Жизнь после

      — Не уйдешь, значит, — констатировал после длительной паузы Джеймс, поглядывая из-под ресниц.       Стив мотнул головой.       — Нет. И тебя не выпущу, пока не перестанешь выглядеть так, словно вот-вот упадешь в обморок. В таком состоянии ты слишком уязвим, даже несмотря на эти навыки пробивания стен.       — Напрашиваешься на пижамную вечеринку, а, Стивен? — окончательно распахнув глаза, Баки посмотрел на него с любопытством.       Роджерс с досадой почувствовал, что краснеет. Баки слишком легко удавалось выбить его из колеи.       — Алекс передал лекарства для тебя, — выпалил Стив и позорно ретировался в прихожую, успев расслышать тихий смешок за спиной. Казалось бы, после поцелуя, расставившего все точки над «i», пора было перестать так нелепо смущаться, но нет. И когда конкретно серьезный разговор, касавшийся судьбы Баки, перетёк в совершенно иное русло?       Когда Роджерс вернулся с лекарствами, Баки уже был на ногах, пытался застегнуть наброшенную на плечи рубашку. Повозившись с пуговицами, он чертыхнулся и оставил её расстегнутой. Едва заметно улыбнулся Стиву, перехватив его взгляд, но никак это не прокомментировал. Молча забрал пакет с лекарствами и направился в кухню, обставленную по последнему слову техники. Роджерс тенью последовал за ним, готовый в случае нового приступа слабости оказать раненному поддержку.       — Кофе? — Баки по-хозяйски залез в ящик и извлек на свет банку с ароматными гранулами. — Только растворимый, увы…       Стив кивнул, опустился на высокий табурет, прилагавшийся к стойке, заменившей собою классический обеденный стол. Сидеть было неудобно и шатко, но приходилось терпеть. Вскоре закипел чайник, и Баки поставил на столешницу две дымящиеся кружки, сел напротив Стива. Обхватил ладонями одну из чашек, поморщившись от боли в руке.       — Нужно обработать, — Роджерс кивнул на кровь, покрывавшую костяшки кулака и начавшую подсыхать бурой коркой.       — Ерунда, — отмахнулся было Баки, но неожиданно передумал: — А хотя валяй. Вырываться не стану.       Стив посмотрел на него с подозрением, но тот выглядел совершенно безобидным, поигрывая чайной ложкой. Раздобыв в ванной комнате вату, бинт и кровоостанавливающее, Роджерс принялся аккуратно стирать кровь, придерживая ладонь Баки свободной рукой. Тот спокойно следил за его манипуляциями, подперев подбородок здоровым кулаком. Стив чувствовал его дыхание у себя на щеке, и это немного отвлекало.       — Если попросишь — я всё тебе расскажу, — голос Баки был каким-то картонным, а выражение лица не поддавалось расшифровке.       — А ты сам этого хочешь? — Стив продолжил колдовать над его рукой, словно ничего особенного не происходило — опасался еще сильнее нагнетать ситуацию.       — Нет, — Барнс помолчал. — Но так будет правильно. Особенно, учитывая всё это…       Уточнять, что имелось в виду, необходимости не было. То, как бережно Стив касался его руки, как сам Баки инстинктивно подался вперед, наклонившись через столешницу — язык тела не нуждался в переводе. Роджерс понял, что готов услышать любую правду, какую бы тень она не бросала на Джеймса.       — Тогда, — Стив, пытаясь сохранять видимость спокойствия, взял в руки бинт и начал осторожно оборачивать его вокруг чужой ладони, — расскажи то, что сочтешь нужным.       Какое-то время Баки молчал, следя за его действиями. Взял здоровой рукой кружку, отхлебнул кофе, поморщился — никакой крепости.       — Не знаю даже, с чего именно стоит начать, — пробормотал он наконец. — Наверное, с армии, ведь по сути там всё и произошло. Хотя нет, всё-таки немного позже… Знаешь, Стив, я никогда не был патриотом, этаким энтузиастом своего дела. Зато имел неплохую физическую подготовку и нескончаемый запас идиотизма, которые и привели меня на военную службу. Деньги обещали приличные, а плакать по мне в случае чего было некому — родители давно умерли. На удивление, мне понравилось в армии. Постоянно в движении, весь этот адреналин и ощущение, будто ты чего-то стоишь. Я и вправду был хорош в этом — самые высокие показатели по стрельбе среди полусотни солдат. Наверное именно этим я и привлек к себе внимание. Мне предложили место в элитном отряде, — Баки усмехнулся. — Элитный, как звучит… И я подумал: «почему бы и нет?». Высадки в горячих точках, диверсии, набеги на базы противника… Смешно, но я долгое время пребывал в уверенности, что действую на благо страны. Делаю то, что необходимо. А потом до меня наконец дошло, что такое «группа особого назначения», как нас тогда называли. По сути такой вот контрактник — тот же наёмник с лицензией на убийство, действующий по отмашке государства. Я начал замечать то, на что закрывал глаза прежде, и увиденное меня здорово напрягало. Как выяснилось, из подобных команд просто так не уходят. Не знаю, как бы я выкрутился, если б не случилось это… Нас накрыли ночью, никто даже пискнуть не успел. Всех ребят вырубили газом, а очнулись мы на каком-то объекте — всё выглядело старым, словно его построили годах в пятидесятых. Поначалу было непонятно, какого чёрта нас сюда притащили. В чём выгода умыкнуть у американской армии дюжину солдат, ни один из которых не представляет какой-либо ценности, разве что в качестве прокаченной боевой единицы? А потом всех начали куда-то уводить, по двое-трое, — он отставил полупустую кружку и уставился в стену кухни. Стиву показалось, что мысленно Баки вновь очутился в тех местах. — И они уже не возвращались. Только… Господи, там была такая паршивая звукоизоляция. Их крики будили нас, когда удавалось на пару часов забыться. Я никогда не слышал ничего подобного, Стив. Надеюсь, что и не услышу, — он замолчал, глядя перед собой. Роджерс тоже молчал, просто продолжал держать его за руку, хотя давно закончил с перевязкой. — Спустя пару дней подошла моя очередь. Нас осталось двое — я и Квентин, наш подрывник. Талантливый малый, если б еще не подался в эту степь. Его крики иногда мне снятся. Нас держали в одной комнате. Куча каких-то приборов, мониторов, сканеров — самая настоящая лаборатория. И шестеро ученых. Иногда я начинал сомневаться, что это были люди — разве можно так измываться над представителями своего вида? Они кололи нам какую-то светящуюся муть, били током, резали, чтобы проверить, как быстро затянутся наши раны. И снова ток, уколы. Пока нас изучали, рядом препарировали тех, кто не выдержал всего этого. Хотели понять, в чём недоработка, — Баки перевел взгляд на собеседника, только вот глаза его выглядели остекленевшими. — Квентин ушел первым. Я не считал себя особенно религиозным, но именно тогда начал молиться о том, чтобы тоже поскорее сдохнуть. И вроде как кто-то услышал мои молитвы, потому что однажды ночью я почувствовал, что не могу дышать. В груди жгло так, словно меня накачали раскалённой лавой. Парни в белых халатах суетились вокруг меня, щелкали приборами, снова что-то кололи, они выглядели паникующими, хотя из их болтовни не было понятно и трети — сплошь медицинская терминология. В какой-то момент всё исчезло, я тогда успел лишь обрадоваться, мол выкусите, чтобы вы ни задумали — ничего не вышло, — он вновь затих, отпил остывшего кофе и наконец заметил, что Стив всё еще держит его за руку. Бледно улыбнулся. — Слышал обо всех этих случаях клинических смертей? Якобы перенесшие их чувствовали, как астральное тело отделяется и зависает над телом физическим? Звучит как полная чушь, да таковой и является. И