Keep me sane

Сакура нервничает – давненько ее не приглашали к Хокаге, и, судя по тому, как был взволнован Паккун, передавший ей сообщение, дело это срочное и важное. В кабинете помимо Какаши находится еще и Саске. Он не выглядит довольным, когда на нее смотрит, возможно, даже почему-то злится. Какаши, напротив, кажется вполне дружелюбным. Она подходит к его столу и спрашивает, для чего ее позвали. – Так вышло, что ранее я сообщил тебе некоторые обстоятельства миссии, на которую отправлял Саске. Сакура смотрит на Саске и понимает, что его недовольство связано именно с этим, но что именно ему не нравится, до нее пока не доходит. Он ведь был в курсе, что она знает, и когда ему в этом призналась, его это не злило. Она никому не разбалтывала о том, что ей говорили, так в чем же дело? – Появились новые зацепки, и я хочу вновь направить Саске по следу, – продолжает Какаши, – но на этот раз нужно быть осторожнее, поэтому эта миссия будет для двоих, и раз уж ты посвящена в наш секрет, я хочу, чтобы именно ты присоединилась к этой миссии. – В этом нет необходимости, – не выдерживает Саске, и Сакура все понимает. Он не хочет, чтобы она шла вместе с ним. – Я прекрасно справлюсь в одиночку. Он никогда не берет ее с собой. – Место, куда вам предстоит отправиться… скажем так, шиноби там крайне редкие гости, поэтому очень важно уметь легко смешиваться с толпой и избегать ненужного внимания. Саске в одиночку слишком заметен, у него на лбу написано, что он шиноби. – Я отлично умею сливаться с толпой, – не соглашается Саске. – Если тебя раскроют, мы навсегда потеряем эту зацепку, – продолжает настаивать Какаши. – Мы не можем рисковать. Саске закатывает глаза, но на этот раз молчит. – Вы изобразите семейную пару. Миссия будет длительная, как минимум, несколько месяцев – вам понадобится время, чтобы втереться в доверие к местным жителям. – Несколько месяцев… – ужасается Сакура. – Но я нужна в больнице! – Я поговорил с Цунаде-сама, она уверена, что новое поколение врачей сумеет тебя заменить. Я выбрал тебя, потому что, насколько нам известно, в том селении не хватает медиков, и ты сможешь оказать им свои услуги, и это со временем тоже можно будет использовать. Единственное… как я уже сказал, шиноби там редкие гости, поэтому лечение чакрой придется исключить. Только лечение травами и припарками, придумай что-нибудь. У Сакуры голова разрывается от услышанного. Она сбита с толку и растеряна – она уже так отвыкла от миссий и командировок, что при мысли о том, что придется на несколько месяцев вырваться из привычной жизни и отправиться куда-то, где ей придется постоянно играть непривычную роль, становится только хуже. С другой стороны, она все это время будет рядом с Саске, причем в роли жены, и это поможет ей понять, действительно ли она хочет быть с ним по-настоящему. – Когда отправляемся? – Как можно скорее – будет хорошо, если вы отправитесь сегодня вечером. – Сегодня вечером! – сокрушается Сакура и смотрит на Саске, надеясь, что он ее поддержит, но он молчит, приняв капитуляцию. Она понимает, что если даже своенравный Саске не протестует, то и ей лучше не спорить. – Да, до этого селения неделя пути, и будет хорошо, если до места назначения вы пойдете пешком, как обычные люди, а не шиноби. С того момента, как вы покинете территорию Селения Листа, вы все время будете на виду. И еще нужно что-нибудь придумать с левой рукой Саске – ее отсутствие