prisoners

Юнги прячется в шкафу, а Чимин закрывается в ванной. Они готовы. Прятки есть прятки, и если правила обозначены, то надо их выполнять. А они просто ждут, когда комод отодвинется и дверь откроется. Юнги задыхается в шкафу, но молоток и остатки разума пока при нём. Во всеоружии, так сказать. Бах! Бах! Бах! Комод уже в сантиметрах десяти от двери. Бах! Бах! Бах! Дверь начинает скрипеть. И возникает обволакивающая тишина. Юнги молится не за себя, а за Чимина, потому что ему кажется, что мужчина первым делом проверит ванную комнату. А лёгкие скоро разорвёт. Мужчина заходит внутрь, судя по звукам. Юнги всё ещё его не видит, его внешность для него загадка, а мотивы тем более. Вместо осматривания номера человек начинает говорить: — Даже когда вас обнаружили, вы всё равно прячетесь. Не кажется ли, что уже поздно? Ребята заигрались? Так понравилось? Мерзость какая. Он точно поехавший. — Пока я бродил по этому отелю, я успел снова разочароваться в нём. Что? О чём он? — Ужасное, ужасное место, — теперь Юнги слышит шаги. — Ровно год назад я со своей женой остановился здесь. Мы были единственными посетителями на тот момент. А потом она упала с лестницы, сломав себе шею. Слышится скрип кровати. Он сел. — Два часа она лежала на полу, и никто ей не помог. Прошлые работники были cлишком заняты кроссвордами и посиделками на кухне. Я вернулся, когда было уже поздно. Отлучился совсем на немного и по итогу потерял самое дорогое. Тяжёлый вздох. — Я прибыл сюда, чтобы расквитаться с ними. Но что я увидел? Не вонючих стариков, а молодых парней. Четверо молодых парней!.. Конечно, резона убивать вас у меня не было и нет. Но я проделал такой большой путь и просто не могу никого не убить. Это кажется мне неправильным. Неправильно никого не убивать? — Старики бы не бегали так, как это делали вы. А я так позабавился! Их шеи я бы перерезал в два счёта, а тут попались вы. Юные, ничего не смыслящие… Я наблюдал за вами два дня, просто был неподалеку. Вы так веселились, катаясь на лыжах. Ваш смех был таким громким. Юнги обливается потом. — Вы не заслуживаете этого. Но это место заслуживает этого. Там, где произошла какая-то трагедия, веселья быть не должно. Пауза. — Люди всегда чего-то лишаются, — продолжает непрошеный гость. — Но потом обязательно наступает их очередь что-то забирать. Вам просто не повезло, потому что именно ваши жизни мне придётся забрать. Поэтому, — снова скрип кровати, на этот раз он встаёт. — Игра должна закончиться. Сегодня. Дверцы шкафа раскрываются так внезапно и резко, что Юнги не успевает даже замахнуться молотком — тот выпадает из его мокрых рук и со звоном бьётся об пол. Он начинает жмуриться от света. — Ну-ка! — грубые руки непрошеного гостя оказывается на затылке юноши, он начинает тянуть его за волосы, вытаскивая из шкафа. Юнги морщится от боли, но пока не отпирается. — Как ты хочешь умереть? У Юнги есть выбор? Никак? Никак. Никак! — Могу столкнуть тебя с лестницы. Полетишь прямо как моя жена когда-то, а? Или пуля в голову? Пиф-паф! Юнги ничего не говорит. Он старается не смотреть на это ужасное