Keep me sane

– Что, вы с Саске все-таки решили попробовать? – спрашивает внезапно Наруто посреди их с Сакурой спонтанного ланча в раменной. Сакура чуть не давится лапшой и пинает Наруто под столом, тревожно косясь на старика Ичираку, который изо всех сил пытается делать вид, что занят приготовлением еды, а не подслушиванием. Сакура уже жалеет, что вообще согласилась пойти именно сюда, ведь этот старик знает об их тройке едва ли не столько же, сколько их сенсеи, потому что именно здесь происходили их с Наруто разговоры по душам, свидетелем которых и был старый лапшичник. – Ничего мы не решили! – шикает она, пытаясь взглядом дать понять, что развивать разговор на эту тему не намерена, но то ли Наруто слишком туп, чтобы это заметить, то ли слишком умен, чтобы с легкостью игнорировать все ее намеки и вести себя как ни в чем не бывало. В академии Сакура была абсолютно уверена, что он непроходимый тупица, но сейчас она не готова подписаться под этими словами. Наруто иногда весьма проницателен и догадлив, так что его просто невозможно обвинить в неразумности. Возможно, это его способ усыплять бдительность. Сакура поражается своим мыслям и вообще тому факту, что она вдруг начала приписывать Наруто интриганство, в чем он ранее не был замечен. – Что он вообще тебе сказал? – Да ничего особенного, говорит, у вас с ним дела, – произносит Наруто, особо акцентируя внимание на последнем слове. – Так что у вас там за дела с ним, ммм? Сакура уверена, что если скажет хоть слово, то завтра об этом будет знать вся Коноха просто потому, что уши есть не только у лапшичника, но и еще парочки шиноби, обедающих у стойки, коих заподозрить в подслушивании было сложно, ведь на то они и шиноби, но это вовсе не значит, что им не интересно. – Он приходит ко мне по медицинским причинам, обсуждать которые я не могу по этическим соображениям, – чеканит Сакура так, словно цитирует фразу из книжки по медицинской этике. Возможно так оно и есть – она порой забывает, что из произнесенного ее личная мысль, а что почерпано из прочитанного. – Здесь нет ничего такого, правда. Наруто грустно вздыхает, но, несмотря на кажущееся разочарование, точно ни капельки не верит ее словам, ведь думать о том, что они тайно встречаются, ему куда приятней. – Я слышал, Ино собирает девичник, – произносит Наруто после того, как выпивает содержимое чашки и заказывает третью порцию рамена. И куда только в него влезает? Интересно, как ему удается вмещать расходы на рамен в свой бюджет? А ведь еще детей хочет! На какие шиши он будет их содержать? Сакура ничего не говорит вслух просто потому, что слишком устала на работе, чтобы лезть в чужие дела. – Да, в конце этой недели. Идем в онсэн провожать незамужнюю жизнь. – Одна ты из нашего выпуска осталась, – намекает Наруто с ухмылкой. Как же он порой бесит! – В нашем выпуске только я, Ино и Хината! Если бы нас было хотя бы человек десять, я бы задумалась о своем одиночестве, а пока мне и так замечательно. И если ты еще раз намекнешь мне на сам знаешь кого, я перестану с тобой разговаривать! Наруто хочет что-то добавить, но в этот момент вдруг отвлекается на что-то за ее спиной, меняется в лице, а потом широко улыбается и восклицает: – Саске! Сакура готова провалиться сквозь землю. Она не ожидала увидеть его так скоро – их второй прием должен состояться лишь послезавтра. Но она все же натягивает дежурную улыбку и здоровается с Саске, который выглядит как всегда недружелюбно, заказывает рамен с курицей и усаживается рядом с ней так, что чуть локоть в сторону – и она сможет его коснуться. – А мы как раз о тебе говорили! – восклицает Наруто. – Что именно? – спрашивает