…Припадок веселья закончился так же резко как и начался, когда сквозь смех прорвались первые завывания сирен. Раскатистый, зловещий звук, подобный хору безумцев, узревших своего бога, прокатывался над лесом, и эхом отдавался от деревьев. Он постепенно становился все громче, нарастая и набирая мощь, и вскоре, стал громче звука двигателя. Грим моментально изменился в лице, став серьёзным, даже ожесточенным. Бросив взгляд на камеры заднего вида, он увидел зарницы полицейских мигалок. Красно-синие отсветы ритмично мелькали среди деревьев, появляясь на мгновение, и тут же исчезая.
— По соседним дорогам едут. — Хмуро заметил Грим, показав пальцем за спину. — Окстон, глянь по карте, смогут они наперерез выйти?
— Нет, мы уже проехали все съезды, только если через лес полезут. — Покачала головой Лена, откладывая карту в сторону. Синхронный рев сирен заставлял ее кожу покрываться мурашками, ростки первобытного страха, возникли в глубине ее разума. Жандармы точно знали куда едут их жертвы. Эта уверенность хищника, преследующего добычу, слышалась в каждой ноте сирен, наполняя воздух колкими разрядами нервов. Они кололи пальцы и виски, заставляя Окстон прикусывать нижнюю губу, и нервно оглядываться назад.
— Один хрен, ничего не меняет. Они все-равно догонят, топляка-то, нет, на погоню не хватит. — В подтверждение слов Буфорда, на приборной панели зажегся злорадный желтый огонек, извещающий что бензина почти нет. — Походу тебе придется поубивать еще копов…
Звук сирен стал еще громче, из хора, он превратился в ужасающий пульсирующий рев, от которого в салоне задрожал воздух. Стекла задребезжали и Лене даже начало казаться, что звук толкает старенький рено, ускоряет его, заставляет колеса крутиться быстрее. Грим чуть прижал педаль газа, надеясь выжать последние капли мощи из движка, хотя уже и знал, что это бесполезно. Впереди был длинный и прямой участок дороги, на котором оторваться от полицейских машин, было совершенно нереально. Он конечно мог полихачить и поиграть с жандармами в кошки-мышки, но бензин… Эх, предательская желтая лампочка разъедала ему глаза.
Свет мигалок вспыхнул особенно ярко, на мгновение ослепив камеры, и из-за поворота, вылетели первые машины жандармов. Тяжелые, бронированные машины на магнитной подушке, с трудом вошли в поворот, едва не врезавшись в отбойник, и слегка сбавив скорость, помчались в погоню. Одна, две, три… Они на ходу выстроились клином, занимая все пространство дороги, а позади уже виднелись мигалки второго эшелона. Их скошенные назад, аэродинамичные корпуса, выкрашенные в непроницаемую черную краску, не имели острых углов, каждая грань, или черточка, скошена назад, в угоду обтекаемости. Массивные блоки магнитных подушек мерцали синим, электрическим светом и яркие разряды молний ударяли в пролетающую снизу дорогу. Волна энергии разбрасывала в стороны мелкий мусор и листья, а капли влаги разлетались как от взрыва, создавая вокруг авто туманный ореол.
Маневрируя, авто по инерции пролетали несколько дальше чем надо, тяжело и неповоротливо покачивая бортами, как первые танки на магнитной подушке. Это была отличительная черта полицейской версии «бугатти-кирасир» — литой корпус состоял из броневой стали, способной выдерживать даже крупные калибры, без видимых последствий. Для защиты от энергитического оружия, поверх металла, навешивали рассеивающие экраны и проекторы силовых полей. Рассудив, что лобовое стекло большая уязвимая зона, инженеры бугатти, заменили его бронеплитой, в которую были утоплены объективы камер. Внутри, располагался сверхчувствительный экран, и водитель видел не дорогу, а ее изображение. Такая же технология использовалась и вместо окон, в которых проделали несколько бойниц. По сути, патрульная машина превратилась в тяжелобронированную капсулу, способную везти пять человек. Естественно такая куча железа придавала машине слишком много веса, «кирасир», подобно тарану мчался вперед, легко набирая скорость, но с огромным трудом гася ее. Неопытный водитель, с трудом управлял шустрой машинкой. Войти в поворот на полной скорости, было почти нереально, а вовремя затормозить, еще сложнее, что нередко оканчивалось несчастными случаями (особенно во время массовых беспорядков, когда полиция не успевая вовремя затормозить, таранила толпу протестантов, после чего тех разрывало на части энергией магнитных подушек). Кроме того, стоило это великолепие, непомерно дорого, что быстро сделало «кирасир», эксклюзивом полицейского спецназа.
Построившись, преследователи пошли на разгон. Сквозь рев сирен послышался гул магнитных подушек, работающих на максимальных мощностях.
Расположенные на крышах мигалки окатывали беглецов волнами света, то заливая салон кроваво-красной взвесью, то погружая в ледяную синеву. Казалось за мгновение весь мир менял цвета. Им в тон сияли ослепительно-яркие фары, от которых сиял влажный асфальт, а Лене пришлось прищурить глаза.
— Внимание! Говорит капитан жандармерии, департамента Верхняя Савойя, Дюпон Ланграж! Приказываю немедленно остановить машину, и сдаться властям! — Голос, многократно усиленный мегафоном, на мгновение приглушил вой сирен. Капитан говорил с ужасающим французским акцентом, и несчадно коверкал произношение, из-за чего Лена не сразу поняла, чего от нее хотят. — В противном случае, по вам будет открыт огонь!
— Ха, теперь они пытаются все сделать по правилам! Ну уж хер вам! — Рассмеялся Грим. Он опустил боковое окно, и высунув наружу руку, продемонстрировал жандармам средний палец.
Tokyo Rose [Synthwave] — Hot Pursuit
Очевидно столь красноречивый посыл был понят без лишних формальностей, потому-что больше предложений сдаться не поступало. Головная машина стабилизировала полет, зафиксировавшись на одной высоте, и теперь планировала в полуметре над дорогой. На ее крыше наметилось движение — мигалки погасли и перед ними поднялся бронированный люк с намалеванной на нем символикой департамента. Высунувшийся из него жандарм, огляделся, будто ожидая подлянки, а потом начал вытаскивать что-то длинное. Только когда наружу показались сошки, Лена поняла что это длинноствольная магнитная винтовка. У нее на лбу выступил холодный пот — отлично зная, что такое оружие делает с легкой бронетехникой, она и не надеялась на хороший исход для их с Гримом тарантаса. Она тяжко задышала, ощущая как руки наполняет щекочущее покалывание — чувство опасности и погони заставляло организм выделять тонны адреналина.
Жандарм высунулся по пояс и уперев сошки в крышу машины, навел увенчанный здоровенным тормозом ствол, на беглецов. Для верности он подключил прицел напрямую к своему шлему, и зрачок прицела засветился зловещим темно-красным светом. Лена буквально кожей почувствовала как перекрестье скользит по корме авто, наводится на заднее стекло и прицел подсвечивает людей внутри. Что произойдет через мгновение очень легко предсказать: выстрел — звука которого она не успеет услышать — и вольфрамовая болванка летящая на сверхзвуке, прорежет стекло, пробьет сидение, и распылит ее голову в мелкий фарш. Или пройдет через грудь, разрывая плоть и кроша кости.