лицо, покрытое щетиной, не напарываться на эти бездонные злые глаза. — А где же твой дружок? Он поможет тебе, когда ты будешь корчиться, лёжа на полу? Мужчина проводит пистолетом по лбу Юнги. Холодная сталь теряется в бирюзовых волосах. — Если поможет, тогда моя вера во всё доброе воскреснет. Давай попробуем? И вот Юнги слышит звук затвора и начинает медленно прощаться с жизнью, думая, а не закрыть ли ему глаза. Лучше уж умирать, видя темноту под веками, чем эту противную рожу. Сейчас пуля расшибёт ему лоб, и всё кончится. ...Но ничего не происходит. Раскрывается дверь ванной, оттуда выбегает Чимин и начинает бить безымянного мужчину молотком. По спине, ногам, рукам — в общем, везде, где только может и видит. Тот поражённый падает на пол, сворачивается калачиком, корчится от всех этих внезапных ударов, пытается сбить Чимина с ног, пиная его. Не выходит. Чимин продолжает опускать молоток, попадая точно в цели, его ноздри раздуты, а взгляд злой. Юнги кажется, что тот не соображает вообще, им движет испуг и ненависть, которые возникли из-за всего того, что мужчина им сделал и наговорил. Но он и не думает о том, чтобы остановиться. Юнги слышит неприятные хрусты и хриплые всхлипывания. Он дёргает ногой вперёд, нащупывая прямо под собой пистолет, который уронили. Не раздумывая, юноша поднимает его с пола и добивает лежачего пинком прямо под дых. Наверное, на теле этого человека не осталось места, в которое ему не зарядили тяжёлым блестящим молотком. Где-то уже успели проступить гематомы. — Чимин, — кричит Юнги, пытаясь вернуть того на землю. — Остановись! На это даже смотреть страшно. Не страшнее того, что им пришлось пережить за последний час, конечно, но Юнги предпочёл бы не видеть Чимина таким. Беснующимися, неспособным прекратить всё это, одержимым. В чистом виде аффект. Повезло, что мужчина стоял к Чимину спиной и не успел отреагировать. Что, если бы всё было иначе?.. — ХВАТИТ! И только когда мужчина затихает с застывшим на его лице ужасом, Чимин отпускает молоток, на кончике которого виднеется кровь. Слова даются с трудом. В голове всё ещё раздаётся звук ломающихся костей. — Ты... ну ты даёшь, — выдыхает Юнги. — Блять... — А-а! — вдруг начинает истошно кричать Чимин, а Юнги мгновенно опускает взгляд на пол. Так и есть — рука мужчины сжала ногу парня, вцепилась железной хваткой. Юнги думал, что тот уже мёртв. Он чувствует, как злость начинает бурлить в нём, захватывать всё его тело. Поэтому он мгновенно оказывается рядом с ними и просто берёт и опрокидывает комод на человека, тем самым добивая его. Всё произошло в считанные секунды. Слышите свист? Кто-то крутит пальцем у висков. Это у мальчиков поехала крыша. Слышите тишину? Этот мудак наконец-то откинулся. Не они сдохли. А он. Закончились «прятки». В этой игре нет победителей. Есть выжившие. Убитые тоже. И убивать, оказывается, просто. Особенно когда есть за что, когда тебя самого чуть не. — Теперь точно всё. Юнги даже не знает, он это сказал или всё-таки Чимин. Он опускается на кровать и смотрит на свои дрожащие руки. Руки, которые свершили необратимое.