Саске так, будто на самом деле его ни капельки не волнует ответ на собственный же вопрос. – Сакура говорит, что ты к ней ходишь по медицинским причинам, о которых она не может мне рассказать. Это правда, а? О боги, да! Сакура полностью разделяет ту эмоцию, что отражается сейчас на лице Саске, но Наруто вновь включает режим дурачка (или интригана) и сверлит Саске взглядом все то время, пока он наконец не отвечает: – Да. Такой короткий ответ не устраивает Наруто, и он думает, что бы еще такого спросить, а Сакуре ужасно хочется хихикнуть, потому что эта ситуация начинает ее забавлять, но она сдерживается просто потому, что не хочет показывать Наруто, будто поощряет его настойчивость. На нее накатывает ностальгия, воспоминания о том, как здорово было, когда они втроем ходили на миссии. Когда им было двенадцать и в их жизнях не было ни Орочимару, ни войны, ни потерь. Теперь все иначе, и холодность Саске уже не так сильно ее трогает, а дурашливость Наруто – не так сильно бесит. Возможно, она хотела бы вернуться к тем беззаботным дням их детства. Жаль, что даже несмотря на то, что сейчас у них есть все шансы возвратиться к старому, те беззаботные дни им никогда не вернуть и не повторить. Она больше не та наивная и романтичная девочка, Наруто – не глупенький мальчик, не понимающий элементарных вещей, а Саске так вообще перестал что-либо чувствовать – даже раздражение от объятий Сакуры. Погруженная в собственные мысли, Сакура не замечает, как разговор Наруто и Саске (точнее, монолог Наруто) плавно перетекает к теме предстоящей свадьбы Ино и Сая. – Ты идешь на мальчишник Сая? Он обещает много еды! – Ты что, из-за еды туда идешь? – возмущается Сакура, а Саске тем временем коротко отвечает «нет». – Что? Почему? – спрашивают Сакура и Наруто одновременно. Сакура впрочем сразу же понимает, почему он отказывается. Наверное для нее было бы удивительней услышать, что он туда идет. Вечеринки никогда не были в сфере интересов Учихи Саске. – Тебя что, не пригласили? Не пригласили, да? Ох уж этот Сай! Я ему обязательно все выскажу! – Наруто как всегда несется вперед, даже не услышав ответа, и готов нести возмездие и причинять справедливость всему, до чего может дотянуться. Саске выглядит абсолютно спокойным, медленно ест свой рамен и терпеливо ждет, пока Наруто не замолчит, чтобы вставить свой кусок диалога: – Меня пригласили. Я просто не хочу идти. Никакие вопросы Наруто не заставляют Саске объясниться, почему же он вдруг не хочет идти, даже намеки на то, что вообще-то Сай их большой дружбан, бывший член седьмой команды и будет некрасиво, если Саске не придет. Сакура решает попробовать затронуть эту тему в их второй сеанс.

***

Саске сидит более расслаблено в кресле для пациентов, ранее казавшемся ему неудобным. Ноги плотно стоят на полу и не скрещиваются – все как она требует. – Ты выполнил домашнее задание? – спрашивает она, и он протягивает ей свиток с ответами на вопрос «как по твоему мнению человек может показать другому человеку свою любовь», и там ровно пять пунктов – необходимый минимум. Наверняка набросал за полчаса до начала приема. Ну, хоть что-то. – Ладно, читай список сам. Саске берет свиток в руки, делает небольшую паузу и наконец зачитывает: – Первый ответ: он проявляет заботу об этом человеке. Второй: он старается всегда быть рядом с этим человеком. Третий: он боится причинить ему боль. Четвертый: он часто касается его и обнимает. Пятый: он хочет, чтобы тот был счастлив. Кажется, Саске немного неуютно все это читать, может даже немного стыдно, и это хорошо – значит, это действительно нечто личное, раз он не так легко этим делится. – Ты