всё же что-то в этом есть. Понимаешь, эти умники решили, что я мёртв. Да я и сам так думал, пока не начал слышать всё, что происходило вокруг меня, даже раньше, чем смог открыть глаза. О, они были в бешенстве, серьезно. Оказывается, на меня возлагали надежды — ведь я продержался почти вдвое дольше всех остальных подопытных крыс. Из споров ученых над моим бездыханным телом я понял несколько вещей. Всё, что творилось в той лаборатории, было организовано не кучкой террористов и не спятившими фанатами экспериментов над людьми. Над ними стоял кто-то могущественный, и я боюсь даже думать о масштабах происходящего… А целью всего этого являлось создание идеальных солдат, выносливых, с ускоренной регенерацией, сильных, быстрых…       — Таких же, как я, — Стив нахмурился.       Баки кивнул.       — Именно. По крайней мере, они пытались сделать что-то подобное. Выяснилось, что я протянул только две трети цикла процедур. Меня ждало много интересного, включая промывку мозгов и качественный, углубленный гипноз. Подумать только, какими болтливыми становятся люди, подвергшись сильным эмоциям. Думаю, я мог бы услышать занятные вещи, если б эти засранцы не упорхнули из лаборатории, бросив меня в компании парочки выпотрошенных тел моих сослуживцев. Честно говоря, — он задумчиво покусал нижнюю губу, — я не могу вспомнить пошагово, как сбежал оттуда. Всё словно в тумане. Знаю только, что голыми руками расшвырял всех, кто был на той базе. Шестерых ученых и четверых охранников. Они пытались остановить меня, а я не мог… не умел рассчитывать свои возможности. Их эксперимент частично удался. Я стал быстрее, сильнее и живучее. Думаю, мои показатели замерли где-то между обычными людьми и тобой, Стив. Итак, я умер, потом снова ожил, сбежал с засекреченного объекта, находящегося в чертовски далёком и холодном уголке мира, да еще в качестве трофея прихватил найденного в одной из камер Алекса. Этот отважный дурачок вопреки папочкиной воле подался в армию добровольцем, на позицию военврача. Не знаю уж, что с ним собирались сделать — для экспериментов он слишком слабый, скорее всего планировали развести старика Маре на выкуп… Хотя, учитывая место, откуда я его вытащил — парня отцу уже не вернули бы. В общем, приключений мы с ним хлебнули достаточно.       — Почему ты не попытался связаться с военными? Дать знать, что ты жив, рассказать о случившемся. К тебе приставили бы охрану…       Баки посмотрел на него, как на ненормального.       — Стив, ты вообще понимаешь, о чём мы сейчас говорим? Давай подытожим наш расклад: спецотряд наёмников похищают, подвергают странным экспериментам, в результате чего погибают все, кроме одного никому не известного солдата, который сбегает из плена, положив десяток человек. Как думаешь, что со мной будет, если об этом узнают? Вариантов немного — либо вновь отправят на опыты, только по частям разберут уже свои, чтобы узнать, как всё это работает, либо заставят стать киллером. Высокофункциональная машина для убийств — вот что я такое.       — Но ведь я тоже… — начал было Роджерс.       — Нет, — Баки усмехнулся. — Ты не такой, как я. Ты — герой, а я просто наёмник. Солдат, убивающий за деньги. Я не просил этого, Стив. Мне не нужны какие-то сверхспособности, и я не знаю, что с ними делать. Я хочу просто жить, не оглядываясь и не высматривая, блеснет ли линза снайперской винтовки, направленной мне в затылок.       — Поэтому теперь ты решил сбежать.       — Я и так бегу с тех самых пор, как вырвался из лаборатории. Переезжаю с места на место, перебиваясь случайными заработками, на ходу придумываю новую биографию. Знаешь, за эти месяцы врать настолько вошло в привычку, что я ухитрился даже тебя накормить фальшивыми фактами, — он кисло улыбнулся. — Наверное, именно это называют манией преследования. Хотя до недавнего времени всё было тихо. А потом меня обнаружили. Не понимаю, где я засветился. Может быть, мой отряд всё еще числится в базах пропавших, и фото слили оттуда…       — Не думаю, что информация из баз. Вас объявили погибшими спустя четыре недели после исчезновения, — Стив достал из кармана мобильный и положил на стол перед Джеймсом, открыв снимок выписки из засекреченной папки.       Баки уставился в экран, потом взглянул на Стива, и вновь опустил глаза, пролистал все присланные Наташей фотографии страниц дела. Молча подтолкнул телефон обратно к его владельцу.       — Как давно ты в курсе?       — Я получил эти данные несколько часов назад, — Стив не прикоснулся к мобильному, он смотрел на Баки, который, в свою очередь, избегал его взгляда.       — И всё равно приехал сюда, — Джеймс непонимающе покачал головой.       — То, кем ты был, ничего не меняет.       — А то, кем меня сделали? — Баки поднял глаза, по которым вновь нельзя было даже предположить, о чем он думает.       Роджерс прислушался к себе. Как он и думал, всё было по-прежнему. Он так же был готов сделать всё, что потребуется, чтобы помочь Баки. Так же видел в нем хорошего человека, попавшего в беду. Отрицать очевидное было глупо — Стив влюбился.       — Во всём этом нет твоей вины.       — Возможно… Хотя легче от этого не становится. Паршиво, но часто вещи просто случаются, независимо от нас. Делят жизнь на «до» и «после», и приходится учиться жить с тем человеком, в которого ты превратился, — мрачно пробормотал Джеймс.       — Тебе нужно сменить повязку, — спохватился Стив, заметив, что сквозь бинты начала понемногу просачиваться кровь.       Баки пожал плечами, он всё еще не отошел от разговора и выглядел немного оглушенным. Сам же Стив, к собственному удивлению, воспринял всё проще. Возможно потому, что морально готов был принять любую правду, какой бы пугающей она не оказалась. Теперь же он чувствовал лишь удушающую жалость к Баки и злость на людей, подвергших его таким мучениям, сломавших ему жизнь. Иррационально хотелось сорваться с места и бежать куда-то, неся не правосудие даже, а чистую яростную месть. Именно поэтому он целиком сосредоточился на ране и медицинских манипуляциях, пытаясь унять кипящий в груди гнев.       — Ты часто занимался подобным, да? — Баки замер на табурете, позволил Стиву срезать старые бинты и обработать швы дезинфицирующим раствором.       — Есть некоторый опыт, из прошлого, — Роджерс жестом показал ему поднять левую руку, пропустил бинт наискосок, затем еще один слой, затянул чуть туже. — Так не больно?       — Нет.       Они были слишком близко друг к другу — Джеймс с обнаженным торсом и Стив, склонившийся над раной, до сих пор усиленно пытающийся не думать о жестокой расправе. Что стало намного легче, так как мысли его постепенно перетекали в направление куда более интимное. О чём, в прочем, тоже было не время фантазировать.       — Так что насчет твоего отъезда? — Стив закончил с перевязкой, теперь оставалось лишь зафиксировать бинты, чем он и занялся.       — Нужно подумать. Не хочу прятаться в этом холостяцком логове, но в данный момент я вряд ли смогу куда-то улететь.       — Ты ведь можешь просто остаться… Я смогу обеспечить твою безопасность. Мы что-нибудь придумаем. Прятаться всю жизнь не получится.       Баки промолчал, и Стив понял — переубедить того не под силу никому. Если Барнс и мог решить перестать бежать, то лишь по собственному выбору. И этот факт оставалось только покорно принять.       — Тебе необходимо поспать. Это не обсуждается.       — Даже не собирался спорить, Капитан, — Баки ухмыльнулся. — Кстати, отдохнуть и тебе не помешает.       — В этом нет нужды. Я не устал, — разогнувшись, Стив собрался выбросить окровавленные бинты, но Джеймс здоровой рукой схватил его за рубашку, потянул на себя, вынуждая вновь наклониться.       — Если хочешь, чтобы я лег в постель — составь мне компанию, — теперь Баки не улыбался, но от его взгляда у Стива пересохло во рту.       — Я… кхм…       — Ты милый, когда возбужден, но стесняешься этого, — Джеймс притянул его еще ближе, почти коснулся губами уголка рта Стива. — Скажи, чего ты боишься?       — Ты ранен, а я… — Роджерс замялся.       — Девственник, — хмыкнул Баки, отчего Стив окончательно залился краской и посмотрел на него с укором.       — Я хотел сказать не это. Я могу сделать тебе больно, если вдруг не рассчитаю силы.       — Это вряд ли, — пользуясь замешательством Роджерса, Баки успел уже до половины расстегнуть на нем рубашку. — Не сахарный, не рассыплюсь. Я тоже кое-что умею, не забыл? — он сжал пряжку на ремне Стива, и она превратилась в искореженный кусок металла.       Держать себя в руках было сложно. Баки был слишком красивым, даже перемотанный бинтами и с болезненным цветом лица, он притягивал Стива каждым движением, каждым взмахом ресниц. От него исходил жар, в который хотелось окунуться, и Роджерс сдался почти без боя. Приник к его губам, зарывшись пальцами в длинные волосы, закрыл глаза. Баки что-то довольно простонал ему в рот, рванул рубашку Стива с плеч, вырвав «с мясом» две застегнутые пуговицы. Роджерс с трудом осознавал, когда они успели переместиться в спальню и избавиться от одежды, но всё это было неважно. Важен был Баки. Под ним, возбужденный, с алыми от поцелуев губами. Руки, ласкающие спину Стива, очерчивающие пресс, впивающиеся в ягодицы, скользящие по его члену.       — Не волнуйся так, — Баки мягко провел пальцем по нижней губе Стива, успокаивая, словно это не ему самому в случае чего перепадет львиная доля неприятных ощущений. — Всё в порядке, — его шепот перешел в резкий выдох, когда пальцы Роджерса в нём прошлись по особо чувствительной точке. — Ох, чёрт…       Стиву пришлось задействовать весь запас своего самообладания, потому что происходящее выходило за грань любых возможных фантазий. Он просто делал всё, о чем просил его Баки, и чувствовал, что недалек от финала, несмотря на то, что они еще не перешли к главному.       — Нет, всё, я больше не могу — Джеймса пробило дрожью в очередной раз. — Мне нужен ты, сейчас.       — Ты уверен, что готов? — Стив засомневался, слишком силен был страх причинить боль.       Баки посмотрел на него так яростно, что вербального ответа не потребовалось.       Это не было похоже на то, что вскользь описывалось в книгах, пару раз попадавшихся Стиву — витиеватые образы чувств и размышлений. Слишком горячо, слишком остро, слишком сильно. Думать некогда. Все ощущения на грани, все эмоции на пределе. Сбитое дыхание, пот на виске, прикушенные губы, руки на плечах, его ладони под чужими бедрами, притягивающие ближе, глубже. Полуприкрытые в экстазе глаза, сетка бархатистых вен под пальцами, разметавшиеся по подушке волосы Баки. Стоны, которые точно не смогла сдержать даже улучшенная звукоизоляция, белесые потеки на загорелой коже. Слова, которые Стив не посмел сказать вслух, чтобы не свести своё первое признание до уровня банального «я люблю тебя», брошенного во время секса. Засыпая, он крепко прижал Джеймса к себе, словно тот мог исчезнуть поутру как ночная фантазия, неосуществимая при свете дня.       По пробуждении Стиву не потребовалось даже открывать глаза, чтобы почувствовать, что в квартире он один. Баки не изменил своего решения, а произошедшее ночью оказалось всего лишь прощанием.