Её сердце ёкнуло и где-то в глубине груди кольнуло болью. Хроноакселератор, до этого мирно дремавший, вдруг тихо загудел, мелко дрожа при этом. Легкая волна тянущей боли, прокатилась по мышцам, заставляя Лену сжать зубы. Она помотала головой, пытаясь понять, что происходит — каждый вдох отдавался болью, а мир вокруг, едва-едва двигался. Пространство в салоне начало подрагивать и воздух пошел волнами — пыль, до этого метавшаяся под потолком, зависла, а Грим почти не двигался. Его движения, плавные и размеренные, можно было предугадать до секунды, просто по тому как двигались мышцы под кожей. Окстон даже видела, как медленно-медленно катится капелька пота по его виску, и как там же, пулсьирует жилка. Картинка за окном плыла медленно, как в меду, оставляя за собой полуразмытые шлейфы из образов.
Боль стала сильнее, превращаясь в трескучий пожар. Огонь уже давно не посещавший ее грудь, начал расползаться на легкие, миллиметр за миллиметром подбираясь к сердцу, и акселератор завибрировал, выходя на рабочую мощность. Через секунду он издал тихий гул и резко дернулся из груди, исторгая наружу волну бледно-синего света. Лена едва не согнулась пополам, ощущая как во рту появляется нехороишй привкус крови. Рефлекторно прижав к груди руки она увидела что за ними потянулся полупрозрачный синеватый шлейф.
«Вот черт!» — Подумала Окстон, ощущая как акселератор начинает разогреваться. — «Какого черта эта штука включилась?»
Звуки сирены до этого терзавшие её уши превратились в растянутую какофонию, похожую на звук заевшей грамм-пластинки. Обернувшись, она увидела, что погоня тоже замедлилась, а значит акселератор не просто работает, а напрямую тормозит время.
За каждым «кирасиром» тянулся дымный шлейф из его собственных полуразмытых силуэтов, а свет от мигалок тянулся за ними, подобно лакрице. Лена могла видеть и капли утренней росы, разбивающиеся об корпуса машин, и то как они разлетаются в стороны, попав в магнитное поле. Их края, так же были отчетливо видны — капли зависали в воздухе и взрывались, разбиваясь на мельчайшие брызги, образующие идеальные полусферы, сияющие в свете мигалок.
Стрелок уже прицелился — неприкрытую шлемом, нижнюю половину лица перерезала злорадная ухмылка. Он без сомнения получал удовольствие от процесса. Палец в кевларовой перчатке медленно согнулся и Лена стала свидетелем уникального явления. Выстрел магнитной винтовки — мгновенный процесс, запечатлеть который почти невозможно даже самыми скоростными камерами, а она узрела его воочию, собственными глазами. Засияли расположенные на ствольной коробке конденсаторы и вдоль охладительного кожуха ствола, побежали ветвясь разряды тока. Короткие, синеватые молнии ударялись в крышу авто, заставляя краску дымиться, и лопаться, а воздух вокруг винтовки будто загустел, став матовым. Кольца магнитного ускорителя, расположенные на всей длине ствола побелели, от проходящего через них напряжения и из охладительных кожухов ударили тугие струи белого пара, окутавшие стрелка полупрозрачным облаком. Ствол медленно пошел назад, выбрасывая из затвора здоровенную медную гильзу. Тупоконечная, вольфрамовая болванка пятидесятого калибра, ускоренная магнитным полем, с нарастающим воем вырвалась наружу. Медленно медленно она отделилась от дульного тормоза и оставляя за собой отчетливый инверсионный след, устремилась вперед к цели.
Не медля, Лена рванулась к Гриму и схватившись за руль, потянула его на себя. Вложив в движение нереальное усилие, она преодолела силу Буфорда, который медленно поворачивал к ней голову, со все увеличивающимися от изумления глазами. В этот момент акселератор издал жалобный вой и ударив Окстон в грудь, затих. Старый «рено» издал протяжный вой рессор и едва не перевернулся, когда его бросило в сторону. Треск магнитки, уже несколько секунд терзавший уши Окстон, громом ударил по воздуху и ее снаряд с грохотом терзаемого металла впился в корму машины. Авто вздрогнуло, как от столкновения со столбом, по корпусу пробежала волна дрожи, а обстановка внутри вздрогнула. Снаряд вдребезги разнес заднее стекло, наполняя салон вихрем смертоносных осколков, и пробив подголовник кресла Лены, покинул машину через дверь, проделав в ней изрядную дыру, с вывернутыми наружу краями. Салон наполнил едкий запах озона, и паленой резины.
— Блять! — Рявкнул Грим, пытаясь выровнять авто и едва не улетев в кювет. Он вновь подчинил взбунтовавшийся транспорт и выровняв его, обернулся на Окстон. — Это что было?!
— Я спасла наши жопы! — Испуганно ответила Лена, глядя на пробитое кресло. В том месте, где миг назад была ее голова, дымилась дыра размером с кулак — наружу торчали куски дымящегося поролона, и разорванного пластика. — Похоже они не мелочатся!
— Полегче со своими хроно-штучками! — Тяжело дыша ответил Грим. — Или хотя-бы предупреждай! Я чуть не обосрался!
Второй выстрел магнитки пришелся совсем рядом с передним колесом. Снаряд пролетел левее, и врезавшись в асфальт, разнес его в мелкое крошево. Картечь из осколков обдала машину, и боковое водительское окно покрылось трещинами, в которых торчали кусочки металла, и камня. По капоту загремело мелкое крошево, а колесо как-то странно дернулось, и машину начало потихоньку сносить влево.
— А вот теперь точно обосрался! — Буфорд сжал зубы, и принялся дергать руль из стороны в сторону, пытаясь быть как можно менее предсказуемым. Машина скрипела, и выла рессорами, каждый миг норовя развалиться на части, это был ее последний заезд, это точно. Вихляние возымело эффект — не желая тратить болванки впустую, стрелок несколько замешкался. Он несколько раз порывался выстрелить, но тут же убирал палец со спуска, видя как машина скачет по кочкам. Ему нужно было всего одно точное попадание. Не обязательно даже в человека, хватит и в колесо, чтобы остановить эту гонку.
Третий выстрел он попытался сделать на упреждение, но не угадал направление и снаряд пролетел мимо, пробив отбойник, и врезался в дерево. Во все стороны полетели куски коры и дымящейся древесины, а на дорогу упала здоровенная ветка.
— Окстон! Они не отстанут! Придется пострелять! — Гаркнул Грим выворачивая руль. — Полезай назад! Угости их!
Лена тяжело вздохнула, и матерясь в пол голоса, полезла на задние сидения. В этот момент машину тряхнуло особенно сильно, и Лену швырнуло головой вперед. Руки соскользнули с краев сидений, а сама Окстон врезалась лицом в лежащий на полу цинк с гранатометом. Потеряв равновесие, она задергала ногами в воздухе, пытаясь найти опору, и едва не попала Гриму в лицо пяткой, пока наконец не уперлась ступнями в бардачок. Оттолкнувшись от него, она пролезла назад, и встала на колени между сидениями. Пространства оказалось невероятно мало даже для компактной Окстон — она с трудом устроилась, пытаясь не оказаться зажатой. По полу с хрустом катались осколки стекла, и кусочки металла, а большая часть цинков с патронами, оказались пробиты, и из них сыпались испорченные патроны.
Четвертый выстрел попал прямо в борт — болванка с воем впилась в металл, и вырвав длинный кусок, над задним колесом, ушла в рикошет.
Tokyo Rose [Synthwave] — The Getaway
— Ну все, ты огребаешь! — Прошипела Лена, беря в руки лежащий на сидении ПП и вставляя в него длинный магазин заряженный девятимиллиметровыми пулями. Затвор сухо щелкнул и она высунулась из-за укрытия, упираясь в спинку локтями. Ударом рукояти она сбила остатки заднего стекла, и прицелилась. Стрелок, тут же заметил появление Окстон, и перевел винтовку на нее, но Лена выстрелила первой.
