Граница

      С последней встречи френийского генерала и тиашше прошла почти неделя, когда события вновь завертелись с ужасающей скоростью. Даннана прямо-таки подбросило в его рабочем кресле от шокирующей новости: на ланийского жреца только что состоялось неудавшееся покушение. Грей, не слушая остальную часть отчёта, стрелой бросился в комнаты Сенрана, на ходу бросив помощнику, чтобы неудавшегося убийцу охраняли как зеницу ока. Успокоился Даннан только тогда, когда увидел мага Земли живым и здоровым, правда слегка бледным. Видимо, тот разволновался после всего пережитого.       Альфа тут же схватил слабо трепыхнувшуюся жертву в охапку и несколько минут не отпускал, наслаждаясь чужим тихим дыханием и размеренным стуком сердца. Следом мужчина практически вытряс из беты подробности произошедшего. Нет, френиец знал, что против Сенрана ни один дурак не выстоит, тем более тот, что в качестве оружия выберет нож. Против арбалетного болта из-за угла жрец бы ещё не смог что-то противопоставить, но неумелый удар отбил с лёгкостью и скрутил ошарашенного такой реакцией своего неудавшегося убийцу.       — Как же ты меня напугал… — только и выдохнул альфа, выпуская добычу из рук. — Приставлю охрану. И не пытайся спорить!       Бета только плечами пожал в ответ. Конечно, если пострадает жрец, бывшие кочевники разбираться не будут, сразу же пойдут вырезать тех, кто хоть косвенно виноват в его гибели или увечье. Для ланийцев такие как Сенран были почти равны богам. Порой, особо верующие едва ли не молились на жрецов, чьи силы помогали бывшему народу снежных степей. Так что очередной виток войны не был никому нужен.       Запустив пальцы в свои волосы, Даннан покачал головой и отошёл от ланийца, без разрешения садясь в кресло у письменного стола. Сенран даже бровью не повел, прекрасно понимая, что этот альфа никогда не разбрасывался поклонами и прочими уважительными вещами, с которыми было принято обращаться к жрецу управляющего кристалла. Френиец, что с него взять. Бета и большие неуважительные вещи этому типу спускал, не в первый раз.       Оправив рукава одеяния, Сенран осторожно глянул на успокоившегося генерала. Тот хоть и был мрачным, но держал себя в руках. Понятное дело, что переживал о военной обстановке. По мнению жреца, конечно же.       — Генерал… — начал бета и, собравшись с духом, продолжил. — Я хотел бы попросить вас об услуге.       — Хм? — альфа поднял взгляд на жреца, но кивнул, показывая, что готов выслушать просьбу.       — Мне нужно поговорить с тем, кто на меня напал. Однако мои помощники не должны об этом знать. Я планировал переодеться под френийца, но я не знаю, куда вы определили… В общем, мне нужна ваша помощь.       Это было что-то новое. Просьба жреца поставила Даннана в тупик на пару минут. Впрочем, выйдя из ступора, альфа сухо кивнул и встал, показывая, что просьбу он выполнит. Дождавшись этого негласного сигнала, жрец, глубоко вдохнув, скрылся за ширмой, чтобы привести себя в порядок, оставив генерала в ожидании.       Сборы беты не заняли много времени, так что вскоре он вернулся, застёгивая на шее брошь длинного плаща. Дан с удовольствием признал, что френийская одежда Сенрану была к лицу: выгодно выделялась ладная фигурка, да и в целом было на что посмотреть. Тряпки ланийцев начали раздражать намного сильнее. Еще бы! Скрывать такую красоту!       Нехитрую просьбу Даннан выполнил даже с неким удовольствием. По пути в казематы, где держали неудавшегося убийцу, генерал пару раз деликатно придерживал своего попутчика за талию, когда мимо проходил очередной патруль. Лицо беты было скрыто глубоким капюшоном, да и вообще его было не узнать. Так что френиец уже предвкушал волну слухов о том, что генерал наконец-то нашел себе постельную грелку и втайне вёл её куда нужно. Впрочем, слухи среди вояк, запертых в крепости, мало волновали Грея, у которого на его спутника были весьма долгоиграющие планы.       Пленником оказался омега, немного старше Сенрана, который, увидев жреца, резко побледнел и упал тому в ноги. Даннан же, по тихой просьбе ланийца уславший охрану отдохнуть на некоторое время, хотел было вмешаться, но жрец только качнул головой и без страха зашёл в камеру. Ланийцы сразу перешли на их язык, так что в сбивчивой стрекотне провинившегося омеги Грей ничего не понял, но поведение беты удивило: Сенран, вопреки ожиданиям, поднял омегу с пола и усадил на почти разваливавшуюся от времени кровать. Сел рядом, не побрезговал, и явно попросил объясниться.       Вскоре омега рыдал, буквально повиснув на жреце, а тот несколько неумело пытался того успокоить, поглаживая по волосам и спине. Говорили они не особо долго, больше времени ушло на слезы омеги и его истерику. Впрочем, когда наконец Сенран встал, потянув собеседника за собой, он только погладил омегу по волосам, что-то тихо сказав, и коснулся губами чужого лба. По щекам пленника снова потекли слёзы, но жрец качнул головой, вытирая их, и на несколько секунд прижал омегу к себе, давая ощутить поддержку.       