обошлась простой радостной тирадой, и возжелала немедленно привести в исполнение задуманное празднество. Она принялась скакать по комнате как горная коза и не успокаивалась до тех пор, пока Райс окончательно не завершил утренний моцион, в который помимо простых упражнений входило ещё и протирание одежды (а заодно и всего вокруг) тряпочкой с обеззараживающим раствором. Это было необходимо, поскольку сажа и копоть, источаемая плотью Райса, была далеко не так безобидна как кажется — в больших количествах она была очень вредна, и даже немного заразна. На заре «Когтя», несколько оперативников умерли от отека легких, просто подышав рядом со Жнецом, а после вскрытия выяснилось, что все их альвеолы заполнены черной жидкостью, очень похожей на текущую из Габриэля. С тех пор он очень внимательно следил за собственной гигиеной. Впрочем, не только чисткой одежды было осложнено бытия Райса. Жить с его физиологией было сродни непрекращающемуся акту мазохизма, с той лишь разницей, что Габриэль не получал от боли удовольствия (во всяком случае когда ощущал её, а не причинял другим). Даже простейшие действия зачастую давались с большим трудом, например носить обычную одежду Райс не мог, она быстро начинала тлеть и выгорать, напитываясь соками. Это причиняло боль и жжение, кожа буквально расползалась, оголяя тлеющие мышцы, а сквозь ткань принимались сочится кусочки пепла. Стоило раз чихнуть и новая одежда выгорала дотла. Тем Не менее шататься голым по базе у Райса желания тоже не было, хотя-бы из-за того что его тело постоянно было в процессе саморазрушения и регенерации, и периодически он спонтанно лишался целых кусков кожи, или пары внутренних органов — они рассыпались в прах, постепенно выветриваясь из организма, в виде сизого порошка. Этот прах Габриэль тщательно собирал, и хранил, расфасовывая по небольшим урнам, которые он для красоты называл канопами. Зачем? Да он и сам не очень понимал, делая это исходя из какого-то странного душевного позыва. Видимо не очень приятно ощущать постоянную утерю частей собственного тела, и чтобы скрасить стресс, Райс копил их, в итоге набрав уже приличную коллекцию, из глиняных сосудов, полных пепла и обгоревших костей. Исходя из этой же физиологии, Райс носил особый защитный костюм, издалека напоминающий обыкновенный бронированный костюм, укрытый плащом. На самом деле это был практически герметичный комбинезон, сшитый из несгораемых материалов, и дополнительно обработанный асбестовой пылью с внутренней стороны. За основу был взят комбинезон «Блэквотч», между слоями ткани были вставлены тонкие плитки кевлара, и изредка «чешуи» — большее Габриэлю уже не требовалось. Новая физиология ставила много ограничений, но столь же много предлагала взамен, в частности исключительную физическую силу и выносливость, в купе с регенерацией. Мышцы более не уставали и не забивались, а дыхание стало вовсе атавизмом, который Габриэль был просто не способен побороть — это позволило избавиться от громоздкой и неудобной брони. На всякий случай, на спине слой был потолще, и охватывал плечи террориста, а поверх был вшит тончайший слой 0-состава. 0-состав (или как его ещё ласково звали «нулик») был особенным веществом, позволяющим почти моментально разряжать всю мощь энергетического заряда, делая спину Райса неуязвимой для бластеров, и лазера… Отдельной частью снаряжения был плащ. На вид не более чем тряпка, на деле нечто среднее между кевларом, и кожей самого Райса — на его создание Мойре потребовалось очень много времени и ресурсов, но в итоге чокнутая была довольна. Плащ обладал почти тем же функционалом, что и сам Райс — дыры на нем латались сами-собой, а источаемый им мрак, был почти осязаем для простых смертных и легко скрывал Жнеца в своей тени… …Поправив и тщательно протерев все части одежки, Райс напоследок глянул в зеркало. Чисто подсознательно он все же не хотел никуда идти, Габриэль был не против ещё посидеть в позе лотоса и подумать о чем-нибудь, или пойти почитать какой-нибудь трактат по медицине, однако мерзкий голосок говорил что лучше пойти напиться. Не найдя в зеркале никаких весомых причин остаться «дома», Райс одернул плащ и поманив мексиканку за собой вышел из комнаты… За его дверью сразу, без всяких дополнительных площадок, начиналась лестница, дополнительно укрепленная двумя каменными ДОТ-ами, оставшимися здесь ещё от нацистов, но теперь, вместо пулеметов, там стояли две ионные турели, запрограммированные на секторальный контроль. Их тонкие, сияющие излучателями стволы медленно и бесшумно двигались влево-вправо, сканируя ступени — они всегда напоминали Жнецу змей, эдаких кобр, сторожащих клад. Сразу перед ними были широкие каменные ступени, постепенно уходящие в непроглядный мрак нижних уровней башни. Габриэль заложил руки в карманы, и молча пошел вниз. Его сапоги тихо ступали по камню, изредка издавая неприятный хруст дробящихся камешков — башня подхватывала их, превращая в гулкое, зловещее эхо, теряющееся где-то внизу. Воздух вокруг был прохладным и влажным, на стенах осел конденсат, липкими каплями стекающий вниз. Холодные камни, источали легкую сизую дымку, неприятно напоминающая городской смог. Каждый вдох ощущался как глоток болотной жижи, и Райс невольно прокашлялся, извергнув из-под маски облачка пепла. Разогнав их Райс обнаружил что идет один — Сомбра все ещё стояла наверху, что-то тыкая на ладони. — Эй! Ты там зазимовать решила? — Поинтересовался Габриэль и его голос тысячей шепотков разлетелся по лестнице, заставив Сомбру вздрогнуть. Она скорчила кислую гримасу, и не ответив включила фонарик, встроенный прямо в её ладонь. Рассеянный конус бледно-фиолетового света заставили туман вокруг вспыхнуть фиолетовым, и забегал по полу, высвечивая первые несколько ступенек. Влага на них засияла фиолетовым, создавая впечатление что в растрескавшийся старый камень инкрустированы драгоценные камни. Вместе с ними засияли и многолетние наслоения плесени, лишая, и гладких, похожих на червей-паразитов вьюнков, что проникали в замок через крохотные щели между кирпичами. Тоненькие стебельки цеплялись за них, пуская корни и со временем превращали коридоры в непролазные джунгли. Несмотря на кажущуюся хрупкость, стебельки спокойно переживали удар тесаком, и местами были покрыты тонкими, но чрезвычайно ядовитыми шипами — один их укол гарантировал пару недель нескончаемой чесотки, сопровождаемой расстройством желудка в терминальной стадии. Местами вьюнка было так много, что приходилось либо забрасывать заросшую комнату, в надежде что растение само дохнет, или пробираться используя огнемет. Для Сомбры вьюнок был проклятием — он забивался во все вентиляции и коммуникационные каналы, не давая проводить обслуживание кабелей. Но ещё чаще он начинал оплетать антенны связи, и тогда ей и ещё паре солдат выпадала неприятная работенка по их очистке… На счастья мексиканки на лестнице их было не так много, ибо мелкая растительность не могла долго выживать рядом с Габриэлем, быстро засыхая, и превращаясь в прах. Немного стеблей стелилось по полу, и пара кустов тихо шелестела на потолке — но Сомбре отнюдь не хотелось навернуться лицом в стену, случайно зацепив пару прочных стеблей. — Габс, не все видят в темноте… — Проворчала она в ответ на упрек. — Мог бы и руку даме предложить… — — Если сейчас будет шутка про то что я могу оторвать себе руку и дать тебе, что ты знаешь что будет дальше… — Габриэль отвернулся. Свет резал ему глаза, заставляя морщиться и под маской постепенно начал накапливаться пепел. — Да-да-да, ты сломаешь мне ноги… Оба тихо фыркнули и начали медленно спускаться вниз… Саундтрек Atrium Carceri — Great Old One …Сомбра много раз поднималась по этим ступеням, и много раз ходила в комнатах под жилищем Жнеца, но никак не могла привыкнуть к этому месту — оно неизменно давило на душу, вызывая неприятное ощущение тревоги. Каждый раз все вокруг было немного другим, будто замок ожил, и постепенно эволюционировал, не давая мексиканке запомнить внутреннее расположение. Это было пугающее, необъяснимое явление, особенно если учитывать что память Сомбры была прочна как адамантий, и многократно усилена вживленными в голову банками данных, на пару сотен терабайт. Это давно дало ей ощущение полного знания о мире, она легко узнавала все что ей было нужно, и даже порой много лишнего. По мнению Сомбры — знание, было не просто силой, а основой человеческого существования. Но как и ко всему хорошему, к стабильности единожды обретенного знания быстро начинаешь привыкать, и как-только ты оказывается перед чем-то непостоянным, переменчивым или непредсказуемо-хаотичным, как спокойствие улетучивается, и ему на место приходит страх. Легко запоминая целые страницы кодов, в башне Жнеца Сомбра оказывалась как посреди морской пучины — датчики начинали сбоить, а память находила явные несоответствия между данными собранными даже пять минут назад. Её окружили сплошные волны непроверенных данных. Непроницаемый мрак зловещей неизвестности расступался лишь перед её фонариком — крохотное, жалкое пятнышко света, на фоне чернильно-черной мглы, клубящейся вокруг. Мрак излучаемый Жнецом был противоестественнен, он не давал привыкнуть к нему, постоянно меняясь изнутри, или принимаясь пользоваться воображением человека, против него самого. Предметы в нем теряли привычную форму, обретая совершенно неведомые, ненормальные очертания, а до ушей Сомбры долетали странные потусторонние звуки, от которых она покрывалась мурашками. По спине мелкими каплями тек холодный пот, дыхание плавно сбивалось, а легкие наполнялись нехорошей, тягучей влагой и она сама того не заметила, как сжала ладонь на рукояти своего ПП. Нет, к такому было решительно невозможно привыкнуть… Комнаты в башне Райса располагались вокруг центральной лестницы, и напоминали отсеки в подводной лодке, такие же тесные, и темные. ИХ закрывали зловещие металлические двери, чья поверхность давно покрылась ржавчиной, а замочные скважины забили окислом, или были запечатаны расплавленным металлом. Многие из них не открывались десятилетиями, и что за ними находится не знал даже Габриэль. В остальных же не было ничего заслуживающего особенного внимания — лишь старая мебель, убранная сюда ещё до войны, да разные не портящиеся припасы, распиханные по массивным герметичным ящикам, поверх которых уже начали расти лишаи, и плесень. Благодаря им в воздухе висел затхлый, почти гнилой запах, от которого чесалось в носу, а по коже постоянно стекали капли. Все здесь было подернуто тленом и разложением — камни трескались, и покрывались растительностью; вода быстро мутнела и протухала. Создавалось неприятное, и даже тошнотворное впечатление, что все вокруг покрыто невидимой слизью — липкой и гадкой, приклеивающейся не к коже, а прямо к ментальной ауре. Изредка тишину нарушил жалобный и вместе с тем зловещий скрип несущих опор