♯

— Ты слышал это? — испуганно спрашивает Тэхён, застывая на месте. — Чимин, — шепчет Чонгук. — Откуда раздался крик? — Тэхён начинает оглядываться вокруг, словно надеясь увидеть что-то в этой темноте. — Не со второго этажа, — качает головой Чонгук. — Тогда нам нужно идти вниз. — Мы всё ещё безоружны. Действительно. Безоружны, напуганы до смерти, в полнейшей тьме. В любой момент могут напасть со спины и заставить кричать уже их. Но как-то всё равно и на это — важнее Чимин. И само собой, Юнги. Они оба, неизвестно где скрывшиеся. — Похуй уже, — бросает Тэхён, двигаясь вперёд. — Нужно найти их. И когда они-таки находят парней (спустя, кажется, полчаса беспокойных поисков), то их руки впиваются в дверной косяк, а рты застывают в немом крике. Тэхён видит комод, который прикрывает ровно половину чьего-то тела, ноги и руки, как-то неестественно вывернутые, а также Чимина и Юнги, над этим телом нависающих. Друзья сами на себя не похожи, это будто не они вовсе. — Что тут… Потом он замечает молоток в руках Чимина. Блестит железо, блестит и кровь. Кровь не их, потому что они, вроде как, целы. Уже радует. Они…они убили его? Взяли и убили? Это удивительно, если судить по их комплекции. — Он мёртв, можете не беспокоиться, — произносит Юнги таким тоном, словно ничего особенного не произошло. У Тэхёна отсутствует желание даже просто зайти в эту комнату, в то время как Чонгук проходит и начинает рассматривать убитого. — Одним только молотком? — спрашивает он. — Одним только молотком, — сухо отвечает ему Чимин, и Тэхён наконец-то видит его взгляд. Пустой, устремлённый в одну точку — куда-то на трупа — стеклянный. — Что…что мы должны с этим делать? — дрожащим голосом интересуется Тэхён. В горле клокочет. Никто ему не отвечает. — Здесь его оставлять нельзя! — Что ты предлагаешь? — подаёт голос Чонгук. Чимин отворачивается от них всех, роняя молоток. Бом. Бом. Бом. Ну теперь-то тихо. А потом он начинает плакать. Пока они пытаются балансировать и сдерживать себя, Чимин уже даёт эмоциям выход. Его плач — именно плач, не полутихие всхлипывания — становится громче с каждой секундой, а тело дрожит. Он даже не вытирает лицо руками, а просто рыдает. В общем-то, довели их всех. Чонгука из-за нервов вырвало, Тэхён знает, что его ждут панические атаки, а Юнги… Он словно контужен. И Чимин. Вечно улыбающийся Чимин, эдакое солнышко в доме, никогда не унывающий мальчик теперь плачет. Про него думалось, что он и мухи не обидит. А тут вон как. Пропала надежда у Чимина — считай, она пропала у всех. — Ну же, перестань, — пытается утешить его Чонгук, приобнимая за плечи. — Как перестать? — буквально криком отвечает ему Чимин. — Я убил человека! — Юнги! — находит в себе силы переступить порог Тэхён. — Хоть ты объясни. Что тут произошло? — Мы заперлись здесь, поставили к двери комод. Он нашёл нас и открыл её, отодвинув комод. Просто взял и ОТОДВИНУЛ ЕГО! Тэхёну страшно. Как будто опасность всё ещё существует, а не лежит с побитым телом в районе их ног. — А потом... — Юнги вздыхает. — Мы решили спрятаться. Чимин тем временем надрывается. — Просто для того, чтобы не биться с ним сразу. Он говорил ужасные вещи. — Какие? — Про свою жену, которая упала здесь с лестницы год назад. И про прошлых смотрителей, которые не помогли ей. Она умерла. Он хотел отомстить им, а под руку попались мы. Циркуляция воздуха в лёгких Тэхёна нарушается, мысли путаются. У него шок. — Он вытащил меня из шкафа и угрожал. Потом из ванной вылетел Чимин и начал бить его молотком. Тот даже не сопротивлялся особо. Тэхён бросает взгляд на тело на полу и съёживается. — И что теперь? Что мы должны делать с ним теперь? Ёбаный триллер, хоррор, что там ещё. Когда смотришь такое по телеку — это одно, совсем другое, когда ты сам бежишь и спасаешься от неизвестного кого, задерживаешь дыхание, шарахаешься от любого звука и любой тени, когда несмотря на температуру и парализующий страх не сдаёшься. Эти парни их спасли. Господи. — Да прекрати ты уже реветь! — вдруг произносит Юнги и подходит к Чимину, резко разворачивая его, раскрасневшегося и мокрого, на себя. — Сколько можно? — Я убил человека, Юнги… — Я убил его. Не ты. Я. — О чём ты, Юнги? — удивляется Чонгук. — Просто посмотри на комод. И всё. Тэхёну даже представить страшно, во что там превратилось лицо. — Но я же…я… — продолжает биться в истерике Чимин. — Брось это! — рявкает Юнги. — Ничего не произошло! «Ну да, совсем