сказал мне ранее, что не можешь испытывать любовь. Давай вернемся к первому пункту. Ты написал, что влюбленный человек проявляет заботу о человеке, которого любит. Скажи: ты способен проявлять заботу о ком-либо? – Я ведь говорил ранее, что готов заботиться о тебе, – произносит Саске чуть раздраженно. – Заботиться о Сакуре, – поправляет она. – Хорошо, – соглашается он. – Заботиться о Сакуре. – И каким образом для тебя проявляется эта забота? Что ты готов делать, чтобы показать свою заботу? Саске задумывается. – Не знаю. Делать то, что она хочет. – То есть она будет тебе приказывать, а ты – выполнять? Ты считаешь, в этом заключается забота? – Нет… то есть… – Саске запинается и некоторое время молчит, пытаясь подобрать слова. – Не приказывать. Если ей вдруг что-нибудь будет нужно, то я буду это делать. – А если тебе не понравится то, о чем она тебя попросит? – Например? – Например, если она запретит тебе общаться с Наруто. Или ходить на миссии, потому что это опасно. До каких пределов ты готов позволять ей решать, что тебе делать, и выполнять ее просьбы? – Она такого не попросит. – А если все-таки попросит? Ты готов на все? По нему видно, что нет. – Думаю, это можно будет с ней обсудить. – И если ты откажешься делать то, что ей хочется, значит, ты о ней не заботишься? А он точно откажется, ведь на все ее предыдущие мольбы, например, вернуться в Коноху, он отвечал отказом. Саске тоже прекрасно об этом знает, поэтому ни один, ни другая не озвучивают это – в этом все равно нет никакой необходимости. – Нет, я… – Саске теряет уверенность на глазах. Давно Сакура его таким не видела. – Я не знаю. – Хорошо, – решает Сакура. – Давай вернемся к твоим родителям. Они заботились друг о друге? – Да, конечно, – охотно отвечает он, не раздумывая. – А как это проявлялось? Что твой отец делал для матери? – Ну… – Саске задумывается, а потом начинает перечислять без запинки: – Отец всегда старался не задерживаться на работе, потому что знал, что она о нем волнуется. Помогал таскать пакеты с продуктами или делал что-нибудь по хозяйству, хоть это и не приветствовалось в клане, ведь мужчина должен делать мужскую работу, а женщина – женскую, но ему было все равно, что скажут об этом другие. Он старался оставлять ей лучшие куски еды, хотя она все лучшее старалась дать ему и нам с братом. – Саске замолчал, видимо, больше ничего не смог придумать. – Скажи, что из перечисленного ты мог бы делать для Сакуры? – Да все в общем-то. – А твой отец всегда делал то, о чем мать его просила? – Не помню, были ли моменты, когда она просила его о чем-то таком, что он бы не захотел делать. Но, думаю, если бы она попросила о чем-то, что ему не понравится, он бы не стал этого делать. – Значит, ты все-таки понимаешь, в чем на самом деле заключается забота? Что это не слепое выполнение чужих просьб. – Просьбы можно обсуждать. – Верно. Ты должен помнить о том, что в отношениях тоже имеешь право на заботу. И если просьба каким-то образом делает тебе неприятно, ты имеешь право ее не выполнять, а твой партнер, если он тоже заботится о тебе, должен это понять. – Да, я понимаю. – Хорошо, – подытоживает Сакура. – Второй пункт – он старается всегда быть рядом с этим человеком. Скажи, почему ты считаешь, что влюбленный человек хочет всегда быть рядом с тем, кого любит? – Потому что… ну… он хочет видеть его рядом с собой. Не знаю. Просто мне так кажется. – Ладно. Далее – он боится причинить ему боль. Боишься ли ты причинить боль Сакуре? Молчание. Сакура терпеливо ждет. – Думаю, да. – Причинял ли ты ей боль раньше? – Да. – Испытываешь ли ты стыд или какие-то другие эмоции, связанные с