и балок, поддерживающих этажи, и на ступени падали крохотные камешки, вперемешку с песком. Неровен час и вся башня рухнет под собственным весом, погребя тайны старых комнат, и Жнеца, и подвалы, и вообще всю гадость, благодаря которой находиться здесь было физически неприятно. В нескольких комнатах остались лишь следы человеческой деятельности — на крючках остались ошметки одежды, на столах до сих пор стояла грязная посуда, и упаковки от лапши быстрого приготовления. В бывшем караульном помещении стояли ржавые шкафчики для личных вещей и даже пара прогнивших коек, на которых лежали пружинные скелеты старых матрасов. Там вовсю копошились мыши и мелкие насекомые, разбегающиеся в разные стороны, едва заслышав человеческие шаги. Временами их было так много, что стена и пол меняли цвет. Габриэль редко заходил туда, лишь изредка открывая дверь, чтобы зашвырнуть внутрь коробку с ненужными голо-планшетами, и со временем, большая часть комнат в этой башне превратилась в бессистемный, архаичный архив. Тут был весь тот документальный мусор, который уже не нужен, но и выбрасывать его ещё рано, ибо все ненужное, имеет гадкую особенность становиться остро необходимым сразу после избавления. Помимо документов, сюда отправлялось специфическое снаряжение, и что-то особенно дорогое сердцу Габриэля. Так, пару лет назад, Сомбра зайдя сюда в поисках каких-то нужных ей планшетов, неожиданно обнаружила костюм чумного доктора, стоящий в большом стеклянном гробу, укрытом черной тканью. Внешне эту инсталляцию было невозможно отличить от горы ящиков с планшетами и надо ли говорить, что хакерша чуть не наложила в штаны, сдернув ткань. …Они миновали два лестничных пролета, всячески избегая шагов по шатким, или хрупким ступеням, прошли через небольшие комнатки — ранее предназначавшиеся для дозорных, и проигнорировав узкий туннельчик ведущий прямиком в подвалы Мойры, свернули налево, в широкую каменную галерею без окон. Под её потолками плавно покачивались небольшие светильники, дающие жалкий, едва-заметный свет бледно-серого оттенка. Их цепи поскрипывали, когда сквозняк идущий через щели в кладке, становился сильнее, а на полу скопилось столько влаги, что темная, почти сбитая плитка — уложенная здесь ещё во времена нацистов — была похожа на зеркало, отражающее потолок. Сквозь её поверхность выглядывали головки массивных болтов. Раньше они держали рельсы, по которым каталась вагонетка с боеприпасами для защитников башни — теперь, это был отличный повод сломать пару пальцев на ногах. Вдоль стен стояли каменные скамьи, принесенные сюда из двора и какая-то мебель, сваленная в кучи, медленно гниющей древесины и ломаного пластика. Местами поверх них стелились полиэтиленовые покрывала, уже начавшие порастать черной, уродливой плесенью, чьи споры были почти физически ощутимы в затхлом воздухе. Шаги Сомбры и Жнеца тихими шлепками разносились на несколько этажей вниз, и мексиканка поежилась, на миг представив какие ужасы могут таиться вокруг, в темных углах, заброшеннхы комнатах, и других таких же галереях. Все же Вевельсбург был местом жутким, и мрачным, как старое, давно никем не прибираемое кладбище. Порой ковыряя стену с целью перестройки комнаты, солдаты «Когтя» обнаруживали скелеты, замурованные прямо в кладке, или части скелетов, или даже целые секретные помещения, заполненные давно истлевшими телами, или механизмами непонятного назначения. Сомбра видела их, и даже не хотела браться за изучение, чего не скажешь о Мойре — та была настоящим любителем всего что может сделать человеку больно во имя науки… Галерея была относительно короткой, и оканчивалась неплотно прикрытыми дверями из тонкого пластика, замаскированного под темное дерево — их нижняя часть давно покрылась лишаем, а капли воды текущие с потолка оставили на поверхности желтые следы, и наслоения темно-желтой извести. Сразу за ней, без всяких дополнительных площадок, начиналась ещё одна лестница, и неосторожный человек мог переломать себе все кости, падая вниз, на добрые двадцать метров. Она была шире предыдущей, и куда лучше освещена, оканчиваясь массивной решеткой, из-за которой шел мягкий лунный свет. Это был путь к восточной стене замка, и первым по-настоящему обитаемым местам. Естественно света тут тоже не было и тьма смыкалась прямо за спиной хакерши, заставляя её нервно оглядываться. Сомбра незамедлительно обогнала Жнеца, желая как-можно быстрее убраться подальше из жуткого места, и услышала легкий, почти презрительный смешок, сорвавшийся с с уст призрака мщения. Он знал что ощущает его спутница, знал, и невольно упивался этим, чувствуя не просто превосходство, а настоящую власть над её разумом. Сомбра могла быть многократно умнее и хитрее, считать что контролирует мир, но её психика была не более чем игрушкой, которую несложно сломать. Райс умелый психолог, он умеет давить на людей так, что они сам этого не понимают, а теперь, когда в его руках мистическая, необъяснимая мощь, он мог доводить людей до безумия одной лишь силой мысли, постепенно подтачивая их разум. Порой это происходило даже без его желания. Сомбра поджала губы, чтобы они не сложились в обеспокоенную гримасу. Даже сейчас взгляд Жнеца был ощутим — как ледяное копье пронзая спину насквозь, от сердца до живота. Это давление постепенно становилось непреодолимым, и назойливым, заставляя двигаться вперед. Ей хотелось в панике бежать вперед, и лишь рациональная — механическая — часть мозга не давала ей этого сделать, попросту не понимая почему «органика» ведет себя столь неадекватно. «Вот не побегу!» — Насупившись подумала хакерша, через силу замедляя шаг, чтобы идти вровень с Райсом. — «Не надейся, мешок с пеплом! На слабо меня взять вздумал, старпер, ну ничего, посмотрим кто из нас крепче!». Тем не менее, не смотря на свою напускную храбрость, ей с каждой секундой становилось все жутче, и к концу лестницы, она пришла на три ступеньки быстрее Жнеца. Мистический холод сменился на обычную ночную зябкость, полную маслянистых туманных капель и запахов леса. В лицо ударил холодный мокрый ветер, и девушка поежившись, захлопнула полы куртки. Сквозь решетку она уже видела восточную стену Вевельсбурга. Она была широкой, настолько, что по ней мог проехать танк, и достаточно высокой. Её левую сторону защищали потрескавшиеся от времени бойницы, и металлические укрепления, собранные бойцами «Когтя» — они образовывали довольно неплохие укрепленные точки, взять которые было вопросом долгого, и болезненного штурма. Раньше над этой стеной была крыша, но из-за хрупкости её, как и многие пристройки были вынуждены демонтировать ещё до войны. Теперь в напоминание об целом этаже, остались лишь редкие металлические балки, торчащие прямо из стены, да крупная керамическая плитка покрывающая собой пол. Прямо напротив сквозь туман с огромным трудом была различима ещё одна башня — куда более узкая чем башня Райса — её окна светились мягким желтым светом, падающим вниз, и до чутких ушей хакерши долетели обрывки разговоров. Ладони Сомбры схватились за толстые металлические прутья, и по ним тут же потекла ржавая влага. Она приложила небольшие усилие, и в решетке четко обозначились края неприметного входа. Пара прутьев с тихим скрипом сдвинулись в бок, открывая узкий проход в который хакерша с трудом протиснулась. Прутья обтерлись об неё, оставив влажные полосы, а за шиворот упали пара капель влаги. Воистину, она не любила это место — мрачный, темный замок, с не менее мрачным прошлым, отлично подходил Жнецу, но Сомбре хотелось бы немного солнца и тепла, где-нибудь на жарком берегу Испании, или Греции… Но нет, Вевельсбург расположился в исключительно мрачном, холодном и сыром регионе Германии не отвечая даже минимальным требованиям хакерши. Сомбру постоянно терзали ночные кошмары и даже легкие глюки, на которые она со временем перестала обращать внимание, её обширная аугметика ныла, и даже ржавела, постепенно теряя работоспособность. Гнили даже провода замотанные в специальные чехлы, и хакерше регулярно приходилось обновлять всю электронику в замке. Создавалось ощущение, что гниль здесь в воздухе, медленно оседая на всем, даже на мозгах. Здесь было неприятно и жутко жить, особенно когда большая часть боевиков была на заданиях, и Сомбра оставалась здесь почти одна. В такие дни она напивалась или устраивала легкий дебош, чтобы хоть как-то скрасить давящее ощущение собственного одиночества, которое было куда страшнее смерти. Ведь стоило остаться одному, как все призраки, прячущиеся в тенях, моментально начинали тебя мучить — на грани зрения мелькали силуэты, мониторы, и радиопередатчики покрывались помехами, а в голову лезли очень жуткие, навязчивые мысли, граничащие с шизофренией. В добавок ко всему, местный климат похоже решил что он часть параллельной вселенной, начисто игнорируя всяческие погодные нормы. Днем могло быть очень душно, и гадко как в тропиках, вместо солнца небо целыми днями было обложено серыми свинцовыми тучами, сквозь которые едва-едва проходил свет; утренний бриз превращался здесь в свистящий ледяной ветер, грозящий сорвать кожу с лица, или высушить глаза до состояния сухариков, а морская прохлада была заменена на все такой-же постоянный туман. Ночь и вовсе воплощала в себе все самые неприятные стереотипы об этом времени суток. Она была темнее чем обычно, будто кто-то разлил чернила, не дающие глядеть дальше собственного носа. Так было и сегодня, только к темноте добавился ещё и абсолютно мерзотный туман. Почти полная луна, висевшая где-то западнее, едва-едва сияла, слегка окрашивая туман в свой молочно-призрачный свет. Звуки скрадывались, превращаясь в зловещее эхо — даже сейчас, тихие шаги часовых, гуляющих во дворе, казались потусторонними. Выйдя из мрака башни, хакерша тут же оказалась в его промозглом, влажном плену — бесконечные, грязно-белые «перья» тумана стелились вокруг стены подобно перинам, и уже на расстоянии десяти шагов бойницы стены теряли свои очертания. Слой за слоем, этот «кисель», медленно полз на запад, огибая неровности, и преодолевая препятствия, его щупальца завихрялись, и извивались вокруг всего до чего могли дотянуться, удушая, и создавая неприятное ощущение замкнутого пространства. Куда-бы Сомбра не глядела, она видела лишь ночной мрак, сдобренный этой пеленой, и в голове пронеслась странная мысль, что в башне ей было куда приятней находиться. Можно было легко представить, что мир вокруг исчез, растворился в небытие, оставив её одну, на крохотном клочке реальности. Даже башня, до которой шагом было меньше пяти минут, была почти неразличима, и лишь её окна, как маяки, давали понять, что она все ещё там есть. Глазам было не за что уцепиться, туман умудрялся сглаживать даже самые острые черты, стирая с них любые опознавательные знаки, и пусть хакерша четко знала где находиться, на пару мгновений ей стало очень не по себе. Её