Keep me sane

– Итак, показывай домашнее задание. Давай начнем со списка тех, на чье приглашение на вечеринку ты бы ответил утвердительно. – В списке Саске лишь три имени: Наруто, Сакура и Какаши. – Так мало. – Те, с кем могу хоть о чем-то говорить. – Хорошо, – произносит Сакура, ей больше нечего сказать – выводы очевидны. Саске доверяет лишь тем, с кем проводил какое-то время. Она задумывается, почему он не включил в список своих бывших товарищей – Дзюго, Суйгецу, Карин? Она спрашивает его об этом, и он отвечает, что не подумал о том, что их тоже можно сюда включить, ведь они сейчас не в Конохе. В конце концов, Саске добавляет и эти три имени в список и успокаивается. – А теперь покажи список того, чего ты боишься. Список вновь невелик – всего два пункта, хотя она просила как минимум пять: боязнь потерять близких и боязнь одиночества. Саске отвечает, что не смог больше ничего придумать. Ну что ж, это задание и правда непростое. Она решает ему помочь. – Ты написал, что боишься потерять близких. Что значит «потерять»? Ты боишься, что они погибнут или просто исчезнут из твоей жизни, например, переедут в другое селение? – Я боюсь, что их убьют. – Убьют, – повторяет Сакура чуть слышно. Да, каждый шиноби этого боится, но у Саске есть причины бояться этого сильнее всех – он уже однажды всех потерял. – Скажи, Саске-кун, когда ты потерял свой клан… что ты чувствовал в тот момент? – Пустоту, – отвечает Саске спустя некоторое время. – Словно у меня отняли что-то очень важное, словно меня окунули в ледяную прорубь. Я не знал, как дальше жить. – В конце концов, ты смог смириться со своей утратой? – Что значит «смириться»? Они не должны были умереть. Я никогда не соглашусь считать, что это было необходимо. – Я не говорила этого, – поспешила заявить Сакура, не понимая, почему смерть клана Учиха была необходима. Хотя всякие слухи ходили – будто те замышляли переворот и хотели отделиться от селения, поэтому их всех вырезали, но она в это не верила. – Смириться с утратой – это осознать, что их больше нет, и найти в себе силы жить дальше. Саске молчит некоторое время и отвечает: – Тогда я думаю, что смирился с этим. – А со смертью Итачи? – И с его смертью тоже. – Думаешь, если кто-то еще из твоих близких умрет, ты сумеешь смириться и с этой потерей? – …наверное. – Тогда почему ты боишься потерять кого-то, если знаешь, что в конце концов сможешь пережить эту утрату и жить дальше? – То, что я смогу это пережить, не значит, что я к этому готов. Я больше никогда не хочу переживать ничего подобного. – Поэтому ты никого к себе не подпускаешь? Боишься, что история повторится? – Да. – Но в то же время ты боишься одиночества. – Да. – Саске-кун, что из этого ты боишься сильнее: потерять кого-то близкого или остаться в одиночестве? – Саске молчит. – Готов ли ты смириться со страхом потери, чтобы избавиться от одиночества? – Если я кого-то потеряю, то снова останусь один. – Но возможно, что не потеряешь. А если ты никого не будешь к себе подпускать, то в любом случае останешься один. Если рискнешь, то можешь выиграть или проиграть. Если не рискнешь – ты проиграешь в любом случае. – Просто… мне страшно пробовать. – Еще один страх, – отмечает Сакура. – Ты боишься делать то, в чем у тебя нет опыта. Боишься пробовать, потому что не знаешь, получится у тебя это или нет – ведь опыта-то нет. Но для того, чтобы приобрести этот опыт, ты должен попробовать, рискнуть, выйти из зоны комфорта. Ты заранее обрекаешь себя на проигрыш, потому что почему-то уверен, что у тебя не получится. Но ведь ты на самом деле не знаешь, так это или нет. – Саске молчит – не спорит и не соглашается с ее словами. – Ладно, у меня есть для тебя одно задание, что-то вроде игры. Сакура поднимается с кресла и отходит в сторону. Саске не понимает, что она делает. – Представь, что на моем месте сидит другой человек… хммм, как бы ты его назвал? – Не знаю… пусть будет Макото. – Хорошо. Макото-сан пришел сюда, чтобы ответить на твои вопросы. Ты должен относиться к нему с уважением, хорошо? – Зачем это… – вздыхает Саске, но потом обреченно кивает, соглашаясь с правилами игры. – Ты будешь играть обе эти роли. Когда ты будешь садиться в мое кресло, ты