Поймав головную машину в мушку, она вдавила спуск и компактный ПП с сухим треском забрыкался в ее руках. В салон полился звонкий поток исходящихся паром гильз. Оружие, специально разработанное для боя на короткой дистанции (или в условиях невесомости), оказалось почти бесполезно. На такой скорости разброс оказался неконтролируемым и даже встроенный балансир, гасящий отдачу, не спасал ситуацию. Облако стремительных мелкокалиберных пуль накрыло сразу все машины жандармов — со звоном они забили по броне, высекая искры, и сбивая краску. Звонкие рикошеты улетали в лес, срезая мелкие кустарники, и ветви. Мигалки одной из машин лопнули извергнув облачко сизого дыма, и вниз посыпались кусочки стекла, и потянулись искрящие проводки, а головная машина лишилась обеих фар.
Пули попавшие в магнитное поле изменяли траекторию полета с прямой, на совершенно случайную. Несколько ударили по отбойнику, часть ушла в асфальт. Лена расстреляла весь магазин в один зажим, но не причинили противнику вреда, лишь две или три чирканули по щиту стрелка, заставив того ненадолго пригнуться. Окстон опустилась назад, и перезарядила ПП, но когда она поднялась, в ответ раздались сразу несколько залпов. Жандармы опустили часть бортовой брони и на Лену уставилось несколько стволов.
В следующий миг на нее обрушился град свинца. Пули ужасающим приливом забили по корме, кроша в хлам багажник и остатки заднего стекла. Старый металл не мог выдержать такого напора и разлетался в клочья — ржавые куски, посыпались на дорогу. Люк багажника выдержал всего несколько секунд, после чего его крепления лопнули и он отлетел в сторону. Под огонь попали ящики с оружием и драгоценная винтовка, которую Грим взял на всякий случай выпала наружу, и покатилась по дороге, а следом за ней и остальное снаряжение. По асфальту покатились гранаты и коробки с патронами. Длинная очередь прошила колесо, и шина, издав гулкое «бах», лопнула — авто затрясло и закачало. Грим с трудом удерживал руль. Лена пригнулась, укрываясь за цинками и пули визжали прямо у нее над головой. Спинка задних сидений взорвалась от длинной очереди, и вниз посыпались остатки поролона, часть крыши вздулась, когда массивная винтовочная пуля срикошетила от багажника.
Пролетая сквозь салон, пули кромсали сидения и срезали обивку. Лобовое стекло покрылось трещинами, и дырками от пуль, сквозь которые свистел холодный ветер.Пластиковая прослойка, держащая стекло целым, местами оплавилась и дымилась, источая омерзительное зловоние. Мелкие осколки стекла и пуль, вихрем летали по салону, а когда в лобовое прилетела косая очередь, то его остатки, выпали на капот. От удара оно раскололось пополам, и перекрыло Гриму обзор. Рыча ругательства, и проклиная все на свете, Буфорд попытался спихнуть стекло в сторону, но оно упиралось изо всех сил. Лишь еще одна очередь, взрезавшая приборную панель, смогла перебить последние крепления, и стекло съехало в бок — теперь оно волочилось за машиной, подпрыгивая на дороге, и осыпая ее осколками.
Лена перезарядила ПП и уже не высовываясь из-за сидения, открыла огонь по-сомалийски. Стрелять одной рукой оказалось еще тяжелее — пальцы едва могли удержать брыкающееся оружие. Она не рассчитывала в кого-то попасть, просто пыталась подавить огнем, но ее стрельба, на фоне обстрела полицией, казалась смешной. Тем временем, боковые машины ускорились — они обогнали головную и пошли на стремительное сближение, рассчитывая захватить беглецов в клещи, и расстрелять в упор. Они не переставая стреляли — когда у одного жандарма кончались патроны, ему передавали уже перезаряженное оружие, и обстрел продолжался. Гильзы сыпались вниз, а сквозь приоткрытые двери, наружу вырывались клубы пороховых газов, из-за чего казалось, что машины дымятся. Время двигалось нестабильными рывками, то ускоряясь то замедляясь, и Лена успевала увидеть как сотни пуль висят в воздухе. Несколько раз она успевала отдернуть руку, за мгновения до попадания по ней, и похоже Жандармов происходящее приводило в изумление. Несомненно, они видели синее свечение в машине беглецов, но, как они его трактовали, было не угадать.
— Похрену им! — Констатировала Лена, сбрасывая очередной опустевший магазин и вжимаясь спиной в основание сидений. Её лицо и руки покрывали мелкие царапины, а в носу стоял запах крови. — Даже краску не царапаю!
Длинная очередь пробила стенку багажника, и вспорола сидение совсем рядом с ней. Осколки пуль и пружин, картечью ворвались в салон, оцарапав Лене щеку. Несколько пуль пробили днище и сквозь дыры, она видела как проносится дорога. Одна из машин подошла почти вплотную, и стрелки принялись стрелять одиночными, пытаясь попасть в Грима. Тот согнулся пополам, ведя машину вслепую. Нащупав пистолет, он несколько раз выстрелил назад, но без особенного успеха.
Очереди полиции, опустошительным вихрем взрезали багажник. Его люк, уже насквозь пробитый пулями, наконец сбило и он отвалился, задорно запрыгав по дороге. Ящики со снаряжением, лежавшие в багажнике, превратились в труху — пули копов, перемололи снаряжение. Пассажирам невероятно повезло, что ни одна лежащая там граната не сдетонировала, иначе «рено» попросту исчез бы в огненной вспышке.
Одна из машин замедлилась. Из открывшейся задней двери, по пояс высунулся жандарм с гранатой в руке. Он прицелился и коротко замахнувшись, швырнул ее в беглецов. Черный цилиндр, с выцарапанным на корпусе смайликом и непристойными пожеланиями на французском, звонко ударился об остатки заднего стекла. Перекатившись на край, он упал прямиком перед Леной.
Очередная вспышка боли, разорвала грудь Окстон, опять мир потек как мед, замедляясь до предела. Чисто на рефлексах, не осознавая что творит, она схватила гранату, ладонями ощущая как внутри уже зарождается взрыв, и отшвырнула ее обратно. Сделав несколько оборотов, граната взорвалась, в паре метров позади. На ее глазах, корпус вздулся, разделяясь на сотни смертоносных осколков, и наружу вырвалась взрывная волна, разносящая их во все стороны. Для остальных, это произошло за доли мгновения, никто даже не успел понять что случилось, для Лены прошло несоизмеримо больше времени. Оглушительный хлопок, донесся до ее ушей, лишь спустя несколько секунд искажаясь и преломляясь, на фоне сирен.
Осколки веером ударили по машинам и жандарм кинувший гранату гулко вскрикнул. В голосе было поровну боли и изумления, изумления человека увидевшего нечто совершенно нереальное, жаль осознать это он уже не успеет. Осколки вошли ему под горжет, пробив сонную артерию, и в воздух выплеснулся кровавый фонтанчик, окропивший броню. Человек потерял равновесие и выпал из машины, его тут же затянуло под магнитную подушку. Вся мощь магнитного репульсора, обрушилась на хрупкое человеческое тело, и жандарма вбило в асфальт. Хриплый вскрик оборвался, когда его броня с хрустом вжалась в плоть. Металл корежило и сжимало, швы кирасы, и шлема лопнули, и сквозь трещины потек кровавый фарш. Шлем с липким шлепком проламываемого черепа вмялся внутрь. Липкие брызги разлетались под давлением, и по краям магнитного поля повис алый туман, еще мгновения назад бывший человеком.
Лена громко икнула, ощущая как в желудке появляется болезненный ком желчи — столь мерзкое зрелище она видела лишь раз, когда курсанта летного училища разорвало потоком энергии, от взлетающего F-44. Тогда ее рота неделю отчищала летное поле и его окрестности, ровным слоем покрытые измельченными ошметками. На мгновение, ей показалось, что она чувствует запах свежей плоти. На провела ладонью по лицу, и на ней осталась кровь.