будет вызывать слишком много вопросов. – Но на создание новой руки уйдет минимум месяц! – вновь взрывается Сакура. Час от часу не легче – она теперь раздражена не меньше Саске, причем на него тоже немного злится – ведь она давно предлагала сразу покончить с этой рукой, но нет же, он все не соглашался на исцеление, так как это было частью его дурацкого пути искупления грехов. – На это нет времени – пусть использует бутафорскую руку. В бою она практически бесполезна, но там, куда вы направитесь, рука будет нужна лишь в мирных целях, и местные не заметят разницы. – Ясно, – подытоживает Сакура, чувствуя безысходность. Она может отказаться от миссии, если действительно этого захочет, но моральный долг шиноби не позволит ей этого сделать. – Расскажите подробности и цели миссии. – Разумеется, – кивает Какаши, откинувшись на спинку кресла. Свет из окна лучше освещает его лицо, и Сакура замечает глубокие морщины у глаз. Сенсей стареет, и тяжкая ноша главы селения не делает его моложе. Она уверена, что он прекрасно понимает, что ей это все не нравится, но у него тоже есть моральный долг, и он не может не отправить ее на эту миссию. – Появилась информация, что в этом селении живет носитель Шарингана. – Не может быть! – удивляется Сакура, вновь встретившись с Саске глазами. Он едва заметно кивает, словно подтверждает слова Какаши. До этого момента она была уверена, что единственные носители Шарингана находятся в этой комнате – последний из клана Учиха и человек, которому Шаринган был пересажен хирургически. – По нашим данным, этот человек имеет врожденный Шаринган, следовательно, он каким-то образом связан с кланом Учиха. Возможно, он помогал Мадаре в Третьей Мировой войне. Ваша цель – найти носителя Шарингана и допросить его. Спрашивать жителей напрямую об этом человеке нельзя – это лишь привлечет ненужное внимание, к тому же он наверняка будет прятаться, чтобы не выдать себя и свою принадлежность к шиноби, и если вдруг выяснится, что вы тоже шиноби, этим вы лишь его спугнете. Он сразу поймет, что шиноби в это селение пришли неспроста, будет знать, что вы его разыскиваете, и снова сбежит. Остальные подробности и ваша легенда для местных расписаны в этом свитке – запомните все наизусть и сожгите свиток до того, как покинете селение. Вам придется взять новые имена, на них уже арендован дом, вся основная информация там же, в свитке. Саске, тебе мы нашли работу, постарайся быть дружелюбней к местным и попытаться выяснить о них как можно больше, чтобы вычислить того, кто нам нужен. Сакура, как прибудешь, дай объявление в местной газете о том, что предоставляешь услуги травницы. Впрочем, вы двое – опытные шиноби, сами поймете, что нужно делать. Есть вопросы? – Нет, все понятно, – отвечает Сакура сухо. Они с Саске прощаются с Какаши и выходят из кабинета. Спускаясь вниз по лестнице, Сакура решает задать вопрос: – Почему ты был так против того, чтобы я шла? – Это может быть опасно. – Ну и что? Ты говорил, что я сильная. – Я не хочу тебя в это впутывать. – Ты снова это делаешь. Взваливаешь на себя ношу, которую мог бы разделить со мной. – Есть вещи, от которых мне хочется держать тебя подальше. – Есть вещи, от которых и я сама хочу держаться подальше, – вздыхает она, глядя ему в глаза. Там больше нет злости – Саске абсолютно спокоен, и она тоже успокаивается. – Но мне не так страшно, если мы будем вместе. Он кивает, и она улыбается.