будешь Макото-саном – человеком, который знает ответы на все твои вопросы. Когда ты будешь сидеть в своем кресле, то сможешь задавать ему вопросы, а когда снова возвращаться в мое – отвечать на эти вопросы первое, что придет в голову. Я буду тебе помогать и формулировать твои вопросы для Макото-сана, хорошо? Саске кивает и снова сокрушенно вздыхает. – Ты можешь задать любой вопрос, который тебя интересует. Я буду формулировать его для тебя, когда ты сядешь в мое кресло. Задавай любой вопрос, ответ на который ты не знаешь, но хочешь узнать. – Но как я буду на него отвечать, если не знаю ответа? – недоумевает Саске. – Ты будешь отвечать первое, что придет в голову. Это и будет ответом. Саске ничего не понимает, но делает вид, что ответ Сакуры его удовлетворил. Он начинает: – Ладно. Я хочу знать, чего я на самом деле боюсь. Саске пересаживается в кресло Сакуры, и она задает ему вопрос: – Здравствуй, Макото-сан. Скажи, пожалуйста, чего на самом деле боится Саске-кун? Саске колеблется лишь секунду, понимая, что думать долго нельзя, и произносит: – Я боюсь остаться один. Саске возвращается обратно в свое кресло, и Сакура говорит: – Макото-сан отвечает, что на самом деле ты боишься остаться один. Хочешь ли ты продолжить расспрашивать его дальше? – Да. Я хочу знать, почему я боюсь остаться один. Саске вновь пересаживается в кресло Сакуры, и она говорит: – Макото-сан, Саске-кун интересуется, почему он боится остаться один? – Потому что его некому защитить. – Саске-кун, Макото-сан говорит, что ты боишься остаться один, потому что в этом случае тебя будет некому защитить. – Хорошо, спроси у него, зачем мне защищаться. От кого? Кажется, Саске уже не так сильно раздражен игрой и даже чувствует некий азарт. – Макото-сан, Саске-кун спрашивает, от кого ему нужно защищаться? – От тех, кто сильнее, – отвечает Саске, практически не задумываясь, и снова пересаживается в свое кресло. – Макото-сан говорит, что тебе нужно защищаться о тех, кто сильнее. – Почему они мне угрожают? – Потому что они хотят причинить тебе боль. – Почему они это делают? – Потому что они хотят тебя унизить. – Почему они хотят меня унизить? В этот момент Саске впервые не знает, что ответить. – Не знаю. – Макото-сан, пожалуйста, попробуй ответить первое, что приходит в голову в ответ на вопрос «почему они хотят унизить Саске-куна?» – помогает Сакура. – Потому что им это нравится, – отвечает Саске, разведя руками, и меняет кресло. – Как это остановить? – спрашивает он далее, Сакура ретранслирует вопрос пересевшему Саске, и тот отвечает: – Стать сильнее них. – Я сильнее их? – следует вопрос. И столь же быстрый ответ: – Да. Саске замолкает и остается в кресле Макото-сана. Сакура просит его пересесть, садится в свое кресло и говорит: – Да, Саске-кун, ты их сильнее. Они больше не смогут тебя обидеть. Впервые за много лет она видит его слезы. Он пытается их сдержать, но не может, ставит локти на колени, наклоняет голову и закрывает лицо ладонями, чтобы она их не видела. Шиноби не должен никому показывать своих слез. Он должен уметь сдерживать свои чувства, словно его сердце высечено из камня. Но правда в том, что все шиноби – глубоко травмированные этими правилами, заученными еще со времен академии, люди с искалеченными судьбами, такие, как Саске – недолюбленный сирота, брошенный на произвол судьбы в раннем детстве усилиями брата, которого когда-то боготворил. Он – один из сильнейших шиноби этого мира, но лишь потому, что не чувствует себя в безопасности, потому что боится, что кто-то сильный может причинить ему боль. – Почему ты плачешь? – спрашивает Сакура. Саске сердито смахивает слезы, делает глубокий вдох и выдыхает. – Не знаю. Просто вдруг накатило. – Что ты сейчас чувствуешь? – Не знаю. Облегчение? Что ж, кажется, плотная скорлупа вокруг Саске, в которой он прятался, начинает потихоньку давать трещину. Но Сакура должна спросить у него еще кое-что – она не может этого не спросить: – Кто из сильных обижал тебя? – Не знаю. Итачи, он… – Он плохо к тебе относился? – Нет. То есть… я не знаю, это сложно. Я не понимаю, что из того, что он делал, он творил потому, что его заставили, а что – потому что ему хотелось сделать мне