«Что за… Я ранена?» — Подумала Окстон, ощущая как по груди расползаются вспышки боли. Легкие удары тока, наполнили легкие и время вокруг начало идти рывками. На доли мгновения время стабилизировалось, а потом вновь замедлялось, превращаясь в жвачку. Она уже не могла различать отдельные звуки, все слилось воедино, в один кошмарный рев — грохот стрельбы, двигатели и сирены, они разрывали уши изнутри, и Лена зажала их ладонями. Но шум был уже внутри головы, это кровь текла по венам, это ее дыхание шелестом рванулось наружу и барабаном билось сердце. Волна боли, окружающая его, становилась все сильнее — нервные окончания горели, ее пальцы и губы задергались, уже не подчиняясь разуму.
Лену затошнило. Все вокруг медленно раскручивалось, а синий свет от мигалок резал глаза. Такой же рвался из ее груди. Она закрыла глаза, вглядываясь в пульсирующую красноту век. Ощущение нарастающего давления, казалось ужасающим, голову раздувало. Болели уши и глаза, внутри, между полушарий будто закипала вода и раскаленный пар заполнял пустоты под черепом. Она заморгала, пытаясь прогнать боль, и каждый раз когда она открывала глаза, перед ними мелькали размытые видения, приводящие ее в ужас. Все было как тогда, много лет назад. Покрытая льдом долина, сменилась пылающим лесом, над которым ровным строем летели бомбардировщики — вой бомб, и свист реактивных двигателей приглушали далеки взрывы. Она моргнула, пытаясь прогнать эти видения и узрела глухой лес, с невероятно высокими деревьями, свежий воздух пьянящей амброзией наполнил ее легкие, чтобы в следующий миг смениться вонью автомобилей. Она сидела на дороге, и глядела как катится колонна допотопного вида танков. Грохотали гусеницы и ревели древние движки, изрыгающие облака выхлопных газов — на покрытой циммеритом броне чернели тевтонские кресты, и свастики. Солдаты сидящие на бортах, что-то изумленно закричали, тыча в Лену пальцами. Белобрысый офицер в кожаном плаще, обернулся на их крики, и уставился на англичанку. В его глазах читалось полнейшее непонимание, и даже страх. Она поскорее моргнула, и провалилась в темноту. Блаженная тишина окутала ее, но ненадолго.
— Окстон! Окстон ты жива?! — Голос Грима, то ускоряющийся, то замедляющийся до предела, донесся издалека. Лена моргнула, и вновь оказалось в гремящем, трясущемся авто. Она тяжело дышала, ощущая жар и горечь во рту, но боль уже прошла, превратившись в неприятное, холодное покалывание в пальцах. Буфорд склонился пополам, пытаясь избежать пуль — его кресло покрывали десятки дымящихся пулевых отверстий, а водительская дверь, смялась, и болталась, громко хлопая на ветру. Одной рукой он держал руль, а другой тряс Лену за ногу. — Что с тобой?! Ты светилась и… Это… Блять! Прозрачной на пару секунд стала!
— Акселератор, сбоит… — Просипела англичанка, с трудом разжимая слипшиеся губы. Вязкая слюна, казалась горькой, и отдавала запахом крови. Еще одна граната ударилась об борт машины, и взорвалась совсем рядом. Ударная волна прошлась по корпусу и осколки впились в изрешеченную корму. Крупный кусок металла врезался в крышу, вспоров ее. — Грудь горит, и хуйню вижу…
— Бежать сможешь? — Несколько пуль просвистели над плечом Буфорда, оставляя за собой трассирующий след и врезались в приборную панель, выворачивая спидометр. — Все, бенз на нуле! Пока едем, походу по инерции! Надо их чем-то отвлечь, граник удержишь?!
— Наверное… — В этот момент, Окстон сильно пожалела, что не умеет водить, и теперь ей придется делать грязную работу. Она высморкалась в рукав, прогоняя кровь из ноздрей, и помотав головой, встала на четвереньки. В пальцы впились осколки стекла и горячие гильзы, но чувствительность еще не вернулась. Только через час или два, Лена в полной мере почувствует, что истощена и даже ранена, а пока она этого не замечала, пытаясь откопать цинк с гранатометом. Поверх него навалилась кучка ящиков с разным хламом, и Окстон разгребала вывалившиеся патроны, и запасные магазины.
Отбросив в сторону коробку с запалами для гранат, Окстон подтянула цинк к себе. Тяжелый, объемистый ящик из тонкого серебристого металла, закрывался на две застежки. Надавив в нужном месте, можно было выдавить герметичную крышку, но как Лена ни жала, ей не хватало сил. Наконец она разозлилась, и вытащив нож, вбила его под край крышки, и потянула вверх. Цинк издал тихое шипение, и открылся, показав Окстон свои сокровища.
Восьмизарядный РГ-8, лежал заботливо обернутый в вощеную бумагу (если быть точным, это был заменитель, но весьма качественный), скрепленную шпагатом. Лежащий сверху лист голо-бумаги, оказался руководством по эксплуатации — к сожалению, все оказалось на русском. Это, и большая красная звезда, поперек которой чернела надпись «Volskaya», четко давало понять, откуда приехал гранатомет. РГ-8 почти ничем не отличался от своего идейного предшественника РГ-6, разве что имел встроенный баллистический вычислитель, и возможность сбросить барабан, вместо того чтобы заряжать гранаты по одной. Отбросив бумагу в сторону, Лена схватила оружие, но тут же охнула, ощутив, что «игрушка», весит многовато.
— Давай! Пару гранат и я торможу! Бросаем все и бежим в лес! — Крикнул ей Грим. Несколько пуль пробили край крыши машины и промчались над его головой. Стрельба потихоньку затихала — похоже у жандармов кончались патроны. Стрелок вновь выглянул из люка, только теперь он сменил винтовку на пулемет и теперь прилаживал к нему ленту.
Напряженно пыхтя, и ругаясь сквозь зубы, Лена подняла гранатомет и рывком уложила на развороченное пулями сидение. Несколько секунд она потратила, чтобы разобраться как этим пользоваться (очень сильные сожаления о выброшенной инструкции). Передвинув флажок предохранителя, она включила внутреннюю электронику и сняла со ствола защитную заглушку. Гидравлика внутри зашипела и барабан с шумом провернулся. Приложив еще немного усилий, Лена уложила оружие на спинку сидения и прицелилась. Четырехкратный прицел, с ужасающе сложной баллистической сеткой, привел ее в ужас. Не став разбираться что за что отвечает, она просто навела перекрестье на ближайший «кирасир». Встроенный дальномер засветился красным, извещая, что дистанция слишком мала, и опасна для стрелка, но Лена его проигнорировала, она попросту не поняла, что хочет от нее оружие.
Жандармы что-то заподозрили — очевидно вид широкого дула гранатомета навел их на соответствующие мысли. Стрельба окончательно прекратилась, а магнитные подушки загудели на других тонах — надрывно, почти с писком. Предел их мощности были почти достигнут, когда водители начали поднимать машины выше, в попытке уклониться от выстрела.
«Ну… Это ведь уже не первый труп на моей совести» — Прикусив губу подумала Окстон и выстрелила. Спуск оказался тугим, а хлопок выстрела оглушил ее. Волна теплых пороховых газов вырвалась из барабана обжигая запястье. Трейсер с шипением выронила гранатомет, и тот упал ей на колено, заставив англичанку болезненно взвыть — очевидно карма решила дополнить ее душевные муки, физическими.