***

Первые шаги за ворота селения даются ей нелегко. Где-то в глубине души она ощущает стойкий привкус дежавю – что-то подобное она уже испытывала, очень давно, почти полжизни назад. То же самое ощущение было в ту первую серьезную миссию в страну Волн, когда они сопровождали строителя мостов и еще не подозревали, насколько в действительности эта миссия окажется опасной. Сакуре хочется знать, что это – снова интуиция или в этот раз все будет хорошо? – Ты в порядке? – спрашивает Саске. Он одет в одежду обычного селянина, и это так необычно – видеть его без меча и с бутафорской рукой. Он разумеется нашел способ припрятать оружие так, чтобы его не было видно, но можно было легко применить в бою – у Сакуры под платьем селянки тоже спрятан небольшой арсенал, но догадаться об этом сможет лишь ну очень опытный шиноби, а в тех краях, куда они идут, шиноби нет. Кроме одного. – Я немного волнуюсь, – отвечает она на вопрос, и Саске, едва заметно кивнув, словно услышав именно то, что было нужно, идет вперед, а ей в этот момент так хочется взять его за руку. Она давно это заметила – Саске не очень-то любит проявлять чувства на публике, и даже несмотря на то, что сейчас они идут по лесу, а не по шумной улице, он все равно старается держать дистанцию. Он не хочет оставлять шанс быть замеченными даже скрытыми в листве охранниками селения. Ее это немного задевает, но она не торопит его – пусть пока привыкает. Главное, что когда они наедине, он свободнее проявляет свои чувства. Первую ночь они проводят в лесу – в том направлении, куда они идут, местность бедна на селения. Они ставят охранные ловушки вокруг места своего ночлега и не зажигают костер, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, так что на ужин приходится довольствоваться рисовыми пирожками и холодным чаем. Сакура просится сторожить первой, и Саске охотно ей уступает – нести вахту первым всегда легче, нежели сразу после пробуждения. Сон у нее ни в одном глазу – слишком отвыкла от ночевок в лесу и вряд ли уснет, поэтому ей легко нести свою службу. Судя по частоте дыхания, Саске тоже не спит. Она не знает, почему, но точно может сказать, что это не потому, что он не доверяет ей в плане охраны – она делала это кучу раз, и он знает, что она справится. Спрашивать его о чем-либо она не хочет – мало ли кого могут привлечь их разговоры. Она просто молча ждет, когда он все-таки уснет, и спустя примерно час он засыпает, и она жалеет, что луна не пробивается сквозь кроны деревьев, поэтому в этом лесном мраке ей не видно его лица. Едва небо начинает светлеть, она понимает, что пора меняться. Только теперь она понимает, что продрогла, хоть и сидела все это время в теплом одеяле. Руки и ноги едва двигаются, и она сосредотачивает чакру в районе сердца, чтобы разогнать кровь. Саске мгновенно просыпается, словно почуяв изменение в движении чакры в окружающем пространстве. Конечно же, он не мог ничего такого почувствовать, но инстинкты шиноби, наработанные годами тренировок, работают не хуже, чем чуйка дикого зверя. – Тебе не нужны никакие охранники, – шутит она. Он не отвечает. Не сказать, что в лесу стало светлей, но она видит сквозь мрак, как он потягивается и вылезает из спальника. – Лезь – я согрел, – предлагает он ей свое спальное место, и она охотно соглашается – ей все еще холодно, и она не прочь прилечь на согретое место. – Если следующей ночью снова будем ночевать в лесу, предлагаю за пару часов до ночлежки развести где-нибудь костер и набрать горячего чаю в термос, – говорит она несколько заторможено – челюсть тоже замерзла и двигается с трудом. – Да, можно, – соглашается он. Он всегда неразговорчив с утра – она давно это заметила. Все-таки остаются вещи, не изменившиеся в нем даже спустя столько лет. Не заметно, чтобы он хоть сколько-нибудь замерз. Сакура передает ему свое одеяло, залезает в спальник и чуть не стонет от удовольствия – как же там тепло и уютно и пахнет им. Она забывает о том, что не хотела спать – вместе с теплой негой на нее накатывается сонливость, и где-то сквозь сон она чувствует поцелуй на своем виске, но не знает, был ли он на самом деле или ей это приснилось. Когда она просыпается, солнце уже высоко, а Саске пытается