Апрель для Тики

      Время шло неумолимо долго. Снаружи то и дело слышался грохот заваливающихся зданий и колоннад, от которых оставались лишь пыль и обломки. Огромная арка парка, после очередного толчка из-под земли, покосилась, на мгновение задержалась в таком положении и – упала, захватив с собой пару колонн, одна из которых разбилась напротив одного из многочисленных домика, в окне которого виднелась тень девушки.       Дом затрясло, и стоящая у окна Эйприл, не сдержав равновесия, упала.       - Здесь становится опасно, - проговорила она, быстро поднимаясь и отбегая к кровати. Почувствовался ещё один толчок. С настенного шкафчика посыпалась посуда, с тумбочки свалилась лампа. Брюнетка в смятении стояла посреди комнатки и соображала. Несомненно, нужно было бежать, пока не стало поздно, ведь дом в любую секунду могла постичь участь остальных строений Ковчега, но кое-что сдерживало Дэвис.       - Где же ты пропадаешь, Тики? – прошептала англичанка и поглядела на дверь. Около получаса назад Микк вышел в неё, но… так и не вернулся. Даже Роад, которую Тики хотел послать к Эйприл, не появилась. А время шло, Ковчег рушился.       Очередной грохот рушащегося строения расшатал в девушке дремавший страх. Надежда на спасение угасала, как огонёк свечи, отчаяние заменяло его.       «Девчонка, не поддавайся панике. Будь спокойна, никто про тебя не забыл. Ты делаешь только хуже себе, думая о плохом», - холодно произнёс голос в голове Эйприл.       - Пятнадцатый? – вслух произнесла брюнетка, почему-то подняв глаза к потолку. – Я думала ты больше не заговоришь со мной… Что делать? Почему его так долго нет?       «Почему все женщины вашей эпохи такие плаксивые? – проворчала Ной, - слова не скажи – сразу слёзы, потёкшая тушь, сопли. Я-то думала, что ты не такая».       - Я не такая, - возразила девушка, - но вдруг с ним что-то случилось, а я не могу помочь. Ты же Ной, ты знаешь всё про всех. Скажи, что с ним?       «Даже если бы ты знала, что с ним – я бы не дала тебе сил на помощь ему, - сурово ответила Пятнадцатый, - это не в моей компетенции. Пусть даже я благодарна ему за то, что он открыл мне глаза на этот мир и на то, что в нём происходит, но обида во мне всё равно живёт. Он искупил свою вину уже тем, что не уничтожил меня и дал мне ещё один шанс».       - Хотя он мог этого не делать, верно? – тихо задала вопрос Эйприл и присела на кровать. Шум за стенами дома её уже не привлекал: она полностью была поглощена своими мыслями.       «Это было его право. Я - всего лишь незначительная часть его, и моё убийство не отразилось бы на нём. Наоборот, Третий спас бы тебя, убрав с твоих плеч такую ношу. Но он этого не сделал. Видимо, у него есть какая-то надежда на то, что мы ещё с тобой сживёмся».       Дэвис легко улыбнулась.       - Это было бы неплохо.       Те плохие качества, которыми Эйприл раньше наделяла Пятнадцатого, резко превратились в хорошие. Узнав получше Ноя, девушка поняла, что на самом деле это всего лишь бедная, забитая жизнью душа.       «Мне не приходилось выбирать: какой сделали – такая и есть. Хотя я лучше бы предпочла жить в теле какого-нибудь наркомана или прогнившего завистью и злобой человека, нежели становиться просто сосудом для информации. Каждое событие, случившееся с каждым Ноем за многие столетия, сидит внутри меня. Я чувствую каждое, но… Это и угнетает меня. Я как лоскутное одеяло, состоящее из клочков памяти. Меня собрали, сшили и отдали в пользование. Я не целая, а так, мозаика».       - Быть единственной и неповторимой – вот твоя мечта. – подытожила англичанка. – А ты не думала о том, что даже такая – собранная и сшитая из отдельных кусочков – ты можешь быть индивидуальной? Посмотри на Третьего Апостола, на Первого, на Десятого и Одиннадцатого. Ты же ведь отличаешься от них не только внешностью, возрастом, но и мировоззрением. Неужели тебе этого мало?       «Ты ещё глупа. – равнодушно ответила на это Пятнадцатый. – Тебе всего двадцать пять, ты не знаешь жизни, потому что она у тебя только начинается. Даже себя порой я считаю неопытной, потому что живу не так давно по сравнению с тем же Третьим. Ты права: мои способности и внешность делают меня особенной, но не в том смысле. Я хочу быть независимой от других, не носить в себе их память, избавиться от этого, сбросить, сжечь! Не хочу чувствовать себя…»       - …лоскутным одеялом. – закончила за Ноя девушка, понурив голову. – Знаешь, - после секундного молчания продолжила Эйприл, - я ведь в начале нашего разговора сравнила тебя с собой и подумала даже, что мы схожи. Но теперь я вижу, что мы разные: ты и есть то самое лоскутное одеяло, а я – лишь лоскуток в нём. Ты – целое изделие, а я – маленький квадратик. Меня легко выкинуть, затоптать, разорвать, заменить кем-то другим.       «А меня легко выбросить, даже если я изделие».       Дэвис горько усмехнулась.       - Это единственное, чем мы схожи, Пятнадцатый. Как думаешь, у нас получится в будущем понять друг друга? Я, к слову сказать, уже привыкла к тому, что в моей голове кто-то сидит и иногда разговаривает со мной, и даже управляет мной.       «Время покажет, девчонка. Я пока не могу дать определённого ответа, потому что у меня есть много вопросов, на которые я пока не могу найти ответы. Но знай: я больше не возьму контроль над твоим телом насильно. Я не боюсь новой стычки с Третьим Апостолом, я просто поняла, что это бесполезно. В крайнем случае, я сама дам тебе знать о том, что хочу покинуть твоё тело, и тогда мы вместе сделаем то, что я захочу. Прощай».       - Постой! – выкрикнула в пустоту брюнетка, вскакивая с кровати. – Пятнадцатый! Что значит: «хочешь покинуть моё тело»? Пятнадцатый, отвечай! Пятнадцаты-ы-ый!       Крик заглушил грохот снаружи. Только тут Эйприл вспомнила, где она находится.       - Чёрт, мне не удастся добраться до этой злополучной башни самой. Пятнадцатый, - сжав свою голову руками, молящим голосом произнесла девушка, - пожалуйста, помоги мне. Я не смогу одна выбраться отсюда, мне нужна помощь.       Стёкла из окна вылетели и со звоном разлетелись по полу. Напуганная Дэвис поднялась с кровати и выбежала на улицу, где она немного постояла, с ужасом созерцая руины.       - Мне не выбраться, - прошептала англичанка и упала на колени. В этот же момент одна из колонн завалилась на дом, и брюнетку на некоторое время поглотило облако пыли.       Уже не надеявшаяся ни на что Эйприл закрыла глаза и про себя тихо начала говорить:       - Я прожила короткую жизнь, но мне хватило её, чтобы понять, насколько тяжело жить. Я жила на улице, жила среди таких же бедняков, таких же обездоленных и таких же ценящих свободу. Я видела, чем довольствуются другие, но чего уже никогда не будет у меня: радости жизни, счастливой семьи, достатка, благополучия. Я почувствовала, что значит быть в кругу семьи. Отдельное «спасибо» за это Шерилу и Тысячелетнему. И «спасибо» Тики… - брюнетка всхлипнула, чувствуя, как земля под её коленями трясётся. Эйприл увидела, как перед ней змейкой пробежала трещинка, а затем почувствовала, что начинает падать вниз.       - Вот и всё…       Неожиданно возникшее перед глазами большое тёмное пятно удивило и испугало англичанку одновременно. Размытое от слёз, застлавших глаза Дэвис, оно не имело точных очертаний и походило на большого лохматого медведя, что ещё больше пугало девушку.       - Рано умирать собралась, красавица! – бодро произнесло пятно голосом взрослого мужчины, и в следующий миг Эйприл почувствовала, как её резко потянули за руку. Через мгновение девушка оказалась сидячей на земле и тяжело дышащей.       - И чего это здесь забыл человек? – подал голос неизвестный. Дэвис, откашлявшись, медленно подняла голову и сумела разглядеть того, кто её спас.       - Ох, - только вымолвила она, увидев перед закутанного в чёрную материю высокого незнакомца. Но поразил её не рост, а лицо неизвестного. Это был череп.       - Человек? – повторила девушка, про себя отмечая, что это, наверное, очередной слуга Тысячелетнего Графа.       - А ты разве не человек? – проговорил скелет неожиданно захрипевшим голосом. Что-то странное было в этом незнакомце, что-то хитрое.       - Или ты экзорцист? – уже угрожающе спросил он, протягивая к брюнетке свою костлявую руку. Та сжалась в комок и пискнула:       - Нет!       - Что ты здесь делаешь?       Эйприл уже хотела ответить, что это место – её дом, но почувствовала жар, приливающий к щекам. Ей стало дурно.       «С ним тебе точно не надо сталкиваться», - прозвучало в голове Дэвис. Ноги у последней подкосились, и девушка упала на холодный камень без чувств.