Машины жандармов грузно потянулись вверх, отрываясь от земли в попытке уклониться от выстрела. От столь резкого маневра, их носы задрались, демонстрируя неприкрытые броней магнитные репульсоры и в этот момент, где-то вдали, раздался раскатистый выстрел…
***
…Итак, госпожа просила помочь ее «гостье»… Чтож, пора оправдать ее доверие, и как всегда четко выполнить приказ. Он долго ждал момента, борясь с желанием выстрелить раньше нужного — прицел с пятидесятикратным приближением скакал с одной машины жандармов на другую, высматривая уязвимые места и возможности. Всего он насчитал десять машин — три впереди, остальные плелись чуть позади, очевидно для прикрытия. Дальномер показывал что дистанция стремительно сокращается и через пять-шесть минут, погоня выйдет из зоны обстрела. Броня «кирасира» считалась прочной, но для его винтовки, собранной на базе противотанкового ружья, это не проблема. Он в любой момент мог сделать этот выстрел, но… Снайпер должен быть хладнокровен и проницателен, буквально предвидеть будущее, хотя бы на пару минут вперед, и всегда доверять чутью. Сейчас надо подождать.
Своему он доверял, прислушивался к нему всем сердцем, и душой, и оно обычно не подводило. Успех зависит не только от оружия и навыков, как думает большая часть людей — холодный расчет, и толика удачи, это уже половина дела. Это чутье подсказало что жандармы точно будут на «кирасирах», а расчет, предложил что с этим делать. По такому торжественному случаю снайпер зарядил легендарный патрон-омникобой, ранее использовавшийся для охоты на омников-офицеров. Здоровенный патрон калибром 20 миллиметров, больше походила на зародыш бронебойного снаряда и не влезал в магазины — приходилось заряжать всего один и напрямую через затвор. Пришлось пару минут повозиться, чтобы переделать под нее винтовку — все ради одного выстрела. Зато эффект оказываемый на цель, оказывался сокрушительный. Тандемная боевая часть — свинцовая оболочка скрывала в себе вольфрамовый сердечник, с ЭМИ-головкой. Даже если не пробьет, то электронику пережжет намертво.
Госпожа всегда считала его методы слишком грубыми. Слишком прямолинейными и простыми, без изюминки, придающей работе снайпера особый шарм. Зато они работали. Зачем все переусложнять, когда можно просто зарядить патрон побольше и жахнуть? Просто, понятно и быстро. За все годы, он ни ошибся ни разу и считал себя заслуженным фаворитом, хотя обращение по имени, да еще, и с уничижительной прибавкой «дорогой», казалось слишком фамильярной, и несвойственной для откровенной садистки. Остальные над этим смеялись, но только за спиной…
Выстрел станет сигналом. Группа перехвата на мотоциклах, уже ждет в перелеске. Они отвлекут жандармов, или перебьют их всех. Его собственный мотоцикл ждал внизу, у основания дерева — скоростной «кавасаки», в матово-черной расцветке.
Из рта вырывается облачко пара, а пальцы начинают мерзнуть на холодном воздухе, но двигать ими нельзя. Ветка дерева, на котором он выжидал, уже прогрелась от тела, но сквозь губчатую кору проступала неприятная влага, передающаяся черному костюму. Плащ-хамелеон, модели «зикит», идеально сливался с оттенками коры, нельзя было даже различить, где кончается дерево, и начинается человек. Глубокий капюшон укрывал голову. Нападавшие сверху листья отлично дополняли маскировку — даже обладая опытом, и специальным оборудованием, засечь снайпера было нереально. А он видел все — местность на двести метров под деревом, изрядный участок основной дороги, и прилегающие к ней пути. С высоты старого дуба — видевшего еще эпоху Наполеона — открывался вид на все окрестности, и если сильно напрячь глаза, то можно было разглядеть озеро Анси, мерцающее вдали. Вокруг ствола винтовки, был намотан хлястик от этого же плаща и издалека оружие походило на очередную ветку. Осень отличное время для маскировки — в природе появляется невероятный спектр цветов, и их сочетаний. Глазам трудно заметить, если они сочетаются несколько неправильно, или контрастируют с окружением — даже полностью зеленый камуфляж, имеет шансы быть нераскрытым.
В салоне беглецов что-то засияло, мягким, синим светом. Что это? Телепорт? Плазменная граната взвелась раньше времени? Стрелок обеспокоился, и поудобнее обнял приклад винтовки — настоящее дерево, бук, приятно грело щетинистую щеку. За годы, он так плотно сжился с оружием, что считал частью своего тела, и сейчас, этот карающий перст, был готов. Он чувствовал каждую деталь — гидравлические сошки, и стабилизатор, чувствовал, как патрон дожидается своего часа в патроннике, как прицел автоматически корректирует дистанцию. Каждый процесс, ощущался четко, как родной.
Две минуты до выхода из зоны обстрела, неужели чутье ошибается? Пора принимать решение. Снайпер выдохнул, ловя момент между ударами сердца — пульсометр на запястье показывал шестьдесят ударов в минуту. Слишком медленно для нормального человека, отлично для стрелка, так вибрация сердцебиения не передается оружию.
Из люка головной машины появляется пулеметчик. Приоритетная цель, способная за пару очередей распилить машину пополам — может стоит уже выстрелить? Но что это даст? Погоню так не остановить.
Поведение жандармов изменилось — машины чуть сбавили темп, и начали набирать высоту. Почему? Они хотят перелететь вперед? Но масса «кирасира» не позволит подняться так высоко. Что-то глухо бахнуло и на дорогу вылетела плазменная граната. Машины жандармов задрали носы пытаясь увернуться — свет магнитных панелей попал в прицел. Неприкрытое, уязвимое подбрюшье бронированного монстра, само напрашивалось на пулю. Все. Пора.
«Спасибо, чуйка» — Подумал Василий «Опричник», и надавил на спуск…
***
Раскат выстрела прозвучал на самой грани слышимости, как далекий, ворчливый гром. Тяжелая пуля в доли секунды преодолела дистанцию до цели, промчавшись прямо над головой Окстон — она даже ощутила, как вздрогнули волосы на затылке — и попала в магнитную подушку. От силы удара ячеистая структура смялась, в ней появилась дыра размером с кулак, сквозь которую виднелись раскуроченные внутренности. Вольфрамовый сердечник без труда пробил номинальную броню, и вспорол внутренние экраны, а ЭМИ-головка лишила излучатель энергии. Раздался протяжный гул, и по излучателям пробежали волны молний и искр — синяя подсветка несколько раз мигнула, и потухла. Балансировка была нарушена и «кирасир» припав на один бок, ухнул вниз, со всей силы ударяясь бортом об асфальт. По инерции проскользив еще несколько метров, машина подскочила, подгоняемая еще работающими магнитными репульсорами, и врезалась во второго «кирасира», опускавшегося рядом. Машины сцепились и впечатались в отбойник.
Удар, многократно усиленный нестабильным магнитным полем оказался настолько силен, что корпуса машин смялись, а отбойник прогнулся, и голографические огни на нем потухли. Броня, погнулась, и несколько сварных швов треснули. Несколько мгновений они ехали сцепившись, высекая искры, и скрежеща металлом, пока у подбитого авто из-под днища не повалил черный дым — струя огня из простреленного излучателя, плеснула на дорогу. Мощность в уцелевших панелях скакнула, и «кирасир», с новой силой надавил на второе авто. Броня, заменяющая лобовое стекло согнулась пополам и сквозь трещину, стало возможно разглядеть темный салон, по которому метались тени людей. Где-то внутри раздались крики и возня, жандармы пытались остановить неуправляемое авто, но было уже поздно. В глубине магнитных панелей раздался приглушенный хлопок и машину охватило пламя.