сотворить завтрак из рисовой лепешки и вяленого мяса. Она умиляется этой картине – не помнит, чтобы Саске хоть раз за все их миссии озаботился приготовлением еды. Обычно он относился к еде так: если кто-то готовит, то он ест; если еды нет, он про нее даже не вспоминает. Возможно, дело было в том, что про еду никогда не забывал Наруто, поэтому Саске редко голодал и никогда не просил ее первым. – Ну как, выспалась? – спрашивает он, заметив, что она проснулась. Она кивает, просто чтобы он ни о чем не беспокоился, а на самом деле чувствует себя просто отвратительно. Они встречаются взглядом и смотрят друг другу в глаза где-то секунд десять, прежде чем Сакура сдается первой и отводит взгляд в сторону. Ей иногда кажется, что он пытается ее загипнотизировать. Или наложить гендзюцу, что более вероятно. Его взгляд такой пронизывающий, словно он может читать ее мысли и видеть насквозь, и раньше ей от этого становилось страшно. Она чувствовала себя жертвой, за которой наблюдает опасный хищник. Но сейчас все иначе, и взгляд его значительно мягче и теплей. Хотела бы она знать, о чем в такие минуты он думает, хотела бы читать его мысли и видеть насквозь. Солнце только-только пытается согреть остывшую землю, и Сакура чувствует себя слишком старой для всех этих ночевок в лесу (слышала бы ее Цунаде), спина болит от неудобного лежания на земле, а голова раскалывается от недосыпа, но она не жалуется и охотно принимает завтрак из рук Саске. Когда он передает ей еду, то совсем тихонько кончиками пальцев касается ладоней, словно поглаживает. Она не знает, правда ли это что-то значит или она просто себе это придумала, ей все еще тяжело распознавать некоторые сигналы его тела, его жесты. Ей не хочется есть, но она себя заставляет, понимая, что впереди длинный путь, и ей нужны силы, чтобы пройти его до конца. – Если верить карте, то нам стоит поспешить, и тогда к вечеру мы успеем добраться до небольшого города, где и заночуем. – Да, давай поспешим, – охотно соглашается она. Пусть работа и высасывала из нее соки, все равно мирное время сделало ее неженкой, и ей сейчас не стыдно. Ну вот ни капельки за это не стыдно. Простите, Ирука-сенсей, вы сделали все, что могли, в ее становлении шиноби, но теплый дом и мягкий футон совсем ее испортили. – Сакура, ты ведь знаешь, что нам необязательно сторожить друг друга – охранные ловушки нас разбудят, а если кто сумеет их пройти, я все равно почувствую опасность. Ты можешь спать всю ночь, если тебе тяжело, – предлагает Саске, но она качает головой. – Ну что ты, дело вовсе не в этом! – пытается отмахнуться она. – Ты ведь знаешь, я могу больше суток не спать, если нужно делать срочную операцию, для меня недостаток сна – уже норма жизни. Да и пренебрегать безопасностью тоже нехорошо – от этого зависит успех нашей миссии. Она улыбается, а он – нет. Он ей не верит. Сакура понимает, что сейчас, когда она столько про него знает и когда они так близки, она просто не может ему лгать. После всех сеансов это просто нечестно. – Не такой уж я и хороший шиноби, раз одна ночевка в лесу так сильно меня измотала, – бормочет она и усмехается. – Значит, будем стараться ночевать не в лесу, – говорит он, глядя в карту. – Постараюсь спланировать маршрут подходящим образом. – Это может увеличить время в пути. Не нужно, я привыкну. – Мне тоже некомфортно в лесу, – говорит он вдруг. Это ее удивляет. – Уверена, ты мог бы спать и на голой земле. – Дело не в этом, – отвечает он уклончиво. – Впрочем, неважно. Давай собираться – мы должны успеть дойти до селения, пока светло. Сакура не протестует и молча собирает вещи, но слова Саске не дают ей покоя. Она знает, что если начнет сейчас расспрашивать, он просто отмахнется – не то время, когда есть смысл пытаться подловить его на откровенности. Она решает подождать до вечера, а там, когда они дойдут и расслабятся, отдыхая после долгого пути, она все выяснит. Они идут целый день почти без остановок, и к тому моменту, как наконец достигают селения, Сакура едва чувствует ног. Они не успевают дойти до наступления темноты и пару часов еще идут в полумраке, и теперь свет фонарей непривычно слепит привыкшие к мраку глаза. В гостинице Саске берет одну комнату на двоих, и