больно. Я… на самом деле я не думаю, что он хотел причинить мне боль. – А кто хотел? Саске колеблется. Что-то глубоко личное скрыто в нем, и Сакура не знает, найдет ли он в себе силы поделиться с ней этим. – Орочимару. – Что он делал? – Он… да разное. Я был как подопытный кролик. Он испробовал на мне кучу запрещенных веществ и техник. – Но он делал это, чтобы сделать тебя сильнее? Или чтобы причинить боль? – Не знаю. Я до сих пор ему не верю. Думаю, он хотел, чтобы я стал сильнее, потому что планировал забрать мое тело себе. – Ты боялся этого? Что он заберет его? – Нет, мне было плевать – он обещал помочь с достижением моих целей, и мне было неважно, что он возьмет за это взамен. Он хотел силу Шарингана, а я хотел мести. Но… этого ему было мало. – Он хотел не только силу Шарингана? – Он хотел… – Саске двигает губами, но не доносится ни звука. В конце концов, он произносит одно-единственное слово: – Меня. Неожиданная догадка пронзает Сакуру, и она чувствует, как внутри нее нарастает гнев. Этот ублюдок Орочимару! Плевать, что в конце концов он встал на их сторону – он сделал это лишь потому, что так было удобней выжить, а этот змей привык выживать. Она бы с удовольствием его придушила. Воспоминания об их первой встрече в Лесу Смерти все еще приходят к ней в кошмарах. То, что он тогда показал им с Саске, вполне достаточно, чтобы ненавидеть Орочимару до конца своих дней. – Ничего не было, – произносит Саске. – Я… я ему не позволил. – Его глаза наливаются красным, вокруг зрачка появляются три черные томоэ. Шаринган. – Пока у меня эти глаза, я сильнее. – Сейчас ты боишься Орочимару? – Нет, я сильнее его. Он никогда меня не тронет. Этот страх… – Саске делает глубокий вдох и шумно выдыхает. Радужка его глаз вновь становится черной. – Я освободился от него. – Остался ли еще кто-то, кого ты считаешь угрозой? Саске раздумывает некоторое время, а потом отвечает: – Нет. – Хорошо, тогда давай вернемся к другим твоим страхам, – меняет тему Сакура, и Саске не протестует – ему явно тоже хочется перестать говорить об этом. – Ты сказал, что готов преодолеть страх потерь, чтобы избавиться от одиночества. Можешь ли ты назвать тех, кто тебе сейчас небезразличен и кого бы ты не хотел потерять? – Те, что в моем списке. На чью вечеринку я бы пошел. – Ты боишься их потерять? – Да. – Почему? – Потому что они мои друзья. – Что изменится в твоей жизни, если Какаши-сенсей вдруг исчезнет из нее? – Я расстроюсь. Он… мы не всегда с ним ладили, но он был хорошим сенсеем. – А если ты потеряешь Наруто? – Одиночество. Мне будет не с кем поговорить. Он… пожалуй единственный, с кем я могу говорить откровенно. Кроме твоих сеансов. – А если исчезнет Сакура? Что изменится в твоей жизни? Саске на мгновение замолкает, и проходит наверное целая вечность, прежде чем Сакура слышит ответ: – Меня будет некому любить. – Ты считаешь, что кроме нее больше никто не способен тебя полюбить? – Да. – Но ведь во времена академии в тебя влюблялось много девочек. – Это не то. Им нравилось, что я был сильным, был лучшим учеником в академии. – Думаешь, Сакуре ты нравился по другим причинам? – После всего, что я творил… она не отвернулась от меня, даже когда остальные отвернулись. Я думаю, ее чувства искренни. Сакура чувствует теплоту где-то в районе солнечного сплетения. Она и не знала, что он так высоко ценит ее чувства к нему. – Почему ты думаешь, что никто другой не сможет полюбить тебя так, как Сакура? – Я думаю… я недостоин любви. Я и ее любви недостоин, но она единственная, кого это не смущает. – Почему ты считаешь, что недостоин любви? – Саске пытается дать какие-то ответы, но в итоге разводит руками и произносит «не знаю». – Ладно, наше время подходит к концу, так что давай это будет твоим заданием на дом: написать список причин, согласно которым ты недостоин любви, хорошо? А после этого напиши список – не менее пяти пунктов! – из своих достоинств. Опиши все, что тебе в себе нравится. Все, чем ты гордишься, хорошо? Саске кивает и вздыхает. – Не очень хочу выполнять эти задания. Вдруг ты еще найдешь у меня какие-то комплексы? – Обязательно найду, – улыбается Сакура. – И все их вылечу. Впервые за все их сеансы Саске улыбается в ответ.