Горящий «кирасир» развернулся поперек дороги, перекрывая путь остальным. Притертая машина врезалась в него и потеряв равновесие, вылетела с дороги, окончательно пробив отбойник. Острые края без труда пропороли магнитную панель и авто пролетев несколько метров с воем уткнулось носом в землю. Корма, на которой панель еще работала, дернулась дальше и машина перевернулась. Сквозь открытый потолочный люк на землю посыпались пулеметные ленты и какое-то снаряжение. Упав на крышу, «кирасир» прямо на глазах смялся как консервная банка — мощь магнитного поля, раздавила авто, в несколько приемов. Жандармы попытались вылезти, но двери переклинило, и они оказались в ловушке, раздавленные броней машины. Аварийная система успела сбросить баки с взрывоопасным охладителем, а вот топливная ячейка, не выдержала давления и сдетонировала. Искореженное днище авто вспучилось, и ярко-красный взрыв осветил лес. Горящие части машины, дождем посыпались вокруг.
Третья машина попыталась затормозить, но сказалась отвратительная управляемость. Водитель успел лишь войти в дрифт, чтобы пролететь мимо разбившегося товарища, но не учел плазменную гранату. Гранатомет оказался умнее Лены и граната, упавшая слишком близко к стрелку, попросту не взвелась, но контакта с магнитным полем ей хватило. Ослепительная вспышка, зародилась под днищем «кирасира», охватывая его в свои объятия. Взрыв выгнул днище машины, и подбросили ее на пол метра вверх, прожигая насквозь. Асфальт тут же вскипел, растекаясь в стороны. Из крыши ударил ревущий столб пламени, в котором слышались хлопки детонирующих боеприпасов. Бронированный корпус оплавился, раскаляясь докрасна, а репулсьоры вспыхнули, взрываясь один за другим. Яркие струи пламени вырвались из приоткрытых дверей и неуправляемая машина, рухнула на землю, по инерции проехав еще немного. Оплавленная дверь распахнулась и наружу вывалился горящий жандарм. Горящая форма шмотками сваливалась с его тела, а шлем приплавился к голове — неприкрытая броней нижняя челюсть была распахнута. Огонь шел прямо из глотки. Каким-то чудом, он прополз метр и пошатываясь встал на ноги. На его теле взрывались патроны, а винтовка, стала единым целым с рукой. Металл сплавился плотью, и несчастный пытался оторвать оружие, не замечая, что броня — красная от накала — отваливается от него, вместе с кожей, и частями внутренностей. В следующий миг, «кирасир» историг из-под капота облако черного дыма и взорвался. Град осколков вспорол уже мертвого человека, а сила взрыва откинула его на отбойник.
Горящее топливо и расплавленный металл растекались по асфальту, образуя стену огня. Машины арьергарда, притормозили, пытаясь просочиться между подбитыми «кирасирами». Две из них взмыли над дорогой и перелетев через разбившегося товарища, окончательно вмяли его в асфальт. Еще две машины прошли через огонь и пылающее топливо брызгами плеснуло на обочины. Остальные помедлили, не желая создавать затор.
— Что это было? — Изумленно спросила Лена, выпуская гранатомет из рук.
— Твоя карма! — Хрипло ответил Грим, держась рукой за грудь. Только сейчас Лена заметила, что он ранен и сквозь пальцы сочится кровь.
— Грим…
— Похуй! — Пресек вопросы наемник. — Еще гранат им подари! Выиграем пару минут!
Машины арьергарда по одной просачивались мимо аварии и устремлялись в погоню, но уже не так ретиво. Наличие плазменных гранат, заметно поубавило их пыл, и расстояние до беглецов успело заметно увеличиться. Вырвавшиеся вперед машины ускорялись, и в сторону уже едва-едва ковыляющего «рено», полетели первые, неприцельные выстрелы. Один из них оказался достаточно точен, чтобы сбить зеркало заднего вида.
Но, Лена не успела вновь вмешаться. Впереди раздался рев мощных движков и показались отсветы фар, а в следующий миг, из леса на дорогу вылетели шестеро мотоциклистов. Совершив стремительный разворот, они помчались на встречу погоне. За мгновения они сократили дистанцию, и промчались мимо ковыляющего «рено».
В замедленном времени, изумленная Лена разглядывала мотоциклистов. Матово-черные спорт-байки «Кавасаки А.Т.О.М.» ревели как тысяча демонов, извергая облака пара из охладительных кожухов. Массивные корпуса, скрывали в себе мощные бензиново-водородные двигатели, способные выдавать фантастическую мощность — она Окстон хорошо их знала, ведь такие же ставили на двухместные развед-вертолеты «найт-овл», ране использовавшиеся «овервотч». Для охлаждения их окружал массивный жидкостный контур. Под ними виднелись баки с водородом — крайне взрывоопасные. За эту особенность, японский байк получил прозвище «камикадзе» — ибо надо быть истинно бесстрашным, чтобы оседлать баллон водорода, к которому приделали колеса. Их «пилоты», почти лежали, протянув руки к рулю — двигатель гудел прямо под грудью.
Замыкающий мотоцикл несколько выделялся из общей группы. На его борте, красовалась яркая аэрография — оторванная собачья голова, сжимающая метлу в своих окровавленных челюстях. Рядом с ней, под прикрытием силового поля, покоилась снайперская винтовка. Её габариты и внешний вид, более напоминающий противотанковое ружье, не давали назвать ее иначе как «слонобойка».
Поравнявшись с машиной, мотоциклисты поддали газу, приводя в действие систему прикрытия, и из выхлопных труб повалил непроницаемый серый дым. Он потянулся за мотоциклистами, укутывая дорогу в плотную дымовую завесу, в которой были видны лишь мигалки, и фары «кирасиров». Теперь Лена видела только мелькающие тени, и могла лишь гадать, что происходит позади. Окутанные дымовой завесой мотоциклисты с ворвались в строй жандармских машин, ловко лавируя между ними, и проскальзывая на самой грани магнитных полей.
Tokyo Rose [Synthwave] — Need For Speed
На полной скорости они ворвались в строй машин, окутывая их дымом. Ошеломленные жандармы открыли суматошный огонь, пытаясь остановить их, но верткие мотоциклы, стремительно совершали маневры, перестраивались и меняли скорость, а дым, не давал нормально прицелиться. Вместо байков, жандармы видели лишь размытые тени, на огромной скорости проносящиеся мимо. Подобно рою назойливых насекомых, мотоциклисты сновали внутри погони, заставляя ее замедляться — обзор из салона «кирасиров» за мгновения упал до минимального. Камеры подернули помехи, а по краям появилась красноватая виньетка, свидетельствующая о существенной задержке в передаче изображения. Дым оказался насыщен наэлектризованными частицами, нагулхо гасящими оптику и сенсоры. Датчики сходили с ума, ловя тысячи микроскопических сигнатур, и даже собственный капот, жандармы видели лишь размытым пятном. Напичканный электроникой «кирасир» практически ослеп, и жандармы начали снижать скорость, боясь врезаться в своих, или улететь в кювет. Но сказалась ужасная управляемость тяжелой машины и началась толчея. Машины ударялись бортами, и цепляли магнитные поля, на мгновения теряя баланс. Два фланговых «кирасира», не успев сбавить скорость, протаранили отбойник, и съехали с дороги. Одна из замыкающих машин впилилась в корму идущей впереди нее, и едва не перевернулась, угодив под воздействие ее полей. Сказались все минусы машины на магнитной подушке. Третье авто, остановилось, когда водитель экстренно сбросил скорость, и жандармы начали вылезать наружу, но идущий слева от них «кирасир», не увидел их, и несчастных размазало об борт машины.
Головные машины начали сбавлять скорость, планируя и вовсе сесть на дорогу, но мимо них промчались два мотоциклиста. На мгновение мелькнув в клубах дыма, они сделали почти синхронный жест — подняли руку, и махнули ей в подобии приветствия. Что он означал, жандармы поняли, когда увидели, как на капоты их машин приземляются гранаты.