Весь обратный путь бета молчал, лишь на пороге своих комнат он повернулся к генералу, поймал его взгляд и кивнул, благодаря за помощь. Грей не стал вдаваться в подробности, решив дать время ланийцу обдумать всё произошедшее. И зря. Ведь на следующее утро в крепости проводилась казнь.       Оланд, видя недоумение на лице генерала Грея, тут же всё разъяснил, разложив новую информацию по полкам. Оказалось, что любая попытка причинить вред жрецу, пусть даже начинающему свой путь, приравнивалась к измене. Того, кто осмеливался на такой шаг, убивали, причём, весьма показательно. Разрывали на части, привязав за руки и за ноги к животным, которые разбегались в разные стороны. Сжигали, четвертовали… но одно было неизменно — жертва умирала в муках. И исключений никогда не было. До этого дня.       Провинившийся омега вышел на эшафот без сопровождения, покорно подходя к палачу. Да и куда ему было бежать от смерти? Свой выбор он уже сделал, когда попытался нанести вред тиашше. Жрец со свитой стояли неподалёку, ожидая окончания казни. Сенран в качестве наказания выбрал отсечение головы — самый быстрый и безболезненный способ, чем немало удивил дипломата. Впрочем, кто он был такой, чтобы спорить со жрецом кристалла?       Всё действо длилось недолго — палач прекрасно знал своё дело. И всё это время Грей, не отрываясь, смотрел на Сенрана. Тот снова был закутан в свои многослойные тряпки, и являл собой непоколебимую уверенность и силу со своей гордо выпрямленной спиной. Стоило только палачу завершить свою задачу, как жрец сделал какой-то жест рукой и развернулся, уходя с крепостной площади. Воины ланийцев, тем временем, развернули тёмную ткань и уложили в неё тело, а за воротами крепости, уже сооружали погребальный костер. Оланд и тут пришел в замешательство, сказав, что провинившегося омегу собираются хоронить по всем правилам, будто бы он погиб в бою, а не умер за преступление.       Но Грея не особо волновала трескотня дипломата. Разобравшись со своими делами, а именно скинув их все на своего помощника, альфа направился к жрецу, желая выяснить все подробности произошедшего. Помощники тиашше даже не пытались мешать гостю, только с поклонами открыли двери, пропуская мужчину в святая святых. Даннан коротко кивнул им и зашёл в комнату жреца, сейчас как никогда походившую на келью.       Первым делом Грей на что-то наступил и, поскользнувшись, едва не упал. Оказалось, что на пол был небрежно сброшен покров, который всё время казни находился на голове жреца. Сам бета стоял у окна, обхватив себя руками так, что и без того бледные пальцы побелели до синевы. Удивлённо моргнув, альфа сделал пару неуверенных шагов, как вдруг жрец сам развернулся к нему и, в одно мгновение оказавшись рядом, вцепился в мундир генерала и, уткнувшись лицом в чужую грудь, горько разрыдался.       В первое мгновение френиец опешил, не ожидав такой реакции и совершенно не зная, что ему делать. Генерал Грей впервые оказался в такой ситуации — показательные слёзные истерики бывшего жениха и рядом не стояли. Сенрану было настолько больно, что он не мог и слова сказать, просто плакал, ища защиты от действительности в чужих руках. И он её нашёл: Даннан прижал бету к себе крепче и размеренно гладил по волосам, пока тот не успокоился, перестав сотрясаться от рыданий. Вызнать подробности получилось нескоро.       — У нас весьма… жёсткие законы, — начал Сенран, когда успокоился окончательно. Грей усадил жреца в кресло и укутал в покрывало, которое стащил с кровати, а сам сел на ковер рядом. — Лайн знал на что шёл с самого начала, он лишь жертва… Харзары не раз совершали набеги на наши племена… После одного из них Лайн оказался на сносях. У него прекрасные дети. Близнецы. Альфа и омега, все в него, не взяли ничего от ублюдка-отца. Но… самое страшное, что он стал заложником обстоятельств… Отец детей имеет право отобрать потомство, это древние традиции. Лайн никогда не хотел их отдавать, и потому ему назначили цену. Он знал… последствия.       Бета замолчал, смотря в никуда, и Даннан молча сжал тонкие пальцы, поддерживая и помогая взять себя в руки и выговориться. Жрец прикрыл глаза и, вздохнув, продолжил рассказ.       — Я сделал всё, что мог… я пытался найти выход из ситуации, куда Лайн сам себя загнал… Ну почему именно сейчас… Я пытался, пытался его спасти… — Сенран с очередным вздохом закрыл лицо руками. — Но даже я не могу переписывать наши законы… Единственное, что у меня вышло — облегчить его страдания. Он ушёл без боли.       — Понимаю, — отозвался Грей. — А что будет с детьми бедолаги? Отдадут кому-то?       — Я присмотрю за ними.       — На расстоянии? — тут же усомнился генерал.       — Почему? — бета отнял руки от лица и посмотрел в глаза альфе. — Я приму над ними опеку, чтобы воспитать достойными детьми нашего народа. Их привезут из поселения через несколько дней.       — Ого! Значит, ты у нас скоро станешь папочкой? — вдруг развеселился Даннан, наблюдая озадаченное выражение на лице ланийского жреца.       Видимо, с такой точки зрения этот вопрос Сенран даже не рассматривал.