Цепная реакция

Пальмы. Солнце. Пляжи. Теплый и легкий океанский бриз. Таким Гермиона Грейнджер представляла себе Лос-Анджелес. И каково же было ее разочарование, когда их встретил холодный проливной дождь. - Ну что? Это и есть твоя Калифорния? – скептически поинтересовался Малфой. Дышит так, будто бы только что пробежал стометровку. Он старался не показывать, но она-то видела, как дрожат его колени и пальцы рук. Поэтому, даже несмотря на его язвительный тон, все, что сделала Гермиона – это слегка поджала губы. Перелет на самолете оказался для Малфоя серьезным испытанием. Поначалу он не поверил, что все, что она затеяла – всерьез. Лишь когда они оказались в аэропорту, Драко понял – Грейнджер не шутит. Она была готова к такому повороту событий. Знала, что он будет упираться и протестовать. И он ее не подвел. Честно говоря, его реакция на самолет немало удивила и позабавила Гермиону. У Малфоя буквально отпала челюсть, когда он увидел стального гиганта на взлетно-посадочной полосе. - Ни за что, Грейнджер. Я ни за что на свете не полечу на этой штуке. Но выбора у него не было. Все время до посадки он отпускал замечания и ледяные шутки. И, кажется, до последнего не верил, что ему придется сесть на борт. Она-то думала, что все дело в укоренившихся в его мировоззрении предрассудках. Конечно, они были причиной. Но не главной. Лишь увидев его побледневшее лицо и крепко стиснутые зубы, Гермиона, наконец, поняла, в чем дело. - Да ладно! – воскликнула она, ощущая, как на губах против воли расцветает усмешка. – Драко Малфой боится? Да быть того не может! - Лучше помолчи, - выдавил он, изо всех сил стараясь не смотреть в окно, место у которого Грейнджер великодушно ему уступила. - Ты ведешь себя, как ребенок, - хихикнула она, расслабленно откидываясь на спинку кресла. – А ведь мы еще даже не взлетели. - Тебе сказать, как ведешь себя ты? – процедил он. – Мерлин, у тебя же есть волшебная палочка! Почему бы не воспользоваться ею? К чему все это?! - Я же обещала показать тебе магловский мир. Или ты забыл? Она действительно обещала ему. Это было как раз на следующий день после… Гермиона все еще не знала, как правильнее будет назвать все произошедшее. У нее просто не находилось подходящих слов. Малфой ворчливо окрестил это истерикой, и она была склонна с ним согласиться. Сейчас она чувствовала себя куда лучше. Она проснулась посреди ночи в кольце его рук. Кажется, его мучил дурной сон. На его лбу выступили капельки пота, он что-то бормотал. Гермиону словно парализовало. Она была в шоке и никак не могла понять, что, черт возьми, Малфой делает в ее постели, что она делает в его объятиях. Но медленно она начинала вспоминать все произошедшее накануне и… она не верила. Это… просто не могло быть правдой. Что нашло на него? Что нашло на нее? На них обоих? И самое главное – что теперь им со всем этим делать? Непроизвольно Гермиона отметила, что дышит медленно и глубоко, наполняя легкие, саму себя запахом свободы, исходящим от его тела. Эта мысль ее слегка отрезвила. Медленно, очень аккуратно она попыталась высвободиться из его рук. Однако он держал ее крепко. От беспомощности и злости на саму себя она застонала. Ее стон заставил его проснуться. Дикий взгляд мерцающих в полумраке глаз был расфокусированным. Кажется, сейчас он и сам не осознавал, что происходит. Его объятия ослабели, и Грейнджер легонько выскользнула из его рук. Это привело его в чувства. Он посмотрел на нее. Даже в темноте она видела, как побледнело его лицо. Натянув одеяло до самого подбородка, он резко повернулся на бок, отворачиваясь от нее. В свою постель он так и не перебрался. И это Гермиону даже… обрадовало? Нет, мысленно поправила она себя. Неправильное слово. Скорее, это заставило ее почувствовать облегчение. Это означало, что все-таки Гермиона остается не одна. Она вспомнила его слова, сказанные ей несколько часов назад. «Я рядом». Она поежилась. Гермиона знала – он не спит. И