ничего», думает Тэхён. — Он хотел убить нас. А ты защищался. Думай об этой ситуации только в таком ключе, понял? Чимин, как ни странно, кивает, но не успокаивается ещё долго. Чонгук пытается разобраться с ним, Тэхён стоит на одном месте, пробуя привести мысли в порядок, а Юнги хрустит пальцами, смотря в окно. Подумать только. Это действительно произошло. Какой-то человек вторгся к ним в отель под видом посетителя, а оказался неадекватным ублюдком, одержимым желанием отомстить. И они живы. Здесь и сейчас. Остаётся только… — Убрать труп, — говорит Тэхён. — Нам нужно убрать труп. Убрать труп. Парням, которые не стоят на учёте даже. Парням, которые просто приехали присмотреть за отелем. Кто-нибудь, спасите их души. — Я уже спрашивал до этого, — не прекращая гладить Чимина по спине, произносит Чонгук. — Как мы должны это сделать, по-твоему? Тэхён задумывается. Затем смотрит на Юнги, словно ожидая от него идей. Тот перехватывает его взгляд и морщится: — Я в этом деле не советчик. Как будто все они знают, как следует поступить. Никто на такое дерьмо не подписывался. — Жаль, что озеро замерзло, — качает головой Тэхён. — В любом случае, скидывать его туда было бы опасно. В озере нет течения, Тэхён. — Внизу есть печь, Юнги? — спрашивает Чонгук. Он с ума сошёл? — Ты что несёшь вообще? — восклицает Юнги. — Ты бы смог таким образом избавиться от человека, скажи честно? Чонгук задумывается. — Нет, — выдыхает он. — Вот и всё тогда. Забыли о печи. Затем к разговору присоединяется Чимин: — Почему вы так спокойно говорите об этом?! — Чимин... — начинает Тэхён, уже готовый тоже подключиться к операции «Успокой Чимина», но его перебивает Юнги. — А как нам ещё вести себя? Визжать, как ты? — Так, ладно, — встревает Тэхён. — Мы не должны ругаться в такой ситуации. Нужно... Нужно что-то делать. СРОЧНО. — Можно закопать его в лесу, — предлагает Чонгук. Они должны куда-то деть труп человека, который дышал ещё час назад. Это невозможно, немыслимо и похоже на сон, до того кошмарный и отвратительный, что Тэхён предпочёл бы никогда не засыпать больше после него. Но это действительно происходит, а он здесь. Не спящий, больной, измождённый, в окружении ещё трёх таких же. Видит бог, когда Тэхён ехал сюда, в отель любимой бабушки, он и подумать о таком не мог. Подумать не мог, что будет стоять над трупом и всерьёз думать на тем, как бы от него избавиться. И надо бы собраться. Хоть раз в жизни собраться. Даже когда дело касается…чего-то подобного. — Это идея, — соглашается Тэхён. У Чимина спрашивать бесполезно, поэтому он поворачивается к Юнги: — Что думаешь? — Земля промёрзла. Я не думаю, что у нас что-то выйдет. То есть как? Совсем без вариантов? Но так же не бывает. Их пытались загнать в тупик, но они выбрались. Теперь угодили в ещё один? Недостаточно? Когда будет достаточно? — Ну просто так мы не можем здесь его оставить, — ещё чуть-чуть, и Тэхён не выдержит. — Можно просто отнести его в чащу и оставить там, — снова говорит Чонгук. — Хм, — Юнги задумывается. — В принципе, это мысль. Я не думаю, что его будут здесь искать. Если он, конечно, не сказал кому-то, что поехал сюда. — Если сказал, то у нас будут пиздец проблемы. У них уже есть проблемы. Огромные такие, с чреватыми последствиями. И последствиями даже не в плане возможного расследования, приезда полиции сюда и прочего. Всё, что их ждёт — это воспоминания. Которые будут преследовать до конца их дней, вечные мучения, неприятные картинки в голове, звуки, слова. И вот это ощущение, которое возникает тогда, когда тебе велят прятаться. Темнота перед глазами. Звуки выстрелов. Крики. Беспокойство. Поиски. Замкнутое пространство. Невозможность вытянуть руку полностью вперёд, потому как перед тобой преграда. — А я не думаю, что на нас подумают. Если кое-кто соизволит успокоиться и впредь будет вести себя так же, как раньше. На самом деле всё никогда не будет как раньше. Тэхёну плохо. Чимин понимает намёк и вполне спокойно отвечает: — Я обещаю, что всё будет в порядке. — Очень надеемся на тебя, — говорит Юнги и даже не ясно, язвит он или вполне серьёзен. — То есть просто бросаем его в лесу, да? — в последний раз уточняет Тэхён. — Прямо сейчас? — Ты не пойдёшь, потому что болеешь, — напоминает ему Юнги. — Пойдём мы трое. Тэхён успел забыть о своём не самом здоровом состоянии. Кап. Кап. Кап. Вот так капает действительность на воспалённые мозги. И когда это прекратится — без понятия.

