hopelessly unaware

В течении следующих нескольких месяцев дружба между троицей расцветает, все больше сближая их. Несколько раз Баки проучает тех, кто доставляет Стиву неприятности и вскоре вся школа понимает, что Стив находится под защитой Баки и Наташи. У них уже есть определенная репутация; тяжелые армейские ботинки облаченного во все черного Баки и взгляд профессионального киллера Наташи сделали свое дело. Стив продолжает заверять, что в состоянии позаботится о себе и каждый раз, когда он это делает, Баки треплет его волосы и говорит: — Конечно в состоянии, Стиви, мы просто помогаем. За это он всегда получает шлепок по руке, но благодарное лицо Стива, с которым он смотрит на него, когда думает, что Баки не замечает, стоит того. Начинается второй семестр, и у них появляются новые занятия. С помощью Стива Баки сумел вытащить свою итоговую по математике до "B" с минусом и он несказанно рад, что наконец закончил с этим поистине отвратительным предметом. Сейчас он сидит в библиотеке, до того, как начнутся уроки, вместе со Стивом и Наташей, сравнивая их новые расписания. — Эй, Стив, смотри, думаю, мы находимся в одном и том же кабинете рисования! Стив косится на свое расписание, сверяясь. — О, думаю, ты прав. Звенит звонок. Пока они собирают свои вещи, Баки смотрит на Стива через плечо. — Увидимся через два занятия, — говорит он и уходит. Правда в том, что Баки объективно понимает, что он — худший художник, который когда-либо ходил по Земле. Он ни за что бы не взял себе класс рисования, в котором все, что он мог, это опозорится, но ему нужен дополнительный предмет в выпускном классе, так что он выбрал самый обобщенный класс рисования и надеялся на лучшее. Теперь, когда он знает, что там будет Стив, он чувствует себя на порядок лучше. Когда он заходит в класс, Стив уже за одной из парт, он выглядит так, будто ему неуютно, а место рядом с ним пустует. Облегчение на его лице, когда он замечает Баки, неописуемо. Баки скользит на сиденье рядом, бесцеремонно роняя рюкзак на пол, когда учитель уже начал говорить. После введения, в котором им рассказывают о занятиях, и что от них ожидают, им дают первое задание. За оставшееся время они должны нарисовать портрет человека, сидящего рядом. Баки удивленно поднимает брови, заставляя Стива хихикать. Им выдают бумагу и карандаши, и они начинают работу. Работа Баки почти мгновенно становится полной катастрофой. К тому времени, когда занятие подходит к концу, его портрет Стива представляет из себя непропорциональное, запачканное нечто. — О, боже, Стив, мне очень жаль и я заверяю, что это совсем не похоже на то, как ты действительно выглядишь. Стив всматривается в его рисунок и взрывается хохотом. — Ну, ты старался и это уже имеет значение, — сумел выдавить он. — Что насчет тебя? — спрашивает Баки, пытаясь хоть краем глаза разглядеть работу Стива. Стив таращится на него, пока Баки, замерев, смотрит на его рисунок. — Черт побери. — Все так плохо? — Ты что, смеешься надо мной? Как ты можешь говорить, что это может быть плохим. Как ты смог сделать это всего за час? Стив таращится на него еще сильнее. — Так... Тебе нравится? Баки не может описать, насколько. Рисунок невероятно подробен и реалистичен, затемнен ровным штрихом и выглядит слишком живым для того, чтобы быть просто графитом на бумаге. — Это выглядит лучше, чем я, — говорит он вместо этого. Смешок Стива похож на звон колокольчиков.

***

Стив действительно не ожидал, что Баки настолько понравится. Он любит рисовать и рисует очень часто, особенно когда хочет абстрагироваться от плохих мыслей о своей жизни, но он не думает, что в этом он как-то особенно хорош. Настолько, чтобы верить Баки, что это действительно произведение искусства, а не что он сказал так, только потому что они приятели. Но когда Баки встает, чтобы уйти, Стив не выдерживает и говорит: — Ты можешь забрать его, если хочешь. Ну, после того как его оценят и все такое. Взгляд Баки дает ответ без лишних слов. Сейчас им можно осветить всю улицу. — Боже мой, Стиви, правда? — Я не собираюсь ничего с ним делать, так что да. — Стив, я даже не знаю, но... Спасибо, большое спасибо, — говорит он, улыбаясь, не отрывая взгляда от носков своих ботинок. — Мм-хм, думаю, увидимся позже? — быстро говорит Стив и они расходятся. Во второй половине дня они встречаются у главного входа и вместе идут к Баки. Баки кладет свои вещи в гостиной и разваливается на диване, но Стив продолжает изваянием стоять в дверях. — Что случилось? Ты не собираешься присесть? — спрашивает Баки, глядя на него с улыбкой. — Мне было бы интересно, если ты согласишься, снова нарисовать тебя? Мне не так часто выпадает возможность рисовать портреты с натуры, и это хорошая практика, и... Он замолкает. Улыбка Баки грозится расползтись до самых ушей. — Конечно я согласен, Стиви. Как мне устроиться? — Ты уже неплохо сидишь, можешь взять, ну, например, книгу и стараться не двигаться слишком много. В то время как Стив достает скетчбук и карандаши, Баки шарит рукой по рюкзаку в поисках книги, которую взял в классе английского. Они оба возвращаются на места и Стив начинает шуршать карандашом по бумаге. Буквально через десять минут Стив чувствует, что Баки продолжает воровато разглядывать его. — Не мог бы ты сосредоточится на чтении? Я думал, ты там уже прошел несколько глав. — Мог, но ты интереснее. Стив чувствует расползающийся вверх по шее румянец и позволяет этому быть. Когда он заканчивает около сорока пяти минут спустя, он поднимается и ставит рисунок перед Баки, затаив дыхание в ожидании его реакции. — Боже правый. — Тебе нравится? Баки сидит прямо, аккуратно держа бумагу и смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Как ты это делаешь? — Практика? — Стив мысленно пинает себя за то, как его голос ломается, когда он говорит это. — Полагаю, что так. Стив смотрит на рисунок через плечо Баки. Длинные конечности Баки, устроившегося на диване, он держит книгу в одной руке, но его глаза обращены к зрителю и на его лице расцветает плохо маскируемая ухмылка. Даже Стив признает, что рисунок вполне удался. — Ты можешь забрать его, — говорит он Баки. Час приложенных стараний стоил того, чтобы увидеть это неописуемое выражение лица Баки. — Стиви, ты лучший, — говорит он и, трепетно отложив рисунок в сторону, притягивает Стива в объятия. Стив делает отчаянную попытку игнорировать сладкое трепетание в его груди.