одежда покрылась крупными маслянистыми каплями, которые с тихим треском статического электричества стекали вниз (Сомбра вообще всегда трещит — одежда напичкана электроникой, излучающей не хилое количество магнитных полей, а крохотные генераторы, вживленные под кожу, порождают мощный заряд статики. Порой это приводило к неожиданным «рукопожатиям», когда идущих мимо людей неожиданно бьет током), и постепенно наполняли собой карманы. Не прошло и пары мгновений, а её будто окатили из душа — даже прическа держащаяся за счет лака, как-то поникла, начав терять отдельные пряди. Резкие порывы гудящего ветра тут же бросили в лицо пригоршню капель, и принялись размазывать их по загорелой коже, заставляя Сомбру фыркать и утираться не менее мокрыми рукавами. Вместо ощущения ледяного копья, хакершу преследовали влажные, невидимые руки, чьи прикосновения взывали дрожь, не меньше чем от страха. Сомбра в очередной раз дернулась, пытаясь убрать каплю грозящую скатился за шиворот и оглянулась, ожидая Жнеца. «Ха! А ты как пройдешь, толстяк?!» — Ехидно подумала она, отряхивая одежду от ржавых капель. Но, если она и хотела поддеть Жнеца, то очень сильно облажалась — Райс встал перед решеткой, и просто шагнул через неё. На мгновение его тело будто стало дымом, и легко просочилось наружу — толстые прутья с тихим шелестом прошли через его тело, и вода на них покрылась тонким слоем изморози. — Выпендриваешься. — Сложив руки на груди буркнула Сомбра. Она все ещё ощущала озноб, но это скорее был обычный прохладный ветер, нежели тот противоестественный темный страх, что давил на неё в башне. — Не думай что это так просто как выглядит. — Райс тихо хрустнул спиной. Воздух вкруг него наполнился крохотными черными частицами, быстро теряющимися в окружающем тумане. — На самом деле это довольно неприятно. — Ну да, ну да, утешай меня, обычную смертную, о, великий сверхчеловек! — Хочешь так же, иди к Мойре… — Буркнул Габриэль, заложив руки в карманы своего комбинезона. Плащ до этого обвивавший его тело как пальто, безвольно повис за спиной, никак не реагируя не порывы ветра. — О, не-не-не… Я ещё не готова пожертвовать жизнью ради науки! — Пальцы хакерши пробежались по имплантам в голове, и те отдались чуть более интенсивным свечением. — Хотя за улучшение имплантов я должен сказать ей спасибо. А ещё я ей должна ящик бренди, так-что к Мойре не пойду… — Ну и правильно… — Голос Жнеца стал несколько мрачнее чем всегда. Он шумно наполнил грудь воздухом, и сквозь одежду прорезалось легкое угольное свечение, будто в легких вспыхнули огоньки. Оно погасло так же быстро как и всегда, но на это мгновение вокруг стало чуточку теплей. — А я вот оказался менее разумным… И до сих пор жалею, что отважился на её увещевания… Габриэль уставился в пол, будто подсчитывал сколько плиток под его ногами остались целыми, а потом медленно, выверяя каждый шаг, двинулся к краю стены. Он облокотился на старые, изъеденные ветрами, и дождями камни и уставился на укрытую туманом округу. Перед его мысленным взором вихрем проносились картины возможных реальностей, где Циглер не вколола ему таинственную черную субстанцию, или где он избрал более мирный путь… Да, все могло быть по-другому, спокойней, меланхоличней, однако сколько-бы линий судьбы он сам себе не выдумал, они все-равно оставались лишь второстепенными. Не более чем призраками минувших дней, что витают далеко за гранью времени и пространства — их нельзя достать, нельзя вспомнить, можно лишь выдумать, или погрузиться в пучины собственных параллельных миров. Их число растет с каждым днем, каждое наше действие порождает десятки и сотни разных реальностей, несущих разные последствия для будущего. Даже самые заурядные действия порождают иные реальности, в которых ты их либо не совершал, либо совершал, либо совершал не так как надо. На фоне всего этого многие задаются вопросом: а не живу ли я в одной из таких побочных реальностей? Это недоказуемо, но в отличие от ученых и философов, Габриэль знал концовку всех своих параллельных миров. Рано или поздно, любой его выбор привел бы его сюда, вот на эту самую стену, с теми же самыми проблемами — он не мог бы жить, зная насколько мир вокруг неправильный. И вот итог — огромный пучок возможностей превращается в тонкую нить…  — Эй, Амиго? — Окликнула Жнеца Сомбра. Она поеживалась и нервно потирала предплечья, испуская изо рта плотные облачка пара. — Тут вообще-то зябко, а я не умею вспыхивать как зажигалка! Жнец тяжко вздохнул, и ничего не ответив, пошел в сторону башни. Его легкие наполнил уже гораздо более свежий, но все такой же сырой, и холодный воздух. Вевельсбург стоял на небольшом возвышении, и отсюда открывался потрясающий вид на окрестности — бескрайняя, долина, в былые времена застроенная небольшими домиками, и поселками. Теперь она заросла, и со всех сторон старый замок был укрыт плотным лесом, поглотившим все человеческие постройки, будто бы их и не было. Даже дорога, идущая от главных ворот замка, давно заросла, превратившись в узкую грязную тропку, вихляющую между кривых, кряжистых деревьев. Днем лес выглядел непрезентабельно, имея гадкий, гнилосто-желтый оттенок листвы и хвои, все здесь было немного радиоактивным, и понемногу мутировало, приобретая странные внешние черты -деревья были кривые, низкие и повально ядовитые. Их губчатая кора сочилась желтой слизью, а листья были маслянистыми, и гадкими на ощупь. Тут и там виднелись останки боевой техники омников, лежащие здесь со времен войны и жалкие руины особенно прочных людских построек. Особенно на фоне леса выделялись скелеты ветряных генераторов. Подобно костям древних гигантов, они лежали вповалку, в десятке километров севернее — их обвисшие, ржавые лопасти натужно гудели на ночном ветру. Вокруг них виднелись заросшие позиции ПВО и сами зенитные установки, вокруг которых можно было с трудом запретить наблюдательные посты «Когтя». Сейчас, ночью, лес вокруг преображался — десятки люминисцентных огней вспыхивали на деревьях и мрак озаряло зловещее голубовато-зеленое свечение, становящееся тем интенсивнее, чем сильнее дул ветер. Сквозь листья наверх поднимался влажный туман… Его полупрозрачная вуаль укутывала замок как кокон, полностью маскируя любой свет, идущий из окон, и глуша звуки. Здесь могло происходить что угодно, и никто, никогда, об этом не узнает. В годы войны, Вевельсбург почти не пострадал — основные силы омнического роя «Рейн-Главный» прошли гораздо южнее, сокрушая небольшие городки и промышленные мощности, столь необходимые для удержания всего северного побережья Европы. Тут же находился гарнизон Бундесвера, насчитывающий не больше полусотни бойцов. Когда Омники захлестнули большую часть Германии, связь с крепостью была утеряна. И по сей день оставалось загадкой куда делись эти солдаты — ибо после кризиса, крепость была найдена пустой, но на удивление целой. На первый взгляд создавалось впечатление, что боя вообще не было и бойцы сдались — лишь пара серьёзных попаданий энергетического оружия, да небольшие горки металлических тел Омников, говорили об обратном. Обыскав весь замок от подвалов до чердаков, солдаты Бундесвера не нашли ничего, кроме личных вещей бойцов — их формы, и оружия. Когда было решено завершать поиски, один из рядовых неожиданно обнаружил запертые изнутри двери… …Они были обильно покрыты следами от пуль и лазеров, однако ни один из них так и не пробил металл, намертво сплавив армированные створки между собой. Вокруг валялись несколько разбитых омников модели «Сокрушитель», и целые горы гильз стандартного калибра NАТО. Не долго думая, немцы подтащили пару строительных аннигиляторов и расплавили двери. Обнаруженное за ними несколько обескураживало — судя по карте, это был небезызвестный зал обергруппенфюреров, в котором ещё в начале двадцатого века, нацисты проводили никому не известные ритуалы. Сквозь расплавленные аннигиляторами дыры, пахнуло гнилью и отвратительным смрадом гари — входя внутрь, солдаты ожидали увидеть братскую могилу, но нашли нечто более интересное. Стены и пол зала покрывал толстый слой черной сажи, будто внутри произошел колоссальной силы взрыв, однако никаких повреждений на стенах не было, лишь мелкие трещины, да следы времени. Даже стекла на окнах уцелели. Но, взгляды привлекала не поразительная целостность помещения, а труп. Обгоревший до угля человек в остатках офицерского плаща, стоял на коленях в самом центре загадочной мозаики «черное солнце». Его руки сжимали странный каменный кинжал, чье кривое лезвие было погружено в грудь, по самую рукоять, а в глазницы, были забиты два сияющих рубина. На полу, в горе пепла, и праха, в беспорядке лежали обгоревшие листы, исписанные от руки (позднее, в словах написанных на них, не найдут никакого смысла), и окровавленные книжные корешки. Со стороны это походило на ритуальное самоубийство… Другим фактором стали четкие отпечатки солдатских сапог, оставшиеся в саже — они образовывали три идеально ровных круга, центром которых был как-раз офицер. Выходило что пол сотни человек загадочным образом исчезли… …И в лучшие времена вокруг Вевельсбурга ходили не самые радужные слухи, а после подобного, местные жители — пережившие нашествие машин — и вовсе стали покидать родные края, и совсем скоро Вевельсбург, окруженный саваном из жутких легенд, остался совсем один. На многие километры, не было ни единого живого человека, разве-что тени прошедших эпох. Этот край, стал проклятым и забытым, как старое кладбище, что хранит уже никому не нужных покойников. Довольно долгое время здесь обитали банды мародеров, грабящих пустующие селения, но и они ушли, явно опасаясь чего-то неведомого. Как-раз такое место было нужно Жнецу. Осознавая что рано или поздно, противник догадается прошарить старые помещения «Овервотч» или раскопает базу данных «Блэквотч», Райс провел много недель в поисках идеальной штаб-квартиры, подключив к этому процессу целую аналитическую группу. Его специфические требования многократно осложняли поиск — это место должно было быть удаленным от цивилизации, но в то же время обеспеченным всеми её благами; незаметным, но не настолько чтобы вызывать подозрения и все прочие шпионские критерии выбора убежища… Вевельсбург попал во внимание Райса случайным и даже глупым образом. Одним утром, когда он мониторил новостные каналы, палец случайно соскочил с нужной кнопки и он попал на мистическую передачу. Поначалу он хотел переключить канал обратно, но потом заинтересовался. Странноватая женщина в огромных очках взахлеб рассказывала о том, как её группа уфологов искала НЛО, а нашла призраков нацистов, разгуливающих вокруг некоего замка… Проведя небольшое исследование, Райс сказал лишь одно слово «бинго». Вевельсбург был идеален в плане базы. Тут можно было разместить огромное количество людей и техники, совершенно не привлекая внимания властей, а горы