этим? – Да. – Что именно? Саске отвечает не сразу. – Я не делал этого специально. Просто… просто так получилось. Наши пути разошлись. Я не мог дать ей того, чего она хотела. – Как думаешь, сейчас ты бы смог причинить ей боль? Снова пауза. – Думаю, да. Но я этого не хочу. – То есть, ты боишься причинить ей боль? – Не то чтобы боюсь… просто не хочу, чтобы ей было больно. Сердце Сакуры непроизвольно ускоряет стук, и ей так приятно слышать его слова, что на мгновение она испытывает страстное желание подойти к нему и поцеловать. Сейчас ей почему-то кажется, что он точно ответит на поцелуй и не будет против. Но она вовремя себя останавливает и вновь бросает взгляд на свиток, пытаясь вспомнить, что же там идет четвертым пунктом. – Хорошо, далее… он часто касается и обнимает. Ты испытываешь желание прикасаться к Сакуре, обнимать ее? Сердце, остановись. Сейчас же. – Я ни к кому не испытываю такого желания, – деликатно отвечает Саске, не сводя с нее взгляда. Такое ощущение, что теперь он тут психотерапевт, а она – его пациентка, и он внимательно следит за ее реакцией. Кажется, только теперь он осознал, что может своими ответами давить на нее, и Сакура делает глубокий вдох и медленный выдох, пытаясь выбросить все эмоции касательно него из головы, иначе она пропала. – Пятый пункт: он хочет, чтобы любимый человек был счастлив. Ты желаешь счастья Сакуре? – Да. – Ты считаешь, ты можешь сделать ее счастливой? – Думаю, да. – А если она будет счастлива с кем-то другим, ты готов это принять? Кажется, Саске не так уж легко представить, будто Сакура может быть с кем-то другим. – Если таково ее решение – я ее отпущу. А ответ оказывается так прост – Саске оставит ее, если она найдет себе кого-нибудь. Если она будет с этим кем-то счастлива. Да где ж такого найти? – Хорошо. Мы только что прошлись по всем твоим пяти пунктам, каждый ты откомментировал, и проблема возникла только с четвертым пунктом – тебе не нравится прикасаться к другим людям. Но на остальные формы проявления любви ты все-таки способен. Скажи, а когда другие люди прикасаются к тебе, что ты чувствуешь? – Мне это не нравится. – В твоей семье были приняты объятия? Отец и мать обнимались при вас? Обнимали тебя или брата? Саске снова уходит в воспоминания, и Сакура дает ему возможность все хорошенько обдумать. – Ну, один раз я видел, как отец обнял маму, когда думал, что никто не видит. При нас они этого не делали. Отец никогда нас не обнимал, либо я просто не помню. Мама обнимала. Мысли о матери явно приятные – Саске чуть улыбается, вспоминая о ней. Жаль, что Сакура с ней не знакома. Наверное, она была хорошей женщиной, и если бы осталась жива, то смогла бы научить Саске любить. – Что ты чувствовал, когда мать тебя обнимала? – Это было… приятно. Я чувствовал себя в безопасности. А потом это чувство безопасности у него отняли. – Хорошо, давай выполним небольшое задание. Осмотри мой кабинет и найди в нем самое темное место, какое только сможешь. Можешь пройтись по комнате, если хочешь. Саске остается сидеть в кресле и принимается осматривать кабинет. Его взгляд проходится по рабочему столу, который на сей раз прибран: свитки и книги аккуратно лежат по стопкам, письменные принадлежности спрятаны в тумбочку, стул задвинут. Не найдя там ничего интересного, взгляд Саске перемещается дальше к умывальнику, потом к шкафу с раздвижными дверьми, чуть приоткрытыми – Сакура как раз убирала туда книги, когда пришел Саске и отвлек ее. После взгляд перемещается на кушетку, потом на Сакуру, далее на подоконник и снова возвращается к шкафу. – Там, – говорит он, кивком указывая на шкаф. – Внутри шкафа. – Можешь описать это