Keep me sane

Сакура просыпается от того, что кто-то гладит ее по руке. Она сонно поднимает голову и видит Саске, он сидит на футоне рядом с ней, его лицо спокойное и умиротворенное. Когда накануне он ушел, ей казалось, что он был очень зол, но сейчас этого не видно. Остатки сна тут же ее покидают, и она садится, готовясь сообщить Саске о беременности, но он начинает говорить первым. – Извини. Я понимаю, что ты хочешь от меня большей близости, но я не привык к этому. Я делаю максимум того, что могу. Иногда мне хочется прикасаться к тебе, а иногда мне нужно, чтобы меня никто не трогал. Когда я был с Орочимару, ко мне постоянно прикасались его врачи, да и сам он делал попытки… я уже говорил тебе об этом. Я не уверен, что смогу это побороть. Но я не хочу терять тебя из-за этого. Может быть ты сможешь как-то примириться с этим? Сакуру удивляют его слова, она от него такого не ожидала. Его слова справедливы, и ей даже немного стыдно за то, как она отреагировала на его нежелание постоянно ее обнимать накануне. В этот момент она смотрит на него и понимает – так будет всегда, он всегда будет таким – отстраненным и холодным – и лишь иногда, в редкие моменты, он будет таким, каким ей хочется. Почему-то сейчас, когда он сказал ей это вместо того, чтобы обещать быть внимательнее, как обычно делал, она понимает, что готова принять его таким. Он никогда не будет тискать и обожать ее так, как это делает Наруто с Хинатой. Но так ли ей это важно? Саске ждет от нее ответа, и она кивает, а потом рассказывает о беременности. Ей казалось, что она уже видела счастливого Саске – в тот вечер, когда они впервые поцеловались, но в этот раз все иначе, он сначала переспрашивает, не шутит ли она, а потом улыбается и, забыв про нелюбовь объятий, обхватывает ее руками и прижимает к себе. – Нам нужно пожениться, – твердо говорит Саске, выпуская ее из рук спустя некоторое время. – Но по легенде мы уже женаты. – Нет, не здесь. Поженимся, как вернемся в Коноху. – Но когда это будет? Оба знают ответ и молчат – их миссия может закончиться завтра, а может – через несколько лет. – Я знаю, что можно просто отправить прошение к Хокаге… написать заявление от нашего имени и подписать. Нас зарегистрируют удаленно, – предлагает Сакура, вспоминая, какой красивой была свадьба Ино. Свадьба, которой у нее не будет. – Но это ведь не то, чего ты хочешь? – спрашивает Саске, словно понимая, что ее расстраивает. – Да, хотелось бы отпраздновать… с другой стороны, у меня нет богатого клана за спиной, как у Ино, готового все оплатить, так что оно и к лучшему – сэкономим, – шутит она, но все равно чувствует ком в горле. У них не будет даже свадебного фото. Когда приходит письмо от Хокаге с сообщением о том, что их брак зарегистрирован, они с Саске устраивают небольшое празднование. К этому моменту Сакуре уже становится не так важно, была ли у нее роскошная свадьба и отдых у моря в медовый месяц, как у Ино, или нет. Саске становится чуточку теплее, словно раньше ему мешали ее молчаливые упреки, а может он просто доволен новой ролью будущего отца. Беременность проходит легко и спокойно, и сообщение о том, что Хината родила мальчика, которого они с Наруто назвали Боруто, Сакура встречает с радостью. Цунаде выиграла в их споре и позже пишет в своем письме: «Я хотела, чтобы моим желанием было дать Саске шанс, но ты уже это сделала. Просто будь счастлива и никогда не отказывайся от любви. Так что теперь мое желание такое: привези какой-нибудь местной выпивки – я ведь так долго не пила!» А вот у Шина и его отца дела идут все хуже. Сакура делает отвар крепче и крепче, но это не помогает – болезнь прогрессирует так быстро, что становится очевидно – конец близок. Отец Шина умирает, когда Сакура находится на девятом месяце беременности. Они с Саске идут к дому Шина, чтобы помочь с похоронами. Там уже собрались люди – коллеги Шина и Саске по кузнеце, несколько селянок, которым Шин помогал. Тело готовят к кремации, повсюду пахнет благовониями, но они не могут перебить тошнотный запах гниющей плоти – болезнь дошла до весьма неприятной финальной точки. – Где Шин? – спрашивает Саске у одного из мужчин. Судя по черноте, въевшейся в его руки, и тонким дырочкам на одежде – у Саске такие же из-за искр огня в плавильне – Сакура понимает, что тот тоже работает в кузнице. – На улице. Они с Сакурой выходят наружу искать Шина. Сакура этому только рада – ей тяжело в душном помещении, со дня на день она должна