она была почти уверена, что он лежит сейчас с открытыми глазами и смотрит в пустоту. Но почему же он ничего не делает? Разве он не хочет все изменить, отмотать назад, как-то оправдаться или задеть ее? В глубине души она чувствовала – всего это не будет. В этот день все изменилось окончательно и бесповоротно. Но в какую сторону? Точно сказать она пока не могла. - Может, ты все-таки уступишь хоть краешек одеяла и мне? – спросила она, поражаясь робости в своем голосе. Серьезно, Гермиона? По-прежнему не говоря ни слова и не оборачиваясь, он слегка стянул одеяло и накрыл им ее. А ведь, окажись они в подобной ситуации несколько раньше, он бы наверняка скинул его с себя. Грубо отшвырнул. Вскочил бы с кровати, начал метаться, как тигр в клетке. Или и вовсе бы… ушел. Но он не уходил. До сих пор. И тогда она поняла. Улыбнулась, прикрывая рот краешком одеяла. - И ради этого мы проделали весь этот чертов путь? – спросил Драко, злорадно ухмыляясь, глядя в окно. К нему постепенно начинало возвращаться самообладание, и теперь он стремился взять реванш. - Ну, я-то знаю, что тебе понравилось, - ответила Гермиона, медово улыбаясь ему. И она была уверена в этом. Даже если бы он сейчас разыграл перед ней очередной спектакль, она бы не усомнилась в том, что видела своими глазами. Поначалу Малфой был в ужасе. При взлете он вцепился в подлокотники кресла так, что пальцы побелели. Она видела, как от напряжения бьется жилка на его шее и как крепко стиснуты его зубы. Гермиона даже пожалела его. Совсем чуть-чуть. Уж она-то знала – ощущения от взлета не всегда самые приятные. Жутко закладывает уши, и желудок совершает сальто в животе. Однако все это стоило того, чтобы… - Открой глаза, - прошептала Гермиона, слегка наклоняясь к нему. Малфой молчал. Капелька пота медленно скатывалась по его виску. - Ну же, все закончилось. Мы уже летим. Он сделал глубокий вдох. Снисходительность в ее тоне явно его бесила. Однако он продолжал хранить молчание. Подвигал желваками. Гермиона усмехнулась. - Вот уж не думала, что Драко Малфой может оказаться законченным трусом, - прошептала она ему прямо на ухо. И это сработало. Он распахнул глаза и уставился на нее с нескрываемым раздражением в глазах. - Грейнджер, а не… Но он не успел договорить. Жестом она указала ему посмотреть в окно, и он непроизвольно подчинился. И так и остался сидеть с открытым ртом. Далеко внизу раскинулась панорама – целое море из сотен, тысяч огней ночного города, переливающихся всеми цветами радуги. Лиловый, почти уже отживший закат, и первые звезды в небе, расположенные, кажется, так близко, что стоит руку протянуть, и можно будет дотронуться до них кончиками пальцев. А где-то впереди купался и переливался в лучах закатного солнца океан. До конца полета Малфой просидел смирно, краем глаза поглядывая в окно, стараясь делать это как можно более незаметно для Гермионы. - Что ж, это было весьма… сносно, - выдавил Малфой, лицо которого непроизвольно скривилось на этих словах. Конечно же, он никогда не признает ее правоту. Но эти его слова – первая ее маленькая победа. Признаться, она до самого конца не верила, что у нее действительно все получится. Драко Малфой – в магловском мире. В самолете. Вообразимо ли это? Даже сейчас ей казалось – нет. Сейчас она даже не могла вспомнить, как ей удалось провернуть всю эту схему. Наверное, в какой-то момент они оба поняли. Им нужен еще один шанс. Еще одна возможность начать жизнь с нового листа и постараться изменить что-то в лучшую сторону. И раз уж так вышло, что они теперь вместе… Поэтому, наверное, он и согласился. Гермионе страшно было признаться себе в этом, но ей нравились их новые взаимоотношения. Весь яд Малфоя неожиданно кончился. Будто бы с него вдруг сбилась вся спесь. Хотела бы она знать, почему. Конечно, все еще были колкости, язвительные замечания. Но теперь они не были жестокими. Он не стремился больше задеть, ранить ее. Что-то в ту ночь произошло