Сакура сначала было хочет возмутиться, но потом вспоминает, что будет подозрительно, если семейная пара, роль которых они играют, вдруг поселится в разных комнатах. – Как. Я. Хочу. В онсен, – ноет она. В этом селении горячих источников нет, остается довольствоваться лишь ванной, но и это вполне ее устраивает. После ванны снова хочется жить, и пока Саске моется, она с удовольствием наедается горячей едой, нисколько не желая думать о вреде питания на ночь, а ведь уже почти полночь. Сакуре не хочется вспоминать, что вставать завтра придется в семь утра, чтобы успеть к следующему селению. Она ждет, когда Саске вернется, чтобы расспросить его об утреннем разговоре. Она просыпается оттого, что луч света пробивается через окно и ложится прямо ей на лицо. Она открывает глаза и понимает, что лежит на футоне. Саске покоится рядом на почтительном расстоянии в пару дециметров, и Сакура уверена, что за ночь он не смел сдвинуться ни на миллиметр ближе. Когда они были моложе, во время ночевки на миссиях она ложилась с Саске по соседству и мечтала проснуться утром в обнимку, вроде как они случайно придвинулись друг к другу во сне и обнялись, но как бы она ни старалась ночью потихоньку к нему пододвигаться, утром он оказывался на том же расстоянии, что и вечером, словно отползал в обратном направлении, прознав о ее коварном плане. Она не помнит, как оказалась в футоне. Скорее всего, уснула сидя в кресле, пока ждала возвращение Саске из ванной. Длинный путь совсем ее измотал. Черт, она же так его ни о чем и не расспросила! Стараясь его не разбудить, она осторожно перекатывается на пол и направляется в ванную, чтобы привести себя в порядок. Если честно, у нее возникло желание подползти к Саске ближе и крепко его обнять – вряд ли бы он был против, – но она пересилила себя. За все время их путешествия он ни разу ее ни то что не поцеловал, даже не обнял, и Сакура сбита с толку. Они столько раз были наедине, что с ним не так в этот раз? Вся эта миссия пошла как-то не так. Не об этом она думала, когда в нее собиралась. Она выходит из ванной и видит, как Саске отжимается. Увидев ее, он останавливается, и она немного расстраивается – было бы интересно еще немного за ним понаблюдать. Он одет, поэтому Сакуре видны лишь его сильные руки, и, черт подери, как же ей нравятся мужчины с сильными точеными предплечьями. Она на секунду представляет, как лежит на спине, а он – сверху, его руки по обе стороны от нее, – и где-то внизу живота она чувствует, как наливается жар. Пусть он не может читать ее мысли. Пожалуйста. Он не должен знать, что она испытывает, когда глядит на его руки, смотрит ему в глаза и, особенно, когда он ее целует. – Ты вчера быстро уснула, – говорит он, направляясь в ее сторону, чтобы уйти в ванную. – Я не успел спросить, сильно ли ты против, если я лягу рядом. – Почему я должна быть против? – не понимает Сакура. Мог бы и ближе лечь, между прочим. – Тебе ведь это все не нравится, да? – спрашивает он вдруг, игнорируя ее вопрос. – Ты еще тогда у Какаши была раздражена. Я знаю, что тебе это все не нравится – ночевки в лесу, изматывающая дорога, разлука с друзьями и работой. Ты отвыкла от жизни шиноби, а из-за меня теперь тебе приходится терпеть все эти тяготы. Он требовательно ждет ее ответа, а она молчит. Что ей ответить? Да, все так. Ей это не нравится. И оттого, что Саске держит дистанцию, ей еще хуже. – Ты ненавидишь меня за все это? – задает он вопрос, вызывая у Сакуры удивление. – Нет, что ты! Это не так. – Я пойму, если ты скажешь мне правду. – Я говорю тебе правду! Я… – Она не может лгать, глядя в эти глаза. Сакура делает глубокий вдох и медленно выдыхает, пытаясь понять, что же на самом деле чувствует. – Хорошо, я злюсь на тебя. Но не из-за миссии, а потому что ты за все это время ни разу меня даже не обнял! Я понимаю, что тебе не нравится это делать на публике, я этого и не требую. Но тут-то мы одни! Что успело измениться между нами за эти дни? – Я делал это, потому что думал, что ты злишься из-за миссии, и не хотел разозлить тебя еще больше. – Но у тебя это получилось. Саске снова молча смотрит на нее, а потом наконец отвечает. – Прости. Он подходит к ней, щелкает по лбу, а потом наклоняется и целует.