оружия, и снаряжения, оставленные Бундесвером, стали отличной ресурсной базой. Вскоре, заброшенный замок ожил, и теперь по окрестным лесам, стали ходить уже не мифические призраки нацистов, а вполне реальные террористы, специально пугающие всех, кого нелегкая занесет в эти края. Группки уфологов, мистицистов и прочих антинаучных фриков начали регулярно исчезать в лесу, окончательно отбивая у других желание сюда приезжать. Тем кому везло, просто перерезали глотки, все остальные попадали к Мойре на опыты… Жнец лично провел целый ряд операций, по запугиванию соседних районов — его люди похищали жителей и подбрасывали истерзанные трупы на дороги; выли по ночам, подражая призракам, наряжались в странные костюмы и стреляли в воздух из допотопного оружия. В одну из ночей сгорела церковь — на месте были найдены несколько тел и пара касок времен второй мировой… Если знать что происходит на самом деле, то выглядело это глупо, и до безобразия комично — несколько десятков взрослых людей, каждый из которых имеет по паре судимостей по меньшей мере за убийство, бегают по округе в масках зомби, и пугают людей. Завершающей стадией стало появление над замком огромной тучи в виде черепа СС, который громоподобным голосом Жнеца изрек на всю округу: Ich Bin Der Tod. Und das gehört mir! То что поначалу казалось верхом идиотизма, дало просто потрясающий результат. Люди дрожали от ужаса, сочиняя все более фантастические истории, об целых армиях мертвецов, и о черном силуэте с лицом черепа, одетом в кожаный плащ, и фуражку. Многое из слухов конечно было правдой, нацисты были не из тех кто ограничивается изучением черной магии. О, нет, эти люди любили практику. В местных темницах были замучены пленники, в залах проводились зловещие ритуалы, а отголоски спиритуализации, остались здесь даже на камнях, в лице выбитых рун, и магических символов. Здесь в конце-концов из Амели Лакруа сделали Вдову, и один только этот факт мог давать сто баллов вперед, при споре об «мрачности» Вевельсбурга. И все же Габриэль гордился свои достижением, и откровенно насмехался над суеверностью людей, по прежнему продолжая драконить излишне храбрых искателей приключений. Но как-бы то ни было, замок обладал какой-то явно нездоровой атмосферой, и люди обитающие в нем, быстро находили себя весьма странные увлечения из разряда игрушек а-ля Фауст, «Душу в обмен на могущество и удачу, распишитесь кровью там где галочка». Темные стены и залы, толстая кладка и мрачное прошлое, в купе с черным настоящим, невольно давили на психику, и вскоре даже сами террористы стали верить в легенды созданные ими самими-же. В каждом коридоре им мерещились призраки и фантомы, из леса часто доносился зловещий вой, и скрежет, напоминающий рев не смазанных танковых гусениц. Бойцы стали носить амулеты от призраков, бормотать под нос всякую оккультную чушь, и даже сколачиваться в некие подобия сект, тем более что библиотека замка, была сплошь забита подобным чтивом. Порой доходило до бреда, особенно с появлением в замке Фарры. Долбанутая фанатичка, постоянно несущая чушь про темных богов, и выдающая предсказания не хуже Настродмуса. Подетальней познакомившись с Райсом, она с какого-то хрена узрела в нем глашатая тьмы, и попыталась создать секту, поклоняющихся Жнецу. Что характерно с успехом. Габриэль не одобрял подобного, но видя в этом дисциплинирующий элемент, решил оставить все как есть. Если боец считает что эта «гильза-амулет» приносит ему удачу, то зачем рушить эту уверенность? …Молча двинувшись в сторону башни, Габриэль и Сомбра миновали пару патрульных, притаившихся в темной каверне — агенты сидели не двигаясь, и издалека были почти неразличимы, больше походя на кучу строительного мусора, нежели на людей. Один внимательно оглядывал округу в тепловизор, второй страховал его, держа наготове снайперскую винтовку, с антитуманным прицелом. Капли влаги с едва различимым шорохом стекали по черному камуфляжу, постепенно скапливаясь в складках, но они оба сидели смирно, даже не собираясь смахивать воду. Когда Сомбра и Жнец миновали их, дозорные даже не шелохнулись для приветствия, ограничившись простым взглядом — Габриэль разрешил не использовать формальности в время несения службы, дабы не отвлекать людей от дела. Безопасность Вевельсбурга была делом первичной важности, поэтому несмотря на уже принятые меры, Райс постоянно увеличивал количество людей, постоянно охраняющих штаб-квартиру. На каждой стене, помимо двух-трех групп часовых, обязательно стояли несколько камер, и целый лес малозаметных датчиков, реагирующих почти на каждое движение (Сомбре пришлось изрядно попотеть настраивая их — ибо чуткая техника регулярно срабатывала на обычных ящериц, или излишне сильный дождь). На крышах башен расположились замаскированные гнезда для беспилотных дронов, осуществляющих первичную проверку сигнала тревоги, а во дворе замка — аккурат между затянутой капонирами техникой — высилась антенна маскирующего поля. Это была хитрая и не очень надежная хреновина, скрученная с останков боевой платформы омников «Панзерготт». Она не скрывала крепость от глаз, но буквально заставляла её исчезнуть с любого радара, или всевидящего ока спутника — тот видел на месте Ввевельсбурга лишь нечеткую и очень размытую статичную картинку. Это было нормально для послевоенной спутниковой системы, и не было чем-то подозрительным, скорее наоборот, совершенно нормальным для столь глухого места. В качестве дополнительной страховки, вокруг замка была расположена целая система постов, и патрулей, заблаговременно оповещающих об приближении потенциального противника. Обычно в дозорные отправляли группу из новичков, под руководством пары толковых командиров. Побродив пару месяцев по окрестным лесам, они более-менее постигали науку автономного существования, что открывало для них путь для дальнейшего обучения. Самые успешные со временем становились полностью автономными, «спящими» боевиками, внедренными в обычные организации, и города… …Впрочем, несмотря на меры предосторожности, в замке никогда не было много народу разом — обычно большая часть боевиков была на заданиях, или обитала в иных перевалочных пунктах, расположенных по всему миру. Так было и сегодня — зайдя в башню и миновав небольшой, герметичный предбанник в котором кучей висели куртки, и стояли штабеля зловонных сапог, Райс и Сомбра обнаружили её почти пустой. Из полусотни солдат, проживающих на верхних этажах, на месте была пара-тройка солдат, играющих в карты парой этажей выше, но и они вели себя так тихо, что Жнец смог лишь «учуять» их. Тихо прикрыв за собой дверь, Габриэль стряхнул с плеч влагу, и медленно двинулся вперед, ожидая пока Сомбра «выжмет» свои волосы, напитавшиеся водой до состояния грязной пакли. Впрочем, она не была расстроена из-за испорченной прически — едва уйдя с улицы, она вновь начал чувствовать себя лучше. Ощущение нервного напряжения и подступающей паники, медленно уходили на второй план, оставаясь лишь из-за присутствия Жнеца. Это было как назойливый комариный писк, неприятно, но со временем учишься отпускать на второй план. Чтобы побыстрее отвлечься от нехороших мыслей, хакерша быстро оглядела типичное жилье боевиков. При заселении сюда, она смогла выклянчить себе самое теплое место в замке — около главного реактора, и сидела там почти безвылазно (во всяком случае об её побегах с помощью сети транслокаторов, никому кроме пары доверенных лиц знать не стоит), а потому очень редко видела как живут обычные боевики. Нельзя сказать что она была удивлена, или наоборот огорчена, все вокруг было именно таким, как Сомбра и представляла — небольшая круглая комната, освещенная парой бледно-желтых лампочек, дающих чисто номинальный свет. Даже от подсветки на её куртке толку было больше (особая гордость Сомбры — с виду просто крутая куртка, на деле целый набор инструментов от кейлоггера, до декодера) и было совершенно непонятно как люди могут жить здесь на постоянной основе. И хотя это место (как и весь Вевельсбург) не соответствовало критериям Сомбры, это было лучше чем на улице. Тут было тепло и на удивление сухо, ни одна капля влаги не просачивалась сквозь хорошо отремонтированную кладку. Местами её залили свежим цементом и герметиком, грязно-желтые хлопья которого свисали вниз пузырящимися нитями, по которым активно ползали муравьи, и ещё какие-то мелкие насекомые, решившие сделать в мягком материале гнездо. Под потолком было натянуто несколько толстых влагоуловителей, и испаритель, больше напоминающих аквариум с дырочками — именно он делал воздух внутри сухим, собирая воду, и перенаправляя её в водопровод. Лишь под стрельчатым окном, затянутым утепляющей пленкой, стояло грязное, жестяное ведро без ручки, в которое с тихим звоном падали редкие капли. На фоне мягкой ночной тишины, этот звук казался излишне громким и эхом разносился по всему помещению. Над окном висели толстые, черные шторы, явно украденные из другого крыла замка — они начали истлевать, и были покрыты не маленькими дырками, но пока свою работу выполняли. Слева от окна звеня старыми, проржавевшими лопостями, работал вентилятор, впустую гоняющий воздух туда-сюда. Помимо него, из электроники, был престарелый тостер, висящий на проводе где-то в конце комнаты, и довольно крупных габаритов «плазма» расположившаяся под потолком. Её матовую поверхность окружал мигающий, и постоянно дергающийся от каждого сквозняка иконостас из голографических карточек с порно-актрисами. Дальнюю от входа стену занимала добротная деревянная лестница (среди солдат на счастье Райса нашлось немало тех кто умел работать руками — инженерная группа денно и нощно, поддерживала замок в целостном состоянии, и сохранность раритетных деревянных конструкций, тоже их заслуга), на перила которой кто-то очень умный повесил ленты для крупнокалиберного пулемета, и старый, хреново сложенный парашют. Под ступеньками небольшой кучкой лежали пусковые установки ПТРК и ракеты к ним. Рядышком затаился веник и два ряда резиновых тапочек, помеченных бирками. Вокруг, невидимым призраком витал стойкий аромат пота и дешевого синтетического табака. К ним примешивался едва различимый запашок столовой, расположенной всего в паре метров за спиной, и если первые два запаха Сомбра стерпеть могла, то вонь подгоревшей гречки, и прочие «радости» кухонных амбре, решительно выворачивали её наизнанку. Видимо боевикам это тоже не нравилось и они укрыли эту стену потертыми, но все ещё весьма красивыми коврами — их совершенно заурядный, красно-черный узор, превращал казарму, в типичную восточноевропейскую квартиру, не хватало только холодильника ЗИЛ, и пакета с пакетами. Противоположную стену — ту что выходила лицом на улицу — лишь немного утеплили, укрыв теми же коврами лишь нижнюю часть, и замазав дыры. Помимо восточноевропейского колорита, на стенах висло множество голографических