***

У Ино всегда было много подруг: она была самой популярной девочкой в академии, а после окончания – просто популярной в селении куноичи, но на предсвадебный девичник она пригласила ограниченный круг подруг: Сакуру, Хинату, Тен-Тен, Темари, Шизуне-семпай и Цунаде, которая тоже была сенсеем Ино и пришла потому, что ей пообещали выпивку. Вечер в онсэне проходит спокойно, девчонки сплетничают, радуются за Ино и пьют сливовое вино (все, кроме Хинаты и Шизуне, присматривающей за Цунаде, так как та предпочитает сакэ). Чуть захмелев, они делятся тайнами, Темари рассказывает о семейной жизни с Шикамару, Ино думает, с кем бы ей свести Чоджи, раз Шикамару теперь пристроен, и предлагает его Тен-Тен, а та отмахивается и продолжает твердить, что никогда не выйдет замуж, потому что никого лучше, чем Неджи, ей не найти. После этого расстраивается и Хината, вспомнившая о смерти брата, их обеих утешают, а потом переключаются на Цунаде, пытаясь выяснить, как той удается оставаться молодой в пятьдесят и может ли она их этому научить. Цунаде ухмыляется и, несмотря на количество выпитого, стойко хранит свой секрет, и лишь Сакура с Шизуне знают правду. Сакура тоже владеет этой техникой, но пока не уверена, будет ли ее использовать. Так ли ей будет важно в пятьдесят выглядеть на двадцать? Закуски заканчиваются, и Ино уходит распорядиться, чтобы принесли еще. Возникает небольшая пауза, в течение которой Хината осторожно отводит Сакуру в сторону, чтобы поговорить наедине. Она все еще выглядит расстроенной. – В чем дело? – спрашивает Сакура удивленно. – Наруто-кун говорил, что я могу обратиться к тебе, если мне будет нужна помощь медика. – Что случилось? Что-то серьезное? – спрашивает Сакура, мгновенно протрезвев. Хината выглядит глубоко несчастной, и если раньше можно было решить, что это потому, что Тен-Тен напомнила о Неджи, то теперь очевидно, что причина вовсе не в нем. Хината пришла на девичник уже в таком состоянии, но она слишком вежлива, чтобы показывать грусть в течение праздника, поэтому стойко держит маску наигранного спокойствия до самого конца и раскалывается лишь сейчас, когда ее может видеть лишь Сакура. – Похоже, я не могу иметь детей. – Ты в этом уверена? – уточняет Сакура. При мысли о Наруто ей становится больно. Бедняга, это его так расстроит. – Мне лечащий врач сказал. Это… произошло случайно. Помнишь, как мы первый раз сдавали экзамен Чуунин? – Да, – произносит Сакура, не понимая, к чему ведет Хината. – Ты помнишь, что произошло со мной на отборочных? – Когда ты… сражалась с Неджи? – Да, он… заблокировал течение чакры в моем теле и травмировал внутренние органы. Я тогда чуть не погибла. Я не думаю, что Неджи-ниисан сделал это специально, хотя техника мягкого касания обладает высокой точностью удара… в общем, боюсь, некоторые травмы после той битвы оставили непоправимый след. – О нет, – шепчет Сакура. Если бы Неджи был жив, он бы наверняка пожалел о той битве и ее исходе. Но тогда, много лет назад, когда главная и побочная ветви клана Хьюга сошлись на арене, когда глаза Неджи горели огнем ненависти… знал ли он, что творит? Он ведь действительно хотел убить Хинату. Мог ли он нанести такую рану нарочно? – Это необратимо? – Я не знаю. – В глазах Хинаты появляются слезы. – Сакура, ты смогла вернуть Наруто-куна к жизни, ты заставила его сердце биться заново, я знаю, что ты можешь творить чудеса. – Я могу не все, – произносит она с горечью. – Но я могу осмотреть тебя. Возможно, я смогу помочь. – Ты моя последняя надежда, – шепчет Хината, смахивая слезы. Ино возвращается с закусками, и по всему онсэну снова раздается смех и громкие разговоры подруг. Хината выглядит радостней, и Сакура не знает, то ли это потому, что та искусна в держании фальшивых масок, то ли она действительно обрадована тем, что Сакура согласилась помочь.