hopelessly unaware

Это было близко. Опасно близко. Ему повезло, что Стив смеялся, что он не расслышал, что его голос звучал глухо, когда он сказал это. Потому что если бы это случилось в любое другое время... Неважно, Баки не имеет ни малейшего желания думать об этом. Он слышит, как его мать входит через переднюю дверь и он быстро поднимается вверх по лестнице, прежде чем она увидит его и в тысячный раз спросит, почему он выглядит таким разбитым. Когда он добирается до своей комнаты, он ни секунды не колеблется, падая лицом в кровать. Вероятно, это было ошибкой. Что он собирается делать дальше? Он так отчаянно хочет просто быть честным, и сказать Стиву, что он чувствует. Головой он понимает, что они хорошие друзья, и вероятно, Стив примет это, оставляя ему возможность дружить с ним, даже когда сам он не может ответить ему взаимностью. Но... что, если он не примет? Что Баки будет делать, если Стив рассердится, или разочаруется в нем, что если он просто отгородится от него, чувствуя себя некомфортно? Если он не скажет ему, то у него все еще хоть как-то будет Стив, пусть даже и не в той роли, в которой ему бы хотелось. Но что-то должно измениться, если он не хочет допустить еще одной ошибки. Он был таким напуганным, когда прошептал свое простое признание Стиву, и сейчас он все еще боится, что такое снова произойдет. Что-то болезненно тянет внутри, когда он понимает, что у него есть только один вариант. Он больше не может проводить со Стивом столько времени. Это непростой вариант, но каждая секунда с ним увеличивает его глупую привязанность в геометрической прогрессии, пока это не сломает его. Непростой, не тогда, когда все свое время он хочет говорить ему эти слова снова и снова, пока он не поймет, как много они значат. Баки зажмуривается, задерживая горячие слезы. Сквозь шум в ушах он отстранено слышит мать, зовущую его по имени, но все его силы уходят на то, чтобы продолжать дышать. Он не сдвигается с места,уткнувшись лицом в матрас, даже когда после стука дверь открывается, и его мама осторожно зовет его. — Джейми? Он все так же не двигается и облегченно выдыхает, когда слышит щелчок закрывающейся двери, молча благодаря мать за то, что не заставила его говорить. На следующий день в школе он сокращает взаимодействие со Стивом до минимума. Он сидит так далеко от него, как только можно, как на уроках, так и в столовой во время обеда, ни разу не посмотрев ему в глаза, чтобы не видеть непонимание и растерянность на лице Стива. Он чувствует себя отвратительно, но не знает, что еще ему остается делать. Выходные становятся громадным облегчением. Когда он прощается с Наташей и Стивом в пятницу, он оправдывается семейными заботами и обещает увидеться в понедельник. Он не видит их озадаченные лица, сразу же разворачиваясь и уходя прочь. В понедельник утром, перед началом занятий, Наташа наконец загоняет его в угол. — Итак, Барнс, что за ерунда? — Эй, отпусти меня! — Что такого наделал Стив? Он понятия не имеет, что не так, и ты должен поговорить с ним. — Он ничего не сделал! — Тогда почему ты ведешь себя, как мудак? — Это сложно. — Я справлюсь. — Точно? — Ладно, что бы там ни было, просто поговори с ним, хорошо? Он нуждается в этом. — Я не могу. — Можешь, черт возьми. Что произошло такого, что ты не можешь ему сказать? Он не справляется с контролем эмоций, и безумный испуг пересекает его лицо. — О мог бог, Барнс. Неужели, — она выглядит отвратительно самодовольной. — Только не говори ему, — задушено просит он. Она горько смеется. — Не скажу, не бойся, это только ваши проблемы и абсолютно не мое дело. Она уходит и вдруг добавляет: — Это лишь означает, что я была права. Просто признай это. Баки только вздыхает и прислоняется к стене. Он беспомощно смотрит в потолок. И что теперь?

***

Если раньше Стив предполагал, что что-то не так, то теперь он полностью в этом уверен. Не возможно не замечать то, как Баки отгораживается от него, избегая даже его взглядов. Он знает, что чем-то расстроил его и должен сделать что-то, как-то объясниться, но не получается. Почему Баки сам не скажет ему? Когда в пятницу во второй половине дня он и Наташа смотрят, как Баки уходит, чувство разочарования переполняет его. Наташа замечает, как по нему проходит волна дрожи и она сжимает его руку в своей. Этот утешительный жест является последней каплей. — Что я сделал не так? — взрывается он. — Я не знаю, — мягко говорит она, и что-то в тоне ее голоса ломает внутри него. Он со всех сил кусает губы, пытаясь сдержать слезы, готовые вот-вот вырваться наружу. Должно быть, она видит гримасу боли на его лице, потому что он оказывается притянутым в крепкие объятия. — Ну ладно, идем ко мне домой чтобы поднять тебе настроение. Они проходят уже полпути к ее дому, когда слезы побеждают, скатываясь по щекам в полную силу. — Я просто... я не понимаю, — сдавленно выыхдает он. Наташа усаживает его на тротуар и оборачивает свою руку вокруг его плеч. — Я поговорю с ним, ладно Стив? —Ты не обязана делать это, боже, мне очень жаль, я просто думаю, что... — еще один всхлип. — Что? Он не отвечает. — Думаешь что, Стив? — Я думаю, я лю... — он не может закончить. Но когда Баки начал держать дистанцию, он внезапно осознал, каким важным было его место в жизни Стива с тех пор, как они познакомились. Теперь он вспоминает все те времена, когда его глупое сердце трепетало, стоило Баки приобнять его или рассмешить так, что Стив не мог разогнуться или смотрел на него своими этими серыми глазами прямо в само нутро, и он задается вопросом, как он не осознавал этого раньше. Самое страшное, что едва поняв, насколько ему важен Баки, он теряет его. Это, черт возьми, совсем несправедливо. По-видимому, ему и не нужно заканчивать, потому что глаза Наташи удивленно расширяются. — Ух ты, ты серьезно? Он просто кивает. — Ты собираешься сказать ему? — Боже, нет! — его брови взлетают, прокладывая беспокойную морщинку на лбу. — Не тогда, когда он ведет себя так. И ты не говори ему тоже, ладно? — Нет, конечно, нет, не волнуйся. — Хорошо. Хорошо, — говорит он и делает глубокий вдох. — Как долго? — Что? — Как долго ты чувствуешь это? — Ох. Я не знаю... вероятно, с самого первого дня. Он просто... делал все, чтобы меня понять. Она кивает и всю оставшуюся дорогу к ее дому они проходят в тишине.