снимков, вырезок из газет, и разнообразных трофеев полученных этим отрядом. Прямо над входной дверью черной тряпкой свисал личный штандарт отделения. Вдоль стен, двумя полукругами, расположились простые панцирные койки, со спиленными спинками, вместо которых были установлены излучатели успокаивающего поля — было забавно видеть эту дорогую технику, приваренной к простой койке. Сегодня койки были тщательно убраны и затянутое в гигиеническую пленку белье, плотными тюками лежало у изголовий, и было помечено небольшой биркой. Около двери через которую зашли наши герои расположилась импровизированная зона хранения, состоящая из бессмысленного нагромождения хреново подписанных коробок, пары оружейных ящиков и вечно-закрытых металлических шкафчиков для личных вещей. Тут же стояла ныне пустующая стойка для личного оружия — остались лишь штатные пистолеты, которые должны были находиться здесь чисто по уставу. Рядом перемигиваясь лампочками стояло зарядное устройство для лазерных батарей, и пара нераскрытых цинков с патронами, поверх которых лежали пустые магазины, и чьи-то одеревеневшие носки. Среди всего этого хлама, Сомбра разглядела набор радиотехника, и целый мешок с допотопными «платами», и лампами, явно извлеченными из старого телевизора, чей разбитый корпус она видела парой дней назад под южной стеной. Между койками стояли небольшие тумбочки, и раскладные столики, из серого пластика, заваленные разнообразным хламом, остающимся от человека в процессе жизни. На некоторых его было так много, что не осталось свободного места — башнями громоздились одноразовые стаканчики, на плато из голо-планшетов, и электронных книг выстраивались форты из кружек и бутылок, за которыми черной громадой возлежали массивы разнообразных пакетов, и коробок от сухих завтраков. У самых стен лежали скомканные рубашки и майки, на стульях, прислоненных спинками к тумбочкам висели брюки, и сменные куртки. Вниз свисали пулеметные ленты без патронов, и мешочки с гильзами, а над одной из кроватей нависла позвякивающая гирлянда из предохранительных колец от гранат. Койка по соседству отличилась шахматной доской, с недоигранной партией и судя по тому каким слоем пыли покрылись фигуры, бойцы не возвращались сюда добрую неделю-две. Вокруг стояли полные до краев пепельницы, а на подоконнике выстроилась шеренга бутылок, и горки крышек от них. Райс не был сторонником абсолютной дисциплины, и хорошо знал, что некоторые вольности действуют во благо, а потому не вводил запрета на алкоголь, вне служебное время. Это было спорное решение, не всегда дающее положительный результат, и со временем Габриэль стал прибегать к хитрости — разрешение на выпивку, получали отдельные солдаты, и подразделения, хорошо отличившиеся в бою, однако при малейшем косяке, оно аннулировалось. Подобная интерпретация вредного на первый взгляд послабления, вскоре стала отличным стимулом о чем говорила безупречная боевая статистика некоторых отрядов, и групп. Пространство под койками тоже было захламлено, различными якобы необходимыми вещами, вроде гражданской одежды, и сломанного оружия. Пол покрывал тонкий, а от-того страшно бугристый, линолеум, бледно-коричневого цвета. Он пытался маскироваться под неструганную древесину, но из-за большого количества пятен, и раздавленных сигаретных бычков, уже давно утратил прежний внешний вид. Помимо сигарет, на полу так же лежали обрывки полиэтилена от ИРП, старые, ещё глянцевые журналы, найденные в замке, игральные карты, и какие-то запчасти, вытащенные не то из оружия, не то из техники. Под сапогами Райса громко захрустели рассыпанные чипсы, и кусочки недопаянных микросхем. Увиденного хватило ему, чтобы принять решение об лишении отделения «Кортик» алкогольных квот, и добавлении им трех нарядов вне очереди. Будут чистить картошку до тех пор, пока руки не отвалятся… — Ну и свинарник… — Усмехнулась Сомбра, поднимая с пола «лампу» и запихивая её себе в карман. — Тебе надо получше следить за своими людьми, Габс… — Этим должен заниматься дежурный по роте. — С трудом сдержав бранное слово ответил Габриэль, распинывая ногами весь тот хлам что мешал пройти вперед. — Радуйся что я не инспектирую твои кибер-залы, сомневаюсь что там сильно чище… — Но-но-но! Я вообще-то слежу за порядком! — Давай угадаю… — Райс остановился и облокотился на перила лестницы. — В твоем понимании «порядок» это когда мусор не вываливается из отведенной ему комнаты? — Если ты про тот случай с заклинившей дверью, то я тут не при чем, и вообще это называеться склад… — Нет. Склад, это когда все по полочкам, а не лежит, а полу, в беспорядке. — Отрезал Райс, почему-то начиная ощущать себя невероятно глупо. — В твоем случае это свалка… Вот так тихо препираясь, Райс и Сомбра миновали два этажа башни и так и не встретив ни одного её обитателя, они углубились в замок… …По сравнению со многими Европейскими замками, Вевельсбург был весьма небольшим, можно даже сказать компактным, что делало перемещение внутри весьма быстрым делом. В нем не было коридоров длиной в сотню метров, не было и гигантских лестниц, насчитывающих столько ступеней, сколько не найдется в добротной двадцатиэтажке, нет, всего этого не было. Большая часть помещений была более чем скромна по габаритам, с трудом вмещая в себя небольшое количество народу. Чтобы попасть от казарменной башни к комнаты отдыха, нужно было всего лишь спуститься ещё чуть ниже, и миновав один из главных коридоров, свернуть налево, в сторону где раньше находились личные апартаменты коменданта замка. Этот короткий путь можно было преодолеть минут за десять, но наши герои не спешили, медленным шагом преодолевая расстояние. Торопиться было некуда, да и нарушать загадочный ночной покой, разлившийся по замку, как-то не хотелось. Они буквально ощущали на себе как замок, живет своей жизнью. Потоки воздуха были полны его «мыслей» и чувств, от прохлады кожу сжимали мурашки, а от его внутренних размеров невольно кружилась голова. Десятки темных лазов и комнатушек; секретных лестниц, и подвалов, одновременно манили, и пугали. Учитывая нехорошую репутацию замка, не хотелось даже думать, что происходит в комнатах, где никого нет. Вевельсбург был не очень доволен новым жильцам, но пока терпел их, лишь пугая. Почти во всем замке был потушен главный свет, и вместо него под потолками перекатывались тусклые люминисцентные сферы. Они кружили небольшими стайками, напоминая назойливых светлячков, и почти не давали света. Био-топливо, разлагающееся за полупрозрачными стеклянными стенками, едва-едва могло поддерживать гравиполе, позволяющее сферам летать, чего уж говорить про освещение. Вокруг сфер постоянно кружили насекомые, чьи зловещие тени, падали на стены, принимаясь водить по ним хоровод. Если долго вглядываться в это зрелище, то постепенно начинало казаться, что видишь силуэты людей, скрывающиеся среди них. Призраки будто дразнили наблюдателя, показываясь на пару секунд, а потом растворяясь за спиной очередного насекомого. В некоторых коридорах света не было вовсе, и тени, не стесняясь проскальзывали прямо перед лицом, заставляя вздрагивать, и постоянно ощущать на себе десятки взглядов. Абсолютной нормой было идти по целому этажу, на котором нет ни единой горящей лампочки — полагаясь лишь на собственное знание местности, и удачу, ведь если ты помнишь этаж таким, каким он был неделю назад, это не значит что все осталось прежним…  — Сомбра. — Райс, прервал очередной словесный понос спутницы и спросил. — Ты постоянно говоришь, но ни раз не рассказала, что случилось с тобой, после той истории с представительством? — Ну… Это, не то что стоит обо мне знать. — Сомбра заметно сникла, и как-то поежилась, принимаясь нервно облизывать зубы. Она отвела глаза в сторону, делая вид что заинтересована проходом в старую часовенку. — Это было бы справедливо. — Пожал плечами Габриэль. — Я тебе все рассказал, а ты отмалчиваешься. — У всех свои секреты… — Задумчиво ухмыльнулась хакерша, щелкнув пальцами… — Может быть потом и расскажу… Габриэль замолчал. Выспрашивать что-то у Сомбры равносильно попытке запытать сейф до смерти — она будет юлить, ругаться и врать, но правду никогда не скажет. «Ну и хрен с тобой» — Подумал он, принимаясь бесцельно разглядывать безрадостные окрестности. На стенах не было ни украшений, ни ещё каких-либо излишеств, на которых можно было бы задержать взгляд. Все вокруг носило чисто утилитарный, функциональный характер, как и подобает базе серьёзной организации, с не менее серьёзными амбициями. Лишь изредка встречались свидетельства минувших лет, говорящие о том, что далеко не всегда стены Вевесльбурга были покрыты паутиной. В главных коридорах до сих пор стояли ржавые доспехи, а на стенах висело древнее оружие; в холле расположились давно истлевшие флаги. Тут и там виднелись ржавые, заросшие вьюнками и плесенью, огрызки крупных настенных подсвечников, или креплений для факелов, больше похожих на куриные клетки; в некоторых комнатах ещё остались грязные, почти сгнившие рамы от старых картин, а изредка и сами полотна. Краска давно стерлась, превратив некогда прекрасные произведения искусства в загадочную мазню, поросшую грибками. Одна такая картина висела на первом этаже, в холле, и у караульных было целое развлечение, разглядывать её, гадая что изначально было изображено. Версий было много, одна бредовее другой. Капрал из оперативной группы «Лезвие» вовсе признал в нем обложку альбома любимой дэт-метал группы «Butt-Beware»… Габриэль и Сомбра уже давно обитали в замке, чтобы запомнить где какая достопримечательность находиться, но порой неведомым образом натыкались на что-то новенькое, будто замок вытолкнул объект из собственной кладки, или передвинул старые местами. Их подошвы тихо постукивали по камню, изредка давя мелкую крошку, или отпинывая мусор, оставленный боевиками, а из их ртов вырывались небольшие облачка пара, моментально подхватываемого сквозняком. В замке было на удивление тихо и спокойно, будто все его обитатели вымерли, или одновременно легли спать, хотя по подсчетам Жнеца, сейчас внутри должно быть около сотни человек. Обычно такое количество народу издавало много шума, но Вевельсбург был местом удивительно быстро заставляющим людей вести себя тихо. Изредка где-то на грани слышимости раздавались чужие шаги, или отзвуки приглушенных разговоров, а ближе к нужному им этажу, на встречу прошли шестеро часовых идущих со смены. Все мокрые и продрогшие, они встали у стенки, вяло отдавая честь, но Габриэль их проигнорировал, лишь взмахнув ладонью. Его появления за пределами своей башни, обычно ограничивались залом брифинга, или двором, в который приводили пленников и трофеи, а потому едва Жнец отошел подальше, как позади раздались удивленные перешептывания. Бойцов не на шуту озадачило появление шефа, вдали от башни, и они были порядком насторожены. Но он это проигнорировал — будучи чудовищем, привыкаешь что тебе почти нигде не рады.  — Вот видишь? — Тихо спросил он у Сомбры, прервав её монолог об вреде чрезмерного употребления табаско и том как у неё болит почка. — Твоя теория провалилась… Они не рады меня видеть, и мое появление скорее уронит моральный дух, нежели поднимет. — Ты слишком близко это принимаешь. — Качнула плечами хакерша, скидывая с плеча небольшой комочек были, упавший на с потолка. — Ты сам виноват в этом… — Хм, думаю это очевидно. — Габриэль повернул в смежный коридор, оттолкнув в сторону пластиковую занавеску. Его окна были раскрыты настежь, и в них залетал свежий ночной ветер, а вместе с ним и туман, скрадывающий тени. Снаружи виднелся темный двор замка, утопающий в мутировавших кустах сирени. Они уже давно должны были отцвести, но изменившаяся природа и не думала соблюдать правила, и каждый куст был усыпан гроздьями фиолетовых цветков. Их сладкий запах разливался в воздухе, дурманя и кружа голову. Когда во двор врывался ветер, он подхватывал опавшие лепестки и они кружась разносились по воздуху, медленно оседая на всем вокруг. В тени кустов, под камуфляжными капонирами, расположилась техника «Когтя» — пара гравикаров, багги — на которых патрулировалась округа — и танк, имеющийся чисто на всякий случай. Его пушка, предательски выглядывала из-под камуфляжа и изредка выступала в качестве импровизированной виселицы, для непослушных пленников. В глубине двора, расположился зенитный комплекс — тоже укрытый сеткой и со всех сторон обсаженный кустами. Позади него из земли выглядывал люк грузового лифта, ведущего в гараж технического обслуживания — как-раз сейчас он был открыт и наружу вырывались клубы зловонного пара, подсвеченные зловещим оранжевым светом, будто под замком раскрылись врата в ад. От-туда же доносились звуки активных ремонтных работ, и забористая ругань техников. В сердце двора был плац, на котором обычно проводились смотры, или прием пленников. Сейчас там было пусто, на отполированных каменных плитах стола лишь пара ящиков, закрытых камуфляжной сетью, да коробки с инструментами…  — Все абсолютно очевидно… — Повторил Райс, на ходу оглядывая двор ещё раз, и подмечая шестерых патрульных, расхаживающих по периметру двора. Их маскирующие плащи-дождевики превращали солдат в полуразмытые фигуры, бесцельно шатающиеся по двору. — Нет, не очевидно. Ты сейчас думаешь что я просто тебя завуалировано назвала монстром, а вот хрен! Сверхспособности сделали из тебя социофоба! Вместо того чтобы замыкаться в себе, и изображать всего такого загадочного и зловещего ночного призрака, мог бы создать себе славу супергероя! Сомбра зашлась длинной тирадой, пытаясь разъяснить Габриэлю почему ему надо просто быть чуточку более человечным, и вообще сменить имидж… Но он её почти не слушал. Райс просто наслаждался тишиной ночи, вслушиваясь в загадочные звуки древней конструкции — тихие поскрипывания арматуры, треск камня и загадочный шелест между стенами, напоминали тихие голоса. Будто сам замок пытался поведать новым жильцам что-то темное, но в то же время прекрасное и заманчивое — его хотелось слушать, все дольше и дольше, погружаясь в хаотичную серенаду медленно разрушающихся каменных плит. А может это души всех тех кто давно сгнил в его стенах? Они просят их освободить, жалуясь и стеная, проклиная последние минуты своих недолгих жизней. Этот фон, примешивающийся к звукам нормальной жизни, медленно давали на мозги, как Райсу, так и всем кто его слышал. К нему нельзя было привыкнуть, нельзя игнорировать, лишь свыкнуться, начиная получать удовольствие, от разгадывания несуществующей тайны. Порой Райсу казалось что он слышит знакомые ему голоса, или ощущает как с той стороны кладки к нему тянуться полупрозрачные мертвые руки, готовые заключить его в свои тленные объятия. Эти параноидальные ощущения наполняли его черную душу неведомым трепетом, будто-бы ненадолго возвращая в те старые времена, когда Габриэль был человеком. Изредка он настолько глубоко уходил в собственные размышления, или принимался слушать замок, что терял нить разговора с Сомброй, которая в свою очередь радовалась мгновениям, когда можно не работать, и впустую прожигать жизнь. Она тоже слышала скрипы и загадочные завывания, но не придавала этому особого значения, списывая на постоянный недосып и утомленность, свойственную при её работе. Иногда она по пять дней не спала, довольствуясь кратковременным подключениями к аппарату повышающему тонус, или проще говоря — автомату с кофе. У неё были свои закидоны — на каждом шагу она подмечала неисправную проводку или не защищенную технику, в голове проматывая список того что нужно заменить, или исправить… Вскоре они миновали бесконечную череду технических коридоров, и выбрались в одну из самых главных артерий замка — коридор А-13. Широкий и хорошо освещенный, он вел напрямую через весь замок, опоясывая его, и соединяя все башни, кроме той что принадлежала Райсу. С обеих сторон к ним прилегали технические и второстепенные коридоры, и проходы, ведущие в другие части замка, а количество дверей, выходящих сюда, и вовсе не поддавалось исчислению. При желании через А-13, можно было попасть вообще куда угодно. Здесь явственно ощущалась жесткая рука Райса, все ещё пытающегося поддерживать в «Когте» армейский порядок. Каменные стены были тщательно вымыты, и куда более качественно отремонтированы. На них висели голографические плакаты прославляющие деятельность «Когтя» и призывающие сражаться усерднее, между них располагались информационные доски, и стенды, покрытые наслоениями разноцветных объявлений, записок, и списков. С ними соседствовали граффити, и всяческие рисунки, разной степени приличности — они как-то сами собой появлялись везде, где только можно, и дежурные давно перестали стирать эту наскальную живопись. Ею покрывались даже двери, порой не давая рассмотреть табличку указывающую куда ведет проход. Пол коридора был укрыт разноцветными коврами, постеленными внахлест, и ноги Райса по щиколотку ушли в грязный, шершавый ворс. Их узоры никак не стыковались, и при длительном разглядывании вызывали неприятное головокружение, и растерянность. Грязь и прилипший к ворсу мусор, лишь усиливали это ощущение. Скрепленные между собой скобами, они иногда покрывались складками, об которые регулярно спотыкались неосмотрительные боевики. Кое-где ковровое покрытие протерлось до дыр, и сквозь них виднелся старый паркет. Он потрескался и вздулся от времени, и сквозь дощечки уже начал прорастать мох, и какие-то вьюнки. Вдоль стен расположились штабеля цинков и пластиковых ящиков, которым не нашлось места на складах — судя по маркировкам это был недавно пришедший груз, с разграбленного склада «Хеликс». На всякий случай их укрыли листами черного брезента, на котором какой-то бездельник намалевал символику организации. Вдоль ящиков ходили двое боевиков, проводящие инвентаризацию — они поднимали брезент и заносили считав маркировки, делали пометки в планшетах. «Коготь» всегда нуждался в ресурсах, а потому не чурался откровенного мародерства, отправляя сборочные команды даже на давно заброшенные объекты. Воздух стал совсем теплым, и влажным, и запахи ощущались в нем сильнее, он будто обволакивал людей. Под сравнительно невысоким потолком болтались стайки чуть более ярких светосфер, некоторые из которых были забраны в разноцветные плафоны, и давали ярко-красный, или тифозно-зеленый свет, скрадывающий тени, и превращающий лица людей, в безжизненные маски. Обычно здесь было шумно, и многолюдно, десятки боевиков шли по своим делам, младшие офицеры собирали людей для заданий, грузчики в экзоскелетах таскали ящики со склада на склад под потолком кружились дроны посыльные, а воздух полнился голосами и приглушенной музыкой, и было довольно странно, что сегодня здесь почти никого нет. Коридор хранил зловещее молчание, в котором треск светосфер, казался едва-ли не ударом грома. Лишь небольшие группки полуночников, состоящие по большей части из патрульных и их сменщиков, тихо переговаривались, стоя у стен, и смоля одну сигарету за другой. Поднимающийся от них дым, переливающимися на свету волнами собирался под потолком, постепенно затягивая коридор легким облаком. Некоторые из них читали, уставившись в голо-планшеты, другие чистили оружие и снаряжение расположившись прямо на ящиках со снаряжением, а небольшая группка — явно только-что пришедшая с улицы — играла в карты, шумно прихлебывая кофе из большого термоса. Ещё двое боевиков, ожидающих своей очереди идти в караул, спали, завернувшись в плащи. Не смотря на безопасность, почти никто из боевиков не снял шлемов, и не оставил оружия в оружейной, явно предпочитая ощущать его успокаивающий вес. Облаченные в свои черно-красные комбинезоны бойцы Райса напоминали стайки суетливых ворон, а черные плащи, служащие отличительным знаком замковой стражи, дополняли это сходство. Они почти никак не отреагировали на появление шефа, лишь ненадолго примолкнув, а затем продолжив свои разговоры. Лишь один из патрульных, оторвался от карточной игры, и попросив напарника сделать ставку за него, торопливо подошел к Габриэлю. — Сэр! — Он вытянулся в струну и Райс разглядел нашивки лейтенанта, пришитые к воротнику комбинезона. — Дежурный по этажу, летенант Горх, все спокойно, патрульная служба идет по расписанию, происшествий не наблюдается! — Вольно… — Прошептал Райс, даже не посмотрев на дежурного. — Сэр, мне построить личный состав для инспекции? — Нет, это не инспекция… Горх убрал руку от гладко выбритого виска, и недоверчиво посмотрел на Райса, явно не веря своим ушам. Слегка поклонившись, он торопливо зашагал в сторону игроков, за это время уже дважды успевших провести раунд. — Может присоединимся к ним? — Спросила Сомбра, кидая косые взгляды на игроков. — Да кто сядет с тобой играть? Ты же шулер… — Эй! — Уязвилась хакерша. — Если мне везет в карты, это не повод подозревать мухлеж! Просто, богиня удача любит азартных! — И дополнительные тузы в рукав тебе тоже она подкидывала? — Это было один раз! — Сомбра всплеснула руками, из её рукавов осыпались полупрозрачные тузы. Не долетая до пола они рассыпались на воксели, а затем и вовсе растворялись, в воздухе. — И вообще, это было довольно весело! — Если побег от пятерых рассерженных штурмовиков, желающих огреть тебя огнетушителем это весело, то у меня для тебя плохие новости… — Видел бы ты их рожи… — Сомбра щелкнула пальцами, и дождь из тузов прекратился. — Я давно так не смеялась, а по твоему что такое весело? За последние пару лет ты ни разу и не смеялся по-настоящему. — Потому-что если я засмеюсь, мало кого кроме меня это обрадует… Миновав группу игроков в карты, они свернули в узкий смежный туннель, отгороженный от остального замка небольшой решеткой. На ней, переливаясь неоном висело целое скопление барных табличек — все