Предупредительный вопль, прозвучавший по рациям, потонул в грохоте взрыва, эхом прокатившегося по округе. Оба едущих впереди «кирасира» объяло гудящее пламя, струями вырывающееся из развороченных капотов, а округу окатил сияющий дождь из осколков брони. Поврежденные репульсоры дали сбой и горящие машины, рухнули на дорогу, разбрызгивая горящий охладитель. По инерции они проскользили еще с десяток метров, высекая фонтаны искр и разбрасываясь обломками, а за ними тянулись потоки пламени, перечерчивающие дорогу. В дыму их ослепительный свет был приглушенным, и казался зловещим, темно-пунцовым, будто оба «кирасира» провалились прямо в Ад. От удара распахнулись двери и на дорогу посыпался разный хлам, и вывалилось несколько потерявших сознание жандармов. Один из них ударился неприкрытой шлемом головой об асфальт и уже не двигался. Оставшиеся внутри, были уже мертвы или тяжело ранены — осколки брони ворвавшиеся в салон, не оставили на них живого места, впиваясь в неприкрытые броней части тела. Кто-то громко кричал и ругался, во второй машине, водитель, держащий в руках оторванный руль, вывалился со своего места, и теперь пытался встать. Его форма медленно тлела, и сквозь опаленные дыры, были видны перебитые взрывом ноги. Сквозь вздувшуюся от крови плоть, выглядывали обломки костей, но водитель этого не замечал, отчаянно пытаясь встать.
Гулко хлопнули аккумуляторы и наружу повалили густые облака черного дыма, наполнившие воздух зловонием горящего электролита. Поток огня ворвался в салоны, воспламеняя сидения и обивку, пожирая ее с жадностью Фенрира. Пунцовое пламя шипящими струями вырывалось сквозь треснувшую бортовую броню и стрелковый люк в крыше. Где-то внутри детонировали боеприпасы, орали от боли раненные и трещали поврежденные репульсоры. Они все еще работали, ударяя в асфальт разрядами тока. Когда огонь охватил всю крышу, просачиваясь сквозь вентиляцию и бойницы, то стал переползать под днище, к бакам с охладителем…
Он загорелся как-раз когда мимо пролетал следующий «кирасир» — горючие пары, скопившиеся в баках, зашипели и взорвались. Взрывом его отбросило в сторону и несколько раз перевернуло, ударяя об землю. Он остановился лишь когда уперся крышей в дерево. Оглушенный экипаж начал выбираться наружу. Ослепительный взрыв, разорвал уже подбитые машины в клочья, окатывая все осколками и горящей жидкостью. Ударная волна всколыхнула дым и прокатилась по деревьям, заставляя листья и ветви дрожать.
Но это было лишь начало. Мотоциклисты, носились вокруг машин забрасывая их гранатами и взрывпакетами. Взрывы и стрельба слились с ревом сирен, превратившись в ужасающий хор, от которого задрожал воздух. В единый миг строй «кирасиров» наполнился взрывами. Облака пламени охватывали одну машину за другой, выводя их из строя — дождь из горящих обломков раз за разом обрушивался на обочины. Стрельба жандармов не давала почти никаких результатов, в полном хаосе попасть в вертких мотоциклистов было почти невозможно. В приоткрытые окна тут же залетали зажигательные и осколочные гранаты, превращающие бронированную машину в печь. Еще несколько машин вспыхнули теряя управление, с другого края, «кирасир» буквально лопнул, когда внутри сдетонировала гипербарическая граната.
Несколько машин попытались развернуться назад, но были тут же догнаны и обездвижены брошенной под днище бомбой. Выведенные из строя репульсоры разрядили остаток энергии в сами машины — все кто были внутри, превратились в кашу, когда ударная волна подкинула их вверх, а магнитный разряд дернул вниз.
Самые умные гасили скорость и садились на дорогу, выгружая стрелков. Но в начавшейся толчее, их затягивало под машины, и тут же давило магнитным полем — лишь небольшой группе, удалось достичь обочины, и залечь в канаве. Они давали короткие очереди по пролетающим мимо мотоциклам, и наконец, открыли счет. Длинная очередь разрывных патронов, перерезала пролетевший мимо байк и тот рухнул на бок. Его пилот врезался головой в асфальт и проехав на боку с десяток метров исчез под днищем «кирасира» — магнитное поле с шумом, и хлюпаньем плоти, размазало человека, в жижу, а его байк врезался в отбойник, и загорелся.
Оставшиеся мотоциклисты, заметив потерю товарища, поддали газу, и пройдя через весь строй, промчались мимо стрелков. В кювет упали три гранаты и жандармы бросились на землю. Тройной хлопок, всколыхнул траву, и в воздух взвилось облако белого фосфора — подхваченное ветром, оно накрыло сразу всех. Раскаленные белые частицы окутали жандармов, забиваясь в стыки брони, и оседая на неприкрытых участках кожи. С шипением они въелись во все вокруг, порождая невидимое, но от того не менее жаркое пламя. Жандармы с воплями заносились по обочине, пытаясь сбить частицы фосфора — их броня дымилась, а кожа покрывалась пузырящимися кратерами. Двое бойцов упали на траву и начали кататься, но это не помогало, рядом с ними кто-то обливал себя водой из фляги, но та не смывала фосфор, лишь разнося его еще дальше. Бесполезно было срывать одежду, и пытаться гасить жжение, фосфор разъедал плоть, заставляя ее шматами отваливаться от тела. Один из жандармов, ничего не видя из-за опаленного шлема, вышел на дорогу и был тут же сбит. Крики пораженных, скоро превратились в хрипящий кашель. Кровь заполняла обожженные легкие. Слизистые очень быстро отекли, и начали отторгаться от тела, и жандармы скашивали их куски, ползая на коленях по тлеющей траве.
Хаос продолжался. Озлобленные потерей товарища, мотоциклисты, делали один заход за другим, каждый раз забирая, две-три машины. Вой подбитый сирен, превратился в душераздирающий плач, сквозь который пробивались выстрелы. Свет мигалок потонул в огне, чьи отсветы заиграли на деревьях.
Лена завороженно глядела, как в густом дыму, мечутся люди и техника, и как в его глубине расцветают взрывы. Их яркие отсветы играли на небе, а звук раскатывался по округе, напоминая далекий артобстрел. Некоторые осколки долетали до нее, ударяясь в корпус машины, но Лена уже не боялась. Огонь от горящих «кирасиров» расползался на обочину, превращаясь в сплошную стену из колышущихся языков огня. Горел охладитель, лужами собирающийся в неровностях асфальта — его пары вспыхивали в воздухе облизывая склонившийся над дорогой деревья. Вонь плавленного пластика и раскаленного металла щекотала ноздри, неприятно напоминая о контр-террористических операциях, в которых она успела поучаствовать, в бытность агентом «Овервотч». В замедленном времени, она наблюдала вспышки выстрелов и пули, проносящиеся сквозь дым, пыталась уследить за мотоциклами, но они были столь стремительны, и юрки, что даже так их почти нереально разглядеть.
Горящий «кирасир» попытался взлететь повыше, но поврежденный репульсор, якорем потянул его обратно. Машина с воем врезалась в горящие обломки, и перевернулась на бок. Пролетевший мимо мотоциклист, для верности забросил в потолочный люк гранату. Взрыв выгнул крышу машины и из открытой боковой двери, показалась голова жандарма — его подбросило, начиняя осколками. Уже мертвый человек, все еще держал ручку двери, конвульсивно дергая ее на себя.