и в нем самом. Что-то непостижимое, непонятное. Она не понимала этого. Но зато отлично понимал он. Проснувшись той ночью в холодном поту, он был слишком ошарашен, чтобы попытаться разобраться во всем. Но позднее он понял. Это был не просто сон. Вот, значит, что еще он забыл. Вот, что еще стерло из его памяти то зелье. Но если верить инструкции, оно убирает из памяти только особенно болезненные, мучительные воспоминания. Что же не так было здесь?.. И самое главное – что еще важного он мог забыть? Ведь это воспоминание было важным. Потому что, Мерлин, оно объясняло все. Его нежность. Эту чертову заботу по отношению к… ней. Ведь, значит, это было с ним уже довольно давно. Он все это уже когда-то чувствовал, и он… сейчас не мог этого себе объяснить. Когда это началось? Как? Почему? И тут он вдруг осознал, почему все это исчезло. Почему исчезла она. В горле застрял ком. Грейнджер, естественно, ничего об этом не узнает. Не должна знать. Он должен вести себя по-прежнему, как раньше, но… может ли он? В состоянии ли он? До самого утра он напрягал память изо всех сил, пытаясь вернуть хотя бы еще одно воспоминание, еще хоть что-нибудь. Но – безрезультатно. Ничего не было. Драко спрятал лицо в ладонях. Ему отчаянно нужно знать все о себе. О себе прежнем. Сейчас… нет, он не был истинным Драко Малфоем сейчас. Тогда кем же он был? Кем?.. Он в очередной раз себя потерял. Кажется, сейчас он забрел так далеко, что уж и не выбраться. Что ему делать? Поэтому он и согласился на ее нелепое, совершенно немыслимое предложение. Только поэтому. Он надеялся, что оно поможет ему разобраться в себе и – неожиданно – в ней. Помимо охватившей его паники, в нем пробудился интерес. Нет, не к их «путешествию». К Грейнджер. Он хотел понять – почему она? Говорят, что запретный плод сладок. Но все же – как ей удалось проникнуть в него? Он должен был вернуть старого Драко Малфоя. Себя прежнего. - И что теперь? – поинтересовался он, вырывая самого себя из лап мучительных размышлений. Грейнджер равнодушно пожала плечами: - Понятия не имею. А ты? Драко едва сдержался от того, чтобы не закатить глаза. - В этом, наверное, и есть вся прелесть, - Гермиона вздохнула полной грудью. Впервые за очень много лет, наверное. – Когда не знаешь, что ждет тебя впереди. Когда есть только здесь и сейчас. Только ты. В эту самую секунду… Но знаешь, мне сложно это принять. Я не тот человек, который готов к спонтанным поступкам. По крайней мере, пока. Приступы лиричной откровенности, накатывавшей на Гермиону все чаще, пугали ее. Драко же они удивляли. Хотя, должно быть, это было логично. Им больше нечего стыдиться, нечего прятать. Ей, про себя исправился Драко. Только ей. Сам он к такому пока не готов. Да и вряд ли когда-нибудь будет. Тем более – с ней. Он ничего не говорил в ответ на ее слова. Он просто не знал, что ответить. Все еще не мог понять, как себя вести. Стоило ему посмотреть на нее, как перед глазами вспыхивали обрывки воспоминания, то и дело искрами проносились разрозненные образы и фразы. - Наверное, стоит взять такси и отправиться в гостиницу, - сказала Гермиона, отчего-то немного неуверенно. - Делай что хочешь, только быстрее. Здесь я больше оставаться не намерен, - произнес он с прохладцей в голосе, мысленно пытаясь понять, что же такое это «такси». Наверняка это связано с этими… как их там… автомобилями. – Но если у тебя есть голова на плечах – в чем я всегда сомневался, – то советую тебе воспользоваться волшебной палочкой. Он позволял ей решать все самой. И это было так не по-малфоевски. Еще несколько дней назад он бы не позволил ей и… А впрочем. Какая разница? Нет смысла думать о том, что было бы тогда. Потому что Грейнджер права – есть, увы, только пресловутое сейчас. А еще он понимал, что без волшебной палочки, да еще и в одиночку ему отсюда не выбраться. Здесь он беспомощен, словно брошенный, бездомный котенок. Положиться на Грейнджер. Звучит двусмысленно. И под