родить. Живот ограничивает движения, но она уже привыкла к нему и не отстает от Саске ни на шаг. Они находят Шина у леса, он сидит спиной к дому в тишине. – Шин, – обращается к нему Саске. В ответ тут же раздается раздраженное: – Не надо меня жалеть, я в порядке. Судя по всхлипываниям, он вовсе не в порядке, и Саске подходит ближе. – Не переживай, деревня не оставит тебя, все тебя любят, – говорит Сакура, пытаясь подбодрить, но понимает, насколько сухими и беспомощными звучат ее слова. «Тоже мне психолог, даже нормально поддержать не могу», – думает она. – Мне плевать на деревню. Я доверился вам… – Шин поворачивается, и Саске с Сакурой замирают, пораженные увиденным. В глазах Шина Шаринган! – Вы сказали, что поможете отцу, а он умер! Я знаю, кто ты, – обращается он вдруг к Саске. – Тот, чьей частью я являюсь, давно наблюдал за твоим кланом. У тебя тоже есть эти глаза. Я вспомнил. Я все вспомнил! Шин разворачивается и мчится куда-то вглубь леса. Сакура, забыв про беременность, срывается с места и бежит за ним, Саске следует за ними. Шин карабкается по деревьям и двигается с их помощью, словно ниндзя, и не понятно, знал ли он, что мог так, или научился только что. Его глаза не давали покоя – неужели горечь от потери отца пробудила Шаринган? Неужели Шин – Учиха? – Сакура, возвращайся домой, я его догоню, – говорит Саске, намекая на ее положение, но Сакура чувствует в себе силы продолжать гонку. Адреналин зашкаливает, и это дает ей энергию. Саске пытается дотянуться с помощью Сусаноо, но у него не выходит – расстояние между ними и Шином только возрастает, и Сакура не понимает, как ему это удается. Их гонка длится несколько часов, они уходят куда-то далеко прочь от деревни, и какой бы сильной куноичи она ни была, Сакура начинает чувствовать усталость, да и Саске тоже – за это время он перепробовал весь арсенал своих пространственно-временных ниндзюцу и даже призвал на помощь змей, но Шин мастерски от всего этого уворачивался – Шаринган явно ему помогает. Сакура не понимает, куда же он мчится, но вскоре Шин вдруг останавливается и обращается к кому-то: – Ну наконец-то! Вытащи меня отсюда! Ни Саске, ни Сакура ничего не могут поделать – лишь наблюдать, как Шин исчезает во внезапно появившейся спиральной воронке. Секунда – и его нет. – Да чтоб тебя! – рычит Саске, кидая камень в место, где несколько мгновений назад исчезла воронка. – Часы погони коту под хвост! Сакура ставит ладони на колени и тяжело дышит. Сейчас ее согласие на эту гонку кажется ей безумием. Она согласилась, потому что хотела увидеть сама, что ждет их в конце этого пути. Еще один носитель Шарингана! Это просто невероятно. Она не знает, о чем думает Саске в этот момент, возможно, о том же, о чем и она сама – может ли Шин быть родственником Саске? Вдруг он тоже из клана Учиха? Они знали, что могут встретить носителя Шарингана – их именно за этим и посылали в эту миссию, но одно дело – просто догадки, а другое – увидеть своими глазами. – Тут чьи-то следы, – говорит Саске, осматривавший место, где была воронка. – Мелкие, как у животного, но существо ходило на двух ногах, а не на четырех. Но Сакура едва его слышит. Она чувствует влагу между ног и для надежности проводит там рукой. Какая же она дура, зачем надо было так рисковать? Почему именно сегодня? – Что с тобой? – замечает вдруг Саске ее испуганное лицо. – Что-то с ребенком? – Кажется, воды отходят, – отвечает она, прислушиваясь к своему телу и надеясь, что ей просто показалось. Но влага на пальцах не лжет. – Ты уже рожаешь? – спрашивает Саске, и теперь он так же испуган, как и она. – Пока нет, это только передние воды, но я могу родить в скором времени. Сакура понятия не имеет, где они находятся, деревня осталась в нескольких часах пути где-то позади, у нее с собой нет никаких медицинских инструментов, даже тряпки, чтобы обернуть ребенка, когда тот родится. – Как чувствовал, что дорога приведет меня назад к ублюдку, – говорит Саске, поднимая Сакуру на руки. – Но ближе селений нет. Держись, дорога займет около часа. Саске мчится со всех ног, несмотря на усталость после недавней погони, и Сакура концентрирует чакру в районе живота, стараясь задержать момент наступления схваток. Она едва замечает, как они наконец добираются до нужного места. Впереди виднеются невысокие строения, Саске направляется к трехэтажной белоснежной башне. Путь им преграждают неожиданно появившиеся шиноби. Их налобных повязок не видно, и Сакура думает, что