они были трофейными, и считалось хорошим тоном принести с рейда, что-нибудь интересное, и повесить на эту решетку. Среди них виднелась табличка повешенная самим Райсом, много лет назад — «ОverBar». Он нашел её на свалке, куда увезли обломки штаб-квартиры «Овервотч»… …Коната отдыха встретила героев совсем уж унылой атмосферой. Свет, излучаемый большой хрустальной люстрой был приглушен, а из небольших ободранных колонок, стоящих по углам, поскрипывая доносилось тихое кантри. Раньше здесь располагался кабинет коменданта замка, но его прежних размеров не хватало, и боевики снесли несколько стен, расширив комнату отдыха до приемлемых размеров. В память о старом помещении остался круг бледно-бежевой керамической плитки на полу, да широкие, витражные окна, ведущие на просторный балкон, уставленный вазонами с цветами. Остальной пол был застелен серым линолеумом, прибитым к полу. Центр комнаты отдыха занимал огромный, грязный аквариум, до краев заполненный голубоватой люминисцирующей жидкостью. . Густая как кисель, она полнилась мелкими пузырьками воздуха, а сквозь открытую крышку, разносился на удивление приятный запах ягод. Мягкий природный свет создавал удивительно уютную атмосферу, хотелось сесть и смотреть на то как пузырьки медленно перетекают внутри жидкости. Но ещё больше хотелось запустить в неё руку, и немного поболтать в ней пальцами, ощутить как на пальцы налипает волокнистый гель, его прохладу, и склизкость. Эта навязчивая мысль неизменно посещала всех, кто впервые заходил в комнату отдыха, а Сомбра хотела сделать это и сейчас. Но, это не самая лучшая идея, особенно если прислониться лицом к толстому стеклу, и всмотреться в гипнотизирующую пучину. Там был потемневший от окисления скелет, со связанными руками, и тазиком цемента на ногах. Шпионка «Наблюдателя» жестко поплатилась за собственную глупость — сдавшись, она думала что Райс затребует выкуп, однако вместо этого, её скинули сюда. В аквариум полный австралийского хищного планктона. С тех пор подобная экзекуция периодически проводилась во дворе — пленников кидали в ванные наполненные этой жижей… Вокруг аквариума стояли пластиковые столики и стулья, чей непрезентабельный внешний вид маскировался полумраком. Их поверхности были исцарапаны ножами и испачканы пеплом от сигарет, чьи окурки валялись на полу вокруг. На столах стоящий подальше, стояли грязные вазочки и бутылки заполненные светящимся планктоном. На всякий случай, их закрепили цепью, чтобы пьяные головы не принялись плескать во всех импровизированной кислотой, или чего доброго не решили её выпить. У балконных дверей, полукругом расположились несколько больших диванов, и низенький столик, уставленный батареями пустых бутылок. Кто-то постарался и построил из них небольшую пирамидку, по которой ползали мотыльки. По утрам здесь открывался потрясающий вид, сейчас же за стеклом клубился молочно белый туман, сквозь который виднелись листья растений. На дальнем диване, лежали два боевика, по очереди прикладывающихся к большой стеклянной бутылке коньяка. Оба были в настолько невменяемом состоянии, что уже не замечали, что тара давно пуста. Рядом с ними сидела девушка в боевом комбинезоне — её глаза глядели куда-то в пустоту, а сама она настолько глубоко пребывала в параллельной реальности, что не замечала как слюни текут из рта. У самого балкона, лежала груда электронных книг и зарядные устройства для них — несмотря на стереотипы, боевики были люди весьма читающие, и новые книги появлялись регулярно. Дальнюю стену комнаты занимал воистину чудовищных размеров металлический сервант, с прочными стеклянными дверцами. На его изготовление ушло много времени и сил, но оно того стоило — получилась удобная конструкция, при желании способная раздавить человека в лепешку. Нижние дверцы покрывали грубые рисунки, сделанные напильником, а стенки украшали криво прилепленные куски картинных рам. Но главным украшением сего предмета мебели, было конечно же наполнение, столь желанное любым у кого был тяжелый день. Толстые полки, были подписаны, и укреплены, на случай переполнения, и были плотно уставлены пузатыми бутылками и закупоренными кувшинами, наполненными алкоголем. От разнообразия бутылок у любого алкаша прихватило бы сердце — настойки, вина, джин, коньяк, все, что душа пожелает. Столь разнообразная коллекция скопилась за годы — боевики сдавали сюда трофейные бутылки, или совершали отдельные рейды за алкоголем. Во всем «Когте» был лишь один человек, который не сдал сюда ни бутылки, это Вдова — она зажала свои запасы вина, но в наглую пользовалась сервантом, когда задерживалась в Вевельсбурге. Из-за этого на серванте появилась надпись «синекожая не говнись!», и тому подобные заявления, порой сопровождаемые иллюстрациями. Одна из секций серванта была оборудована под приготовление простого закусона, вроде бутербродов, или ещё чего быстрого, вкусного, но не полезного. Перед сервантом на паре тумбочек из лакированного эбенового дерева лежала посуда, и столовые приборы — почти все грязные, ибо мало кто беспокоился её мытьем. Из-за этого вокруг скапливались шаткие пирамиды из тарелок и стаканов, вокруг которых летали жирные мухи. Они раздражающе громко жужжали крыльями, описывая по комнате круги. Но стоило Райсу войти, как насекомые рухнули на пол, бешено дергая лапками и крыльями. Стена из которой вышли сюда Райс и Сомбра, была украшена громадным телевизором, со всех сторон облепленном разной техникой. Боевики тоже люди, и не прочь поиграть в видеоигры. Обычно вокруг приставки собиралась большая толпа, наблюдающая за соревнованием в каком-нибудь файтинге, или электронном тире. Результат заносили на большую голографическую доску, висящую прямо у дверей — как и стоило ожидать, Сомбра исправно занимала первое место вот уже… Вот уже. Уже… Все время, сколько висела эта доска. Сейчас на диванчике обращенном к телику, сидел лишь один боец, с бутылкой пива в руках — он без всякого интереса наблюдал за тем как кривляется ведущая теленовостей. Похоже его забавило, то как беззвучно открывается и закрывается её рот. Повернув голову влево, Габриэль удивленно вскинул брови — пусть этого никто не заметил под маской — он был весьма удивлен. На стене висел огромный ростовой портрет, изображающий его самого, в грозной, и в то же время невероятно пафосной позе, делающей его похожим на наполеона. Художник был явно неплох, и сумел изобразить Габриэля даже не имея его фотографии, но особенно хорошо получились языки пламени бушующие за его спиной, казалось что они даже светятся. Среди них извивались зловещие силуэты, и если присмотреться, то в пламени можно было увидеть восьмиконечную звезду… На позолоченной раме, были вытравлены слова: «Я ваш лидер, ваш пророк, ваш спаситель. Я Жнец». «Пожалуй слишком пафосно, я такого никогда не говорил» — Подумал Жнец, пытаясь понять зачем здесь вообще висит эта картина, но это было несомненно приятно. По бокам от картины висели голографические снимки, сделанные на разных заданиях. Убитые лидеры вражеской организации, бывшие агенты «овервотч» и красочнее взрывы — боевики люди тщеславные, и любят помнить особенно удачные миссии. Были среди них и памятные фотографии с черной полосой в углу — для тех кто отдал жизнь, за правое (по мнению «Когтя» дело). Среди них висело и фото Оканде Огундиму, заметив которое Жнец помотал головой. Не прошло и пары лет, как Оканде опять угодил за решетку. На этот раз «Вишкаровскую». На своеобразном алтаре под портретом кто-то установил свечи. Они давно потухли, а их воск заливал алтарь почти до самого пола… За ближним к алтарю столиком сидел боевик, с сигаретой в зубах. Его пальцы быстро прыгали по планшету с простенькой видеоигрой — маленькая Трейсер короткими прыжками скакала по платформам, периодически отбиваясь от какой-то комичной нечисти. За соседним столом расположились шестеро дозорных, вернувшихся с постов. С их плащей на пол капала вода, берцы оставляли за собой грязные отпечатки, а сами они устало зевали, периодически поднося к ртам чашки с дымящимся кофе. Их сержант пялился в стол, держа голову руками, и судя по медленно движущимся губам, что-то подсчитывал. Говоря проще, атмосфера была такая себе. Создавалось впечатление, что тут недавно проходили поминки, или иное траурное событие. От одного взгляда на комнату отдыха становилось тоскливо, и меланхолично, как дождливым осенним вечером, когда лето уже ушло, а осень ещё полностью не наступила. С каждым вдохом, отчаяние и ощущение чего-то безысходного, становилось все сильнее, и желание напиться становилось все сильнее. Пока Сомбра вела его к самому дальнему столику, он подумал, что уже давно не ощущал ничего подобного — странное, ломящее чувство пустоты всего происходящего, будто весь мир разом утратил смысл. В этом определенно было, что-то завораживающее, погружающее в пучину раздумий, и странных желаний.  — Ну, что, выпьем за хорошую прогулку? — Спросила хакерша, на ходу подцепляя пальцами два более-менее чистых стакана, и брезгливо заглядывая внутрь. — Наливай. — Райс недолго постоял перед сервантом, ища лимон и соль. Боевики постоянно переставляли все на разные места, и даже холодильная камера напоминала полный хаос. Консервы и пачки быстроразгореваемой еды, лежали в полном беспорядке. С трудом и шумом найдя искомое, он подтянул к себе стул и взгромоздился на него, поставив локти на стол.  — Эй, ты же мексиканец, оставь все эти штучки для слабаков… — Скривилась Сомбра отталкивая от себя тарелочку с лимоном, и солью. — Пей как на родине… Как тебя учил отец! — Боюсь тогда я сопьюсь… — Хмыкнул Жнец. Его когтистые пальца ухватили лимон и немного сдавили его, разделяя на две половинки. Прозрачный сок потек по перчаткам, и тут же испарился. — И чем же отличается твой способ от родного? — Ну, когда просто пьешь, то ты алкаш. — Райс положил терзаемый лимон на место, и громко хрустнул спиной. — А если с ритуалом, то это уже благородный процесс… — Ага. не алкоголик, а храбрый путешественник по параллельным вселенным посредством химических порталов заключенных в стеклянную тару? — Бутылка вновь магически появилась в руке Сомбры, осыпав все вокруг облачком пикселей, и вокселей. — Что-то вроде того… — Габриэль присмотрелся к бутылке, но так и не увидел на ней, ни этикетки, ни маркировки. Впрочем, ему отравление уже не грозило, а значит и бояться уже нечего, хоть стекломой глуши. — Было довольно непросто, её раздобыть, пришлось в кои-то веки вылезти из виртуальности, и поработать руками. — У Сомбры было всего два настоящих пальца, а остальные, укрепленные сервомоторами, легко откупорили бутылку. Над столом разлился умопомрачительный запах дубовой бочки, с резким ароматом агавы, говорящем о высоком качестве продукта. Габриэль заискивающе втянул этот запах, пытаясь припомнить, пил ли он когда-нибудь что-то столь неплохое? — Больше десяти лет настойки… — Голос Сомбры перешел на почти соблазнительный шепот. Она поводила бутылкой под носом, тоже наслаждаясь ароматом. — Страшно подумать, но, эта бутылка пережила пост-военный кризис… Не забывай, первый глоток я делаю с горла… Скажешь когда хватит… Она слегка поболтала текилу, и сев на самый краешек своего стула, начала разливать её по стаканам. Золотистая, с карамельной серединкой жидкость быстро заполнила стакан до трех четвертей, и только тогда Габриэль ударил пальцем по столу. — Хватит. — Ну, за прогулку! — Хакерша взяла в одну руку бутылку. — За прогулку. — Без энтузиазма поддакнул Райс, ударяя об бутылку стаканом и приподняв маску залпом выпил содержимое. В горле тут же громко зашипели искры, вспыхивающие от спирта, и Габриэль ощутил приятную горечь, отдающую в язык, и нос, в котором поселился коктейль из запахов. Дубовая бочка, агава и тончайший аромат карамели. На гландах вспыхнули огоньки, и сквозь серую кожу горла, начали просвечивать огненные прожилки — текила сработала как горючее, вызывая приятное тепло, от носа, до желудка. Габриэль удовлетворенно прикрыл глаза, смакуя вкус, и немного жалея, что не может ощутить его в полной мере. Сомбра не медля приложилась к бутылке, делая громадный глоток, и… Не выдерживая… Половина глотка прошла чисто рефлекторно, но остальное оказалось слишком крепким, пламя вспыхнувшее у неё во рту, казалось таким же реальным, как и то что грело Жнеца. Сомбра икнула, ощущая как её горло сжимается, и закашлялась, прикрывая рот рукой. Сквозь пальцы потекло все что она не смогла проглотить и мутные струйки окропили стол, начав проникать ей за воротник. Сомбра корчилась, и пучила глаза, не зная за что держаться, за разжимающиеся челюсти, или за горящее горло.  — Что, дать лимончик? — Съязвил Райс, глядя как хакерша кашляет и пытается отдышаться. В ответ со стороны соседнего столика раздался сдавленный смех. — Ох! Боже! — Через силу, проглотив остатки текилы, Сомбра громко вздохнула, пытаясь как-то охладить пасть. — Ну и дрянь! А как мне её расписывали! Потрясающая, невероятная, лучше чем в Мексике!!! Да я чуть не ослепла!!! Она схватила со стола половинку лимона, и закинув в рот, принялась жевать, издавая оглушительное чавканье. При этом её лицо выражало всю степень страдания человека, облажавшегося сразу после собственного бахвальства.  — Говорил ведь… Тут надо с ритуалом, по чуть-чуть… Не торопясь… — Габриэль взял бутылку и налил себе ещё.  — За это я почти убила человека! Отвратительно! — Морщась и кряхтя выдавила хакерша. Её лицо медленно сжималось в одну точку. — Можно подумать это было бы впервые… — Райс выпил вторую. Она пошла гораздо лучше первой, хотя вкус был уже не таким ярким. — В отличие от тебя, я редко убиваю… Как это… Ну… Насмерть. — Сомбра встала и направилась к серванту, принимаясь искать что-нибудь чтобы перебить пламя. — Да? А тот караульный, два года назад? Разве не ты скинула его в обрыв, полный арматуры и строительного мусора? Бедняга нанизался как канапе… — Я его не убивала… Это сделала гравитация! — Пальцы хакерши пробежались по полке, и остановились на бутылке темного пива. Сорвав крышку, мексиканка принялась делать большие глотки.  — Ну прямо Мать Тереза… — Райс выпил ещё. — Твоя карма растет на глазах. — Моя то уж получше твоей. — Сомбра отлипла от пива, и будто ей не хватило первого захода, налила себе текилы. — Завтрашнее утро будет тяжелым. — Прокомментировал Жнец, наблюдая как сцена с удушением повторяется и припоминая убойное похмелье, произошедшее с ним лет эдак десять назад, после празднования дня рождения «Овервотч». — Утро не будет тяжелым, если спать до обеда… — За первой бутылкой, хакерша высосала и вторую, запив её третьей порцией текилы. — Возможно ты даже попросишь тебя убить… — Габриэль покатал стакан по столу, и отщипнув кусочек лимона, начал медленно его жевать… Они сидели ещё очень долго, потихоньку уничтожая бутылку текилы (её по большей части пил Райс) и ящик с пивом. Часовые уже успели уйти на смену, а пьяницы захрапеть, а Райс и Сомбра все пили, злобно подкалывая друг друга. Текила удивительным образом начала подкрашивать мир вокруг, делая его не таким уж и пустым, не таким уж и грязным, и уж точно гораздо более уютным, и теплым. С каждой новой рюмкой, жить будто становилось проще, и спокойней, беспокойные мысли отходили куда-то на второй план, постепенно становясь не более чем иллюзией. Когда бутылка была уже наполовину пустой, Габриэль ощутил как его окутывает кокон и абсолютного спокойствия — даже кривляния Сомбры, которую начало торкать от понижения градуса, уже не вызывали никаких эмоций. Это было пленительное, расслабляющее состояние, которое обычный человек назвал бы «в хлам». Жнецу хотелось побыть в нем как можно дольше, ведь тут так тихо, и спокойно, можно даже не особенно беспокоиться об внутреннем звере… Уже ближе к середине ночи, в бутылке осталось совсем немного текилы. Сомбра уже почти вырубилась, глядя в стол и почти не реагируя на реальность, а Габриэль поддавшись соблазнению зеленого змия начал подумывать об небольшом запое. Как раз в тот момент когда он уже хотел достать себе ещё текилы, в кармане его плаща что-то загудело. Размякший и расслабленный Жнец сначала даже не понял что это, принявшись заискивающе оглядываться в поисках раздражителя. Гудение казалось слишком громким, и раздражающим, будто прямо в голове елозили тупым лобзиком. Ему потребовалось около минуты чтобы сообразить что жужжит коммуникатор. — Диос, мио… — Прошептал Габрэиль, вытаскивая машинку на заляпанный текилой стол и тупо глядя на экран. — «Входящий… От… Вдовы?» На миг его сердце екнуло, дав лишнюю волну тепла от которого в голове несколько прояснилось. Габриэль нажал на экран, и потянул кнопку «принять». Экран ненадолго покрылся помехами, открывая защищенный канал связи, а потом на нем появилось синюшное лицо Вдовы. Она была измазана сажей, и изрядно потрепана, но судя по глазам, не огорчалась по этому поводу. Позади неё что-то двигалось, и громко стучало цепями. — Ты не сдохла… — Лениво растягивая буквы произнес Райс. — Отлично… — Не надейся. — Фыркнула Вдова, скалясь в камеру. — Я ещё тебя переживу. — И что же заставило тебя молчать столь долго? Ну кроме термоядерного взрыва, и того что разгромила чей-то дом, преследуя Окстон. — Откуда ты… — Вдова изменилась в лице. Она явно не собиралась делиться сведениями о том, что англичанка выжила. — Там рядом Сомбра, да? Услышав свое имя хакерша встрепенулась, едва не упав со стула, и осоловевшими глазами уставилась на коммуникатор. Видимо ей потребовалось время, чтобы вспомнить кто она, и где находится. — Ик! — Хакерша перегнулась через стол, и нависла над экраном. — Приветики… — Так, на чем мы остановились… — Габриэль оттолкнул собутыльницу. — Ах, да, ты упустила Окстон? — Я её не упустила. — Крепко сжав зубы прошипела Вдова. Вдруг её зрачки расширились. Попавшись на разводку, она и не заметила как признала поражение, в один момент пердав разговорную инициативу Райсу. — Я просто не смогла дальше её преследовать! Она уже была в моих руках, но ей помогали! Наши старые знакомые — одноглазая ведьма и семьдесят шестой! — Это не мои проблемы. Я дал тебе предельно простую задачу и даже выделил помощь… — Райс откинулся на стуле. Будучи нетрезвым, он ещё больше наслаждался полным превосходством над подчиненной. — Ты провалила задание. И я не удивлюсь, если узнаю что ты причастна к термоядерному взрыву в центре Лондона. Так скажи мне, есть хоть какая-то причина тебя не убивать? Это был сильный удар по самолюбию, и Вдова скорее всего вспыхнет, но Габриэль осознанно шел на такой шаг. Разозленная Амели работает куда эффективней чем трезво мыслящая, да и хранить секреты в таком состоянии она будет куда менее охотно. — Ах так! Это ты называешь помощью?! — Вдова всплеснула руками. — Посланная тобой психопатка, не только нихрена не помогла, но и куда-то исчезла!!! Оставив меня и десяток имбецилов, спасаться из Лондона! Если бы не бомбоубежище в полицейском участке, я бы сдохла! — Это была бы не большая потеря, учитывая что ты в последнее время не приносишь никакой пользы… — Райс икнул. Он не возлагал на Фарру больших надежд — её роль была максимально проста, деморализовать, и выключить из игры Ану. Однако, его подручные похоже несколько накосячили, и вместо душевно сломленной, Фарра стала душевнобольной. В любом случае, её потеря не была критичной, все-равно египтянка приносила больше хлопот, нежели пользы. — Так почему ты не смогла продолжить преследование?  — Может ты не заметил, но у меня нет крейсера! А гравикар был утерян! — Вдова решила умолчать при каких обстоятельствах, ровно как умолчала и о предательстве Грима. — Они взяли лодку, и смылись куда-то на северо-восток от Великобритании, дальше я проследить не смогла. И раз-уж пиксельное чертило рядом с тобой, поинтересуйся у неё, может она знает куда там можно плыть… А теперь… Теперь… Вдова приложила ладони к вискам, и помассировала их, издавая при этом странный звук, напоминающий фырканье мопса.  — Теперь мне нужно домой. Я устала и хочу принять ванну! — Напоследок Вдова как-то странно дернула глазом, будто что-то очень серьёзно не договаривая и закрыла канал связи, оставив Райса в компании бессвязно бормочущей Сомбры. Новости были не самыми лучшими, хотя и плохими их назвать было нельзя. Вдова как обычно облажалась, и теперь Окстон и Моррисон надолго залягут на дно. С другой стороны, это подтверждает подозрения Габриэля — если Джек кинулся спасать Окстон, значит она тоже работает на НАБЛЮДАТЕЛЬ, что делает её вдвойне опасной. — Дерьмо… — Прошипел Райс, сжимая стакан в руке. Текила внутри за доли секунд покрылась льдом, и застыла полностью, покрывшись странной серой пылью. — Вдова опять… ИК! Накосячила? — Сомбра допила стакан и облокотившись на одну руку, принялась пускать слюни. — Не то слово. Иногда мне кажется что мы зря не убили её сразу. — Ну должен же хоть кто-то придавать нашему злодейству комическую окраску! — Рассмеялась хакерша, обливаясь слюнями и похрюкивая. «В таком случае вокруг меня одни клоуны… Синюшная стерва, безумный ученый и ты… " — Подумал Райс, однако вслух сказал другое. — Куда вообще можно плыть на северо-восток от Британии? Там ведь одни радиоактивные руины… Ещё год назад проверял старые убежища «Овервотч», там нельзя жить, быстро превратишься в печеную картошку. Райс прикончил ещё одну порцию алкоголя, прокручивая в голове варианты. Его противник не только стал опаснее, но и исчез во мраке. Это нервировало и призывало к весьма необдуманным действиям. «Пока я их не вижу, неизвестно что они планируют. Имея в кармане девчонку меняющую потоки времени, их возможности серьёзно возрастают. И как же жаль, что Вдова тупая сука… Упустила… Ну ничего, у меня ещё есть один козырь…» — Райс резко встал. — Ангела Циглер, теперь ты тоже мне пригодишься…