каким углом это ни воспринимать – все это не предстает в самой радужной перспективе. Был ли он разочарован тем, что все-таки согласился на это путешествие? Скорее, нет. К тому же… он не хотел даже думать об этом, но в глубине души чувствовал, что даже рад тому, что произошло. Тому, что теперь она заправляет всем. Он устал отвечать за себя. Ему отчаянно хотелось сбросить хотя бы часть своего бремени. Забыть о насущном. И, надо признать, Грейнджер появилась как нельзя кстати. Но нельзя забывать о его основной цели. Нельзя позволить себе расслабиться. Он приехал сюда совсем не за этим. Грейнджер была всего лишь ключом. Осталось понять, в какую сторону его поворачивать. И к какому замку его души он подойдет. Малфой надеялся на то, что это не займет много времени. И когда же, наконец, все будет кончено, он уйдет. А пока они здесь – он будет что есть сил искать возможность разрушить их обет. Он обязательно найдет способ все исправить. Все изменилось. И они оба понимали это слишком хорошо. Любой бы заметил это, даже самый последний дурак. Они оба сводили все к тому случаю в мотеле, но ведь оба прекрасно понимали, что отправной точкой был не он. Все началось гораздо раньше. Но когда?.. Они откладывали все разговоры на потом, закрывали глаза до последнего, до критического момента, который, кажется, наступил прямо сейчас. - Что происходит? – прошептала Гермиона, глядя на капли, скатывающиеся по стеклу. Они уже были в гостинице. - Между тобой и мной, между… - она запнулась. – Между нами. Драко замер. Он как раз сидел на диване, закинув ноги на кофейный столик и читая пожелтевшую бумажную газетенку. Все его тело словно застыло, обратилось камнем. Взгляд задержался на одном слове и больше не двигался. На Грейнджер он не смотрел. И молчал. Прошла минута. Одна, вторая, третья… Нет ответа. Ни от нее, ни от него. И, Мерлин. Его так покоробило это «нами». С каких пор, Грейнджер?.. Это было так чертовски неправильно. В корне неверно. Совершенно недопустимо. Но это было. Тишина между ними – звеняще-оглушающая. А затем Гермиона рассмеялась. Так едко и сухо одновременно, что у него свело зубы. - Так и подумала, что ты промолчишь. Всегда так делал. Не знаешь, что сказать, да? Какую бы колкость выплюнуть на этот раз? О, лучше просто оставь это. Он чувствовал, как разжегся огонь. Медленно, Малфой начинал закипать. Все еще не глядя на нее, он произнес: - А сама как думаешь? Его шепот прозвучал убийственно тихо. Так, что казалось, будто Грейнджер немного съежилась. Она обхватила себя руками. Облизнула губы. Уставилась в пол. Так похоже на нее. А затем она вновь метнула в него колючий взгляд. Такой же колючий, как ее коричневый свитер. - Ну же, Грейнджер. Подумай, это не больно. Разве в твоей голове нет ни одной умной мысли? Было трудно – говорить с ней так. Тем более, когда он и сам не мог дать ответа на этот вопрос. У него в голове – чертово перекати-поле. Но, может быть, она знает. Всегда все знала. Грейнджер всегда была той, у кого находился ответ на любой вопрос. Кроме, пожалуй, этого. Она вновь опускает взгляд, ее щеки слегка розовеют, он видит это. И это его ободряет. Пускай балансирует на грани неуверенности. Малфой все равно не хотел бы знать. - Но ведь это сделал ты, - шепчет она, обращаясь к носкам своих тапочек. – Ты первый начал. Это могло бы прозвучать осуждающе, если бы не было так смешно. Драко фыркнул: - Серьезно, Грейнджер? Ты только вслушайся в то, что несешь. Сколько тебе лет? Восемь? «Ты первый начал…» Детский лепет. Малфой отбросил газету и резко встал с дивана. Спрятал руки в карманы брюк. Отвернулся от нее. Он не мог видеть ее сейчас. Не хотел. Надо же. А ведь когда-то он сам обвинял ее в том, что у нее не хватает храбрости говорить прямо, глядя в глаза. Ай, да к черту. - Но… почему? – все тот же шепот у него из-за спины. Очень хороший вопрос. Абсолютно логичный, и правильный и… Что он мог ей сказать, если он не знал даже, как