это просто разбойники, но, узнав Саске, те отступают и дают им пройти. – Только не говори мне, что это еще одно убежище Орочимару. – Их гораздо больше, чем ты думаешь. Но Орочимару здесь нет. Зато должна быть она. «Она?» – думает Сакура, и перед мысленным взором тут же появляется Карин. Ее ранит то, что из всех возможных вариантов Саске подумал именно о ней. Саске несет ее куда-то вглубь башни, поднимается на второй этаж, и именно там они находят Карин. Она выглядит сногсшибательно, и Сакура не может не ревновать, зная, что когда-то Саске видел Карин голой, целовал ее губы и входил в ее тело. – Смотрите-ка кто нас навестил, – произносит Карин сладким голосом, поправляя очки. – Когда некоторое время назад я почувствовала твою чакру, сперва даже не поверила, решила, что просто пробегаешь мимо. Кроме нее в помещении еще несколько человек, но все они заняты своими делами и быстро теряют к вошедшим интерес. Карин переводит взгляд на Сакуру, и кажется, будто она рада их встрече примерно так же, как Сакура. – Она ранена? – Она рожает, – коротко и раздраженно поясняет Саске, опуская Сакуру на ноги. – Не могла бы ты помочь? – Почему здесь, а не в Конохе? – продолжает допрос Карин, но расталкивает двух ближайших к ней женщин и кивает в сторону Сакуры. Те отводят ее в соседнюю комнату, внутри все выглядит как больничная палата. Сквозь приоткрытую дверь Сакура слышит продолжение разговора Саске и Карин. – Потому что мы на миссии. – Самое место для беременных. – Она не была беременна, когда нас отправили в эту миссию. – Так это твой ребенок? – Ну конечно мой! В голосе Карин Сакуре слышится ревность, а может быть ей хочется, чтобы Карин ревновала. В этот момент отходят задние воды, и она чувствует слабые потуги первых схваток. Женщины помогают ей лечь на кушетку и снять одежду – платье Сакуры все в пыли и намокло от пота, и ее переодевают в чистую ночнушку. Удивительно, но Сакура не паникует. Внутренне она спокойна и уверена в том, что все пройдет хорошо. На самом деле она могла бы принять роды сама у себя, но лучше сделать это здесь – тут чисто и есть помощь. – Нет, жди здесь, – слышится голос Карин. – И не смотри так на меня – внутри должно быть стерильно. – Она входит в комнату и закрывает за собой дверь. – Как она? – Все в норме, – коротко отвечает одна из женщин. – Хорошо. Тогда ждем. Проходит около часа, прежде чем начинаются сами роды. Их принимает Карин. Сакура замечает профессионализм и слаженность движений, словно Карин делает это каждый день. Сакура стойко терпит боль и выполняет все команды, она ужасно устала и покрылась потом от напряжения, и когда все заканчивается, выдыхает от облегчения. – Это девочка, – говорит Карин, поднимая крохотный кричащий комочек, покрытый кровью и слизью. Ее помощницы помогают разрезать пуповину и делают наружный массаж, чтобы убрать из матки сгустки крови. – Смотри. Карин подносит девочку к Сакуре, и та смотрит на сморщившееся раскрасневшееся личико, с трудом осознавая, что теперь это ее дочь. Некоторое время она смотрит на нее и что-то шепчет, не разбирая собственных слов, пытаясь успокоить, пока Карин не отходит и не передает ребенка помощницам. – Помойте ее. Одна из помощниц забирает ребенка, а вторая все время следит за состоянием Сакуры на случай, если вдруг пойдет кровотечение или случится что-нибудь еще. Карин приводит себя в порядок, а потом выходит из комнаты – сообщить Саске радостную новость. Сакура так устала, что не в силах держать глаза открытыми. Она проваливается в сон. Когда она вновь просыпается, Карин вновь у ее кровати и раздает указания. Сакура зашита и подмыта, ее дочери не видно, но Карин успокаивает – та с отцом. – Саске назвал ее Сарада, – продолжает Карин. – Я сохранила у себя кусочек ее пуповины на удачу, надеюсь, ты не против. Сакура не против. И назвать дочь Сарадой была ее идея, а не Саске, но сил на споры у нее нет. Возможно, она чувствовала бы себя лучше, если бы не многочасовая погоня за Шином. Мысль о нем с болью отзывается у нее где-то в сердце. Они не смогли его поймать, она не смогла его защитить. Кого он звал тогда, прежде чем исчезнуть? Кто создал ту воронку? Столько вопросов – даже больше, чем в начале миссии. – И все-таки ты удивительная, – ловит Сакура краем уха. Она отвлеклась от болтовни Карин на свои мысли и теперь вдруг снова обратила на ее слова внимание. – Что? – Как ты смогла влюбить в себя Учиху Саске? Скажи мне кто об этом – в жизни бы не поверила, но я