— Окстон! Хватай что можешь и бежим отсюда! Это наш шанс! — Захрипел Грим, вываливаясь из остановившейся машины. Он уже взвалил на спину небольшой рюкзак, из которого торчали дробовики и вскрытые патронные коробки. Он распахнул дверь Лены, и теперь нетерпеливо оглядывался по сторонам.
— Иду! — Все еще завороженная ответила Трейсер. Не глядя она сгребла первое что попалось под руки, и выпрыгнула наружу.
Грим схватил ее за локоть и потащил вдоль дороги. Только сейчас Лена заметила, что там крутой обрыв, укрытый кронами деревьев. Затекшие ноги двигались с трудом, а холодный воздух разрывал и без того ноющие легкие. Окстон почему-то хотелось остановиться и смотреть на продолжающуюся бойню. Грим прихрамывал и как-то неестественно ловил ртом воздух — из его рта сочилась кровь. Второй рукой, он держался за правую половину груди, по которой расползалось темное пятно.
Хлопки за спиной не прекращались, а отсветы взрывов играли на дороге, четко вычерчивая тени беглецов. По дороге вокруг со звоном скакали случайные осколки. Один из них угодил Лене в рюкзак, но не пробил, остановившись в коробке с шеллами для дробовика — она ощутила лишь сильный тычок.
— Увидишь где можно спуститься, кричи! — В этот момент позади послышался раскатистый гул энергетического оружия, и в перестрелку вклинились новые выстрелы. Из-за леса, сгибая верхушки деревьев волной антигравитации, показался черный гравикар спецназа «тесла» — он сделал длинный крюк над дорогой, высвечивая задымленную местность бортовыми прожекторов. Ослепительно-яркие круги белого света, жадно забегали по земле, выискивая цели. Они быстро поймали мотоциклистов, и бортовой люк гравикара пополз в сторону, давая сидящим внутри спецназовцам открыть огонь. Это их оружие, сыграло новые ноты в концерте хаоса — тяжелый, дробный грохот штурмовых винтовок, и лазерных винтовок. Часть бойцов отсекали вертлявых мотоциклистов огнем, а оставшиеся пытались их подловить, делая прицельные одиночные выстрелы. Заградительные очереди хлыстами ударили по дороге, дробя асфальт и прошивая крыши подбитых «кирасиров». Где-то за их спинами наметилось движение и наружу показались спаренные стволы бортового пулемета ISR-20 «Потрошитель». Затворы с лязгом встали на место и разрывающий уши рев спаренных стволов заглушил остальную пальбу, в гравикар слегка качнуло от отдачи. Сплошной свинцовый шквал погнался за мотоциклистами, взрывая асфальт с такой легкостью, будто копал грядку. Темп стрельбы в шесть тысяч выстрелов в минуту и калибр «потрошителя», позволяли перепилить автомобиль пополам за несколько секунд, но обломки кирасира оказались чуточку прочнее, и большая часть пуль рикошетили, принося не меньше разрушений.
Гравикар начал двигаться вокруг зоны боя, не давая противнику скрыться в «слепых» зонах. Мотоциклисты бросили еще по паре гранат, выведя из строя один из последних рабочих «кирасиров» и начали хаотично маневрировать, пытаясь уклониться от огня. Но теперь дорогу загромождали горящие обломки и трупы, а уцелевшие жандармы, потихоньку собирались в крупную группу, возглавляемую опытным лейтенантом.
Лишившийся руки и опаленный по пояс, юноша первым сообразил что надо делать, и взял командование на себя. Он оказался тем самым маяком порядка в шторме боя. Слыша четкие, уверенные команды, жандармы приходили в себя и паника, начала сходить на нет. Организованно отступив за пределы дымовой завесы, они быстро развернули заграждения из жесткого света, перекрыв дорогу. Теперь, едва заслышав приближение мотоциклов, они открывали шквальный огонь в дым, и вскоре эта тактика оправдала себя. Два мотоцикла, скрываясь от обстрела с неба, попытались вырваться, и напоролись на огонь жандармов. Первый почти потерял колесо, когда длинная очередь экспансивный пуль, перерезали нос байка, почти-что разрезая его пополам. Он тут же потерял управление, и байк занесло влево. Вторая очередь разбила стекло-визор, защищающее пилота, и несколько пуль пробили его шлем. Мотоциклист рухнул на спину, и потащился за взбесившимся байком, разбрызгивая свои мозги через дыры в затылке. Второй мотоциклист не успел среагировать и врезался в него — колесо впилось в тело, наматывая на себя обрывки одежды, и мотоцикл потерял скорость. Сразу три прицельные очереди впились в пилота, потроша его на месте.
В этот же момент, с другой стороны, спецназ загнал еще одного. Мотоциклист уверенно маневрировал среди подбитых машин, умело пролезая между стен пламени, и избегая очередей. Но переиграл сам себя, в какой-то момент попав в тупик — очереди перекрыли путь назад, а в следующий миг, его голова взорвалась от попадания бластерной винтовки. Прежде чем упасть, безголовый труп, еще немного посидел на байке, обтекая ошметками, и кровью, а потом его догнала очередь «потрошителя». Свинцовый смерч впился в него сверху, разрывая плоть на ошметки — пули проходя сквозь тело, вырывали куски плоти и кости.
Гравикар сделал еще один облет, поливая огнем все оставшихся мотоциклистов. Те, быстро поняв бессмысленность продолжения борьбы, рванули в разные стороны, преследуемые цепочками выстрелов. Взлетев на капот горящего «кирасира», один из них перемахнул через отбойник и вдавив газ, скрылся в лесу. Посланные вдогонку бластерные заряды впились в деревья, выгырзая массивные куски в их стволах. Старая сосна вздрогнула, сбрасывая сухую кору и сухо затрещав, рухнула, увлекая за собой старые ветви своих соседей.
Второй мотоциклист — тот самый, с винтовкой — сделал еще несколько кругов, отвлекая огонь на себя, а потом совершил совершенно безумный маневр. Он промчался между горящих «кирасиров» и рванув прямо под гравикар проехал под его днищем, выходя из зоны обстрела. Пока пилот разворачивал свой аппарат, а стрелки открывали второй бортовой люк, мотоциклист уже поравнялся с брошенной машиной Лены и Грима. На лету он забросил в нее последнюю пару зажигательных гранат, и последовал в лес, за своим товарищем.
Брошенный рено гулко хлопнул, разбрасывая на дорогу остатки стекла. Зажигательный газ облаком окутал салон заполняя все свободные места, а потом вспыхнул. Огненный шар разорвал машину на части, уничтожая все улики. Сдетонировали оставленные беглецами припасы и основному взрыву, добавилась серия взрывов поменьше, окончательно уничтожающие остатки рено. Ударная волна колыхнула деревья, окатывая хи дождем горящих обломков, а гравикар, шатнуло назад, и спецназ едва не попадал наружу. От автомобиля не осталось даже подвески, лишь ее почерневшие остатки, лежащие на дне неглубокой воронки.
Лена и Грим, за это время успели отбежать достаточно далеко и найти удобное место для спуска. Здесь крутой склон превращался в грязный пологий скат, поросший плотным кустарником. Окстон пролезла под отбойником и приняла у раненного спутника поклажу. Хрипя от натуги и боли, Буфрод перевалился через преграду, оставив на ней темное кровавое пятно. Придерживая друг-друга и цепляясь за скользкие ветви кустарников, они начали спускаться вниз. Под ногами хлюпала густая, наполненная гравием грязь. Ботинки скользили по ней и каждый шаг отдавался хрустящим чавканьем. Грим едва не навернулся вниз, когда нога проехала по мокрым камням, но он успел зацепиться здоровой рукой за куст, едва не вырвав его при этом.
Едва ли не вприпрыжку преодолев последние десять метров, они устремились под прикрытие леса…