***

      Пока девушка была без сознания, память Пятнадцатого показала ей обрывок памяти одного из Ноев. Эйприл долго думала над тем, у кого же может быть такая светлая память: золотистое поле ржи, волнуемое лёгким ветром. Бродя по этому бескрайнему ржаному полю, брюнетка перебирала все возможные варианты и даже просила подсказки у Пятнадцатого, но та упорно молчала.       - И зачем ты всё мне это показываешь? – не выдержав, спросила девушка. – Я не понимаю, Ной. Чьи это воспоминания?       Кругом было глухо, и только ветер качал толстые колосья, отчего те едва слышно шептались.       - Ты же сказала, что хочешь оставить меня. Зачем тогда ты мне показываешь это? Чтобы оставить о себе что-нибудь? Зачем?       Тут ветер резко сорвался и обдал Эйприл мощным воздушным потоком. Англичанка поспешила отвернуться и прикрыть лицо руками. Колосья неприятно хлестали её по ногам, а полевая пыль оседала неприятным слоем на теле девушки. Когда всё прекратилось, она отняла руки от лица и, покашляв, огляделась. Всё было по-прежнему.       - Если я тебе надоела, то так и скажи! – разозлённая таким отношением к себе, Эйприл сорвала резким движением пучок золотистых колосьев и кинула их куда-то в сторону.       - Это не прихоть Пятнадцатого. Даже ей не по силам управлять моими воспоминаниями, - произнёс мягкий мужской голос откуда-то.       - Ты кто? – сразу спросила Дэвис, всё ещё досадуя на Мысли Ноя.       - Тебе необязательно знать. Ты не хранишь мои обрывки памяти, поэтому нас с тобой ничто не соединяет. Несмотря на то, что ты Ной, мне тебя немного жаль, девушка. – продолжал говорить неизвестный.       - Почему тебе жаль меня? Кто ты, скажи. – уже более-менее спокойно говорила брюнетка, глядя в синее небо.       - Ты молодец, раз сопротивляешься Ною. Думаю, тебе стоит даровать жизнь.       «О чём он только говорит? Кто этот сумасшедший? Ной? Возможно, так и есть, но я его не знаю», - озабоченно подумала Дэвис и спросила:       - Ты Ной? Если это так, то получается, что ты знаком с Пятнадцатым, но она мне ничего о тебе не рассказывала. Может, ты не Ной вовсе?       - Обернись.       Эйприл обернулась. Спиной к ней стоял молодой человек, в светлом пальто и с тёмными волосами, которые трепал ветер.       - Тики? – произнесла брюнетка, разглядев в незнакомце черты Третьего Апостола.       «Нет, это не Третий. Ты ошиблась, - суровый голос раздался в голове англичанки, - это хуже Третьего». От услышанного Эйприл попятилась назад. Слова, сказанные Пятнадцатым Ноем, разбудили в ней тревогу и осторожность. Не очень-то хотелось прощать с жизнью после того, как её уже раз спасли.       - Ты боишься меня? Я же не причиню тебе вреда, - проговорил незнакомец и медленно повернулся…

***

      Эйприл распахнула глаза, глубоко вздохнув. Конец сна ей так и не удалось доглядеть, потому что почувствовался удар из вне, который и привёл девушку в чувство. Едва поднявшись на ноги, брюнетка поглядела вокруг и увидела, что транспортировка Ковчега заканчивалась. Времени совсем не было.       - Вот чёрт! – выругалась англичанка, видя, как кусок камня окружает белая волна, поглощающая всё, до чего коснётся. Путь к спасению был преграждён, да и бежать было некуда: всё уже исчезло.       - Теперь мне точно не выбраться, - с ужасом прошептала девушка, наблюдая за приближающейся волной. – Интересно, - вдруг вспомнила она, - а где тот скелет?       Но того не оказалось рядом.       - Тц! – растерянная Эйприл переступала с ноги на ногу и глядела, как камень под ногами с каждой секундой уменьшается. – Не думаю, что Пятнадцатый вернёт меня с того света, чтобы обосноваться в Новом Ковчеге. Что же, придётся погибать здесь…       Волна медленно коснулась сапога брюнетки, лизнула его и поползла вверх. Эйприл не чувствовала, как её тело разрушается, только видела, что свет медленно подползал к горлу, обволакивая туловище. Почему-то хотелось плакать.       - Наверное, потому, что больше никогда не увижу их, - тихо произнесла Эйприл, улыбаясь и протягивая руку к небу. Сквозь пелену слёз ей казалось, что все они – Нои, работники с Ледяных Рудников и мама – стоят здесь, рядом, стоит лишь руку протянуть. Потому она и тянула её, стараясь ухватиться за несуществующее.       Волна медленно скользнула по указательному пальцу и рассыпалась на миллионы маленьких искорок.       А в это время в потайной комнате Четырнадцатого Аллен Уолкер, следуя указаниям своего учителя, играл на пианино. В голове парня мелькали обрывки последних событий, кружились мысли о спасении своих друзей и учителя, надежды на то, что всех удастся спасти. Не только друзей и учителя, но и ту молодую мисс, о пребывании которой в Ковчеге он узнал из уст Тики. Вышло это случайно.       Аллен не хотел и отказывался верить в то, что мисс Дэвис – Ной. Слишком хороша и добра была она для этой роли. Но уверенность, с которой об этом говорили и Роад, и Тики, поколебала Уолкера. Он смешался, не зная, кому верить: вражеским ли речам или своим доводам.       С одной стороны, брюнетка никак не могла быть злым и ужасным Ноем. Этому противоречили и её характер, и внешность, и мировоззрение. Но с другой – она была знакома с Тики. Аллен прекрасно помнил тот день, когда ему удалось познакомиться с Эйприл. Так же он помнил, что она сошла на той же станции, где и сам Ной. Несомненно, их что-то связывало.       Об этом и спросил у Третьего Апостола Уолкер, но в ответ получил лишь вытянутую физиономию Тики и ухмыляющееся лицо Роад. Этого было мало, но какие-то догадки посетили юношу. «Охмурил», - пришёл он к выводу и громко и ясно объявил о своей цели, прибавив, что заберёт с собой мисс Дэвис. Последнее особенно не понравилось Тики. Дальше завязалась битва, итог которой нам всем хорошо известен.       Эйприл ничего толком понять не успела, лишь стояла, часто моргая.       - Я… я жива? – от этой догадки у девушки закружилась голова, и её немного повело.       Всё восстанавливалось. Транспортировка Ковчега была остановлена.       От этой мысли Дэвис стало гораздо лучше, и она поспешно оглядывала здания и колонны, который восстанавливались всё той же волной, которая минуту назад их погубила.       - Я просто не верю. Такое невозможно! – изумлённо наблюдая за преобразованиями, говорила Эйприл. – Почему транспортировка Ковчега остановилась? Что-то случилось… «Планы Графа рухнули, к сожалению. Потери за нами небольшие, но существенные. Один только Третий Апостол, пострадавший от рук мальчишки-экзорциста, чего стоит» - хмыкнула Пятнадцатый.       - Третий? Тики! – охнула Дэвис. – Что с ним? Он жив? Подожди, ты сказала: «мальчишка-экзорцист»? Это… это мистер Уолкер?       Ной на это ничего не ответила.       - Если Тики ранен, то ему нужно помочь. – девушка поглядела на башню, и что-то ей подсказало, что именно там сейчас находится тяжелораненный брюнет. Сорвавшись с места, англичанка побежала именно туда.       Ковчег восстанавливался быстро, но бегущая Эйприл этого не замечала. Её не интересовало ничего, кроме того, кто сейчас и правда находился в плачевном положении.       «Стой, дура! Куда ты?"       - Отстань! – задыхаясь, но продолжая бежать, ответила Ною девушка. – Не до тебя…       «Ты ему сейчас ничем не поможешь! Остановись ты, в конце концов!»       Брюнетка повиновалась и, остановившись, упала на колени, тяжело дыша.       - Почему… почему я не могу помочь ему? Неужели всё так плохо? – горячо шептала она, сжимая ткань штанов в кулаках. – Неужели поздно?       «Ему и без тебя помогут. Тысячелетний Граф точно не оставит своего малыша Тики».       От слова «малыш» Дэвис стало спокойней. И правда, Граф не бросил бы Тики погибать от рук экзорцистов. Они же семья всё-таки.       Девушку пробило на улыбку.       - Хорошо, уговорила. Но мне-то что делать?       «Третий грезил там мечтой вытащить тебя отсюда, - задумчиво пробормотала Пятнадцатый, - поэтому я, наверное, именно это и сделаю».       - Э? Я не хочу, - воспротивилась англичанка, - а вдруг ему нужна будет моя помощь?       «Об этом поговорим позже, а пока слушай: сейчас я возьму контроль над твоим телом и просто перемещу тебя в безопасное место. Всё будет быстро».       - Нет уж дудки! – вскрикнула Эйприл, поднимаясь. – Я дважды на одну удочку не попадусь! Ты не будешь брать надо мной контроль!       «Тебе проще умереть от рук экзорцистов? Я обеспечу».       - Нет… - уже менее уверенно ответила брюнетка. – Я боюсь, что ты снова…       «Девчонка, я обещала тебе, обещала Третьему. Я, конечно, плохой Ной (в какой-то степени), но слово держать умею».       Наконец, Эйприл согласилась.       Пятнадцатый, взяв под контроль разум англичанки, как и обещала, сделала всё быстро. И когда Дэвис очнулась, то первое, что она увидела – стол с уложенными на нём листками бумаги, стеклянной баночкой с кистями, карандашами и толстым слоем пыли на всём этом.       - Ты шутишь… - пробормотала Эйприл, осматривая свою старую комнату. Всё в ней сохранилось с тех пор, как восемь месяцев назад девушка покинула её. Только пыль и пауки подселились сюда.       «Я обещала, что перемещу тебя в безопасное место. Безопасней не придумаешь».       - Не придумаешь, - повторила брюнетка, проходя по комнате и проводя пальцем по столу. Затем она подошла окну, где резким движением раздвинула посеревшие занавески. Свет восходящего солнца ударил в лицо англичанке и проник в комнату.       - Восход в Лиссабоне, - мечтательно проговорила Эйприл, с прищуром рассматривая серую от не освещённости улицу. – Я вернулась сюда спустя столько времени. Этот город… Он навевает мне различные воспоминания…       Дэвис ещё раз прошлась по комнате, обдумывая план своих действий. Что же, раз она здесь, значит, её в её помощи и правда не нуждаются.       - Тогда я просто немного отдохну. – решила девушка, доставая из недр шкафа тёплую кофту. Натягивая её на себя, Эйприл быстрыми шагами шла по переулкам, направляясь к набережной.       - Я должна успеть увидеть это именно там!       Часы на главной площади пробили шесть. Англичанка уже сорвалась на бег и, как когда-то, пронеслась мимо одного из домиков и повернула в переулочек. Он вёл прямо на набережную.       В такой ранний час здесь было совсем немного человек, но брюнетке нравилась эта нелюдимость в ранние часы утра. Подбежав к перилам, девушка вцепилась в них руками, сжав до боли в костяшках, и вздохнула полной грудь солёный морской воздух. Прохладный ветер растрепал и без того не уложенные волосы англичанки, даря ей забытое чувство свободы.       - Как я счастлива, - прошептала Эйприл и вдруг сорвалась на крик: - Я счастлива! Слышите? Я счастлива-а-а!       Двое матросов, видимо, забредших сюда выкурить одну-другую сигаретку, с непониманием уставились на кричащую девушку. Один выронил окурок и, выругавшись нецензурно, проворчал:       - С ума сошла девчонка. А ещё говорят: дамы знают этикет. Тьфу ты!       Радующаяся Эйприл не услышала этого, но даже если бы ей удалось расслышать это, то она не обратила бы должного внимания. Слишком хороши и дороги были эти минуты долгожданной свободы.