видела это своими глазами. Суйгецу будет в шоке, когда я ему об этом расскажу. – Он не влюблен в меня, – устало отрицает Сакура, но слышать слова Карин ей до одури приятно. – Еще как влюблен. Я и не думала, что он может быть таким заботливым, так возится с дочкой, тоже мне папаша. И о тебе беспокоился, все порывался войти – но никаких грязных Учих я в своем чистом кабинете не потерплю, пусть хоть спасибо скажет, что я позволила ему взять в руки ребенка, и то после того, как он тщательно помыл руки. Сакура улыбается – фантазия рисует ей уморительные картинки, а Карин вдруг перестает быть неприятной. На самом деле она забавна в своей легкой сварливости, а еще Сакуре кажется, что у Карин нет сильных чувств к Саске. Может, Сакура зря ревнует? А может это просто гормоны? В любом случае Карин помогла им, и Сакура благодарна ей за это. Когда Карин уходит, Саске все-таки входит в комнату, держа Сараду в руках. Малышка спит. Из-под пеленки пробивается мокрая жиденькая прядка волос, и уже по ней видно, что девочка цветом волос пойдет в Учих. – Что будем делать? – спрашивает Сакура, когда он садится на кровать, передавая сверток с ребенком ей в руки. – Вернемся в Коноху. Шин ушел, поэтому возвращаться в деревню нет смысла. Я отправил донесение со змеями, Хокаге пошлет туда чистильщиков, они заберут наши личные вещи. Сакура кивает, соглашаясь с тем, что это наиболее правильное решение. С миссиями для нее теперь покончено – нужно растить дочь. Саске будет ходить на миссии без нее. Они недолго пользуются гостеприимством Карин – уже на следующий день отбывают в Коноху, удостоверившись, что Сакура сумеет перенести этот путь. Подруги целый день торчат у нее дома, умиляясь Сараде и помогая по хозяйству, даже Цунаде пару раз заходила, но ей заботы о детях явно в тягость. Выпивку из деревни Сакура ей прихватить не успела, так что учительница осталась без подарка и коварно придумывала желание на замену. Спустя несколько месяцев после их возвращения собирается совещание, в ходе которого становится понятно – их миссия была лишь началом, Саске придется отправится в долгую миссию на поиски Шина, но на этот раз одному. Когда он вернется – неизвестно. Сакура прощается с ним, снова вздыхая о том, что ей придется ждать его, пока он где-то далеко. Он говорит, что делает это ради них с Сарадой, ради их будущего, но это не отменяет того, что вся ее жизнь – это ожидание возвращения Учихи Саске обратно домой. Его миссия занимает целых двенадцать лет, в течение этого времени он возвращается в Коноху всего несколько раз, и последний раз – когда Сарада еще маленькая и вряд ли успевает его запомнить. Пока он далеко, она растет и поступает в Академию шиноби. Когда тайна Шина наконец раскрывается, Саске возвращается домой – не навсегда, ведь у шиноби всегда есть работа, но теперь его миссии не длятся так долго. У Сарады уже проявился Шаринган, и Саске твердит, что пришло время научить ее огненным техникам клана Учиха, как его самого учил отец. Он хочет больше времени проводить с семьей. Сакура рада этому, потому что устала тянуть все самой, только теперь она понимает, как же ей его не хватало. Спустя двенадцать лет Сакура определенно точно может сказать, что Саске умеет любить, но есть вещи, которые не изменить. Он все еще не любит частые прикосновения и сдерживает свои чувства к Сакуре в присутствии Сарады, как это делали его родители, но с удовольствием обнимает дочь, ведь именно этому его успела научить мать. Покидая Коноху вновь, он щелкает Сараду по лбу, потому что для Саске это не просто жест – это то проявление любви, которое кажется ему нормальным. Этому его научил Итачи. Саске ухмыляется – заметил, что Сакура тоже рассчитывает на прощальный щелчок по лбу и надувает губы, когда он этого не делает – не готов делать это при дочери, слишком интимно. Они с Сакурой встречаются взглядами, и она тоже слегка ухмыляется, прекрасно понимая, почему Саске так поступает. Иногда она думает о том, что все могло быть иначе. Она могла бы не проводить психотерапию для Саске, не отправляться с ним в миссию, не строить с ним семью, не рожать от него Сараду. Какой была бы ее жизнь, повернись все иначе? Возможно, у нее была бы нормальная свадьба, она видела бы мужа каждый день, ей не пришлось бы объяснять детям, где их отец. Но после всех обдумываний она понимает – нет, она довольна тем, что имеет. Все пошло не так, как она хотела, но в итоге она пришла именно туда, где ей хотелось быть.