место? – Там темно… пыльно… сухо. – Хорошо. Закрой глаза и сядь как тебе удобно, но не скрещивай руки и ноги. Представь, что ты внутри этого места. Саске закрывает глаза, откидывается на спинку кресла. Он совершенно расслаблен. – Что ты чувствуешь, находясь там? – Там довольно уютно. – Уютно? То есть тебе не хочется выйти оттуда? – Нет. – Почему? – Я чувствую себя в безопасности. Никто меня не трогает. – Тебя все устраивает в этом шкафу? – Я хочу захлопнуть створки – оттуда светит солнце, оно мне мешает. – Хорошо, сделай это. Что ты теперь чувствуешь? Саске некоторое время молчит. – Тут темно. Я чувствую… одиночество. – Тебе комфортно одному? – Нет. – Ты чувствуешь себя в безопасности? – Нет. Мне кажется… я заперт. И выхода нет. – А если вновь приоткроешь створки? Небольшая пауза и ответ: – Так лучше. – Ты все еще не хочешь выйти к свету? – Нет. Мне комфортно. – Хорошо, можешь открыть глаза. Саске открывает глаза. Он выглядит немного уставшим. – Саске-кун, ты знаешь в чем была цель этого задания? – Нет. – Хорошо, я поясню. Это называется «двойной самоанализ» – ты начинаешь ассоциировать некоторые видимые тобой вещи с тем, что творится в твоей душе. Темное место, что ты выбрал – это твои самые мрачные и потаенные мысли. Когда ты описываешь это место, то непроизвольно ассоциируешь его со своими мыслями. – Не понимаю. – Те эмоции, что ты описал, находясь в шкафу, это то, что ты испытываешь постоянно. Свет – это люди вокруг тебя, окружающий мир, а тьма – это одиночество, которое ты хочешь избежать. Ты не хочешь выходить к свету и в то же время не хочешь оставаться в полной темноте. Саске-кун, на самом деле ты просто боишься выйти на свет, выйти к людям, и в то же время ты не хочешь быть одинок. Почему ты не чувствовал себя в безопасности в темноте? – Потому что… мне казалось, что я заперт в этой темноте. Мне было неуютно в ней. – То есть тебе хотелось оставаться в шкафу, но при этом со светом? – Да. – Шкаф – это твоя психологическая защита, твое убежище, там ты прячешься, потому что боишься узнать, примут тебя люди или нет. – Мне плевать, примут они меня или нет. – Нет, не плевать, иначе бы ты не боялся выйти на свет. – Это просто глупый тест. – Он придуман людьми, которые разбираются в психологии. Разве ты сам не видишь, что избегаешь общество других людей? – Я никого не избегаю. – Но ведь ты отказался пойти на мальчишник к Саю? Почему? Саске замолкает. – Я пойду на мальчишник. – Саске-кун, я тебя не заставляю. Если ты не хочешь идти – не ходи. Но я хочу, чтобы ты понял причины этого нежелания. Благодаря этому ты сможешь лучше себя понять. – Там будет много людей. Я не знаю, о чем с ними говорить, и мне не интересно с ними разговаривать. И Сай мне не друг. Не понимаю, зачем он позвал меня. – Возможно, он считает тебя своим другом? – Я не знаю. Мы… просто ходим вместе на миссии. Он позвал меня из вежливости. – Хорошо. – Сакура дает себе секунду на то, чтобы снять некоторое раздражение, которое возникло из-за того, что Саске начал спорить. Это нормально, что он спорит. Он имеет право на свое мнение, и она не должна навязывать ему свое. – Давай поговорим об этом в следующий раз, ладно? Наше время почти вышло. Я хочу дать тебе два домашних задания. Первое: составь список из как минимум пяти пунктов того, чего ты боишься. Второе: представь, что тебя зовут на вечеринку. Кто угодно. Составь список тех, на чье приглашение ты бы ответил утвердительно. Через неделю мы обсудим результаты. Саске поднимается с кресла. Он совсем устал. – И да, – добавляет Сакура. – Если ты не хочешь идти на мальчишник к Саю, то не ходи. Ты имеешь на это право. Саске кивает.