K-pop истории.

Она ловко все подстроила, судьба-хозяйка.Виртуозно поработав стрелочником, она застигла их врасплох тем майским вечером на бульваре, пропитанном горьковатой клейкостью тополиных листьев. Она, все та же самая судьба, вдруг сгребла в одну кучу все легкомысленные облака, в бреющем полете скользящие по небу, скомкала их, перемешала и, изрядно встряхнув, низвергла этим двоим на головы ту самую майскую грозу, что положила начало их нелепым отношениям в их нелепой совместной жизни. Судьбе заведомо было известно, что они, застигнутые врасплох майским ливнем, непременно побегут сломя голову в поисках убежища. Почему бы не побежать? Все бежали, и они тоже побежали. Причем бежали каждый сам по себе. Она тем вечером шла от подруги. Он. Он, кажется, просто гулял. А как же еще? Гулял, конечно. Не высматривал же молодых красивых девушек, дабы искупить свои желания. Просто дышал свежестью майского вечера. Бежали они каждой своей дорогой, но почему-то почти одновременно вбежали в одно и то же чужое здание. Едва не столкнувшись, вбежали. Вместе. Она сразу же отошла к окну, пристроила локти на чистый свежевыкрашенный подоконник и, выбивая зубами частую дробь, настороженно прислушалась к тому, что происходит за спиной. А за спиной ничего не происходило. Парень, которого не удалось как следует рассмотреть, продолжала стоять, подпирая стену. Стоял и молчал. Пару раз в здание входили жильцы, взрывая нависшую тишину громким топотом и хлопанием тяжелых железных дверей. Затем слышалось гудение старого лифта, и снова наступала тишина. — В лифте теплее, — вдруг сказал незнакомец, не обращаясь к ней. Просто сказал, будто вслух подумал, и тут же повторил. — Там намного теплее. Ей стоило бы что-то ответить, но промолчала. Она просто повернулась и пошла к лифту. Он пошел следом, она это мгновенно почувствовала. Не услышала, а почувствовала. Они вошли в лифт.Она тут же затерлась в угол, не переставая подрагивать. Он стоял к ней спиной и что-то делал там с кнопкой лифта. Пиджак на его плечах вымок, но на спине оставался сухим. Брюки снизу были сырыми, до коленей. Печальная учесть постигла и ботинки. Но в основном он был в выигрыше. Ей досталось куда больше. Наконец двери лифта плавно сомкнулись, кабина дернулась и медленно поползла вверх. И вот ту он обернулся к ней. Черные мокрые волосы падали ему на лицо, делая его выразительнее. Карие глаза не содержали в себе ничего, кроме пустоты, которая была безгранична. Губы дрожали то ли от холода, то ли от вдруг нахлынувшей теплоты. Белая кожа с темными бровями делал его брутальным, деловым. Обычный с виду парень, но почему же её сердце вдруг так начало биться. Казалось, вот-вот и оно разорвет всю ее мокрую одежду и ударит незнакомца прямо в лицо. — Джинён, — представился он, не делая попытку сократить расстояние между ними. — А вы? «Джинён… Он на „вы“. Деловой.» — Она начала оценивать его, забыв назвать себя. Стояла, рассматривала его и молчала. — У вас есть имя? — нетерпеливо переспросил он. — Имя? Кажется. Кажется, есть. — Итак? — Джинён вопросительно поднял бровь. — Т/И. — Приятно познакомиться, Т/И. Согрелась? Она не знала. Она ничего уже не знала и не соображала. Согрелась ли она или по-прежнему стучит зубами от холода и приставшей к телу сырой одежды? Хорошо ей или плохо? В тот момент она видела только его — Джинёна. Был ли он её судьбой или все-таки тогда, майской ночью, он искал девушку, чтобы утолить свою жажду. А она полюбила. Полюбила его. И пострадал