самому себе ответить на этот вопрос? А ведь об этом он думал без перерыва. Его чувства. То воспоминание. Их вражда. Он прежний. Он настоящий… Слишком много всего. Та часть его, которая тянется к ней, которая желает касаться ее, желает… защитить. Это он уже не отрицал. Не мог. Откуда все это? Откуда она в нем? - Почему, Малфой? – произносит она одними губами, но он все равно слышит. Закрывает глаза. - Я не знаю, Грейнджер, - устало говорит он, хотя не отдает себе отчета в этом. – Не имею ни малейшего понятия. Она молчит. Все понимает, наверное. Хотя скорее, она ни черта не понимает. Так же, как и он. Просто говорить им больше не о чем. - Нам нужно решить, что мы будем делать. - Слишком высокая концентрация «нас» для одного предложения, не находишь? Тем более, когда нет никаких «мы». Он не видел ее, но мысленно представил, как ее ладони сжимаются в кулаки, как она изо всех сил старается держаться и сохранять видимую невозмутимость. Не старайся, Грейнджер. К чему весь этот балаган? Он-то знает, как все у тебя внутри клокочет. Ведь ровно то же самое происходит и с ним самим. Прежний Малфой наверняка был бы в шоке. Этот же… Нынешнему Малфою было уже все равно. - Прими ты наконец. Ты и я… теперь вместе и… Он цокнул языком. - Снова начала заикаться? А я-то думал, ты успела избавиться от этой напасти. Ее сбивчивые слова, фразы, тон… Как будто они вернулись туда, откуда пришли, в тот вечер в Министерстве, когда он застал ее с Уизли в ее кабинете. - Повернись ко мне. Тишина. - Повернись ко мне лицом, Малфой. Ни слова, ни движения. - Повернись! – закричала она, не выдерживая. – Перестань быть чертовым трусом! Хотя, - она расхохоталась, - кому я говорю об этом. Один только тот случай… Он моментально понял, что она имеет в виду. Нет. Не. Смей. Он развернулся и подлетел к ней со скоростью ракеты. Гермиона на это и рассчитывала, хотя сделала крошечный, микроскопический шажок назад. Но он заметил. - Закрой рот, - выдохнул он ей в лицо. Они стояли так близко, что кончики их носов практически соприкасались. Она усмехнулась. Одними губами, но – дьявольски. Ее глаза горели. - А если нет? Она играла с огнем. То, что она сказала… куда влезла… Это был шаг за запретную черту. Как она посмела? - Что ты тогда сделаешь, а? Скажи мне. Он смотрел ей прямо в глаза. Прожигал взглядом ее лицо. А она все продолжала усмехаться. - Ты понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти, - сказал он, вторя ее обжигающему шепоту. – Ты хоть раз задумывалась о ком-то, кроме себя и своих драгоценных дружков, м? Ну, конечно нет. Тогда не смей говорить о том, чего не знаешь, о том, о чем не имеешь ни малейшего понятия. Он увидел в ее взгляде сомнение. Наверное, впервые в жизни. И неожиданно ореол ее самовоспламеняющейся гордости спал. Она вновь была собой. Такой, какой и должна была быть. Но того, что она сказала, он никак не ожидал. - Так расскажи мне. Что? Она в своем уме? Нет, она точно рехнулась. Ей снесло крышу, и теперь он убедился в этом наверняка. - С какой стати? Она пожала плечами: - Предлагаю сделку. Твоя история в обмен на мою. Он расхохотался. Оглушительно и зло. Прямо в лицо. А она даже не вздрогнула. - Серьезно, Грейнджер? Однажды я был дураком и повелся на твою… сделку. Теперь ты предлагаешь еще одну? Ты, видно, не в своем уме. И с чего ты решила, что я хочу знать что-то о тебе? Мне плевать на это. И то, что ты и я – совершенно случайно – оказались вместе, ничего не меняет, заруби это себе на носу. На носу, который она, к слову, снова вздернула. И неожиданно увидел ее – девчонку в школьной мантии, со значком старосты на груди, с волосами, еще более взлохмаченными и растрепанными, чем сейчас. Мерлин. - Ты можешь строить из себя кого угодно, Малфой, но я-то знаю правду. То есть? Он усмехнулся. Красивые слова. Наверняка научилась у него. - Ты ничего не знаешь, Грейнджер. Совершенно ничего. Гермиона вновь пожала плечами. И не сказала больше ни слова.