♯

Чонгук провожает Чимина до дверей и отправляется к себе в комнату, чтобы одеться потеплее. Его трясёт, мутит. Ничего не воспринимается так, как это было до этого. Простыни смяты, подушка где-то на полу, воздух холодный. Всё холодное, всё перевернулось вверх дном. Отсюда Чон убегал, сюда же вернулся. Живой. Осознание того, что его в действительности могли убить, наводит ужас. Выжирает изнутри, как моль. Сердце стучит. Ну же, радуйся! Сегодня ты счастливчик, сегодня твой лоб не пробили пули! И друзья живые остались. Двойное прямо-таки счастье. Потому что Чонгук бы не вынес их потери. Возможно, слишком рано для такой сентиментальной хуйни, может, она не нужна вовсе. Но факт есть факт. Он рад, что они до сих пор с ним. Они не совсем в порядке, но они хотя бы живые. Чонгук натягивает носки, штаны, верхнюю одежду, варежки, берёт потерянного Чимина за руку и снова идёт в то самое ужасное место, где лежит искорёженное тело. По пути просит Тэхёна беречь себя и на всякий случай советует запереться в номере. Юнги приносит огромный грязный пакет из-под овощей, и они укладывают в него тело. Тужатся и морщатся, потому что тяжело и неприятно, на долгие секунды закрывают глаза, будто надеясь на то, что ситуация окажется сном. Кое-как относят пакет вниз, делают передышку. Этот мужчина тоже был не в порядке. За это он и расплатился. Они выходят на ночной воздух. Небо медленно светлеет, но путь всё равно освещается с помощью фонарей на телефонах. Они идут долго. Может, минут сорок. Может, час. Снег достаёт им по колено, каждый шаг даётся с трудом, мороз щиплет лица. Они останавливаются около огромного дерева в самой чаще и думают, что пройденного пути вполне хватит. — Просто кидаем и уходим? — осторожно спрашивает Чонгук. Сейчас на пределе все, каждый из них. — Да, — просто отвечает ему Юнги. Один только Чимин молчит, погружённый в собственные размышления. — Всё будет хорошо, Чимин, — говорит Чонгук, не будучи сам уверенным в этом. Лучше бы они учились, блять. Шагали бы по стандартной дороге, проживали бы избитый сценарий. Хотели приключений и получили, но вот это... это приключение запомнится навсегда. К нему присоединяется и Юнги, серьёзный донельзя: — Ты не отнял у человека жизнь. Ты спасал свою. Мою. Наши. Ты, может, не герой, но ты и не убийца. Понял? Ты это понял? Чимин молча кивает. Они закапывают тело в шуршащем пакете под снегом и уходят. Головы забиты ужасами так же, как рыночные мешки набиты фруктами и овощами. Аукнется ли это? Будет ли всё, как раньше? Выдержат ли они, выстоят ли, не утонут ли в безумии и вечном страхе и ожидании наказания? Кто знает, кто знает. Их «сегодня» разрушено навсегда. А «завтра» придётся воссоздать из останков.